Он любил свою мать, хоть она его лаской не тешила,
И осмысленно редко смотрела она на него…
Он ее из петли вынимал в ночь, когда она вешалась,
И с моста уводил над темнеющей быстрой Невой.
Он бутылки сдавал, он овсянкой кормил ее с ложечки
И окурков консервные банки всегда выносил…
Он жалел свою мать, и он верил, что все-таки Божечка
Не допустит, чтоб душу ее сатана погубил.
Как-то раз после школы придя на Смоленское кладбище,
Он стоял у могилы, и слезы текли по лицу…
Вдруг услышал, как неподалеку сказал кто-то: «Надо же!
Снова этот мальчонка! Скучает, видать, по отцу».
В ярком шарфике женщина смотрит глазами лучистыми:
- Ты записку бы Ксеньюшке с просьбой своей написал!
А она уж попросит своими молитвами чистыми,
Чтобы Бог тебе то, что ты ждешь, обязательно дал!
Целый вечер писал он записку по-детски доверчиво,
Он в часовню на кладбище завтра ее отнесет…
Но назавтра увидела мать вдруг листочек тот в клеточку -
Что искала она средь учебников - кто разберет!
Развернула записку, где почерком круглым, старательным
Он писал ей: «Блаженная Ксения, ты нас пожалей!
Помолись перед Господом Богом о нас, ну хоть кратенько,
Чтобы мама моя отказалась от рюмки своей!
Ты Ему передай, коль исполнит мое Он желание,
Мне за это не жалко и жизнь свою будет отдать…»
Мать читала записку, и вдруг из души покаяние
Стало жгучей слезой на глазах у нее проступать.
Посмотрела в окно: сын из школы домой возвращается,
Он глядит на нее и с улыбкою машет рукой…
Только вдруг, как во сне, в ее сына машина врезается,
И проснуться нельзя из реальности страшной такой.
Вот уж месяц прошел, и как в детстве везет на колясочке
Она сына любимого - Ксении записку отдать…
Вот - могила отца, и та женщина в шарфике красочном
У часовни глазами лучистыми смотрит опять…
А в записке - слова благодарности Ксении и Божечке -
Ведь все дни эти мама ни капельки в рот не брала…
И кормила сама его кашей овсяной из ложечки,
И такой, как когда-то давно, она снова была.
Письма
Измучен за последние недели,
я провалился в долгожданный сон.
Я спал уже, а письма всё летели
на мой, хранящий тайну, телефон.
За тыщу вёрст, усталости не зная,
но зная, что досталось на веку,
молилась обо мне душа родная
и присылала за строкой строку.
На отогретой нежностью постели -
такие строчки не купить рублём! -
я спал давно… а письма всё летели,
как чайки за уплывшим кораблём.
Боже, пожалей бомжа
Месяц лезвием ножа
режет ночи мякоть…
Боже, пожалей бомжа!..
Нету сил заплакать…
Он противен и страшон,
нос, похоже, сломан…
От людей отвержен он,
прокажённый словно.
Но - зачем жалеть бомжа?
Вот - не пью ж я стойко!..
Боже… да моя душа -
разве не помойка?..
Провоняла от греха,
начиная с детства…
На Суде, где власть - труха,
где моё наследство?..
Месяц лезвием ножа
чью-то жизнь итожит…
Сердце, пожалей бомжа!..
Он погибнуть может…
Когда все в мире замолчит,
И прекратятся ссоры,
И будет новая земля
И новые просторы -
Тогда, по слову Твоему,
В час неизвестный, ранний,
Мы, вместе с любящими нас,
Воскресшие, восстанем!
Господь! Страдания мои
Приими за их ошибки!
Лишь одного меня вини
Во всем! Без всякой скидки!
Лампада одиночества. Икона.
Все в полумраке кажется живым.
И словно отзвуки неведомого звона
Слышны, и я душою с Ним.
Пространство кельи (сладкая свобода)
Наполнено молитвенным огнем,
И бездною ночного небосвода
И мыслями и чувствами о Нем.
Привычный запах воска въелся в кожу
И ладан терпкий клонит в полусон,
И я шепчу, не ведая: «Мой Боже…»
Что молится со мною рядом Он.
Возлюби салат и обезжиренный творог как саму себя. Да возрадуйся сырой моркови, ибо лето скоро, лето. Во имя огурцов, капусты и святой минералки.Кефир.
Молитва Матери
Друзья! Заранее прошу прощенья, -
Быть может, и не время вспоминать,
А я вот вспомнил, вспомнил всё мгновенно:
Деревню нашу, дом, отца и мать.
Отец и мать мне часто говорили:
«Сыночек милый, к Богу обратись!»
И ежедневно обо мне молились,
Но я любил совсем другую жизнь, -
Вино, друзья и сотни развлечений
Мне ослепили сердце и глаза.
И, ослеплённый, с диким наслажденьем
Смотрел я в рюмку, а не в небеса.
Молитвы для меня страшнее яда были,
О Боге я и слышать не хотел.
Летели дни… Я жил в грязи и пыли…
И думал я, что это мой удел.
Мне не забыть, наверное, навеки
Тот страшный день, - отец мой умирал…
Из материнских глаз слёз вытекали реки,
А я стоял хмельной и хохотал:
«Ну, где же Бог твой? Что ж Он не спасает?
Он - Исцелитель, - что ж ты не встаёшь?!
Без Бога люди также умирают, -
И ты, отец, как все в земле сгниёшь.»
Он улыбнулся и сказал сердечно:
«Я жив ещё, а ты сынок, мертвец,
Но знай, что мёртвым ты не будешь вечно,
И вскоре воскресит тебя Творец!»
Отца похоронили… Мать молилась,
Втройне молилась о судьбе моей.
Потоки слёз, что за меня пролились
Я буду помнить до скончанья дней.
Ну, а тогда я думал по-другому…
Была противней мать мне с каждым днём.
И вот, однажды, я ушёл из дома
Глубокой ночью, словно вор, тайком.
Тогда кричал я: «Вот она - свобода!
Теперь я волен в мыслях и делах.»
…Не знал тогда я то, что жизнь - болото:
Ступил на кочку - и увяз в грехах.
И жизнь меня, как щепку, закружила
В водовороте суеты и зла.
Вначале хорошо кружиться было,
Но вскоре закружилась голова.
И вскоре стал ужасной, страшной мукой
Мне каждый круг и каждый оборот.
Я волю напрягал, ум и - до боли - руки,
Но жизнь - вдоворот, водоворот…
«Друзья» - какое лживое, обманчивое слово! -
В водовороте самый первый круг.
О, если б жизнь моя могла начаться снова -
Со мною б был Единственный и самый лучший Друг.
Круг развлечений, в золото одетый,
Меня своим сияньем ослепил.
Я был слепцом, не видел рядом Света,
И в страшном мраке по теченью плыл.
Вино - источник зла и тысячи лишений…
Приятный круг - о, скольких он сгубил!
Но есть источник жизни и спасенья -
Не пил я из его, я из бутылки пил.
Но, кто же мог спасти меня от смерти,
От тех кругов, влекущих так на дно?
Не человек, не человек, поверьте!
Ответьте, кто же? Ну, ответьте кто?
Метался я, не находя ответа.
И вот, однажды летом, в сильный дождь,
На улице я друга детства встретил.
Увидев земляка, почувствовал я дрожь.
Предстал передо мною милый образ:
Глаза печальные и мокрые всегда.
Забилось сердце, задрожал мой голос,
И вырвались бездушные слова:
«Ну, как там мать, меня хоть вспоминает?
Наверное, давно уж прокляла?
Хотел заехать всё, да время не хватает, -
Сам понимаешь, то работа, то дела.»
«Дела, работа… Помолчал бы лучше -
Твои дела нетрудно угадать!
Я расскажу, но только сердцем слушай
Про то, как „позабыла“ тебя мать.
Когда сбежал ты, мать твоя от горя
Вся поседела - ведь тобой жила!
И каждый день, в любую непогоду
Шла на распутье и тебя ждала.
И руки простирая свои к Богу,
Молясь во имя пролитой Крови,
Она стояла, влитая в дорогу,
Столпом надежды, веры и любви.
Ну, а когда стоять была не в силах,
Когда она в постель совсем слегла, -
Кровать к окну подвинуть попросила,
Смотрела на дорогу и ждала…»
Его слова стремительным порывом
С души сорвали равнодушье враз.
Я задрожал и прошептал пугливо:
«Скажи, что с ней? Она жива сейчас?»
«Сейчас - не знаю… Уезжал - дышала…
В бреду я слышал страшные слова:
- Сыночек милый, ты пришёл? Я знала…
А ты, работа, говоришь, дела!..»
Я побежал подстёгнутый, как плетью,
Одним желаньем, жгущим, как огнём:
Увидеть мать, не опоздать, успеть бы Упасть пред ней, раскаяться во всём!
Вокзал и поезд… И одно лишь слово
В висках стучало молота сильней.
Хотел не думать, но напрасно, - снова
Я слышал лишь одно: «Скорей, скорей!»
Вот поезд встал. Я вышел. От волненья
Меня трясло и что-то жгло в груди.
Я в ночь шагнул дрожащей, страшной тенью
От пламени, горевшего внутри.
…Знакомая дорога и деревня,
Могилы… И отца я вспомнил вдруг.
И ноги как-то сами повернули…
И в тишине, зашелестев листвой,
Меня к его могиле потянули
Заросшей и заброшенной тропой.
Я шёл, до боли напрягая зренье:
Знакомая берёзка - значит, здесь…
Впервые в жизни встал я на колени,
Прижав к щеке холодный, мокрый крест:
«Отец, прости безумную ошибку!
Ты прав! - ты жив - я слышу шёпот губ.
Стоишь ты предо мной, твоя улыбка…
А я - зловонный, сгнивший, мерзкий труп.
Но я заботой и любовью к маме
Сотру всё прошлое, клянусь тебе!
И ты, мой папа, будешь в сердце с нами…
А если?.. Если мать уже в земле?!»
И сердце снова бешено забилось.
Я огляделся… Тьма, ни зги кругом
И, вдруг - луна… Окрестность осветилась,
И я увидел рядом свежий холм.
Да, лишь луна и звёзды только знают,
Как я со стоном на могилу пал
И мамин холмик обнимал, рыдая,
И землю по сыновьи целовал:
«Ты слышишь, мамочка? Прости, родная!
Не надо, не молчи, открой уста!
Давай молиться вместе, дорогая, -
Встань, мама, слышишь, умоляю - встань!»
Но холм молчал, дыша могильным тленьем.
Кругом - ни звука, словно мир уснул.
И, вдруг, я понял, Кто мне даст прощенье, -
И с воплем к небу руки протянул!..
И эта ночь последней стала ночью
В моей безбожной жизненной ночи, -
Она открыла мне слепые очи,
Она мне влила в сердце Божий мир.
С тех пор живу я с Господом Иисусом, -
Моя в нём радость, счастье, чистота!
И никому теперь сказать не побоюся,
Что я не мыслю жизни без Христа!
Когда я вижу пред собой картину:
Заплаканную, сгорбленную мать,
А рядом - гордого, напыщенного сына,
От всей души мне хочется сказать:
«Вы, матери, имеющие сына,
Прострите ваши руки к небесам -
И верьте, что молитвы ваши сильны
Творить и после смерти чудеса!..
Вы сыновья, забывшие о Боге,
Взгляните на молящуюся мать
И встаньте рядом, чтоб в своей дороге
Вам эти слёзы не пришлось пожать!»
Я на коленях, Боже, пред тобою
И к милосердию взываю твоему.
Молюсь не о прощеньи и покое,
А за того, которого люблю.
Прошу, храни родную мне улыбку
И береги в глазах хмельной огонь.
сгорю в аду за все его ошибки.
Лишь заклинаю, Боже, ты его не тронь.
Не оставляй, молю, его в дороге,
От холодов душевных отдали
И я готова пасть тебе под ноги,
Лишь заклинаю тебя, Боже, береги!
мне без него не жить, а пресмыкаться.
Каким бы ни был, одного его люблю.
Ради него не стану смерти я бояться…
Лишь бы услышал, Боже, ты мольбу мою!!!
Храни Тебя БОГ от незваной печали,
Что в окна стучится слепыми ночами,
От сладких обманов, что кажутся счастьем.
Они отойдут, сделав радость ненастьем.
Храни Тебя БОГ от ненужных советов,
Пустых ожиданий, обидных наветов,
От тихих друзей, что потом, как ни странно,
Становятся злыми врагами нежданно.
Храни Тебя БОГ на пути непологом,
От выбора между желаньем и долгом,
От боли утрат, передряг и сомнений.
Храни Тебя БОГ до последних мгновений!
Разорвал молчание колокольный звон,
Мне в который раз уже снится тот же сон,
Как икона бледная в небесах луна,
Маленькая девочка среди звёзд одна.
Шепчут губы детские, глядя в небеса,
И примолкли жуткие тёмные леса.
Ангелы, как голуби кружатся над ней,
А на крыльях ангелов тысячи огней.
От молитвы девичьей расцвели сады,
Растворились мёртвые вековые льды,
Маленькая девочка в звёздном храме сна:
- Что случилось, милая, почему грустна,
Что ты просишь, девочка, Небо? - говорю.
Не прошу, помилуйте, я благодарю!
Мне в который раз уже снится тот же сон,
Слышу голос девочки, как церковный звон,
Она держит звёздную ожерелья нить,
УЧИТ НЕ ПРОСИТЬ МЕНЯ, А БЛАГОДАРИТЬ!
Да услышит тебя Господь в день печали, да защитит тебя имя Бога Иаковлева.
Да пошлет Он тебе помощь из святилища, и с Сиона да подкрепит тебя.
Да воспомянет все приношения твои, и всесожжения твое да явится тучным.
Да даст он тебе, чего желает сердце твое, все предприятия твои да исполнит.
Псалом 19:2−5 ПАМ
В минуту жизни трудную,
Теснится ль в сердце грусть,
Одну молитву чудную
Твержу я наизусть.
Есть сила благодатная
В созвучьи слов живых,
И дышит непонятная,
Святая прелесть в них.
С души как бремя скатится,
Сомненье далеко -
И верится, и плачется,
И так легко, легко…
Я был в детстве крещён,
Только в Бога совсем я не верил,
Мне не трогал души
Мелодичный малиновый звон.
Но сегодня вошёл
Я в открытые Господом двери,
Чтоб остаться в тиши
Православных старинных икон.
Гулким эхом шаги
Раздробились под сводами храма.
Неумелой рукой
Осеняя крестом свою плоть,
Я шепчу: «Помоги,
Пусть подольше живёт моя мама!
Обрести ей покой,
Помоги, всемогущий Господь!
Дай здоровья и сил
Пережить эту злую годину…"
В полумраке глаза,
Неподкупные, строго глядят.
«…муж недавно почил,
Тризну скорбную справила сыну…
Не вернуть их назад…
Всех, Россию любящих,
За нее радеющих,
Сердцем пламенеющих-
Сохрани Господь!
Всех, спасенья жаждущих,
Всех болящих, страждущих,
Плачущих, горюющих-
Укрепи Господь!
Всех, обидой дышащих
Или злобой пышущих.
Радости не слышащих-
Просвети Господь!
Всех, нас ненавидящих,
Смысла в нас не видящих,
Губящих, обидящих-
Вразуми Господь!
А Россию любящих,
За нее радеющих,
Сердцем пламенеющих-
Сохрани Господь!
Сердцем пламенеющих-
Любящих, радеющих,
Правды вожделеющих-
Сохрани Господь!
10 октября 2004 года.
На осколках сердец разбитых плакала и танцевала,
Все, что сказать пыталась она на костре сжигала.
Только у края пропасти остановилась,
Может боялась вечности. Может молилась…