Чтобы остатками этих пальцев
В урну клали мою труху.
Осенним вечером, с целью остаться
Прибуду с запахом моря к утру.
Тут ко мне на той неделе
Залетал один «Пегас»
(И при чем не в первый раз!)
Ни на что не вдохновил.
Только ел и водку пил.
Крылья в пиве, морда в квасе,
Кризис видно на Парнасе…
Нынче ночью во дворе темнота и мрак. Нынче ночью во дворе заклинило собак. Приезжал ветеринар - пробовал разнять. Молодой летел комар - пробовал понять. Он еще не знал дурак о такой игре. Нынче темнота и мрак ночью во дворе !
От любви до безумия пара шагов,
Та же пара шагов от порока до власти.
Счастье - это когда понимают без слов,
Если этого нет - значит, это не счастье.
От любви до потери - минута в пути
И минута в пути от разлуки до встречи.
Счастье - это когда ты не можешь уйти,
Если можешь уйти - значит, хвастаться нечем.
От любви до безумия - сутки бежать.
Друг до друга бежать, распадаясь на части.
Счастье - это когда тебе нечем дышать,
Если это не так - значит, это не счастье.
Как вам сказать, приймёте ли вы это
на свете всё давно изречено …
Хватает стихотворцев и поэтов
хотя увы не всем творить дано
Не каждый стих затронит слогом душу
и в памяти останется на век
Но стоит ли судить труды чужие
ведь их писал не Бог, а человек
Желаю чтобы в каждом вашем слове
порыв души значение обрёл
И воссияло словно на престоле
то каждый с чем сюда в душе пришёл
Иной философ, жизнь с землёй сравнив,
И оправдав поступков суть порочных,
Твердит: «Коль много в ней дерьма,
То благодатна эта почва!»
При этом упустив из виду правды нить:
Чтоб почве плодородной быть,
Дерьмо должно в той почве прежде сгнить!..
Есть у меня любовник - без любви;
Друзья - без дружбы, в сети интернета;
И милосердие - без состраданья; и Хозяйство. Но во мне хозяйки нету…
Фасад - на зависть, всё как у людей:
Муж-умница, детьми гордиться можно…
А смотришь вглубь: картина жизни всей -
Лишь трафарет стереотипов ложных…
В лучах закатных
Вдыхаю жадно
Осколки света
На склоне дня;
Хочу в дорогу
И верю Богу,
Что ПУТЬ откроет
И для меня!..
Посредственных строчек
поэту вовек не простят
ни люди, ни боги,
ни книжные лавки.
Вдохновение посещало поэта часто, но ни разу так и не застало.
Ты приносишь мне рассвет,
Пенье птиц и звон ручья,
На росе твой легкий след,
А в душе любовь моя.
Вижу я рассвет в твоих глазах,
Слышу пенье птиц в твоих словах.
Солнца луч твоей улыбки свет.
Ты приносишь мне рассвет.
Ты приносишь мне мечты,
Я смотрю в глаза твои.
Ты - волна и парус ты,
Мы плывем в страну любви.
Вижу я рассвет в твоих глазах,
Слышу пенье птиц в твоих словах.
Солнца луч - твоей улыбки свет.
Ты приносишь мне рассвет.
Ты приносишь мне рассвет,
Шорох трав, дыханье дня.
Пусть пройдет немало лет, -
Ты все та же для меня.
В поэзии… и шутка и тоска
разлуки боль и радость новой встречи
величие любви, ничтожество греха
и каждый слог поэта душу лечит
Когда-то не стало солнца,
Куда-то упала радость,
На наших глазах - слёзы,
А, может и их не осталось.
Завидуем детям и мёртвым,
Сидим, ожидаем чуда,
Да, это ребята, не новость,
Мечты, затонуло, судно.
Куда-то пропало небо,
Дожди и лучи солнца,
Мы встанем на ноги, в среду,
А, может, неделей позже…
Как мы видели, она обожглась, если не сгорела, на слишком человеческом в семейных взаимоотношениях. Затем она была оставлена - «предана», как она сама называет это- человеком (а я предпочитаю думать, последовательно целым рядом людей), которого она любила больше всего. Она закрылась от нас
-в своем доме; и даже в своем доме она закрылась: несколько старых друзей должны были разговаривать с ней через полуоткрытую дверь. Ее взгляд на людей становился все более и более абстрактным. Она не отвергла нас окончательно, но ей все больше нравилась мысль, что наша ценность значительно повышается, когда мы умираем. Ей хватило смелости взглянуть в лицо тому факту, что, возможно, нет никакой другой жизни: … она признает, что все это лишь"дом предположений… на границе полей возможного"…
… По прошествии многих лет мы можем набраться смелости и воспроизвести ход ее борьбы. Новая волна захлестнула все ее существо; ей захотелось сказать со страстью то, что до этого она говорила играючи, говорила с кокетством. Новые высоты -- особенно в новых странах - взывают к новым формам. Детская привязанность, тем не менее, мешала ей отказаться от строфических схем ее раннего чтения. Она отвернулась от правильных рифм, от вечных «кровь-любовь» и «слезы-грезы», не потому, что ей было лень возиться с ними, а потому что правильные рифмы казались внешним выражением внутреннего консерватизма. Она называла правильные рифмы «прозой» - «они затыкают меня в прозе» -- и в том же стихотворении она называла их
«рабством».
Зима чарует
Весна поёт
Лето кружит
Осень богатит
Поди пойми
Чего не нужно
Коли всё…
К душеньке лежит
Поэту тема
Дай мотив
Кольнёт в сердечке
Душенька взлетит