Александр Сергеевич Пушкин не был утонченным гурманом, но толк в еде знал. Великий русский поэт любил вкусно и сытно поесть и, неважно, был ли это изысканный обед в модном ресторане или стряпня его няни Арины Родионовны. Недаром одна из его гастрономических сентенций, обнаруженная в записных книжках, гласит: «Не стоит откладывать до ужина то, что можно спокойно съесть за обедом!»…
Будущий классик родился в семье светского острослова Сергея Львовича Пушкина и Надежды Осиповны Ганнибал, внучки «арапа Петра Великого». Пушкин рос нелюбимым ребенком. Он был безразличен и безалаберному отцу и вспыльчивой матери, испытывающей глубокое отвращение к хозяйственным заботам.
Спустя много лет барон Антон Дельвиг, одноклассник Пушкина по Царскосельскому лицею, напишет едкое четверостишие:
Друг Пушкин, хочешь ли отведать
Дурного масла, яйц гнилых?
Так приходи со мной обедать
Сегодня у твоих родных!
Всю заботу о маленьком Саше взяла на себя бабушка Мария Алексеевна Ганнибал, которую он называл мамушкой, и ее верная Арина Родионовна, ставшая Пушкину няней. Простые, без изысков, блюда, которые готовили в именье Захарово и, позднее в Михайловском, пришлись по душе поэту и были любимы им на протяжении всей жизни.
Но вот уж полдень. В светлой зале
Весельем круглый стол накрыт;
Хлеб-соль на чистом покрывале,
Дымятся щи, вино в бокале,
И щука в скатерти лежит.
«Послания к Юдину», 1815.
Арина Родионовна потчевала «ангела Александра Сергеевича» блинами, двойными щами (ложка в них должна была стоять), ботвиньей, всевозможными пирогами и ватрушками, соленьями и вареньями.
Пуф (под этим именем на страницах «Литературной газеты» со своими кулинарными изысканиями выступал писатель В.Ф. Одоевский) давал такой рецепт двойных щей:
«Я рекомендую щи двойные. Для сего накануне сварите щи, как обыкновенно, из свежей капусты или квашеной, двух морковей, одной репы и двух луковиц; на ночь поставьте в глиняном горшке на мороз; поутру разогрейте, пропустите сквозь сито жижу, а гущу,
Любил поэт и печеный картофель, и ботвинью, и квашеную капусту, и моченые яблоки. По воспоминаниям В. Л. Нащокиной, моченые яблоки и варенец были любимыми кушаньями Пушкина.
Греческое молоко или варенец (аналог современной ряженки) готовили в русской печи. Молоко наливали в глиняную крынку и ставили в печь для длительного томления (не кипения!). Молоко выпаривалось на треть и приобретало густую консистенцию, светло-коричневый оттенок и аппетитную пенку. Затем оно заправлялось сливками и выстаивалось при комнатной температуре еще 3−4 часа. При желании в него добавляли сахар. Ели варенец со свежей выпечкой и подавали к чаю.
Особое пристрастие Пушкин питал к моченой морошке. Известно, что именно морошку попросил перед смертью тяжело раненный поэт.
«До последнего вздоха Пушкин был в совершенной памяти, перед самой смертью ему захотелось морошки. Данзас сейчас же за нею послал, и когда принесли, Пушкин пожелал, чтоб жена покормила его из своих рук, ел морошку с большим наслаждением и после каждой ложки, подаваемой женою, говорил: Ах, как это хорошо»
(К. К. Данзас. «Последние дни жизни и кончина Александра Сергеевича Пушкина»)
Среди любимых сладостей у Пушкина в особом почете было белое крыжовенное варенье, которое по воспоминаниям А. О. Смирновой-Россет, всегда было в жару на столе у поэта вместе с графином воды и льдом. В книге «У Лукоморья» хранителя Музея-заповедника «Михайловское» С.С. Гейченко приводится рецепт этого варенья от Арины Родионовны.
«Очищенный от семечек, сполосканный, зеленый, неспелый крыжовник сложить в муравленный горшок, перекладывая рядами вишневыми листьями и немного щавелем и шпинатом. Залить водкою, закрыть крышкою, обмазать оную тестом, вставить на несколько часов в печь, столь жаркую, как она бывает после вынутия их нее хлеба.
На другой день вынуть крыжовник, всыпать в холодную воду со льдом, через час перемешать воду и один раз с ней вскипятить, потом второй раз, потом третий, потом опять положить ягоды в холодную воду со льдом, которую перемешивать несколько раз, каждый раз держа в ней ягоды по четверти часа, потом откинуть ягоды на решето, потом разложить ягоды на скатерть льняную, а когда обсохнет, свесить на безмене, на каждый фунт ягод взять два фунта сахара и один стакан воды.
Сварить сироп из трех четвертей сахара, прокипятить, снять пену и в сей горячий сироп всыпать ягоды, поставить кипятиться, а как станет кипеть осыпать остальным сахаром и разов три вскипятить ключом, а потом держать на легком огне, пробуя на вкус. После всего сложить варенье в банки, завернуть их вощеной бумагой, а сверху пузырем и обвязать".
А вот в «Капитанской дочке» упоминается другое практически забытое сейчас варенье: «Однажды осенью матушка варила в гостиной медовое варенье, а я, облизываясь, смотрел на кипучие пенки». Его варили из любых фруктов и ягод, используя вместо сахара мед, но особо распространенным было медовое варенье из брусники, клюквы, черники и земляники. Готовили его без использования воды из светлого меда - акациевого, липового, лугового.
Секреты барской кухни с многочисленными рецептами передавались по наследству. Известно, что П.А. Ганнибал, двоюродный дед А.С. Пушкина, лично составил для дома кулинарное руководство.
Особой популярностью во времена Пушкина пользовались книги по домоводству и сборники кулинарных рецептов тульского помещика Василия Левшина, новаторские для Росси того времени, которые можно было найти и в библиотеке поэта.
Недаром Пушкин упоминает в «Дубровском», что Кирилла Петрович Троекуров ничего кроме «Совершенной поварихи» не читал, намекая на разнообразную домоводческо-кулинарную литературу, распространенную среди провинциального поместного дворянства.
Пушкин не понаслышке знал быт и кулинарные пристрастия и помещиков в провинции, и московского дворянства, и великосветского Петербурга. Одним из близких людей поэта был его дядя Василий Львович Пушкин, родовой москвич. «Писатель нежный, тонкий, острый, / Мой дядюшка, Парнасский мой отец» - так писал о нем племянник.
Василий Львович был своего рода достопримечательностью первопрестольной. Он вел открытую жизнь гостеприимного человека и хлебосольного хозяина. Пребывая старостой литературного общества «Арзамас», в которое входили А.С. Пушкин, Жуковский, Вяземский, Плещеев и др., Василий Львович устраивал обеды, где главным и обязательным блюдом был арзамасский гусь.
Арзамасский гусь - особая порода, выведенная еще в XVII в. крестьянами Арзамасского уезда. Первоначально она использовалась как бойцовская, а с XIX в. получила известность и как мясная. Эта птица славилась размером (почти с лебедя) и боевой силой. Недаром эмблемой литературного общества стал такой гусь.
Заседания арзамассцев протекали в виде весёлых дружеских застолий, на которых зачитывались шутливые протоколы, эпиграммы и пародии на консервативных оппонентов - членов общества «Беседы любителей русского слова».
Приезжая в Москву, Пушкин чаще всего останавливался у своего друга С.А. Соболевского, библиофила и библиографа, известного автора многочисленных эпиграмм, каламбуров и пародий. Поэт ценил его литературный вкус и остроумие, к тому же Соболевский был неоценимым помощником Пушкина в издательских делах. Друзья постоянно переписывались.
Широкую известность получило стихотворное послание к Соболевскому, которое можно назвать настоящим гастрономическим путеводителем, изобилующим кулинарными инструкциями:
Гальяни иль Кольони
Закажи себе в Твери
С пармазаном макарони,
Да яичницу свари.
На досуге отобедай
У Пожарского в Торжке.
Жареных котлет отведай
И отправься налегке…
Обратите внимание на фразу «яичницу свари». Вареная яичница или яйца-пашот были широко распространены во времена Пушкина. При этом способе готовки яйца варятся в горячей воде без скорлупы (вода не должна кипеть). В результате получается мягкий кремообразный желток, окутанный сваренным белком. В современной традиции такие яйца едят с гренками, как правило, на завтрак.
Пушкин хорошо был знаком с изысканным меню петербургских и московских ресторанов, бывших на ту пору в моде. В «Евгении Онегине» автор описывает обед в ресторане Taлон (Таlon), а в «Дорожных жалобах» упоминает московский ресторан «Яр»:
«Долго ль мне в тоске голодной/ Пост невольный соблюдать/ И с телятиной холодной/ Трюфли Яра вспоминать?»
Говорят, что холодный сладкий суп из малины и ревеня, который готовили во французской ресторации «Яр», особенно нравился поэту. Сейчас он входит в постоянное меню прославленного ресторана под названием «десерт Пушкина».
Но не только рестораны посещал Александр Сергеевич. Набираясь впечатлений, он захаживал в кабаки и харчевни, что считалось недопустимым в глазах высшего общества.
«В Петербурге, в Толмачевом переулке, от Гостиного Двора к нынешнему Александринскому театру, бывшем, кажется, глухим, был кабак вроде харчевни. Пушкин с Дельвигом и еще с кем-то в компании, человек по пяти, иногда ходили, переодевшись в дрянные платья, в этот кабак кутить, наблюдать нравы таких харчевен и кабаков и испытывать самим тамошние удовольствия»
Покутить поэт любил, а неотъемлемой частью дружеских застолий того времени были шампанское и жженка. «Вечер у Нащокина, да какой вечер! Шампанское, лафит, зажжёный пунш с ананасами - и всё за твоё здоровье, красота моя!».- писал Пушкин своей жене Наталье Николаевне.
Жженку (разновидность пунша) готовили из шампанского, рома, вина и сахара. В смесь добавляли ломтики ананаса - модного и дорогого фрукта, пряности, все вместе кипятили, на чашу с пуншем крестообразно клали две серебряные вилки (гусары использовали собственные шпаги), а на них водружали сахарную голову, которую обливали ромом и поджигали. Пушкин такую жженку называл в честь шефа жандармов «Бенкендорфом» за «полицейское», усмиряющее действие на желудок.
Шампанское же было главным напитком русской аристократии XIX века. У Пушкина упоминание известных сортов шампанских вин можно найти в «Евгении Онегине», «Моцарте и Сальери», в многочисленных стихотворениях. А о винном этикете можно узнать из строчек незаконченной главы «Евгения Онегина»: «Сначала эти разговоры/ Между Лафитом и Клико/ Лишь были дружеские споры…»
Лафит (Шато Лафит), французское красное вино из Бордо, подавалось в начале обеда к основному блюду, а холодным шампанским обед заканчивали.
Вина Бордо, согласно классификации 1855 года, включали 60 наименований красных вин и 27 белых. Великая пятерка состоит из Шато О-Брион, Шато Лафит Ротшильд, Шато Латур, Шато Марго и Шато Мутон Ротшильд. Вина Бордо еще во времена Пушкина стали символом и эталоном марочного вина.
Но ты, Бордо, подобен другу,
Который, в горе и в беде,
Товарищ завсегда, везде,
Готов нам оказать услугу
Иль тихий разделить досуг.
Да здравствует Бордо, наш друг!
Шато Лафит пушкинской поры сейчас является одним из самых дорогих вин в мире. Его стоимость достигает 160 000 долларов за бутылку.
Блажен, кто праздник жизни рано
Оставил, не допив до дна
Бокала полного вина…
Этими памятными стихами завершается роман «Евгений Онегин». Для Пушкина они стали пророческими, предопределив трагический финал. Александр Сергеевич Пушкин умер от ран, полученных в результате дуэли, отстаивая честь жены. Ему было 37 лет.
176 лет назад, 27 июля (по старому стилю - 15 июля) 1841 г. был убит на дуэли поэт Михаил Лермонтов. С тех самых пор не утихают споры о том, что стало причиной этого убийства, и кому оно было выгодно. Биографы поэта выдвигают десятки различных версий - от мистических до политических. В этой истории так много тайн, что восстановить истинную картину событий сегодня действительно очень сложно.
Поводом для дуэли стала произнесенная Лермонтовым в адрес его приятеля Николая Мартынова колкость в присутствии дам. Отставной майор любил носить кавказскую одежду и поражал воображение барышень кинжалом, который всегда висел у него на поясе. Лермонтов посоветовал Эмилии Верзилиной, к которой оба испытывали симпатию, опасаться этого «горца с большим кинжалом». Тот не слыл задирой и никогда прежде не участвовал в дуэлях, но на этот раз почувствовал себя оскорбленным и потребовал сатисфакции. По сути, Лермонтов сам спровоцировал вызов на дуэль.
На дурной характер Лермонтова жаловались многие его современники. Говорят, его за глаза называли «ядовитой гадиной». Шутка в адрес Мартынова - далеко не единственная и относительно безобидная. Поэту давали такую характеристику: «Характера он был капризного и нервного. То услужлив до приторности и любезен, то рассеян, равнодушен и невнимателен. Он был то весел, то грустен. Мог молчать часами, а когда к нему обращались, то получали в ответ желчь и сарказм».
Некоторые считали, что поединок стал прикрытием для спланированного убийства. Во времена СССР самой популярной была версия политического «заказа» - якобы Лермонтова застрелили по приказу шефа жандармов Бенкендорфа или самого Николая I. Писали, что поэта выслали из Петербурга по распоряжению самого императора, что в Пятигорске за ним следили жандармы, а дуэль наверняка не была случайной. Другие исследователи соглашались с тем, что судьба Лермонтова была предрешена задолго до дуэли, и враги только искали повод натравить на поэта кого-нибудь из его знакомых.
Однако версию «преднамеренного убийства Лермонтова агентами Николая I» вряд ли можно считать достаточно аргументированной. Император действительно назвал стихотворение «Смерть поэта» «бесстыдным вольнодумством, более чем преступным» и выслал поэта на Кавказ в действующую армию, у него были причины для недовольства, но не для ненависти и уж тем более убийства. Попытка представить поэта жертвой самодержавия выглядит слишком надуманной. Лермонтов вряд ли был настолько опасен для императора, чтобы тот прибегнул к самым крайним мерам.
Сторонники версии спланированного убийства выдвигают также предположение о том, что на дуэли был кто-то третий, наемный убийца, притаившийся в кустах и стрелявший в поэта снизу. Причина такого объяснения - необычный характер ранения Лермонтова: пуля прошла снизу вверх под углом 35 градусов. Однако выстрел Мартынова прозвучал сразу после того, как поэт поднял руку и выстрелил в воздух. От отдачи он мог отклониться немного назад, и тогда пуля действительно могла войти под таким углом.
Еще одна версия гибели Лермонтова - это самоубийство, замаскированное под убийство. Некоторые исследователи уверены в том, что поэт сам искал смерти как своеобразного избавления от жизни, тяготившей его. Поэтому сознательно спровоцировал Мартынова на ссору и вызов на дуэль. Перед роковым выстрелом Лермонтов был спокоен, он не воспользовался своим правом дуэлянта и со словами «Стрелять в этого дурака я не буду» поднял руку вверх и выстрелил в воздух. И словно специально подставил себя под пулю Мартынова. На дуэли с де Барантом в 1840 г. он тоже выстрелил в воздух. Свою раннюю смерть он предчувствовал и словно ждал ее, о чем свидетельствуют пророческие строки многих его стихотворений. Биографы Лермонтова утверждают, что он всю жизнь был одержим страстью самоуничтожения и не раз подвергал себя риску. И делают вывод о том, что поэт сам спланировал и организовал собственную казнь.
Некоторые усматривают в гибели поэта мистику, называя его смерть последней в череде смертей «проклятого рода» Лермонтовых. Якобы никто из них не дожил до глубокой старости и не умер естественной смертью. Его дед из-за несчастной любви покончил с собой, выпив стакан «какой-то дряни», мать умерла в 21 год от чахотки, отец ушел из жизни в 44 года. И со смертью Михаила Юрьевича этот несчастный род пресекся. Мистику усматривали и в зеркальных датах рождения и смерти поэта - 1814 и 1841 гг., проводя параллели с трагическими событиями в истории всей страны, которые случились спустя столетие в это же время.
Возможно, такое множество версий возникло просто потому, что поклонникам творчества великого поэта до сих пор сложно поверить в то, что безобидная шутка могла стать причиной дуэли со смертельным исходом и оборвать жизнь Лермонтова в 26 лет.
«Поэзия - это болезнь воображения»
Как вы думаете, какие книги пользуются наименьшим спросом у большинства читателей? Ответ вы можете узнать в ближайшем книжном магазине: самый густой слой пыли вы обнаружите в разделе поэзии. Спрашивается, почему так?
«Вымысел - ее основа, преувеличение - главное средство. Ее можно назвать горячкой воображения, и сила ее достигает высшего предела в минуты бешеного бреда», - так охарактеризовал поэзию швейцарский философ Франциск Вейсс. Большинство людей, наделенных «трезвым» логическим умом, легко подпишутся под словами швейцарца. Ученые мужи во все века считали поэзию чем-то несерьезным, юношеской болезнью, или, как выразился Лихтенберг - «болезнью роста ума».
А кто, скажите, по молодости, не сочинял стихов? Даже самые черствые сухари, из тех, например, кто сегодня командует полками солдат или химичит над лабораторными мензурками, в шестнадцать лет пытались писать в рифму. Даже такие злыдни как Нерон, Робеспьер, Гитлер, Муссолини, Сталин кропали стишки. Небезызвестный маньяк Чикатило, на чьей совести 58 жертв, писал в школьную тетрадку стихи о любви, о весне, о закате…
Странная вещь: сентиментальность - ближайшая спутница многих тиранов, изуверов, убийц. Но не будем путать поэзию с сентиментальностью, и, тем более, с разными нелюдями. Ибо поэзия - это «наилучшие слова в наилучшем порядке», это «истина в бальном платье», это, наконец, «то, что остается в нас после того, когда забыты слова»…
Самый сильный из наркотиков
«Слово - утверждал Редьярд Киплинг, - самый сильный из наркотиков, применяемых человечеством». Действительно, слова, соединяющие в одно целое гармонию звука, мысли и ритма, обладают колоссальной энергией.
Представьте себе такую картинку. Исправительно-трудовая колония… Зона… Шагает отряд людей в телогрейках. Идут мимо щита с «детскими» стихами:
Мама плачет вечерами,
Все глядит на твой портрет.
Ей, наверно, трудно с нами,
А тебя все нет и нет.
Ты прости, любимый папа,
Что в письме каракули.
Это я когда писала,
Слезы сами капали…
А вот другой пример. 1919 год. Гражданская война. «Белые» ведут трех «комиссаров» на расстрел. Ставят у стены и завязывают глаза. Звучит команда «Цельсь!» Шестеро солдат - расстрельная команда - поднимают ружья. И вдруг один из осужденных начинает читать стихи Пушкина:
Товарищ, верь: взойдет она,
Звезда пленительного счастья,
Россия вспрянет ото сна,
И на обломках самовластья
Напишут наши имена!
Звучит команда «Пли!». Раздается залп и красноармейцы, с дымящимися ранами в груди, валятся у стены. Все, кроме одного… Солдаты не решились стрелять в человека, читающего стихи. Декламатору Пушкина была дарована свобода.
Невероятный случай для того жестокого времени!
За прозу - гауптвахта, за стихи - розги!
История поэзии знала разные времена - от триумфов и фанфар до чуть ли не полного забвения и даже презрения. В века циников и прагматиков слово поэт считалось ругательным, служило синонимом слова бездельник, пустобрех, смешной и неразумный мечтатель.
В царской России, например, воспитанникам военных училищ было строго-настрого запрещено печататься в журналах и газетах. Тот, кто был уличен в этом преступлении, подвергался серьезному дисциплинарному взысканию. Александр Куприн, курсант военного училища, дал в журнал свой рассказ под псевдонимом, а когда псевдоним был раскрыт, ему пришлось в качестве наказания несколько дней просидеть на гауптвахте. По словам самого Куприна, за стихи наказание было еще строже - провинившегося секли розгами или же вовсе исключали из училища.
Как видим, проза считалась менее опасной для военного человека и государства, чем стихи. В одном из анекдотов того времени некий отец незамужней дочери жалуется приятелю: «Вы только представьте себе, в доме нечем топить печь, крыша протекает, нет денег даже на починку башмаков, а она - нет, вы только подумайте! - собралась замуж за поэта!».
То были худшие времена. Но были и лучшие. В начале ХХ века в России поэтов считали чуть ли не полубогами. На них молились, их выступления собирали огромные толпы людей, на состязания поэтов ходили так, как сегодня ходят на футбол или концерт знаменитой поп-звезды.
«Живой айсберг»
Итак, начало прошлого века. В Москве и Петербурге гремит слава поэтов-символистов. Сотни провинциальных поэтов пытаются писать «под Брюсова», «под Сологуба», «под Гиппиус», «под Бальмонта»… Автографы, настоящие и фальшивые, знаменитых символистов передаются из рук в руки, а их владельцы почитаются за сказочных счастливцев. Бесчисленные поклонницы со всей России в надушенных письмах признаются в любви до гроба и предлагают своим «богам» - «все самое дорогое», что у них есть…
Федор Сологуб. Популярный писатель, создавший немало удивительных строк, вошедших в сокровищницу русской поэзии. Представьте себе этакого холеного, с блестящей лысиной и круглым брюшком барина, с холодным мрачным взглядом, грубым каменно-тяжелым голосом, всегда трезвого и беспристрастного, как ледяная глыба. И вдруг этот «живой айсберг» выходит на сцену и начинает читать публике:
Я на ротик роз раскрытых
Росы тихие стряхну,
Глазки-светики-цветочки
Песней тихою сомкну…
Публика недоумевает и цепенеет… Ни шороха, ни скрипа, ни вздоха… А поэт продолжает:
Лила, лила, лила, качала
Два тельно-алые стекла.
Белей лилей, алее лала
Была бела ты и ала…
Эти непонятные сомнамбулические строки повергают слушателей в настоящий гипноз, заставляя весь зал качаться в такт магическому ритму:
В тени косматой ели
Над шумною рекой
Качает черт качели
Мохнатою рукой.
Качает и смеется,
Вперед-назад, вперед-назад.
Доска скрипит и гнется,
О сук тяжелый трется
Натянутый канат…
Русский принц
А вот выходит на сцену подлинный король символистов - Константин Бальмонт. Человек удивительной судьбы и необычной внешности. Его слава была феноменальной. Когда Бальмонт шел по городу, трамваи останавливались, чтобы дать ему дорогу. Поклонницы Бальмонта в буквальном смысле носили своего кумира на руках.
Графини, студентки, прачки - поклонницы всех возрастов и сословий охотятся за каждым его взглядом, ловят каждое его слово. Некоторые даже умудряются на ходу срезать с его одежды лоскуток на память. А самые ярые даже крадут… его ночной горшок.
Много лет спустя, в Париже, в чопорно-аристократическом квартале Пасси, прохожие останавливались, завидев Бальмонта, и долго глядели ему вслед. Кто это? - спрашивали они друг друга. Русский принц? Испанский анархист? Или просто обманувший бдительность сторожей сумасшедший? Странная прихрамывающая походка, тонкие черты бледного лица, огненно-красная бородка, взгляд, в котором проглядываются надменность и бессилие, величие и вялость, дерзновение и испуг…
Одно из самых музыкальных и мелодичных его стихотворений - «Воспоминание о вечере в Амстердаме». «Воспоминание…» было сразу замечено и вызвало много восторженных откликов. Даже в стане врагов Бальмонта было отмечено, что «Воспоминание…» - «редкое по красоте и музыке стиха творение». Маяковский, всегда в штыки принимавший символистов, прочтя «Воспоминание…», сказал: «Что-то в этом есть…».
Прочтите - медленно - эти строки и почувствуйте это странное, туманящее, очаровывающее колдовство:
О тихий Амстердам,
С певучим перезвоном
Старинных колоколен!
Зачем я здесь - не там,
Зачем уйти не волен,
О тихий Амстердам,
К твоим церковным звонам,
К твоим, как бы усталым,
К твоим, как бы затонам,
Загрезившим каналам,
С безжизненным их лоном,
С закатом запоздалым,
И ласковым, и алым,
Горящим здесь и там,
По этим сонным водам,
По сумрачным мостам,
По окнам и по сводам,
Домов и колоколен,
Где, преданный мечтам,
Какой-то призрак болен,
Упрек сдержать не волен,
Тоскует с долгим стоном,
И вечным перезвоном
Поет и здесь и там…
О тихий Амстердам!
О тихий Амстердам!
«Спекулянт проклятый»
Поэты - вообще странные люди. Их судьбы необычны, их слова, поступки, внешность - все не такое, как у всех. «Поэт - как сказал Андрэ Моруа, - это повышенная чувствительность и ранимость, повышенное стремление к красоте и смерти». Так легко обидеть или унизить поэта! В сущности, это дети, которые болтают ножками, сидя на стуле, не доставая ими до грешной, грязной земли…
Судьба этого поэта - очередной пример житейской неприспособленности поэтов. Ему дали прозвище «златозуб», а за глаза звали не иначе, как «лошадь». Он был тощ до неправдоподобности - с непомерно большой головой с большими барскими баками, с хохолком надо лбом и лысиной, горбоносый и лопоухий… Верхняя губа даже при всем старании не может прикрыть резко торчащие вперед зубы… Огромное «адамово яблоко» на тонкой шее… Осип Мандельштам.
Я наравне с другими
Хочу тебе служить,
От ревности сухими
Губами ворожить.
Не утоляет слово
Мне пересохших уст,
И без тебя мне снова
Дремучий воздух пуст…
Так начинается одно из самых известных его стихотворений. Виртуоз в искусстве, он был неуклюж и смешон в быту. Рассказывает поэтесса Ирина Одоевцева:
«Однажды в одно весеннее утро ему до смерти захотелось гоголь-моголя. Он пошел на рынок и купил у торговки яйцо. Сахар у него был, и, значит, все в порядке и можно вернуться домой. Но по дороге, тут же рядом, на рынке бородатый мужик продавал шоколад Эйнем „Золотой ярлык“, любимый шоколад Мандельштама. Увидев шоколад, Мандельштам забыл про гоголь-моголь. Ему „до зареза“ захотелось шоколаду.
- Сколько стоит?
- Сто карбованцев.
Мандельштам пересчитал свои гроши. У него только тридцать два карбованца. И тогда ему пришла в голову гениальная мысль - отдать за нехватающие карбованцы только что купленное яйцо.
- Вот, - предложил он мужику-торговцу, - вот это очень выгодно. Я отдаю вам прекрасное сырое яйцо и тридцать два карбованца за шоколад, себе в убыток.
Но тут, не дожидаясь ответа торговца, со своего места с криком сорвалась торговка:
- Держите его, спекулянта проклятого! Он у меня за семь карбованцев купил яйцо, а сам за восемь перепродает. Держите его! Милиционер! Где милиционер?!
Со всех сторон сбежались люди. Прибежал на крики милиционер. Мандельштама арестовали, и он до вечера просидел в участке. Во время ареста раздавили яйцо и кто-то украл у „спекулянта проклятого“ его тридцать два карбованца».
…Однажды ему подарили трехлитровую банку варенья. Дело происходило в гостях, и Мандельштам, не веря глазам своим, даже не поблагодарив хозяина за столь щедрый на то время - время революционной разрухи и голода - подарок, схватил банку и кинулся прочь от удивленного хозяина. Только бы он, думал Мандельштам, не опомнился, не передумал, не отнял драгоценную банку божественного нектара! После этого поэт два дня не выходил из дома, а когда вышел, сказал: «Какое наслаждение! Какое высокое художественное наслаждение!»
Лишь немногие знали, что именно заслужило этот восторженный комплимент…
Временное бессмертие
Увы, но не один Мандельштам оказался плохо приспособленным к материальной жизни. Почти все поэты в той или иной мере - идеалисты, не умеющие извлекать материальные выгоды из, казалось бы, самых наивыгодных обстоятельств. И в этом - их трагедия. Бальмонт сошел с ума. Игорь Северянин в конце жизни, находясь в эмиграции и полном одиночестве, читал по ночам свои стихи звездам. Саша Черный умер, нелепо испугавшись пожара - разрыв сердца. Маяковский, упрекавший Есенина за малодушное самоубийство, сам приставил пистолет к виску.
Очень точно эту увеличенную потребность в понимании выразил Петрарка: «Я не хочу, чтобы меня через триста лет читали. Я хочу, чтобы меня любили». Французский поэт Габриэль Марсель утверждал: «Любовь дарует временное бессмертие». Любовь - самый главный источник вдохновения. Только влюбленные и поэты живут на этой земле. Все остальные - прозябают…
«Стихи не любящий - тупее всех зверей», - сказал восточный мудрец. Кто любит стихи, может наслаждаться красотой мира в полной мере…
Люди, читайте стихи! И, может быть, они научат вас любви! И тогда любовь, даже если она не будет долгой или счастливой, подарит вам временное бессмертие.
Люблю большие города,
где в воздухе так много яда,
где в полночь ни одна звезда
не переспорит автостраду.
Где веет холодом от стен
И запирают на ночь ставни.
Где в каждодневной суете
душа стирается о камни.
Но в сводках теленовостей
жрецом эфира не воспеты,
из магмы мыслей и страстей
порой рождаются поэты.
И им, живущим в двух мирах,
порой доверено так много:
нести на кончике пера
слова, ниспосланные Богом.
ЖИЗНЬ ПОСЛЕ СМЕРТИ
Памяти Бориса Корнилова, Осипа Мандельштама… несть числа.
Ситом стальным просеяны
Даже потоки света:
Изгнаны иль расстреляны
Лучшие из поэтов:
Те, что не славословили
Признанного кумира -
Те, что в тиши готовили
Блюда для духа пира.
Молча, под звуки музыки -
Медь да фанфары звонкие
Гибли поэты русские,
Трепетные и тонкие.
Их палачи природные
Крова лишали отчего:
Рукоплескала Родина
Под одобренье кормчего.
И высоко, в безмолвии,
Где лишь кометы мечутся,
Души горят - сверхновые
Звёзды и… светом плещутся.
Фотопортреты этого человека ищут до сих пор. Первые фотоаппараты в Москву и Петербург завезли ещё при его жизни - в 1839 г. И он тогда подолгу бывал в обеих столицах. Разумеется, интересно узнать, каков был настоящий Лермонтов. Современники говорили, что талант, но характер невыносимый. Кто-то считал его стихи заурядными, кто?то - гениальными. Ниже - собраны разные оценки и личности, и творчества классика русской литературы…
Приговор судьбы
Потомок рода Лермонтовых (правнучатый племянник поэта) Владимир Соколов-Лермонтов рассказал, кто и зачем оболгал Михаила Юрьевича при жизни и после смерти.
- Были и есть люди, которые хотят представить Лермонтова как незаконнорождённого: одни пишут, что он сын кучера, другие - сын еврейского доктора, третьи - сын чеченского разбойника. В действительности Михаил Юрьевич Лермонтов происходил из древнего рыцарского рода, известного с XI в. и связанного родственными узами с королевскими домами Шотландии, Англии и Франции.
В 1613 г. один из потомков этого рода, Георг Лермонт, поступил на русскую службу, участвовал в освобождении Москвы от поляков во время Смутного времени. Сражаясь за русскую землю, он погиб под Смоленском зимой 1633−1634 гг. Спустя почти 200 лет в разорённой уже французами, но не побеждённой Москве, в 1814 г., на свет божий появится его потомок - великий русский поэт.
В детстве Михаил заслушивался рассказами двух своих дядюшек, которые участвовали в войне с Наполеоном. И сам он выбрал военную стезю, отличившись на Кавказской войне, где командовал летучим отрядом. Один из боёв, на реке Валерик, поэт описал в письме:
«Нас было всего 2000 пехоты, а их до 6 тысяч; и всё время дрались штыками. У нас убыло 30 офицеров и до 300 рядовых, а их 600 тел осталось на месте…»
В отряде под командованием поручика Лермонтова были и казаки, и кабардинцы, и черкесы, и чеченцы, выступавшие на нашей стороне.
Будучи внешне отнюдь не богатырём, поэт мог связать в узел железный шомпол. При этом он играл на скрипке, рисовал картины, владел несколькими языками, показывал незаурядные успехи в математике. Белинский восхищённо говорил о Лермонтове: «Гёте почти всего наизусть дует, Байрона режет тоже в подлиннике».
Не враг царю
Есть версия, что император Николай I сослал поэта на Кавказ, чтобы подставить его под пули и тем самым ликвидировать неугодного ему человека. Всё с точностью до наоборот - в столице поэту грозила куда большая опасность, что и доказала дуэль Лермонтова с сыном французского посланника де Баранта.
Дуэль произошла недалеко от места, где за несколько лет до этого был убит Пушкин, - на Чёрной речке. К счастью, Барант промахнулся. В ответ Лермонтов благородно выстрелил в воздух.
Версия, что Лермонтов и царь были врагами, активно распространялась в советское время. По этой причине цензуре подверглось знаменитое стихотворение «Смерть поэта» - был отрезан эпиграф со строками: «Отмщенье, государь, отмщенье! Паду к ногам твоим: Будь справедлив и накажи убийцу…».
Ясно, что отнюдь не Николая I Лермонтов считал убийцей Пушкина. Последние 16 строк стихотворения Лермонтов дописал спустя 10 дней. Из этих строк видно, что поэт понимал: дуэль с Дантесом - не бытовой конфликт. Убийство Пушкина - часть заговора, за которым стояли люди, «охраняемые сенью закона», - высокопоставленные предатели государственных интересов.
Очевидно, что Лермонтов, вставший на их пути, должен был быть сметён. И не только физически - его надо было оклеветать, тем самым уничтожив для истории и потомков. Именно это и произошло - были написаны мемуары, в которых поэт характеризовался как капризный, мстительный, психически неуравновешенный человек.
Но вот что писала в письме к самому Лермонтову его верный старший друг Мария Лопухина (она была старшей сестрой Вареньки Лопухиной, любовь к которой, как принято считать, поэт сохранил в своём сердце с ранней юности до последних дней): «Остерегайтесь сходиться слишком быстро с товарищами, сначала хорошо их узнайте. У Вас добрый характер, и с Вашим любящим сердцем Вы тотчас увлечётесь».
В его собрания сочинений были включены произведения, которые он не писал и которые противоречили его взглядам. Вот лишь один пример. Спустя 32 (!) года после кончины поэта в тогдашней прессе всплыло стихотворение «Прощай, немытая Россия, страна рабов, страна господ…». Якобы Пётр Бартенев, издатель журнала «Русский архив», записал его со слов современника Лермонтова, имя которого он так и не назвал.
Бартеневу на момент гибели поэта было 11 лет. Повторюсь: оригинала «Прощай, немытая Россия…», написанного рукой Лермонтова, не существует. Однако эту фальшивку и по сей день публикуют как произведение Лермонтова.
«Хитрая вражда»
При жизни Лермонтова вышел всего один сборник его стихов, куда он из 400 стихотворений выбрал только 26. Он был предельно требователен к себе, понимая, что значит публиковать стихи в России после Пушкина. Его поэзия носила пророческие черты.
В начале XIX в. (в 15 лет!) он предсказал возможную революцию («Настанет год, России чёрный год, Когда царей корона упадёт») и страшную Гражданскую войну («И пища многих будет смерть и кровь»). Эти стихи он записал к себе в ученическую тетрадь.
Предугадал поэт и свою раннюю смерть: «Кровавая меня могила ждёт, Могила без молитв и без креста». Первое захоронение Лермонтова в Пятигорске - обычная плита с именем Михаил. Лишь когда бабушка Елизавета Арсеньева перевезла останки внука в Тарханы, над могилой поэта была возведена часовня.
С дуэлью Лермонтова много неясного: участники этого трагического события путались в показаниях. В пользу того, что это было убийство, свидетельствует и такой страшный факт: раненый Лермонтов несколько часов истекал кровью под проливным дождём…
Николай I, узнав о смерти Лермонтова, произнёс: «Ушёл человек, который мог бы заменить нам Пушкина». Дочь царя, великая княгиня Ольга, зачитывавшаяся стихами поэта, написала: «Смерть Лермонтова - общественная катастрофа».
Все юбилейные даты Лермонтова загадочным образом связаны с судьбоносными событиями для России - в 1914 г. (100 лет со дня рождения поэта) началась Первая мировая война, в 1941 г. (100 лет со дня смерти) - Великая Отечественная, в 1991 г. (150 лет со дня кончины) развалился СССР.
И вот 2014 г.: 200-летие поэта - война на Донбассе и конфликт России с Западом. И потому лучшее, что каждый из нас может сделать в год его 200-летия, - открыть томик Лермонтова, прочитать хотя бы несколько его стихотворений и вспомнить его слова: «У России нет прошедшего, она вся в настоящем и будущем»…
По нерву, словно по канату, он шёл без страха, набирая виражи.
Гитара-колокол его была набатом. Набатом против пошлости и лжи!
Но стойте! Ведь он без страховки идёт.
Да как же? Сейчас упадёт, пропадёт!
Спокойно. Немного осталось пути
Успел бы допеть он! А там Бог простит.
Колючи струны! Пальцы в кровь и сердце. Но, улыбаясь, он поёт до хрипоты
О грустном клоуне и серых лилипутах, которых клоун видит с высоты.
Да стойте! Ведь он без страховки идёт!
Зачем же? Сейчас упадёт, пропадёт!
Спокойно. Немного осталось пути
Успел бы допеть он! А там Бог простит.
Но зависть чёрная плеснула в кубок яду. Поэта голос стих. Конь седока унёс.
Допеть он не успел. Но сколько райских яблок, за пазухой согретых, на Землю он принёс!
Страсти Артюра Рембо и Поля Верлена: от гениальных стихов до выстрелов из пистолета
Поль Верлен и Артюр Рембо - два французских поэта, которые внесли огромный вклад в мировую литературу. Их связь называют страстной, губительной, «неправильной». Поль Верлен был человеком тонкой душевной организации, легко подающийся чужому влиянию, а Рембо называли юным гениальным негодяем. Как бы там ни было, но их отношения породили прекрасные стихи, которыми до сих пор зачитываются потомки.
Артюр Рембо появился на свет в 1854 году. Отец покинул семью, когда сын был ещё совсем маленьким. Мать имела жёсткий характер и не проявляла никакой нежности ни к сыну, ни к остальным детям. Учёба давалась Артюру легко, он с детства проявлял успехи в рифмовании, вот только ему не доставало усердия. Мать совершенно не заботилась о том, чтобы привить сыну элементарные манеры, обратить внимание на внешний вид. Артюр рос абсолютным неряхой. Уникальный талант сочинительства резко контрастировал с небрежным видом Рембо.
Неуёмная энергия юного поэта не могла найти входа в провинции. Когда Артюру Рембо исполнилось 16 лет, он решился написать Полю Верлену, на тот момент уже известному поэту. Юноша восторгался творчеством Верлена и приложил к письму свои стихи. К огромному удивлению Рембо Полю Верлену понравилась его поэзия, и он даже пригласил юношу в Париж, оплатив дорогу.
Условия, в которых рос Поль Верлен, совершенно отличались от жизни его протеже. Мать, которая перенесла три выкидыша, считала сына уникальным ребёнком и прикладывала все усилия, чтобы дать ему самое лучшее. Поль рос некрасивым мальчиком, но взамен этого природа наделила его талантом.
Чрезмерная опека восторженной матери привела к тому, что Поль легко поддавался чужому влиянию. Уже в юном возрасте он распробовал вкус алкоголя и гашиша. Но, что более всего страшило поэта, так это влечение к мужчинам. Поль Верлен считал, что это противоестественно. Он попытался «излечиться от этой болезни», связав себя узами брака.
Избранницей поэта стала Матильда Моне. Будучи 17-летней девушкой, она зачитывалась стихами Верлена. В 1870 году они поженились, и вскоре Матильда забеременела.
В 1871 году на пороге дома поэта появился Артюр Рембо. Выглядел он ужасно: растрёпанные немытые волосы, грязная одежда, холодный взгляд. Когда его пригласили за стол, провинциальный поэт постоянно срыгивал, чавкал, говорил с открытым ртом. Матильда была в ужасе, а Поль смотрел на юное дарование как заворожённый. Рембо воспринял супругу поэта как врага, и в разговорах с Верленом, он называл её не иначе, как «крыса».
Поль Верлен ввёл Артюра Рембо, бывшего на 10 лет младше его, в своё окружение. Друзья не знали, как относиться к протеже поэта. Его талант признавали все, а вот ужасное поведение Рембо отталкивало людей.
Матильда не могла долго терпеть Рембо у себя дома и, в конце концов, настояла, чтобы муж выпроводил его за порог. Поль Верлен попытался пристроить юного поэта к знакомым, но его отовсюду гнали. Тогда он снял для «милого друга» комнату.
Артюр Рембо пагубно влиял на Верлена. Если раньше тот как-то сдерживал «демонов» внутри себя, то теперь они вырвались на свободу. Когда Верлен перешел на сторону гомосексуальной любви, из его стихов тут же исчезли образы Минервы и Венеры. Более того, Верлен стал ежедневно напиваться до беспамятства. Вину поэт предпочитал абсент.
Поэт в состоянии алкогольного опьянения становился очень агрессивным. Поль Верлен стал бить свою жену, но каждый раз после драк он вымаливал прощение у Матильды. Однажды он чуть не спровоцировал выкидыш. В конце концов, она не выдержала и подала заявление о разводе.
В страстных отношениях двух поэтов постоянно присутствовала агрессия. Однажды Артюр ранил Поля ножом в бедро и руку. Тот не стал заявлять в полицию. Через некоторое время уже Верлен стрелял в Рембо, и это закончилось для него 2-летним тюремным заключением. Впрочем, Артюр Рембо даже обрадовался такому повороту событий, ему стал надоедать взрослый, вечно пьяный любовник.
После освобождения из тюрьмы Верлена они встретились в последний раз. Их разговор окончился ссорой. Артюр Рембо нашёл себе богатых покровителей и отправился в колонии. Что касается Поля Верлена, то с каждым годом он опускался всё ниже. Единственным «светлым пятном» в своей жизни он считал связь с «гениальным негодяем».
Артюр Рембо скончался в 37 лет. Именно этот возраст называют критическим для поэтов. Именно 37-летний рубеж не смогли пересечь многие из них.
Владимир Высоцкий писал:
С меня при цифре 37 в момент слетает хмель, -
Вот и сейчас - как холодом подуло:
Под эту цифру Пушкин подгадал себе дуэль
И Маяковский лег виском на дуло.
Задержимся на цифре 37! Коварен бог -
Ребром вопрос поставил: или - или!
На этом рубеже легли и Байрон, и Рембо, -
А нынешние - как-то проскочили.
Многие известные поэты действительно умерли в 37 лет либо на 37-м году жизни. Среди них Роберт Бернс (скончался от хронических болезней), Джордж Гордон Байрон (скончался от лихорадки), Александр Одоевский (умер от лихорадки), Александр Пушкин (убит на дуэли), Велимир Хлебников (умер от истощения), Артюр Рембо (злоупотреблял алкоголем и наркотиками, перенёс несколько серьёзных заболеваний, умер от рака), Владимир Маяковский (застрелился), Даниил Хармс (скончался в психиатрической больнице).
Этот список можно продолжить именами советских поэтов, менее известных широкой публике, но не менее талантливых: Василий Александровский, Геннадий Шпаликов, Леонид Губанов, Леонид Лавров, драматург Александр Афиногенов. Среди погибших в 37 лет - не только поэты. Великие художники Рафаэль, Винсент Ван Гог и Анри де Тулуз-Лотрек тоже погибли в этом возрасте.
А вдруг, не женятся поэты,
И этот в жены не возьмет.
И все свои ночные муки,
Он этой, как её, а точно - Музе!
Собрав в кулёк стихи и звуки,
Ну эти, что от муки.
Намедни с сердцем занесет…
Они жили в одно время, были поэтами, прославились при жизни и носили одинаковые имена. Сохранилось обращение к ним третьего поэта - узника Вильгельма Кюхельбекера: «Двум Александрам Сергеевичам. Пишу к вам обоим, чтобы сосватать вас друг к другу…» Одного из адресатов не было в живых, когда письмо было доставлено другому…
«Бывают странные сближенья»
В очерке «Путешествие в Арзрум», написанном в 1829-м и опубликованном в 1835 году, А.С. Пушкин почтил память современника, описал свою встречу с его гробом на Военно-Грузинской дороге:
«Три потока с шумом и пеной низвергались с высокого берега. Я переехал через реку. Два вола, впряжённые в арбу, подымались по крутой дороге. Несколько грузин сопровождали арбу. «Откуда вы?» - спросил я их. «Из Тегерана». - «Что вы везёте?» - «Грибоеда».
Это было тело убитого Грибоедова, которое препровождали в Тифлис. Не думал я встретить уже когда-нибудь нашего Грибоедова! Я расстался с ним в прошлом году в Петербурге пред отъездом его в Персию".
Через восемь лет после злодеяния в Тегеране Пушкин был убит у себя на родине, и смерть его положила начало русской версии мифа о безвременно погибшем поэте. Тогда гибель Грибоедова вошла в длинный ряд потерь, оплаканных в «Участи русских поэтов» В. Кюхельбекером и составивших так называемый мартиролог отечественной литературы А.И. Герцена. Сама же по себе эта смерть была событием, сохранившимся, пожалуй, только в памяти тех, кому он был дружески или родственно близок, кто помнил его гениальное «Горе от ума».
Александр Блок обозначил словом «тайна» смысл этой комедии, судьбы её автора и его гениальных прозрений. Её, он считал, предстоит разгадывать будущим поколениям, а значит, и нам. Наше время приблизилось к раскрытию тайн, в том числе и этой. Сегодня может показаться, что прогноз всей цивилизации и судеб планеты заключён в гениальной формуле, поставленной в названии комедии, - горе от ума.
Сказавший эти слова людям имел и судьбу необычайную.
Злые языки завистливых современников обратили горький афоризм Грибоедова против него самого, когда он погиб в Персии: горе от ума - разумеется, мнимого. Говорили и так: злополучное тегеранское происшествие. Обвиняли «неловкого» дипломата и в собственной смерти. Поэты судят иначе. Пушкин отмёл все наветы и увидел в нём романтического героя:
«Не знаю ничего завиднее последних годов его бурной жизни… Самая смерть, постигшая его посреди смелого, неравного боя, не имела для Грибоедова ничего ужасного, ничего томительного. Она была мгновение и прекрасна».
Как всякий гений, Грибоедов был «иного века гражданин». Жизнь человека, оставившего столь значительный след, расшифровывается вместе с дальнейшим ходом истории, с её движением и повторами. В наши дни, когда Закавказье снова неспокойно, гибель русского посланника в мусульманской стране необходимо рассмотреть в русле конфликтов и противоречий, которые продолжают волновать мир. Может быть, это приблизит нас к пониманию Грибоедова.
«Враг крикливого пола»
Осенью 1828 года полномочный посол ехал в Персию для ратификации Туркманчайского договора, заключение которого принесло ему среди современников славу не меньшую, чем запрещённая цензурой и распространяемая в списках комедия. Он был полон тяжёлых предчувствий и, прощаясь с Пушкиным, сказал: «Вы не знаете этих людей: вы увидите, дело дойдёт до ножей…»
«Он полагал, - пишет Пушкин, - что причиною кровопролития будет смерть шаха и междоусобица его семидесяти сыновей. Но престарелый шах ещё жив, а пророческие слова Грибоедова сбылись. Он погиб под кинжалом персиян, жертвой невежества и вероломства».
Предчувствия не обманули Грибоедова, но в конкретных прогнозах он ошибся: соперничество шахских наследников оказалось ни при чём. На фоне тревожного дипломатического поприща, опасных русско-персидско-английских отношений удивительным и роковым образом в тугой узел завязались главные проблемы его собственной жизни: отношения с матерью, участие в нашумевшей петербургской дуэли, его пристрастие к Востоку, брак с грузинкой, весь его внутренний духовный путь.
Грибоедов женился за три месяца до смерти, почти уверенный, что скоро погибнет. Своей юной и кроткой подруге он говорил: «Не оставляй костей моих в Персии» - и завещал похоронить себя в Грузии, в монастыре святого Давида. Он женился, когда никто, да, можно сказать, и сам он, этого не ожидал: по дороге в Тегеран, задержавшись в Тифлисе и словно намеренно откладывая день отъезда. «Я странен, а не странен кто ж?» - мог бы сказать он о себе.
Вот что пишет он петербургскому приятелю о своей странной женитьбе:
«Я, по возвращении из действующего отряда 6-го августа, занемог жестокою лихорадкою, к 22-му получил облегчение. Нина не отходила от моей постели, и я на ней женился. Но в самый день свадьбы, под венцом уже, опять постиг меня пароксизм, и с тех пор нет отдыха: я так исхудал, пожелтел и ослабел, что, думаю, капли крови во мне здоровой уже не осталось…»
Нина Александровна Чавчавадзе, дочь известного поэта, была красавицей и любимицей Тифлиса. Венчание русского дипломата с грузинской княжной в Сионском соборе очевидцы описывают как едва ли не всенародное торжество. Несмотря на кажущуюся внешнюю случайность и экзотичность, этот брак был следствием всей жизни Грибоедова, его взглядов и убеждений.
Нина Чавчавадзе была счастливой женой всего несколько месяцев, хранила же она верность своему погибшему супругу 30 лет - до самой своей смерти. Оставшись вдовой в 16 лет, Нина Чавчавадзе больше никогда не вышла замуж, хотя, как сказано было выше, нисколько не была обделена ни внешностью, ни прекрасными душевными качествами. Она отвергала все ухаживания и свято хранила верность одному-единственному - тому, с кем прожила чуть более двух месяцев, тому, кого любила всю свою жизнь!
Над могилой писателя, похороненного в Тифлисе, стоит памятник, на нем слова Нины Чавчавадзе - их нельзя читать без слез: «Ум и дела твои бессмертны в памяти русской, но для чего пережила тебя любовь моя?»
Привязанность Грибоедова к Грузии известна. В отсутствии любви к отечеству его не заподозришь, но несомненно и отторжение от некоторых форм и особенностей национальной жизни, которые он и подверг осмеянию в своей комедии. Создатель образа Софьи Фамусовой, московских бабушек и тётушек писал задушевному другу С.Н. Бегичеву:
«Я враг крикливого пола, но две женщины не выходят у меня из головы: твоя жена и моя сестра; я не разлучаю их ни в воспоминаниях, ни в молитвах».
Это, конечно, не пушкинский взгляд на женщин - Грибоедов с его скепсисом вряд ли мог жениться на той, которая напоминала бы ему его литературных героинь и их прообразы. Дочь поэта, грузинская княжна, ничем и не была похожа на них.
Портрет незнакомки.
Какая же тайна
Скрыта в этих глазах?
Все мысли ее совсем не случайно
Ручьем разливались в стихах.
Холодная грация тонкость в чертах
Лица и черное платье
Так много и близко мне в этих словах
Печали и гордости… знаете
Немного сказать можно по лицу
Кумир.Будто не умирала
Она как и я когда-то отцу
Стихи лет в 15 читала…
Известную фразу «Ананасы в шампанском! Ананасы в шампанском!», пожалуй, знают даже люди, далёкие от поэзии. И хотя многие считают эти строчки народными, у них есть автор - Игорь Северянин.
Как, кстати говоря, и другое «народное» слово - бездарь, придумал тот же человек.
Многие гении появляются на свет в провинции. Северянин в этом отношении был «отщепенцем». Игорь Васильевич Лотарев (настоящая фамилия поэта) родился 16 мая 1887 года в Санкт-Петербурге на знаменитой улице Гороховой (на ней жили многие известные люди, в том числе и литературный герой - Илья Обломов).
«Я - самоучка-интуит», - говорил о себе поэт. Действительно, живя в просвещённой столице, Северянин не получил высшего образования (Евгений Евтушенко назвал полуобразованного Северянина «полуинтеллигентом»). Из-за отсутствия профессии эгофутурист жил лишь на литературные заработки.
В одной из анкет поэт отметил, что начал писать стихи с 8 лет. Он стал закидывать все журналы своими поэзами. Но те в упор не замечали его вирши. Тогда молодой поэт принялся издавать сборники стихов за свой счёт. Он издал 35 (!) книг. А критики по-прежнему не обращали на него никакого внимания.
Однако судьба оценила рьяные, но бесплодные попытки поэта прославиться. Как часто водится, помощь пришла с неожиданной стороны. Бескомпромиссному реалисту Льву Толстому показали стихи салонного поэта Северянина.
Великий писатель свой искренний и праведный гнев излил на эти стишки. Как говорят в таких случаях: на следующий день поэт проснулся знаменитым.
Конвейер непреднамеренной «техники славы» запустился на полную катушку. Десятки журналов, до этого дружно отмахивающиеся, наперебой кинулись печатать стихи «оскандалившегося» поэта. Рецензии сыпались одна за другой.
Одни восторгались, другие яростно критиковали «ананасовые» стихи новоявленного поэта. Критических статей о поэзии Северянина можно набрать на полновесный том.
Получив такую невиданную популярность, Северянин стал выступать со стихами на поэзовечерах. Залы были переполнены поклонниками, которые пришли поглазеть на модного поэта. На концерты приходили послушать не то, что говорит поэт, а как говорит. Поэтому Маяковский раздражённо (от зависти) писал о Северянине:
«Увлекается голосом, осанкой, мягкими манерами, - одним словом, всем тем, что не имеет никакого отношения к поэзии».
Известный в те времена импресарио Фёдор Долидзе организовал нашумевший вечер по выбору «короля поэтов». 27 февраля 1918 года в Московском Политехническом музее прошёл этот знаменитый вечер.
Невзирая на присутствие других поэтов, публика, в основном, голосовала за Северянина и Маяковского. Лавровый венок в итоге повесили на Игоря Северянина. Несмотря на некоторую шутливость данного мероприятия, оба кандидата ревностно относились к этому «званию».
Получив свою толику славы, Северянин укатил в Эстонию, которая со временем стала независимой. И поэт вдруг стал вынужденным эмигрантом. Себя он в этом положении называл «дачником». Живя там, он совершил заграничное турне, зарабатывая своими стихами.
Также его поддерживала морально и материально жена Фелисса Круут, с которой он «осупружился» (неологизм самого поэта) в 1921 году. Когда «короля» перестали издавать и приглашать на концерты, он вёл скромный образ жизни, занимаясь вовсе не королевскими делами.
Скончался Игорь Северянин 20 декабря 1941 года в Таллинне. На его памятнике были начертаны строчки из его стиха:
«Как хороши, как свежи будут розы,
Моей страной мне брошенные в гроб!»
Никто не осмелился выбить другую знаменитую строчку:
«Я, гений Игорь Северянин…».
Поэты, они как дети, пером их чистая душа стихотворит. Кто так ещё легко, так искренне, как дети и поэты устами Бога с нами говорит?
15 апреля день рождения Николая Гулилёва - русского поэта Серебряного века, создателя школы акмеизма, переводчика, литературного критика, путешественника, офицера.
«Деревянный, с длинным носом», «долговязый, нескладный высоколобый эстет», лицо «нильского крокодила» с «глазами гуся» - так «по-доброму» характеризовали внешность Николая Гумилёва его современники. Александр Блок и вовсе заявил, что поэт выглядит, как «паныч ось сосулька», причём сосулька глупая. Гумилёв знал об этих характеристиках и по-детски обижался на насмешников. Он, объехавший почти всю Африку, прошедший Первую мировую войну, сумел в этом аду сохранить в душе и романтику, и абсолютно детскую непосредственность. Свой внутренний возраст он определял в 13 лет, а возраст своей «единственной и неповторимой» донны Анны (Ахматовой) - в 15 лет. Хотя на момент знакомства был немногим старше поэтессы.
Роковая любовь
24 декабря 1903 г. стало роковым в жизни ученика Царскосельской гимназии 17-летнего Николая Гумилёва. В этот день Колю какая-то неведомая сила занесла на каток. Там-то он и познакомился с 14-летней Анной Горенко, впоследствии взявшей псевдоним Ахматова.
Влюблённый поэт много раз атаковал свою музу предложениями руки и сердца. Но Ахматова не отвечала ему взаимностью. Натыкаясь на ледяную стену, Гумилёв пытался залечить душевную рану мимолётным романом и пробовал покончить с собой.
Как-то после очередного отказа ему вздумалось утопиться на пляже в Гранвиле. Но страждущего поэта, уже приготовившегося для последнего заплыва, отловили полицейские. Писателю Алексею Толстому Гумилёв рассказывал, что всегда носил с собой цианистый калий. Ему нравилось ощущать рядом с собой присутствие смерти и понимать, что в любой момент он может попробовать её на вкус. И однажды Гумилёв решился. К счастью, его успели спасти. «Я жил один в гостинице - привязалась мысль о смерти. Страх смерти мне был неприятен…» - так объяснил Гумилёв свой поступок Толстому.
Ахматова снизошла до безумно влюблённого только спустя несколько лет - и то потому лишь, что её любовник в тот год порвал с ней. 25 апреля 1910 г. в церкви села Никольская слободка они обвенчались. Тогда не верящий в своё счастье Гумилёв написал стихотворение «Она»:
«Неслышный и неторопливый
Так странно плавен шаг её,
назвать нельзя её красивой,
Но в ней всё счастие моё».
Говорят, что Ахматова всю жизнь сомневалась в своих чувствах к Гумилёву. «Я выхожу замуж за друга моей юности Николая Степановича Гумилёва. Он любит меня уже три года, и я верю, что моя судьба - быть его женой. Люблю ли его, я не знаю, но кажется мне, что люблю», - сообщала она в письмах. Молодожёны отправились в свадебное путешествие в Париж. Гумилёв был полон восторгов, а его молодая супруга грустила.
Ученик Гумилёва Георгий Иванов вспоминал, что она жутко скучала и рассказывала: «…в Париже я чуть не померла со скуки… Коля целые дни бегал по каким-то экзотическим музеям… Сидишь одна, такая, бывало, скука. Я себе даже черепаху завела. Всё-таки развлечение». Он посвящал ей стихи, пытался поймать в каждом её взгляде одобрение, а она порой излишне строго критиковала его творчество. Тогда он немедленно швырял всё в огонь. Так после «рабочей» ссоры сгорела пьеса «Шут короля Бативоля». Свою боль он выплёскивал в стихах:
Из логова змиева
Из города Киева
Я взял не жену, а колдунью.
А думал - забавницу,
Гадал - своенравницу,
Весёлую птицу-певунью".
Деревенская муза
Возможно, именно холодность жены, её измены (Ахматова не всегда хранила верность мужу - у богемы начала ХХ века это было в порядке вещей) и пылкость натуры Гумилёва стали причиной его мимолётных увлечений. Современник Гумилёва Сергей Маковский так писал о его «донжуанстве»: «Не прошло и одного брачного года, а он уже с мальчишеским задором увивался за всеми слепнёвскими девушками».
Действительно, вскоре после свадьбы Гумилёв решил навестить маменьку, которая проживала в имении Слепнёво. Анна Ахматова и подумать не могла, что этот родственный визит изрядно потреплет ей нервы. Оказалось, что в то же время в имении гостили две двоюродные племянницы Гумилёва. Одна из них - Мария Кузьмина-Караваева - произвела неизгладимое впечатление на поэта. «Машенька совсем ослепила Николая Степановича», - заметила нянечка Кузьминых-Караваевых. «Увлечённый Машей, Коля в назначенный день отъезда, - вспоминала потом родственница поэта, - говорил, что у него сильно разболелась голова, театрально хватался при тётушке Варе за голову, и лошадей откладывали». Анна Ахматова наблюдала за увлечением мужа свысока, решив, что в этой платонической «блажи» он грани не перейдёт. Видимо, была не в курсе, что Николай Степанович не только писал Маше стихи, но и, будучи женатым человеком, сделал юной особе предложение. Маша ответила отказом - у неё была запущенная форма чахотки, и врачи оставляли ей совсем немного времени на жизнь: «Когда она родилась, cердце / В железо заковали ей, / И та, которую люблю я, / Не будет никогда моей».
По воле случая практически сразу после смерти Маши в январе 1912 г. на юбилее поэта Константина Бальмонта Гумилёв познакомился со своей следующей пассией - Ольгой Высотской. Страсти вновь закипели:
Вот я один в вечерний тихий час,
Я буду думать лишь о вас, о вас.
Возьмусь за книгу, но прочту:
И вновь душа пьяна и смятена".
Результат этого романа, сын Орест, появился на свет 13 октября 1913 г. А сыну Гумилёва и Анны Ахматовой Льву на тот момент исполнился только год. Что стало причиной расставания с новой возлюбленной - чувство вины перед законной женой, боязнь ответственности или новый роман - неизвестно, но Ореста Гумилёв за 8 лет ни разу не навестил. «Мне неизвестно, что произошло между моей матерью и Николаем Степановичем, - вспоминал Орест Высотский, - но по некоторым намёкам могу догадаться, что мама первая прервала связь, чем-то обиженная. Хотя всю жизнь продолжала любить Гумилёва и так и не вышла замуж».
Раны, полученные на любовном фронте, Гумилёв «лечил» на фронте военном. В 1907 г. поэта признали негодным к армейской службе из-за косоглазия. Но, влекомый всё той же смертельной военной романтикой, в 1914 г. Гумилёв обманул призывную комиссию и попал-таки добровольцем в уланский полк. И даже получил за службу Георгиевский крест, которым очень гордился. Ахматова, узнав о награждении, прочла их маленькому сыну Льву такие строки:
Долетают редко вести к нашему крыльцу,
Подарили белый крестик твоему отцу".
Она не дождалась героя с фронта. Нашла другого. Променяла поэта на его друга, специалиста по Древнему Востоку Владимира Шилейко. Гумилёв и Ахматова развелись в 1918 г. То ли в отместку, то ли от обиды и отчаяния Николай Степанович практически сразу расписался с Анной Энгельгардт.
Смерть по-прежнему влекла поэта. И самое загадочное, пророческое стихотворение Николая Гумилёва «Заблудившийся трамвай» он написал незадолго до своей казни:
В красной рубашке, с лицом, как вымя, голову срезал палач и мне,
Она лежала вместе с другими здесь, в ящике скользком, на самом дне".
Гумилёва и ещё более 800 человек арестовали в 1921 г. за участие в заговоре «Петроградской боевой организации» Владимира Таганцева. Был ли он действительно контрреволюционером, до сих пор не выяснено. Но несколько исследователей жизни поэта уверены, что Гумилёв водил дружбу с английским разведчиком Лоуренсом Аравийским. «В тюрьму Гумилёв взял с собой Евангелие и Гомера, - вспоминал Георгий Иванов. - Он был совершенно спокоен при аресте, на допросах и вряд ли можно сомневаться, что и в минуту казни».
В 1992 г. Николая Гумилёва посмертно реабилитировали, постановив: «Никаких обвинительных материалов, которые бы изобличали Гумилёва в участии в антисоветском заговоре, в том уголовном деле, по материалам которого осуждён Гумилёв, нет».
Уже сравнительно недаввно, в 2014 году историки установили точную дату гибели поэта Николая Гумилева. При работе с документами о расстрелах в период с 1918 по 1941 год, ученым удалось обнаружить отметки о выдаче поэта для исполнения смертного приговора. Гумилева расстреляли в ночь на 26 августа 1921 года в числе 57 осужденных по делу о заговоре против советской власти.
Пусть кто-то, сидя на верхушке,
И строит из себя орла,
Поэт же, не нашедший кружки,
Способен выпить из горла.