Однажды голубка влюбилась в орла.
Любовь ее разум тогда забрала,
Хотя понимала — не пара они.
Как горько вздыхала и ночи и дни!
Она представляла, что птицы осудят,
А чувства ее — ее же погубят.
И в высь поднимают их разные крылья —
Красивая сказка не может стать былью.
Орел очень важная гордая птица,
И спутницей может быть только царица.
А ей остается лишь просто мечтать,
О том, чтобы вместе с орлом полетать.
…У сказки о птицах красивый конец —
Голубка — царица летит под венец…
Неважно насколько малы твои крылья,
Большая мечта — всегда станет былью.
Карина Счастливая
Она живет в своем родном городе, который для нее стал уже давно чужим, потому что ей холодно и одиноко здесь без него. Будто она ищет вечно чего-то, а точнее сказать покоя. Вот и бродит такая потерянная она среди многолюдной толпы. Они все время куда-то спешат по своим важным делам, суетятся, не замечая ее. Будто она совсем невидима для них. Но когда они случайно сталкиваются с ней, не видя ее больших бездонных открытых серых глаз, они прекрасны, но в то же время очень печальны. А еще в них можно увидеть кристально чистую душу ее и безумное одиночество, которое так мучает, хоть она и старается это скрыть в глубине. Но это плохо получается, поскольку это замечали сразу же все те, кто хотя бы на секунду задерживал свой мимолетный взгляд на ее глазах. И тогда они понимают всю глубину боли и доброты, открытости ее души и, конечно же, огромного сердца, которым она так беззаветно любила. Но всё равно они не могут до конца разглядеть масштаб всего разрушения ее небольшого внутреннего мира. Об этом знает только лишь очень близкий круг ее друзей и родных людей. А она мечтала в этих проходящих мимо чужих и абсолютно незнакомых прихожих найти лишь одного. Жадно вглядываясь в их лица с вечной надеждой в душе на то, что однажды она увидит его родные глаза. Того, кто так нужен ей. Конечно, она понимает, что возможно больше никогда не найдет в этой серой массе людей, ничем не отличающихся друг от друга, теплоты его глаз. Потому что он когда-то сам развел все мосты их любви, которые связывали двух таких родных сердцами и душами любящих людей. Между их совсем не близкими и совершенно разными между собой городами. Что его больше сломало — пересуды окружающих его людей или ее слезы обиды на него, за то, что он мало предпринимал, чтобы им поскорее быть вместе. Конечно, она все понимала, что иногда перегибала планку его терпения, но она ничего не могла с собой поделать. Ей было тяжело от того, что его нет рядом, и она не может отдать все тепло своего женского молодого нежного тела ему. Она желала сгорать от любви лишь в его объятиях, засыпать и просыпаться на его плече, и так всю жизнь. Но видимо у него кончились силы бороться за их счастье. И он оставил ее одну, ничего толком не объяснив ей, решив, что так будет лучше для всех. Он понимал, что обоим будет больно, но наделся, что это все пройдет быстро. О, как же он ошибался! Она его не забывает ни на одну минуту, а ее сердце и душа каждый день разрываются снова и снова, когда она понимала, что никаких вестей от него вновь нет. Ей не спится до утра почти каждую ночь. А когда все же вся измотанная, уставшая до предела, она наконец добирается до постели, чтобы упасть в нее и уснуть без всяких мыслей, о нем, все равно она называет тихо его имя и шепчет — Я люблю тебя…
Сидя на подоконнике, смотря, как за окном тает уже совсем тяжелый, грязный, серый снег, превращаясь под яркими лучами солнца в лужи, которые потихоньку разливаются в моря, океаны, и как не спеша прогуливаются прихожие, кто с кем, кто-то с собаками или с детьми и небольшими компаниями молодых людей и, конечно же, державшие друг друга за руки влюбленные парочки… И, как на зло, особенно на них падал печальный ее взгляд, и тогда очень быстро начинало биться и изнывать от боли ее сердце. И она думала про себя, как бы она хотела сейчас поговорить с ним. Ей нужно было так много рассказать ему, попросить прощения, сказать, как он нужен ей и что она была бы счастлива просто слышать его, знать, что у него все хорошо. Но только жаль, что она эти слова, предназначенные лишь ему одному, которые хранит так долго в душе. Возможно она больше никогда не сможет сказать ему это. Ей остается только надеяться, что его душа чувствует ее душу, как она хочет рядом быть с ним, как она рвется из ее хрупкого тела, невзирая ни на что. Быть может когда-нибудь его ангел хранитель ему шепнет на ухо, что она, позабытая им, всё так же ждет его в небольшом городке на реке Вятке. Всё такая же худенькая, беззащитная, наивная душой, ранимая, с горячо любящим сердцем, конечно же, только его одного, все еще верующая в любовь чистую, преданную, непоколебимою ни перед чем. Она нуждалась в любви и защите, она была уверена- пусть идут года, время над чувствами не властно, если они настоящие. Я верю, что она не сломится, пройдет все тяжести жизни с гордо поднятой головой, ведь у таких, как она, с чистым сердцем, большой, доброй, открытой душой, познавшей немало горя, обязательно ждет большое счастье впереди, как подарок судьбы!
Печаль ресниц, сияющих и черных,
Алмазы слез, обильных, непокорных,
И вновь огонь небесных глаз,
Счастливых, радостных, смиренных, —
Все помню я… Но нет уж в мире нас,
Когда-то юных и блаженных!
Откуда же являешься ты мне?
Зачем же воскресаешь ты во сне,
Несрочной прелестью сияя,
И дивно повторяется восторг,
Та встреча, краткая, земная,
Что бог нам дал и тотчас вновь расторг?
И две души, в лохмотьях серых рубищ
Горсть серебра оставлена луной…
Ты так давно не говорил, что любишь,
Ты так давно был ласковым со мной.
Менялось солнце в атмосфере шара,
День оседал у придорожных скал.
Ты так давно не жег меня пожаром,
Ты так давно меня не целовал.
Зачем? Ты спросишь, схоронив усталость,
Своим непониманием казня…
Я так давно уже не волновалась,
Когда ты нехотя касаешься меня.
Сменила осень переливы солнца,
Взлет превратился в пешую ходьбу.
Прости, Г-сподь, за то, что мне неймется,
Оставь как есть счастливую судьбу.
2004 г.
Кто умеет любить — тот умеет быть счастлив.
Ты помнишь, как мне было очень нужно, и слово, и улыбка, и плечо… Хотелось, свечи, поздний теплый ужин… И не о чем- про это и про то …Немного спорить, пить на кухне кофе… Смешным «котенком», нежно греть живот… И чувствовать, как дышишь как щекотишь по шее, вдоль ложбинки вниз… («на взвод»)
Как я, держалась! Прикрывала веки…
Как слушала дыханье и стихи… Вот после… " жестко мстила" …-
Для потехи, — подушками диванные бои… И одеяло на полу, — где «тигры», встречались словно в прерии-«лоб в лоб»!
Хоть «кто кого», понятно, — ты же хищник! (В игре моей, -«любимый хитрый кот»)… — А что теперь?..- Квартира, теплый ужин… Усталый ты… И я…- как блеклый день. И почему то, вовсе мне не нужно, — ни слово, ни улыбка, ни постель… Всё автоматом, — будто по загрузке…- на кухню, в душ,. компьютер и кровать… Но помню, как до слез хотелось слышать, твоих стихов певучий звукоряд!
Седыми каплями закидывает дождь окно,
Берёзы съежившись дрожат от непогоды,
А дома теплый взгляд, как терпкое вино,
И нежность твоих рук, что не подпустят холод.
Я мучился, страдал ночами,
Стихи, как гейзер извергая,
Сидела Муза над душою,
Коньяк из горлышка хлебая.
Молил её: — «Оставь в покое!
Хочу поспать, здоровья нет!».
Она, прикрыв глаза, шептала: —
«Пиши, великий мой поэт.»
Дождь упал, омывши плоть земли…
Лист упал, укрывши землю телом;
В гавань возвращают корабли
По чьему веленью в свете белом?
Снег упал, прикрыв собой горбы,
Впадины мохнатой белой лаской;
На ладонях кто пунктир судьбы
Вывел несмывающейся краской?
Падает случайная звезда,
Как слеза случайная, срываясь,
Падает молитва, как беда,
В небеса, вымаливая жалость
Падает усталый человек
В гололедицу… упавши, плачет…
Падает в пространство новый век,
Что еще беззубый и незрячий.
И над всем упавшим только Рок
На престоле верховодит гордо.
Я не знаю что есть в небе Б-г,
Только что он есть я знаю твердо.
2005 г.
Покушаясь на чужую Красную Шапочку не забывай об Охотнике.
за что люблю тебя я так безумно? зачем таскую по тебе? ведь ты и любишь не меня. не ждёшь, как я, порою лиш надеясь, что вспомнишь обо мне ты и позвонишь, сказав: 'я так скучал, иди ко мне'.
едва на миг тебя во сне увидеть — вот обречение моё. но ведь и там не достигаем ты.
'не уходи, прошу, постой!', протягивая тебе руку робко, про себя я лишь молвлю.
'ты мне не кто!', сказал ты без эмоций. проснувшись в ужасе я понимаю, ты далеко и сердце разрывает.
скажи, зачем тебе всё это я пишу? ведь никогда ты это не прочтёшь. и останется только жажда и надежда — 'будь счастлив ты!', пусть и не со мной.
У настоящих чувств нет срока давности и правил тоже никаких, им не нужны советчики и зрители и будут вместе те, лишь у кого, одно желанье на двоих.
Что могут рассказать слова,
О чем они способные поведать?
О том как в мае кружит голова,
О том, как в январе калечат беды.
Что может передать рожденный звук —
Вербальной сущности первоисточник,
Как высказать тепло касанья рук,
Прохладу одинокой стылой ночи?
Ловушки позолоченных сетей
Манят к себе напевно и фальгово
И ложною виньеткою страстей
Порой бывает сказанное слово.
Чтоб выразить движенье талых вод,
Любви земной волшебное свеченье,
Еще не создал человечий род
Единое буквосплетенье.
Пожалуй, было бы сильней огня
Вслух воспроизведенное явленье
Сказать бы так, чтоб мир сумел понять
Души необъяснимое томленье.
И свежую осилив борозду,
Уют не признавая и поклоны
Все ищут те слова и все бредут
Упрямых менестрелей легионы.
Дни поисков то свЕтлы, то лихи,
Их появленье не сулят афиши…
Словами зарождаются стихи,
Что менестрели по ночам напишут.
2005 г.
Принесёт в золотом подоле
Осень мыслей цветных лоскуты…
В небесах и на грешной земле
Только ты, только ты, только ты.
И проклюнется в полночь звезда,
Словно дань безутешной мольбе.
Я тоскую опять, как всегда
По тебе, по тебе, по тебе
Посулят золотое руно
Иль удачи высокий гобой,
Я же выберу счастье одно —
Лишь тебя, лишь тебе, лишь с тобой.
Вдохновенье — души благодать,
Нетерпенье отдам голубям
И все дни свои буду писать
Про тебя, о тебе, для тебя.
2005 г.