О жизнь моя,
За что?
Я так люблю тебя,
Но ты меня стегаешь.
Испытанье,
Нет, это же не все,
Сейчас ты дашь другое наказанье.
И так проходит век,
А может и столетья,
Как повезет и сколько мне отпущено судьбой.
О, жизнь моя,
Люблю тебя!!!
Прошу тебя не надо лютовать.
- Вернуть бы Сталина хотя бы на один день - и все, остались бы только честные депутаты!!! Остальные бы рубили лес в Сибири, или еще хуже - головами под гильотиной…
Город Львов.
Напротив Стрыйского базара есть маленький пятачок для пешеходов, разделяющий проезжую часть пополам. Вот там я и стоял, поджидая, когда светофор наконец вспомнит обо мне, и наблюдал как рядом не спеша разворачивался настоящий фильм ужасов…
Внезапно вся площадь пятачка стремительно укрылась нетерпеливым птичьим ковром - это голуби заметили свою кормилицу - маленькую сгорбленную старушонку с заветным мятым пакетом в руках.
Передо мной приплясывали два бойких, продвинутых паренька лет семнадцати: кепки, мотня до колен, на головах большие наушники.
Один из них, ради смеха, решил пнуть голубиный ковер, махнул ногой, но слишком медленно, ковер моментально расступился, обнажив асфальтовый круг радиусом с ногу.
Пацаны заржали, а старушка-кормилица, развязывая свои пакеты, попыталась пристыдить детишек, но они ее не слушали и только не глядя ответили неприличным жестом…
На этом я прерву плавный ход своего повествования и забегу на четыре секунды вперед, чтобы и ты, дорогой читатель, почувствовал всю жуть, которая обрушилась на ни о чем не подозревающих сопляков с мотней до колен.
Внезапно, как по чьей-то злой воле, сотни птиц взмыли вверх и набросились на хреново-воспитанных пацанят. Они кружили над беднягами, нагло били их крыльями по лицам, пытаясь сесть на головы.
От неожиданности пацаны стали громко орать срывая юношеские глотки. Один закрыл голову руками, другой, наоборот, отмахивался, как будто отбивался от гигантских пчел. Но «пчелы» не отставали и все продолжали бить несчастных крыльями по головам и плечам.
Жертвы бросились врассыпную, но это не помогло, от птиц не убежишь.
Можно только догадываться - как им было страшно, ведь один из них, не глядя, побежал через дорогу на красный свет, и не поперек, а вдоль дороги. Какие могут быть правила дорожного движения, когда тут такое?
Машины сигналили, тормозили, изворачивались, но проклятые птицы все никак не отставали.
Я пытался представить себе - о чем же думали эти насмерть перепуганные балбесы и пришел только к двум вариантам: - либо голуби скачкообразно поумнели и решили отомстить своим обидчикам, либо они повинуются приказам той горбатой Бабы Яги.
Оба варианта не сулили ничего хорошего.
Наконец, когда хлопцы, подгоняемые голубями, совсем скрылись из виду, я могу вернуться обратно к тем, недостающим в рассказе, четырем секундам:
… Пацаны заржали, а старушка-кормилица, развязывая свои пакеты, попыталась пристыдить детишек, но они ее не слушали и только не глядя ответили неприличным жестом.
Рассерженная бабушка незаметно подошла сзади и… всыпала своим жертвам в капюшоны два полных кулачка хлебных крошек…
Есть взрослые, которые свое зло срывают на детях. Думаю, что они заслуживают такого же наказания, как педофилы. Кастрация и под шконку.
На всякую Змеину Ивановну обязательно найдётся Мангуст Вячеславович.
Бог не фраер, он шельму метит.
Зло должно быть наказано! - считаем мы и берем на себя функцию Бога - судить и наказывать. Я не знаю, правильно это или нет. Но почему тогда мы не торопимся брать и другую функцию - искренне прощать раскаявшегося?
Где нет виновных - должны быть, по крайней мере, наказанные. Не преступление, а наказание, которое за ним следует, учит людей, что этого нельзя делать.
Никто не жаждет мести сильнее человека, который причинил тебе зло и был наказан за это.
Судьба жестоко наказывает иногда двух эгоистов, создавая каким-то странным образом их сообщество.
Говорят, сильный пол ломается
Из-за хворей, но я не верю!
Импотенция начинается
С неоткрытой пред дамой двери,
С грубых слов, обращенных к матери,
С сумки, что не донес старушке…
Импотенция - Бог старательно
Вырывает больные душки.
Жена ушла, закрыв меня в квартире. Забрала и сим - карты и ключи. Прикнопила записку на сортире: Вернусь через неделю. Не ищи! А как искать? Ни связи, ни отмычки… Восьмой этаж… Гляжу на потолок… Вчера, похоже, ляпнул что - то лишнее, Когда меня Володька приволок. Ну да, бригадой отпуск мой обмыли, Потом, зачем - то, все попёрлись в парк. Катались там на лодках и забыли В одной из них мой новенький пиджак. Пиджак нашли… Затоптанный, помятый… Ну не бросать же, сунули в пакет. Купили пива, с Вовкой шли куда - то… Не помню дальше… - выключили свет. Семь суток, значит, отпуска пропало? Неделю без прогулок, взаперти? Что в холодильнике? Ага, еды навалом, Забиты полки… Только не спиртным. Я вспомнил гауптвахту в годы службы. Сдаёшь у камеры ремни и сапоги… Ежу понятно - здесь, конечно, лучше. Вот отосплюсь, а дальше - поглядим. И поглядел… Нашёл в шкафу обои, С женой купили год тому назад, Шпатлёвку, краску, клей и всё другое Давно ремонт я сделать обещал. Курить хотелось - просто нету мОчи. Спасла работа, я пахал как вол… Перестелил линолеум в прихожей И в кухне перекрасил потолок. Отремонтировал смесители, розетки, Наклеил новые обои - красота! Сломал к чертям две старых табуретки, Давно уже мозолили глаза. Я похудел и, вынужденно, бросил Курить. Ложась, мгновенно засыпАл. На день седьмой везде пропылесосил- Жену - освободительницу ждал. Да раззи ж справедливости дождёсси? Жена, войдя, с порога так сказала: Ещё разок, как в прошлый раз, напьёшься, Уйду на месяц… И - поцеловала!
Опера задерживают на улице десятиклассника, подозреваемого в убийстве. Он, естественно, возражает:
- Этот мужик первый начал… У нас самооборона!
Оперативник:
- Вот ты, как заговорил! Какая у нас молодёжь пошла! Совсем стыд потеряли!
- Это у вас стыда нет! Сейчас не тридцать седьмой год! Это у вас не прокатит! Старсбургский суд есть!
- Страсбургский суд??! Вот я портки прям здесь на улице с тебя сниму и устрою Страсбургский суд! Месяц на жопу не сядешь!
- Ладно… извините…извините…
Объявили вдруг: - Свобода слова!..
Тут же слух пошёл гулять в народе,
Что наказан будет тот сурово,
Кто сказать посмеет что-то против.
Страдать, бояться и хорошо себя вести, чтобы избежать наказания, люди умеют и без посторонней помощи. А радоваться и ни черта не бояться - труднее всего. И значит, именно этому и следует учиться человеку на земле.