Мир диктует условия,
Учит мир выживать.
Общество лжи и злословия
Учит друзей предавать
И от мечтаний глупых
Оставит лишь звездную пыль.
Рассмотрит ее под лупой
И сдаст за гроши в утиль.
И не прощает слабость,
И уважает месть.
И любит порочную сладость,
И принимает лесть.
Общество Тьмы и коварства,
Предателей и лжецов
Возводит ложь на царство…
Ты в Тьму погрузиться готов?
В звенящей тишине запела скрипка,
И кровь вскипела яростным огнём,
На тусклых зеркалах танцуют блики,
Хмельное тело ходит колесом…
В таверне ядовитый дым
Дурманит настороженный рассудок,
И сердце, что когда-то было ледяным,
Теперь готово на отчаянный поступок.
А пенистая ль брага иль вино-
Нет разницы и смысла спорить,
Дарило б только лишь душе тепло,
А скрипка дикая усладе пьяной будет
вторить.
И вот, неистовтвует пламя,
Всё громче, звонче людской хохот,
И черти завладели вами,
Под крышей пляшет буйный ропот.
На шабаш Дьявол вас благословляет,
Луна глаза свои прикрыла,
В слепом безумстве музыкант играет,
И время словно бы застыло.
Во мраке закопчённых стен
Уже не люди-алчное зверьё,
И в голубые нити вен
Продолжает вливаться колдовское
вино…
Как скоро души здесь погибнут,
Как скоро брат пойдёт на брата,
Жар в сердце долго не остынет,
И вспыхнет борьба за прОклятое злато.
Наутро от таверны останется пепел,
А её мрачный хозяин в монахи
подастся,
По пропащим душам панихиду
исполнит ветер,
Но с землёй, увы, им вовек не расстаться…
Единственное что я знаю о Настоящих Мужчинах - они существуют… Правда говорят ещё существуют НЛО, инопланетяне, другие миры, Бермудский треугольник и черти в омуте… Что же теперь всему верить???
Неоновый сон
Страниц пустых кривая белизна
Ослепила глаза ронявшие слёзы.
Уже нечего просто писать.
Каждое слово подобно занозе.
Сердце не вторит созвучию рифмы,
А душа засыпает на адском костре.
Жемчужины слёз умирающей нимфы,
Нежно блестят на алой заре.
Разбитой мечты прозрачный мираж
Заденет собой голые нервы.
Скорби холодной идёт экипаж
Во главе с одинокой мегерой.
Крупных букв завитки словно змеи
Размывали границы разных миров.
Призрачный свет кленовой аллеи,
Оставался в неоновом отблеске снов.
КАБАЧНАЯ КИКИМОРА
В одном украинском селе, где были частые базары,
стоял кабак. В том кабаке давали водку за товары,
за деньги, даже за старье. Но почему-то там никто
не мог подолгу удержаться, и целовальники легко
и странно стали разоряться: то вдруг случится недочет,
то вор все деньги украдет иль целовальника прирежет,
то целовальник сам умрет… Кабак уже снимали реже,
а там оставили совсем. Он стал предметом разных тем
для толков, сплетен, пересудов… Однажды, пьяница Ефрем
сказал: - «Ну, пьяницей не буду, когда в проклятом кабаке
с чертями не ужиться мне!» его пустили не жалея.
Он взял с собою пук свечей, топор и спички. Вот уж веет
прохладой вечера, и вот глухая полночь настает.
Ефрем не спит. Чу! Половица скрипит. Он взял топор и ждет:
- «Ефрем чертей, ведь, не боится, лишь сунься - сразу зарублю!»
Но тихо все. Ефрем свечу зажег и видит: из-под пола
Растет и вверх, и в ширину чудное дерево. На голом -
вдруг появилися цветы, и шепчет кто-то: - «Не руби!
Тебе я худа не желаю, с тобою уживемся мы…»
- «Ну, нет! Ты - дьявол, я ведь знаю!»
- «Молчи! Дай лучше выпить мне.»
- «Да как я дам? А рот твой где? Тьфу, черт!»
- «Будь другом, не ругайся, послушай мой тебе совет:
ты ровно на год оставайся здесь торговать…
- «Кто ты, скажи!»
- «Сначала водкой угости!»
Ефрем налил вина в стаканы и чокнулся: - «Ну, что ж, бери!»
Глядит, стакан, как будто пьяный на воздух поднялся, и сам
вдруг опрокинулся. - «Что ж, дам тебе отчет за угощенье:
спасибо, удружил ты нам! Так выслушать имей терпенье.»
и голос кроткий, чуть глухой заговорил: - «Я - молодой…
Уж с детства по миру скитаюсь… Люблю людей, свет и покой,
но ото всех всегда скрываюсь. Я - сын купцов. Меня они
в утробе прокляли. Судьбы моей нет горше. Оборотень,
я мучаюсь… Поймешь ли ты? За то, что к жизни не пригоден,
ни дух, ни человек живой… Даю тебе совет такой:
в полночь и в полдень, за заслонку ты ставь стакан вина большой
и на меду одну лепешку - то будет пища мне. А ты здесь образов не заводи! Воров, дистаночных, подсыльных,
поверенных - ты не труси, не бойся карбышей: бессильны
на целый год враги твои. Но через год, слышь, уходи,
чтоб худа не было…»
- «Отлично! Да покажись мне!»
- «Обожди, минует год. Ну, любопытный, прощай теперь!»
И как огнем сверкнуло дерево. Потом все съежилось и тихо скрылось -
как не было… И снова дом объят молчаньем.
Все случилось так, как проклятый предвестил:
в селе базар наутро был, и не одним целковым звонким
в тот день Ефрем мошну набил.
- «Продался дьяволу», - сторонкой шептались люди про него.
С тех пор, что день - то прибыль. Все Ефрем имеет, что желает.
Ни штраф, ни недочет его теперь покоя не смущает,
он не боится никого! Но время быстрое текло,
и год минул. Полночь пробило. Ефрем налил в стакан вино: - «Ты здесь?»
В ответ заговорило: - «Я здесь, Ефрем. Я ухожу,
куда - не знаю сам. Судьбу свою кляня, уйду отсюда…
Теперь себя я покажу, петух еще не пел покуда.
Возьми свечу, ведро воды, гляди!
Волшебной красоты в воде Ефрему показалось
лицо. - «Какой красавец ты!» - воскликнул он.
- «Ах, мне б желалось счастливым быть, а красоту
я лучше Богу подарю!»
И с тихим вздохом все пропало, и что-то кинулось в трубу,
Заплакало там, застонало и стихло вдруг.
Ефрем не спал всю ночь. Что думал, что гадал
в часы бессонные - не знаю. Но с ночи той он должность сдал
и на Руси святой, бескрайной, на храмы - странником - сбирал.
Утро в семье Самойловых началось как обычно. Никита сидел за компьтером. В школе сегодня была литературная викторина, но вместо того, чтобы готовиться, молодой человек увлёкся игрушками. Вместо него к викторине готовился папа - Алексей Самойлов. Он держал в руках томик стихов и читал с выражением:
«Скажи-ка, дядя, ведь не даром
Москва, спаленная пожаром,
Французу отдана?»
- Пап, - отмахивался Никита, - ну я всё знаю. Это Лермонтов. Бородино.
- И у нас, кажется, будет пожар! - воскликнул Алексей, откидывая книжку в сторону и хватаясь за утюг, - ёшкин кот! Оль! Ну что ты не следишь?!
- У меня не десять рук, - послышался недовольный голос из кухни. - А к викторине ты мог Никиту подготовить и вчера.
- Вчера меня дома не было целый день.
- Ну да, - Оля появилась в дверях с тарелкой, на которой лежали бутерброды. Она поставила тарелку перед сыном, - служба. У тебя вчера служба, - Самойлова взялась за утюг и стала гладить одежду сына, - сегодня служба. Надеюсь, Никита не пойдёт по твоим стопам.
- Так, - Самойлов-старший взглянул на наручные часы, - мне уже пора. Роднуль, - он подошёл к жене и поцеловал её в краешек губ, - не начинай, всё же хорошо. А ты готовься, - он потрепал сына по волосам. - Обязательно приду за тебя болеть.
Схватив с тарелки пару бутербродов, Алексей выбежал из квартиры, на ходу застёгивая куртку.
.
В ОВД тоже было всё как обычно: летучка, шутливые переругивания с Максом. День выдался на удивление тихим и Алексей уже было решил пораньше слинять с работы, но…
- Ребят, у нас убийство, - Василиса вылетела из своего кабинета, - Жаров с Мухтаром на выезд.
- А я? - обиделся Самойлов.
- А ты, - Макс подошёл к двери, - остаёшься за старшего. Муха, пошли.
- Лёш, - Василиса обернулась, - ты, кажется, отчёт ещё не дописал. И с другими делами разберись.
- Наша служба, - хохотнул Макс, закрывая дверь.
- И опасна и трудна, - вздохнул Самойлов, положив перед собой папку с делом. Он взял в руки вторую папку, но вдруг увидел, что она очень большая, и чтобы поднять её, ему пришлось встать на стол. С трудом сдвинув папку, он взялся за следующую, но не удержался на ногах и упал. Сверху на него посыпалась каменная лавина - неустойчивая конструкция из нескольких лежащих друг на друге папок.
- Да ёшкин кот! - потирая плечо и с трудом освобождая себе путь на свободу, ругался Алексей. Вдруг раздался страшный рёв, от которого Самойлов снова упал, закрыв голову руками. Рёв затих, потом снова продолжился. При этом стол, на котором лежал Алексей, ходил ходуном. Осторожно выбравшись на воздух, Самойлов обнаружил источник этого рёва - огромный аппарат, лежащий на столе, он же мобильный телефон. Алексей с трудом нажал на кнопку.
- Лёш, ну ты где? - послышался громкий голос Ольги. - Ты же обещал Никите приехать.
- Оль, меня работой завалило.
- Да знаю я вашу работу, - заворчала она, - опять с Жаровым пиво пьёте!
- Оль, ну какое пиво? Середина рабочего дня! А Никитос там как? Держится?
- Да вот, - начала жаловаться Ольга, - забыл откуда строчки:
«Буря мглою небо кроет,
Вихри снежные крутя;
То, как зверь, она завоет,
То заплачет, как дитя,»
Самойлов вдруг почувствовал сильный порыв ветра, его оторвало от стола. В последнюю секунду он уцепился руками в столб, который оказался карандашом.
- Оль, - отдышавшись ответил Алексей, - это Пушкин, «Зимний вечер». Но не в Гаграх.
- Сам ты Гагры. Ох, пожалуюсь я на вас Василисе! Тогда ответь на лёгкий вопрос:
«Там царь Кащей над златом чахнет:
Там русский дух… там Русью пахнет!»
- Пушкин, - с трудом обхватывая руками стакан, проговорил Алексей, - Руслан и Людмила. Убийство, совершённое с помощью холодного оружия.
- Лёш, - с беспокойством заговорила Ольга, - может, мне позже позвонить?
- Да, - кивнул Самойлов, - нет… я сам позвоню.
Нажав ногой на кнопку сброса вызова, он с ужасом увидел, что стакан, за который он держался, наклоняется и готов вот-вот накрыть его, как куполом. В последний момент Алексей сумел лечь на телефон. А поскольку длина телефона была больше диаметра горлышка стакана, то голова и ноги Самойлова остались на свободе.
- Да что происходит?! - пытался сообразить Алексей. Приподняв голову, он увидел чудовище с горящими глазами и не сразу понял, что это собака. Она высунула язык и уже готова была полностью проглотить Самойлова…
- Муха, - Жаров усмехнулся, - оставь Лёшку в покое. Пусть он поспит.
Алексей открыл глаза и оторвал голову от стола. Мухтар стоял рядом, поставив передние лапы ему на колени и высунув язык.
- Приснится же такое, - помотал головой Самойлов.
У советского писателя Евгения Петрова - того, который совместно с Ильей Ильфом написал знаменитые «Двенадцать стульев» и «Золотого теленка» - было весьма любопытное хобби. Он собирал конверты - но не все подряд, а от собственных писем. Казалось бы, дело немыслимое, но Петров придумал прекрасный метод: писал письмо за границу и выдумывал весь адрес - и город, и улицу, и дом, и фамилию адресата. Естественно, через пару месяцев письмо возвращалось назад, разукрашенное красивыми штемпелями «Адресат неверный».
И вот весной в 1939 году Евгений Петров решил получить конверт со штемпелями Новой Зеландии. Выдумал город Хайдбервилль, в котором на улице Райтбич проживал в доме 7 мифический Мерил Юджин Уизли. И, увлекшись игрой, вложил в конверт и письмо: «Дорогой мой Мерил! Я искренне соболезную тебе из-за кончины твоего дяди Пита. Держись, дружище! И прости, что я так долго не отвечал тебе. Как поживает Ингрид? Поцелуй дочку, она уже, наверное, совсем большая. Жду ответ, твой Евгений».
Прошел месяц, второй, третий - а письмо не возвращалось. Петров стал о нем забывать, но в конце лета неожиданно получил… ответ из Новой Зеландии. Прочитав обратный адрес, писатель получил настоящий шок - на конверте значилось: «Мерил Юджин Уизли, Райтбич, 7, Хайдбервилль, Новая Зеландия». Стоял и штемпель почтового отделения, подтверждающий отправителя. Но удивительнее всего оказалось содержимое конверта.
Текст полученного письма был такой: «Милый Евгений! Благодарю тебя за сочувствие! Дядя Пит погиб совершенно нелепо, и эта трагедия на целых полгода выбила из колеи всю нашу семью. Потому я и не писал столь долго, но мы с Ингрид не забыли тебя и те три дня, что ты провел с нами. Глория действительно подросла на полголовы, но все еще не расстается с российским мишкой, которого ей привез ты. Твой Мерил». Но и это было еще не все - из конверта Петров трясущимися руками достал фотографию, на которой был запечатлен он сам в обнимку с абсолютно незнакомым мужчиной! Увидев же дату на снимке, писатель схватился за сердце - именно в тот день, 9 октября прошлого года, он угодил в больницу с тяжелейшей формой воспаления легких, и несколько дней врачи буквально вытаскивали его с того света…
Ни в какую мистику Евгений Петров никогда не верил, а потому немедленно написал в Новую Зеландию еще раз. Но вот ответа не дождался - в Европе началась война, и Петров стал военным корреспондентом «Информбюро» с первых же ее дней. Кстати, его коллеги утверждали, что после получения странного письма этот вечный шутник стал мрачным и замкнутым, а шутить перестал вовсе…
Ну, а закончилась эта история совсем уж не забавно. В 1942 году Евгений Петров летел на самолете из Севастополя в столицу, и этот самолет был сбит немцами в Ростовской области. Мистика - но в тот же день, когда стало известно о гибели самолета, домой к писателю пришло письмо из Новой Зеландии. В этом письме Мерил Уизли восхищался советскими воинами и беспокоился за жизнь Петрова. Среди прочего в письме были вот такие строчки: «Помнишь, Евгений, ты мне сказал после купания в озере, что утонуть тебе не суждено, а суждено разбиться на самолете. Очень прошу тебя - летай как можно меньше!».
По этой истории был снят короткометражный фильм «Конверт» с Кевином Спейси в главной роли, которую снял российский режисер Алексей Нужный по своему же сценарию.
Чувство, когда тебя ночью обнимают и сквозь сон притягивают к себе поближе - непередаваемо. Особенно когда ты живешь одна и на ночь никто не оставался…
Я днем не знаю, что мне делать,
А ночью выхожу я на охоту.
Я убиваю в людях серость,
Что превратится скоро в моду.
Я в лабиринте не теряюсь -
Я знаю выходы повсюду.
И Вас убью; уж постараюсь…
И никого я не забуду!
Моя цена за жизнь - гроши.
Не знаю где ты или с кем ты,
Но умирать ты не спеши,
Расплата в этом мире - центы…
Я снова прав, вокруг молва,
Все говорят: из ниоткуда,
Приходит мститель; и едва,
Народ поверит в это чудо.
Мне скучно днем смотреть в лицо,
Несостоявшемуся чуду.
Мне жаль, наверно, подлецов,
Но я жалеть их все ж не буду…
Я ночью ухожу во тьму,
И знайте - Ваша песня спета…
Спасётесь лишь по одному,
И то, - все это по-секрету…
Не по закону власть дана!
Как представитель темной расы,
Творил он грязные дела
Со злобной в сумраке гримасой.
Уподобляясь тем, кто был
Бичом судьбы его несчастной,
Он так же кровь чужую пил,
Себя утратив в жажде страстной.
Сверкают алые зрачки,
И люди - как мишени в тире.
Не понимают новички,
Что они - твари в этом мире.
Внушая смертным лишь кошмар,
К манерам склонны непристойным,
Передают великий дар
Лишь в высшей мере недостойным.
Она - не реальность,
А твоя бурная фантазия.
Ее пунктуальность,
Уродлива до безобразия.
Она - грозное оружие,
Что в твоем подсознании.
Ищет цели ей нужные,
Живя в вечном изгнании.
Она - умна и наивна,
Как ребенок, верит всему.
Действует интуитивно,
Начиная виртуальную войну.
Она - твое воображение,
Придуманное для соц.сети.
Зеркальное отражение,
От которого тебе не уйти.
Тишина. Горят свечи. Их неверный свет отражается в таинственно-манящей глуби старинного зеркала. Комната полна теней. За окном непроглядный мрак ночи, лишь слегка посеребренный звездами. И полная луна в тонком черном кружеве облаков - избранная царица этого часа.
Кто-то теплым бархатным голосом шепчет мне о том, что жизнь вечна и я, кокетливо опустив ресницы, по-девичьи стыдливо прячу за спиной крылья. Нет, я не ангел, и крылья мои черны, как тихие воды омута смерти. Но кто это - я? И с кем я заигрываю? Где-то в темных глубинах моей души хранятся ответы, но они, как прошлая жизнь, давно и прочно позабыты. Я не хочу помнить, я знаю, что, в конечном итоге, смысла в них нет. Оставьте меня здесь, наедине с моим таинственным другом, в которого я пусть только наполовину, но уже влюблена, и я буду счастлива.
А ты тоже считаешь меня сумасшедшей?
Не спугните фею!
Будь готова, к тебе среди ночи
Подлетит престарелая фея,
Спросит имя, посмотрит в листочек
И промолвит: «Что хочешь? Смелее!»
Не спугни, говори ей желание,
С пылу, с жару, что стукнуло в темечко…
Растеряешься… - всё, до свидания,
Утечет судьбоносное времечко.
Не томи, у нее ты не первая -
Миллиард там какая-то третья,
И она ни какая там левая,
И живет в сновиденьях столетия.
Но смотри, не хитри, и не жадничай,
И не спрашивай: «Скоро ль исполнится?»
И не хвастай с утра, и не важничай,
Вдруг возьмет и накажет бессонницей!
«Раз, два, три!» - щелкнет пальчиком сухоньким,
Перекусит алмазную ниточку,
И в сову превратится, и с уханьем
Вдруг исчезнет… И наше вам с кисточкой!
Я энергетический вампир.
Люблю я позитивом объедаться.
У меня тогда коронный пир -
Когда вокруг все начинают улыбаться.
Улыбку ни одну не пропущу,
Знаете, какие они сладкие?
В толпе их обязательно ищу.
И до радости в глазах я падкая.
У солнца иногда я смех ворую,
У солнечных людей - вообще бессовестно.
А детские улыбки как смакую!
Коплю их в организме добросовестно.
Да, я вампир! Мне совесть только снится))
Как не крути, не обмануть природу.
С тобой я, не спросив, приду делиться.
Все, берегись! я вышла на охоту.
-К-
Проклятье или дар…
но я умею чувствовать людей… и это как войти в тоннель …
в нём есть начало, но без света, не увидишь ни конца ни края.
а это… как ладонью чувствовать… огонь… от тысячи свечей,
который свет прольёт… над пропастью судьбы… от ада и до рая.
проклятье или дар… но я умею чувствовать людей…