Жил в Александрии один очень богатый человек, который каждый день молился Богу об облегчении жизни бедняков. Узнав об этом, авва Макарий послал ему сказать: «Я хотел бы обладать всем твоим состоянием».
Изумленный богач послал к нему одного из своих слуг спросить, что бы тот стал делать с таким богатством? Авва Макарий сказал:
- Передай своему хозяину, что я немедленно исполнил бы его молитву.
И он уже больше не пытался думать. Он только твердил про себя с отчаянием, как молитву: «Я животное, ты же видишь, я животное. У меня нет слов, меня не научили словам, я не умею думать, эти гады не дали мне научиться думать. Но если ты на самом деле такой… всемогущий, всесильный, всепонимающий… разберись! Загляни в мою душу, я знаю, там есть все, что тебе надо. Должно быть. Душу-то ведь я никогда и никому не продавал! Она моя, человеческая! Вытяни из меня сам, чего же я хочу, - ведь не может же быть, чтобы я хотел плохого!.. Будь оно все проклято, ведь я ничего не могу придумать, кроме этих его слов:
«СЧАСТЬЕ ДЛЯ ВСЕХ, ДАРОМ, И ПУСТЬ НИКТО НЕ УЙДЕТ ОБИЖЕННЫЙ!»
После молитвы
Мне после молитвы легко,
Куда - то уходят волненья,
Куда - то уходят сомненья,
Куда - то совсем далеко.
Мне после молитвы тепло,
В душе словно айсберги тают,
И боль из груди улетает
В открытое настежь окно.
Мне после молитвы светло,
Как - будто я вышел из плена
Навстречу огромной вселенной
И всё, словно сад, расцвело.
Пусть иногда твоя душа болит,
Но есть Господь, который лечит раны,
Он слышит шёпот искренних молитв,
Ему известны слёзы, мысли, планы…
Ему известны все твои дела,
Он видит сердце, словно на ладони,
Из уст твоих течёт ли ввысь хвала
Тому, кто жизнью этот мир наполнил?
Пусть иногда летит всё кувырком,
И камнем тяжким грусть на плечи ляжет,
Но есть Господь, который всё во всём,
Он ждёт, что ты ему о бедах скажешь…
Он ждёт, когда нуждаться будешь ты -
В его любви, его прикосновении,
Ему известны все твои мечты,
Он видит все тревоги и волнения…
И если вдруг твоя душа болит,
Не торопись лечить её обманом,
Он слышит шёпот искренних молитв,
Он есть Господь, который лечит раны…
Не зная, что будет наверно,
На ощупь плетемся впотьмах,
Мы все преисполнены скверны
И в мыслях своих, и в делах.
И всюду царит непреложно
Немая, безбожная ночь.
Ужели и вправду так сложно
Хоть в малом себя превозмочь?
Ведь все, что в душе накипело,
Давно исцелил бы Господь,
Когда бы не бренное тело,
Когда бы не глупая плоть,
Когда бы, лихой и отважный,
Смирив выраженье лица,
Молитву, хотя бы однажды,
С душой прочитал до конца.
Господи, храни моих детей, от недобрых и от злых людей!
От болезней всех их сохрани, пусть растут здоровыми они!
Господи! Любовь им дай познать, испытать, что значит слово «Мать»,
И Отцовских чувств их не лиши, награди их красотой души.
Жизнь людская, далеко не рай, Господи! Терпения им дай!
Не споткнуться в жизни помоги, пусть не одолеют их враги.
Жизнь сложна порою, но мудра, ты не пожалей для них добра,
Их судьбы пусть длинной будет нить, Господи, не дай их пережить!
Расскажи мне, Господи, расскажи, как ему живется в хоромах лжи. Подари ему, Боже, цветущий май.
Не ломай.
Береги его, Господи, береги, на меня спиши все его долги - я же всё отдам, как к тебе вернусь.
Боже, пусть.
Пусть не ту он выбрал, совсем не ту. Пусть застряло имя навек во рту - не слетает с губ, всё сидит внутри…
Да смотри --
Ты смотри на то, как в его горсти мои слезы плавятся. Не спасти и не снять всю ношу с усталых плеч,
А его беречь.
Лишь его беречь я Тебя прошу да убрать навеки сторонний шум (вроде звука редких девичьих слёз).
Я всерьёз.
Пусть он будет счастлив, умен, толков, пусть всё рвется дальше из всех оков… Только пусть он будет Тобой храним.
Будь же с ним.
Молю, Господь! Благослови семью - наш маленький приют…
Благослови Нас всех - на жизнь, здоровье, счастье, труд…
Я твой солдат, мой труден пост, но только он и только Ты Дадут мне силу, смелость, рост, движенье, радость и мечты.
И каждый день, и каждый час к Тебе стремлюсь я вновь и вновь…
Молю, колени преклонив, Благословенья на - Л Ю Б О В Ь
Один английский писатель рассказывает такой случай. В казарму, в среду грубых, испорченных солдат попал кроткий, богобоязненный юноша. Он у себя дома привык начинать и кончать день молитвой к Богу. То же стал делать и в казарме. Товарищи с первого же дня осыпали его насмешками, кидали в него подушками и сапогами, с хохотом, свистом и богохульным пением окружали его и не давали ему молиться. Смутился молодой солдатик, не выдержал насмешек. «Бог, - думал он, - видит ведь везде, буду молиться в постели, под одеялом». Так и стал делать. Прошло долгое время.
Однажды наконец сосед по койке, старый закаленный в бою солдат, заметил это и, улучив минуту, когда они были одни, стал его стыдить: «Я не молюсь, потому что огрубел, отвык от молитвы, а тебе стыдно прятаться с молитвой. Какой ты после этого солдат! Испугался насмешек, прячешься под одеяло. Что же, в битве, когда на тебя посыплются пули, ты тоже будешь прятаться под одеяло? Не хочешь молиться - не молись, а если дорожишь молитвой, не прячься с нею. Глупые люди смеются, а ты и уступил, нет, ты стой на своем и их заставь уступить тебе». Ободрился солдатик, снова стал открыто молиться. Насмешки поднялись опять, но он не обращал на них больше внимания, и они постепенно смолкли; и как-то даже уважать стали больше.
Не дай мне Бог такою стать, как все…
Усталой, грустной, с тусклыми глазами
И прятать свой еще веселый смех,
за… просто так… текущими слезами.
Спаси меня - от ревности и зла.
От предрассудков, что нас убивают.
И сделай так, чтоб я по жизни пронесла
всю гамму чувств, в которых и растаю.
Я не хочу украдкой пить Любовь,
с бокала …
что другие не допили.
Мой Бог, позволь мне быть всегда собой!
Не отнимай… подаренные крылья.
Андрюша в семье больше всех любил бабушку. Конечно, папу и маму он любил тоже, и старшую сестру, но бабушку - особенно.
Ей можно было все рассказать, о чем угодно спросить и на все вопросы получить ясный и дружеский ответ. А какая она была добрая, как много знала - на пяти иностранных языках говорить могла!
Бабушка была известна всему пятому классу, в котором учился Андрюша. Она часто помогала его товарищам, когда они приходили к нему, объясняя то, что они не поняли на уроке, и всегда была в курсе их мальчишеских дел.
Папа и мама тоже много знали, но они с утра уходили на работу, возвращались поздно, усталые, и если Андрюша начинал спрашивать маму, почему бывают землетрясения или кто был Сократ, мама принималась объяснять очень интересно, но как только вопросы начинали нарастать, она говорила:
- Довольно, Андрейчик, я так сегодня устала, спроси бабушку.
С папой получалось и того хуже: придя домой, он сразу погружался в вечерние газеты и только жалобно просил:
- Потом, сыночек, когда дочитаю. Подожди!
А разве его дождешься, если после газет он принимался за научный журнал, а потом заходил кто-нибудь из знакомых или они с мамой уходили в гости.
Про сестру и говорить нечего, она строила из себя взрослую и на него смотрела, как на малыша. А вот бабушка - совсем другое дело. Любовь к бабушке с годами не уменьшалась, а крепла.
В 1941 году она, а не мама (ее эвакуировали с госпиталем) провожала его в армию. Она ему писала на фронт длинные интересные письма, но в последнее время они стали приходить редко, и очень короткие. Мама писала, что у бабушки стали сильно болеть глаза.
Стоял май 1944 года. Андрей получил приказ прибыть с группой бойцов в определенный пункт и там ожидать дальнейших распоряжений.
Прибыв в указанное место, они расположились в лесу. День был тихий, погожий, настроение у всех - бодрое. Андрей устроился под высоким дубом и хотел было окликнуть своего друга Костю, но увидел, что тот ушел далеко в сторону, под куст густого орешника, и уже крепко спит, завернувшись в плащ-палатку.
Андрей прилег на бок и с интересом наблюдал, как муравей тащит большую мушку.
Вдруг рядом с ним раздался голос бабушки:
- Андрюша, пойди сядь рядом с Костей.
От неожиданности он вздрогнул: откуда голос бабушки? Кругом была тишина, сидели и разговаривали бойцы. Андрей задумался о доме. Вдруг - снова голос:
- Иди же скорей к Косте.
Ему стало не по себе. Почему такая слуховая галлюцинация?
И в третий раз, но с пугающим волнением:
- Скорей, скорей беги к Косте!
В голосе - такая тревога, что Андрей, не отдавая себе отчета, вскочил на ноги и побежал мимо изумленных бойцов прямо к Косте.
Он еще не успел добежать до него, как страшный взрыв потряс воздух, и Андрей, оглушенный им, потерял сознание.
Когда они с Костей освободились от засыпавшей их земли и подошли к тому месту, где сидели бойцы, то ни одного из них не оказалось в живых.
Бабушка, как узнал потом Андрей, умерла за полгода до этого случая.
Спасибо Господи за то, что ты мне дал! И отдельное спасибо за то, что ты мне НЕ дал, даже когда я тебя очень просила!
Ты, воздаждь нам, Господи,
По велицей милости,
А не по греховности,
В души что вселилася…
Дай всем по немногому:
Ангела-Хранителя,
Сирому-убогому -
Светлой дай обители.
Хлеба - дай голодному,
Сироте - родителей,
Дай ночлег - бездомному,
Терпящим - Спасителя.
Исцели - болящего,
Разум - дай неумному,
Силу - дай скорбящему,
Кротость - слишком шумному.
Умири враждующих,
Да утешь, Ты, плачущих,
Успокой - тоскующих,
Да насыть, Ты, алчущих.
Тем, в плену кто мается,
В бедах - дай терпения,
Кто в грехах покается,
Ниспошли - прощение…
Родину-кровинушку
Сохрани от бедствия:
От лихой Судьбинушки,
От врага нашествия.
Отведи от пропасти,
Где нас ждут страдания…
Помоги нам, Господи!
Даждь нам покаяние!..
В вечерних молитвах ищу утешенья,
В них есть на дневные вопросы - ответы,
Учусь милосердию я и терпенью,
Меж строк собирая в ладонь капли света.
Я душу и сердце свои очищаю:
Должно лишь все светлое в них сохраниться.
Молясь о прощенье - сама я прощаю,
Обиду свою отпуская как птицу.
Вникая в суть Слова в такие мгновенья,
В порядок приводятся чувства и мысли,
И с днем уходящим - уходят сомненья,
И смысл обретается прожитой жизни…
А за окнами снова вальсирует дождь,
Убаюкан мой дом на руках листопада.
Мне не хочется верить, что больше не ждешь,
Ты меня на краю опустевшего сада.
Мне не хочется знать - кем был прерван полет,
Ощутить вдруг отчаянье раненной птицы.
Ведь дорога куда-то тебя приведет,
Если я за тебя буду где-то молиться?!
И когда рухнет мир, обнажаясь по швам,
Стану жить ожиданием радостной вести:
Если небо дает Бог двоим - пополам,
Значит есть и кусочек Земли, где мы - вместе…
Храни тебя Господь, моя хорошая,
В потоке виражей и суетливых дней,
Храни тебя и дай побольше силы.
Живи борись проигрывать не смей!
Храните, Небеса, её от тех напастей,
Что выбивают землю из-под ног,
В морях любви оберегайте от несчастий,
Чтоб удержаться на волне она смогла.
Храни её, мой друг бродяга - ветер,
От неудач и мрачных тяжких лет,
Ты тучи разгони, чтоб мир её был светел,
И в памяти от прошлого был только белый след.
Ты, солнышко мое, согрей её лучами
Так нежно, ласково, как согревает мать.
И в церкви пусть с зажженными свечами
К ней снизойдет от Бога благодать!