Песня о конце войны
Сбивают из досок столы во дворе,
Пока не накрыли - стучат в домино.
Дни в мае длиннее ночей в декабре,
Но тянется время - и всё решено.
Уже довоенные лампы горят вполнакала -
Из окон на пленных глазела Москва свысока…
А где-то солдат ещё в сердце осколком, осколком толкало,
А где-то разведчикам надо добыть языка.
Вот уже обновляют знамёна. И строят в колонны.
И булыжник на площади чист, как паркет на полу.
А все же на запад идут и идут, и идут эшелоны,
И над похоронкой заходятся бабы в тылу.
Не выпито всласть родниковой воды,
Не куплено впрок обручальных колец
Всё смыло потоком народной беды,
Которой приходит, приходит конец наконец.
Вот со стекол содрали кресты из полосок бумаги.
Вот и шторы долой! Затемненье уже ни к чему.
А где-нибудь спирт раздают перед боем из фляги,
Он всё выгоняет - и холод, и страх, и чуму.
Вот уже очищают от копоти свечек иконы.
И душа и уста - и молитвы творят, и стихи.
Но с красным крестом всё идут и идут, и идут эшелоны,
Хоть вроде потери по сводкам не так велики.
Уже зацветают повсюду сады,
И землю прогрело и воду во рвах,
И скоро награда за ратны труды
Подушка из свежей травы в головах.
Уже не маячат над городом аэростаты,
Замолкли сирены, готовясь победу трубить,
А ротные всё-таки выйти успеют, успеют в комбаты,
Которого всё ещё запросто могут убить.
Вот уже зазвучали трофейные аккордеоны,
Вот и клятвы слышны - жить в согласье, любви, без долгов.
И всё же на запад идут и идут, и идут эшелоны,
А нам показалось - совсем не осталось врагов.
Вспомните, ребята
Вспомните, ребята, поколение людей
В кепках довоенного покроя.
Нас они любили,
За руку водили,
С ними мы скандалили порою.
И когда над ними грянул смертный гром,
Нам судьба иное начертала -
Нам, непризывному,
Нам, неприписному
Воинству окрестного квартала.
Сирые метели след позамели,
Все календари пооблетели,
Годы нашей жизни как составы пролетели -
Как же мы давно осиротели!
Вспомните, ребята,
Вспомните, ребята, -
Разве это выразить словами,
Как они стояли
У военкомата
С бритыми навечно головами.
Вспомним их сегодня всех до одного,
Вымостивших страшную дорогу.
Скоро, кроме нас, уже не будет никого,
Кто вместе с ними слышал первую тревогу.
И когда над ними грянул смертный гром,
Трубами районного оркестра,
Мы глотали звуки
Ярости и муки,
Чтоб хотя бы музыка воскресла.
Вспомните, ребята,
Вспомните, ребята, -
Это только мы видали с вами,
Как они шагали
От военкомата
С бритыми навечно головами.
1977
ВЕЧНЫЙ ОГОНЬ
Вечной памяти свет зажигают на братских могилах.
И горит тот огонь, словно бьются героев сердца.
В память тех, кто сражался, спасая страну от насилья,
В память тех, кто погиб, отдавая ей жизнь до конца.
Лихолетья войны пронеслись и в истории скрылись.
Зарастают травою и лесом сражений поля.
Где гремели бои, там окопы давно обвалились
И погибших героев засыпал песок и земля.
Пусть же Вечный огонь негасимо горит у гранита,
В назиданье потомкам -- священная зиждется нить.
Ведь никто не забыт, и ничто на земле не забыто.
Память вечная тем, кто не смог до Победы дожить!
Не вижу смысла всё забыть… и не хочу-я буду помнить. Любовь и память не убить… Я буду жить своей любовью!!!
Булат Окуджава Джазисты
С.Рассадину
Джазисты уходили в ополченье,
цивильного не скинув облаченья.
Тромбонов и чечеток короли
в солдаты необученные шли.
Кларнетов принцы, словно принцы крови,
магистры саксофонов шли, и, кроме,
шли барабанных палок колдуны
скрипучими подмостками войны.
На смену всем оставленным заботам
единственная зрела впереди,
и скрипачи ложились к пулеметам,
и пулеметы бились на груди.
Но что поделать, что поделать, если
атаки были в моде, а не песни?
Кто мог тогда их мужество учесть,
когда им гибнуть выпадала честь?
Едва затихли первые сраженья,
они рядком лежали. Без движенья.
В костюмах предвоенного шитья,
как будто притворяясь и шутя.
Редели их ряды и убывали.
Их убивали, их позабывали.
И все-таки под музыку Земли
их в поминанье светлое внесли,
когда на пятачке земного шара
под майский марш, торжественный такой,
отбила каблуки, танцуя, пара
за упокой их душ. За упокой.
1959
Недавно в возрасте 98-и лет умерла женщина по имени Ирина. Во время Второй мировой войны Ирина получила разрешение на работу в Варшавском гетто в качестве сантехника - сварщика. У неё были на то «скрытые мотивы». Будучи немкой, она знала о планах нацистов по поводу евреев. На дне сумки для инструментов она стала выносить детей из гетто, а в задней части грузовичка у неё был мешок для детей постарше. Там же она возила собаку, которую натаскала лаять, когда немецкая охрана
впускала и выпускала машину через ворота гетто. Солдаты, естественно, не хотели связываться с собакой, а её лай прикрывал звуки, которые могли издавать дети.
За время этой деятельности Ирине удалось вынести из гетто и тем самым спасти 2500 детей. Её поймали; нацисты сломали ей ноги и руки, жестоко избили. Ирина вела запись имён всех вынесенных ею детей, списки она хранила в стеклянной банке, зарытой под деревом в её заднем дворе. После войны она попыталась отыскать всех возможно выживших родителей и воссоединить семьи. Но большинство из них окончило жизнь в газовых камерах. Дети, которым она помогла, были устроены в детские дома или усыновлены. В прошлом году Ирина Сэндлер была номинирована на Нобелевскую премию Мира. Она не была избрана. Получил её Эл Гор - за слайд-шоу по всемирному потеплению… Я вношу свой маленький вклад, пересылая Вам это письмо. Надеюсь, Вы поступите так же. Прошло более 60-ти лет со дня окончания Второй Мировой войны в Европе.
Это электронное сообщение рассылается как цепочка памяти - памяти о шести миллионах евреев, 20-ти миллионах русских, десяти миллионах христиан и 1900 католических священниках, которые были убиты, расстреляны, изнасилованы, сожжены, заморены голодом и унижены! Сейчас - как никогда! После заявления Ирака, Ирана и прочих о том, что Холокост - просто миф, совершенно необходимо сделать всё, чтобы мир не забыл о случившемся, потому что есть те, кто хотел бы повторить это опять.
Стань звеном в цепочке памяти, помоги нам распространить его по всему миру. Разошли его своим знакомым и попроси их не прерывать эту цепь. Пожалуйста, не надо просто удалять это письмо. Ведь на то, что бы переадресовать его потребуется не больше минуты…
ПОМНИМ
День Победы отмечает
Вся моя страна.
Много лет назад, весною,
Кончилась война.
Воевали за Победу
Русский и грузин,
Белорус, казах, эстонец,
Хант и армянин.
Встали дружные народы
На борьбу со злом,
На четыре длинных года
Позабыв про дом.
Много доблестных солдат
Полегло в бою,
За семью свою родную,
За страну свою.
Вспомним в светлый День Победы
Всех, кто воевал.
Кто с фашистами сражался,
Тот героем стал.
Не так часто в метро, особенно в утренние часы, испытываешь радостное волнение. Обычно все бывает наоборот. Люди спешат на работу, на учебу. Не до сантиментов. Чтобы сесть, нужно особенное везение, если ты, конечно, не беременная старушка инвалид. Именно так, без запятых. Чтобы оказаться на заветной скамейке, необходимо быть сразу в этих трех ипостасях. По отдельности они не работают. Да и трудно в толпе разглядеть будущую маму, если только она не на последнем месяце, хромающего дядьку, если он не на костылях. Но этого человека увидели все. Он вошел в вагон, позванивая медалями, которые не оставили на его пиджаке даже маленького просвета. Едва седовласый герой сделал шаг от дверей, со скамеек сорвались сразу несколько молодых и не очень пассажиров. Дед не стал садиться. Он стоял в разношерстной толпе словно памятник. И вдруг две девчонки зааплодировали. Их поддержали все, кто был рядом. Неожиданное чествование продолжалось до следующей остановки. Растроганный герой, оставшись на перроне, проводил уходящий поезд мокрыми от слез глазами и импровизированной честью - приложил ладонь к совсем неформенной шляпе.
Всего одну остановку - от «Кузнецкого Моста» до «Пушкинской» длилась эта сцена. Никто не успел спросить у орденоносного деда ни имени, ни фамилии. Не успели поинтересоваться и тем, за какие подвиги страна отметила его столькими наградами. Был ли он коренным москвичом или приехал издалека на встречу с однополчанами накануне Дня Победы, никто так и не узнал. Да и не так это важно. Случайная встреча в метро просто показала, что уважение к героям давно отгремевших сражений вовсе не навязанная сверху акция.
В каждом из нас живет эта память. Может быть, потому тема Великой Отечественной не уходит с экранов, а «Землянку» и «Темную ночь» поют правнуки первых слушателей фронтовых песен. Стихийная овация старому воину в метро была очень искренней. Надо было видеть лица пассажиров, оставшихся в вагоне. Все как-будто подобрели разом и ехали дальше, улыбаясь друг другу, как старые знакомые, не обращая внимания на мелкие неудобства утренней толчеи.
Так что спасибо деду и за ту победу, и за эту - мирную.
ЗАЩИТНИКАМ БРЕСТСКОЙ КРЕПОСТИ
(Анатоль Астрейка)
Вздыбили землю снаряды.
Рухнула наземь сосна.
Рокот моторов
Сквозь гул канонады -
Так началася война.
Брестская крепость над Бугом,
Ты и Отчизна и дом.
Матерью будь нам,
Соратником,
Другом,
Нашим последним жильем.
Не отступили ни шагу
Мы перед злобой свинца.
Отчей земле,
Ее гордому стягу
Были верны до конца.
Любимые не умирают.
Лишь сердцу становясь родней,
Они по-прежнему прощают
Нам наших будней карусель.
И где-то рядом днем и ночью -
В святую память превратясь,
Они приходят в час урочный
И молча спрашивают нас
О том, что в жизни нам дороже
И светлой памяти милей.
А мы живем, и верить можем,
И ждать, и слышать в тишине,
Как тихо плачут фотоснимки,
Прося прощенья за печаль,
Их голоса в бесплотной дымке
Из года в год, из дали в даль.
И будет так, пока мы знаем,
И память бережем свою:
Любимые не умирают -
Лишь с нами жить перестают.
Мы это дело разом увидали,
Как роты две поднялись из земли,
И рукава по локоть закатали,
И к нам с Виталий Палычем пошли.
А солнце жарит, чтоб оно пропало,
Но нет уже судьбы у нас другой,
И я шепчу: «Постой, Виталий Палыч,
Постой, подпустим ближе, дорогой».
И тихо в мире, только временами
Травиночка в прицеле задрожит,
Кусочек леса редкого за нами,
А дальше - поле, Родина лежит,
И солнце жарит, чтоб оно пропало,
Но нет уже судьбы у нас другой,
И я шепчу: «Постой, Виталий Палыч,
Постой, подпустим ближе, дорогой».
Окопчик наш - последняя квартира,
Другой не будет, видно, нам дано.
И черные проклятые мундиры
Подходят, как в замедленном кино.
И солнце жарит, чтоб оно пропало,
Но нет уже судьбы у нас другой,
И я кричу: «Давай, Виталий Палыч!
Давай на всю катушку, дорогой!»
…Мои года, как поезда, проходят,
Но прихожу туда хоть раз в году,
Где пахота заботливо обходит
Печальную фанерную звезду,
Где солнце жарит, чтоб оно пропало,
Где не было судьбы у нас другой.
И я шепчу: «Прости, Виталий Палыч,
Прости мне, что я выжил дорогой».
1972
Одна печаль живёт на свете,
Живет, печалясь о себе,
Печаль о беззащитных детях,
Впитавших память о войне.
Печаль людская о погибших,
Печаль о не пришедших с той войны,
И скорбь в душе родных и близких,
Беды большой собравшая плоды.
Нам не забыть о тех окопах,
И безымянных тех бойцах,
Оставивших следы на тех дорогах,
Оставивших следы у нас в сердцах.
И наши прадеды и деды,
Что не вернулись с той войны,
Расстались с жизнью ради той победы,
Расстались, чтобы жили мы…
Ты мастер пауз, шокотерапии.
Молчание оценивать смешно.
А знаки судеб видят и слепые,
Их просто игнорировать грешно.
Сегодняшняя пауза - звоночек.
Подумать, оправдаться, изменить.
Любое без-ответие порочно.
Терзаешься: помиловать? Казнить?
А в памяти примеры есть простые:
Не золото - молчание, а враг.
И войны начинались мировые
От паузы, расцененной не так…
«Всегда тяжело, когда хочешь что-то иметь, унести это с собой, чтобы оно принадлежало только тебе. А я просто смотрю на это, а когда ухожу, оно остаётся у меня в памяти. Есть более приятные занятия, чем таскать чемоданы».
Приходят ветераны на парад -
Сверкая переливами наград.
И дружно, взявшись за руки, идут.
Их громко поздравляют там и тут.
Надеть медали каждый в праздник рад,
Но все короче их нестройный ряд…
Пока нам есть, кого благодарить,
Давайте будем помнить и любить.
Давайте, будем помогать, пока,
Они не вознеслись на облака.
Пусть далеко от нас ушла война,
Тех, кто остался, подержи, страна!..
Пока они приходят на парад,
Пока глаза их радостно горят,
Как блики солнца в звездочках наград…
… Пока еще идет нестройный ряд.
Петр Давыдов
8.04.2012