часть первая
ПРОЛОГ или КАК ВСЁ НАЧИАНАЛОСЬ
Окно было слегка приоткрыто.
Я подпрыгнула и, подтянувшись, уселась на выступе около окна. Мышь завозился на плече, устраиваясь поудобнее.
- Давай, теперь твоя очередь.
Прошептала я и нагло впихнула его в щель.
Мышь, как и следовало догадаться, застрял. Послышался сочный мат и натужное сипение.
Я на всякий случай достала кинжал и стала примериваться к его филейной части. Оглянувшись, с ужасом уставившись на острый кончик лезвия, напарник громко пискнул и с тихим хлопком все-таки влетел внутрь темного помещения.
- Поднимай защелку.
Прошипела я, неуютно чувствуя себя на сравнительно небольшом участке дерева, выступающем из стены.
Да и стражники могли пройти в любую минуту.
В комнате послышалось хлопанье крыльев,
потом тихо скрипнула снимаемая защелка, и окно резко распахнулось… наружу.
Потеряв равновесие, я взмахнула руками и тут же рухнула вниз, с головой окопавшись среди колючих ветвей кустарника.
Взвыв от боли, я посмотрела наверх и увидела удивленную рожицу мыша, свесившегося с подоконника.
- Ты не ушиблась?
Гениальная фраза!
- Нет.
Зато вся теперь исцарапана.
Я попыталась было встать, но тут мышь активно замахал мне крылышками и, пытаясь ухать как сова (то есть это мышь думает, что как сова, но как летучая мышь может ухать - я до сих пор не понимаю).
После условного писка прошипел:
- «Стража».
И тут же скрылся в комнате.
Я попыталась устроиться поудобнее среди колючих веток, нащупала рукой сонного ежика и на всякий случай отодвинула его подальше.
Ежик удивился и попытался вернуться, но тут возле кустов раздалось тяжелое топанье стражей порядка, и мы притаились.
- Нет, ты неправ.
Донеслось до меня.
- В этом деле спешить не стоит.
Вино - оно как баба: выпил сразу и много - потом долго воротит.
Выпил мало - хочется еще.
А если наутро после попойки, да еще не похмелившись… то сойдет любая, лишь бы не мужик.
Послышался звучный смех блюстителей порядка. Я поморщилась, пережидая их уход, и постаралась незаметно сгустить ветки перед собой, а то вдруг заметят ненароком.
- Вы идите, ребята, а мне этот кустик приглянулся, ох, что-то много я сегодня выпил.
Я застыла, в ужасе глядя в небольшой
просвет на идущего в мою сторону довольно грузного здоровяка, уже на ходу расстегивающего ремень.
Рука машинально шарила вокруг в поисках чего-нибудь тяжелого.
Не надо было быть зорким и трезвым гением, чтобы углядеть в кустах меня, а углядев - не пожелать задать пару-тройку вопросов.
Мужик подошел почти вплотную.
Моя рука нащупала ежа.
И пока здоровяк пытался справиться с пуговицами на штанах, я уже швыряла в него несчастное животное.
Рев, крик и топот удирающего стражника.
На шум тут же прибежали остальные стражники. Здоровяк сидел на мостовой, громко и со вкусом ругался, а в руку уже тыкался мокрый нос моего недавнего «снаряда».
В общем-то правильно: бежать, кроме как ко мне, было больше и некуда.
Следующие минут пять мы слушали о летающих колючих ежах, один из которых только что напал на него и, громко пискнув от счастья (прибью мыша!), улетел дальше, видимо, к следующему посту.
Его тут же подняли на смех и даже предложили проверить кусты в поисках этого чуда природы (я чуть не поседела), но потом просто подняли, отряхнули и повели израненного друга в следующую таверну - «промыть раны».
Еле дождавшись, когда звук удаляющихся шагов затихнет вдали, я тут же вскочила на ноги. Прыжок, подтянуться.
И вот я уже вновь сижу на том же самом выступе. Мышь больше не хихикал, прекрасно понимая, что рискует вывести меня из себя окончательно и, как следствие, получить по шее.
Отодвинув его, я прыгнула в комнату и тут же затаилась, чутко прислушиваясь к окружающим звукам и шорохам.
Мышь взмахнул крыльями и легко приземлился мне на плечо, поблескивая в темноте бусинками глаз.
Тишина стояла полная.
Под дверью не горел свет, нигде не скрипели половицы, весь дом был погружен в сон, беспечно доверившись стражам порядка и большому амбарному замку, висящему на двери.
Я облегченно выдохнула и сделала шаг вперед.
Визг несчастной половицы чуть не довел меня до инфаркта.
Замерев на одной ноге, я старалась даже не дышать.
Но никто не встал.
Рискнула сделать следующий шаг.
Нет, они точно издеваются!
Следующая половица рыдала не тише своей соседки, третья чуть не подломилась под ногой, зато четвертая даже и не подумала скрипнуть. Мышь уже вовсю захлебывался смехом… на подоконнике, с интересом наблюдая за мной.
Я грозила ему кулаком и строила зверские рожи, чтобы он заткнулся, но этот гад, прекрасно сознавая, что находится вне зоны досягаемости, на угрозы не реагировал, зато предлагал - раз уж такое дело:
- «Не мучиться и просто включить свет - все равно шумим».
Я мужественно проигнорировала его «добрые» советы и, сплюнув на пол, уже не таясь зашагала к небольшому камину в углу.
Закрыв глаза и сосредоточившись, с трудом увидела небольшое красное пятно на периферии. Протянув руку, нащупала довольно старый, с отбитым краем кирпич в стенке камина и, не раздумывая, нажала на него,
в который раз произнося мысленную молитву благодарности своей судьбе за столь полезный дар:
- Видеть сокрытое.
Кирпич поддался легко, и камин тут же с протяжным гулом, подняв тучу пыли, начал поворачиваться вокруг своей оси.
Мы с мышом закашлялись, а в доме зажегся свет, полоску которого я уловила под дверью. Послышались удивленные голоса и звук шагов по направлению к комнате.
У меня было очень мало времени.
За камином оказалась небольшая комнатка, в данный момент заполненная облаком пыли. Сощурившись и задержав дыхание, я забежала внутрь и тут же вцепилась пальцами в стоявший в центре большой кованый сундук.
Попыталась поднять крышку, но она не только не поддалась, но еще и мои пальцы явно намертво прилипли к ней, не желая отделяться от деревянной поверхности.
- Пых, ты мне нужен.
К счастью, я тут же услышала знакомое хлопанье крыльев, а еще через мгновение он уже приземлился на крышку сундука.
- Сколько раз повторять, я не Пых, я - Пыхторий!
Но я его уже не слушала, откидывая крышку и судорожно роясь внутри деревянного ящика. Мышь не успел вовремя взлететь и теперь валялся на полу, испачканный в пыли, страшно ругаясь.
Ну где же она, где? А, вот она!
Схватив довольно массивную книгу и сунув ее в небольшую сумку, висящую на поясе (если бы приемная мать не подарила мне безразмерную суму, сдавшись под напором аргументов все той же тетки Розы, я прям и не знаю, что бы я без нее сейчас делала), подхватила мыша и кинулась обратно в комнату.
И вовремя: в замочной скважине как раз со скрипом поворачивался ключ, но я уже спрыгнула вниз с подоконника, угодив во все те же колючие кусты и чуть не наступив на спящего там ежика. Подпружинив ногами от земли и с боем прорвавшись сквозь колючие заросли, я рванула к такой долгожданной свободе, которая начиналась в дырке ограды соседнего дома.
И только мы скрылись под сенью чужих яблонь - весьма и весьма запущенного кем-то сада, - как из окна обворованного мною дома высунулся худой, в белой ночной рубахе и колпаке старик с длинной палкой в руке.
Он оглядывался по сторонам и водил посохом - вслед за взглядом.
Я съежилась недалеко от ограды, молясь сразу всем умершим родственникам, чтобы маг меня не заметил.
И то ли родственники как раз незримо пролетали мимо, то ли ночь была слишком темной, но старик, выругавшись и сплюнув вниз, все-таки убрался обратно в окно, угрюмо и резко объясняя, «что случилось», невидимой мне отсюда женщине с тонким, слегка визгливым голоском.
- Линяем.
Шепнул мышь и попытался взлететь.
- Куда!
Я поймала вредителя за крыло и тут же сунула себе за пазуху.
Мышь пытался отбиваться, но безуспешно.
- Всю конспирацию нарушишь.
Я осторожно поползла вперед, стараясь держаться подле ветвистых кустов и деревьев.
Мышь все осознал, понял и больше не вырывался, правда, потихоньку ругался себе под нос, искренне уверенный, что я его не слышу.
Я не стала разочаровывать пушистика, мысленно обещая себе разобраться с ним дома.
К дому, довольно-таки ветхому строению аж в два этажа, окруженному давно заброшенным садом, я подошла уже ближе к рассвету.
Солнце еще не встало, но чуть посветлевшее небо лениво гасило редкие искорки звезд, выкатывая прочь за горизонт обглоданный серп луны.
Зевнув, я вошла в проход, зияющий выбитой в незапамятные времена дверью.
Поднявшись по скрипучим ступеням, кое-где местами обвалившимися от дряхлости, на чердак дома, достала ключ из сумы и вставила его в замок.
Радуясь, что, сколько бы я ни положила в суму, всегда, засовывая руку внутрь, извлекаю в первую очередь то, что мне надо, а не то, что сунула в нее последним.
Посреди огромной, поистине царской комнаты с отклеивающимися от стен обоями, когда-то голубыми, а теперь просто грязно-серыми, стояла огромная кровать под балдахином, на которую я рухнула, с удовольствием зарываясь лицом в любимое пуховое одеяло.
Горло что-то царапнуло, заставив вздрогнуть, и вот уже из-за пазухи, выпучив глаза и жадно ловя ртом воздух, выбирался Пых, хрипя и пища:
- «Караул, убивають!»
Пришлось перевернуться на спину, сесть и извлечь страдальца полностью.
Упав на подушку и задрав кверху лапы, он со стоном попросил воды.
Пришлось вставать и идти к вбитому прямо в стену рукомойнику, стоявшему рядом с небольшой, но чугунной ванной кустарного гномьего производства.
Вода туда поступала бесплатно, по маговодоканалу.
Проще говоря, я по-тихому уворовывала столь ценный ресурс у одного рядом живущего богача.
Славка, сын кузнеца, организовал мне все это бесплатно, обладая огромными связями и «горячим чувством» ко мне.
Воде я обрадовалась, а чувствам - не очень, о чем и заявила парню…
Славка расстроился, поклялся в вечной любви и… через месяц женился на другой, чем поверг меня в стойкое ощущение собственной неполноценности. Я все никак не могла понять, почему вечность - такая короткая.
А я ведь даже и подумать толком не успела.
Вода с шипением и плевками натужно потекла из крана, наполняя кружку с отбитой мышом ручкой до краев.
На кружке были изображены три кошки, а еще одна - в виде глиняной фигурки - сидела на краю и с интересом заглядывала внутрь.
Пых эту кружку считал своей и очень ее любил.
И поэтому мне из нее пить строго воспрещалось. Да я и не стремилась, тем более что размером она была как раз для новорожденного ребенка, а никак не для взрослого человека.
Подойдя к кровати, я сунула кружку Пыху в лапы и плюхнулась рядом. Тут же последовал возмущенный писк:
- Кэт, из-за тебя я теперь весь мокрый!
- Не преувеличивай. Всего пара-тройка капель.
Недовольное сопение и бурчание под нос.
После чего мышь старательно обхватил кружку крыльями с пальцами на концах и начал пить.
Я раньше считала, что у него не крылья, а лапы, но с перепонками.
А мышь завопил, что я неуч и в его анатомии ничего не понимаю.
Гм, возможно.
- Покажи книгу.
Пых уже допил, и теперь кружка попросту валялась неподалеку, а рядом с ней по подушке расплывалось небольшое мокрое пятно.
- Пых! Я же здесь сплю!
Пых удивленно посмотрел на кружку, поднял ее, а потом, натужно пыхтя, передвинул край второй подушки так, чтобы пятно на первой не было видно.
Посмотрев на меня, он старательно улыбнулся и смущенно затеребил краешек одеяла.
Я тяжело вздохнула и все-таки достала из сумки очень пыльную недавно украденную книгу.
Долго и старательно отряхивала ее над полом, после чего положила в центр кровати.
Мышь тут же полез смотреть картинки, мне тоже было интересно посмотреть.
Перевернув первую страницу, мы удивленно уставились на рисунок - лежащей на столе человеческой женщины, живот которой был распорот, а внутренние органы красиво разложены вокруг.
- Это что?
Ошарашенно смотря на картинку, спросил мышь.
Я задумчиво почесала затылок и перевернула сразу несколько страниц.
Лучше бы я этого не делала!
Мышь - весь зеленый, с круглыми от ужаса глазами, подергивая правым ухом и веком, - смотрел в картинках на то, как надо препарировать летучих мышей.
Я решительно захлопнула книгу.
- Кэт!
- Да не волнуйся ты так, завтра отдадим книгу заказчику, и ты все забудешь.
- Ни за что! Это… это ужасно!
Я взяла Пыха на руки и, старательно замотав его в детское одеяльце, усадила на подушку, потом сбегала к холоднику и с интересом в него заглянула. В дальнем углу холодника сиротливо стояла полупустая баночка мороженого.
Да, пора бы и за покупками сходить, а то мы так с голоду помрем.
Вернувшись с мороженым и двумя ложками, я принялась старательно кормить мыша лакомством.
После первой ложки пушистик сменил цвет на обычный - черный, после второй взял сам ложку в лапку, а после третьей и вовсе забыл о жуткой книге, которую я уже спрятала обратно в суму.
- Вкуснотища.
Я улыбнулась и, облизав ложку, откинулась на подушки.
Мышь доедал остатки лакомства, громко стуча ложкой по стенкам банки.
А за окном занимался рассвет.
- Поспим пару часиков, а потом пойдем к меняле.
Мышь что-то ответил с набитым ртом.
- Разбудишь меня?
- Угу.
Я с трудом сняла сапоги, помогая себе только ногами, и с восторгом зарылась в одеяло, натягивая его до подбородка и чувствуя, как тяжелые веки наливаются свинцом.
Наконец-то можно поспать.
Когда я проснулась, уже вечерело.
Удивленно посмотрела в окно, довольно большое и круглое, расположенное напротив кровати, затем перевела взгляд на бессовестно храпящего кверху пузом Пыха и тут же вскочила на ноги. Катастрофа!
Меняла вполне уже мог уйти из условного места, а это означает не только потерю денег, но и дальнейших заказов в перспективе…
Я заметалась по комнате, пытаясь найти сапоги. Обнаружив первый сапог и натягивая его на правую ногу, оглядываюсь в поисках куда-то запропастившегося второго.
Мышь счастливо всхрапнул во сне.
Я отчетливо скрипнула зубами.
Ну, погоди у меня.
Сбегав к раковине и наполнив первую попавшуюся кружку, я вернулась и с наслаждением вылила воду на похрапывающего напарника.
Послышалось бульканье, а потом возмущенные крики, визг, и мокрый ошарашенный мышь начал метаться по комнате, обдавая меня веером брызг. Я попыталась было отпрыгнуть в сторону, но обо что-то споткнулась и с грохотом рухнула на пол. Приглядевшись - поняла, что споткнулась о свой второй сапог.
Чем лучше эпиграф к книге, тем реже ее читают дальше.
01/09/2014
Доспех выпрямился упруго зазвенев. Демон изменился в лице. Впрочем, и в теле он тоже менялся. Его крылья таяли, истончались. Появился огромный глаз, которым он злобно смотрел по сторонам. Спустя пару секунд иллюзия развеялась полностью. Демон паук трясся от гнева.
- Что ты знаешь о Вере ничтожество? - заорал он, капая слюной. - Кощунство! Еретик! Сколько же я убил вас Святым Мечом в прошлые времена! И вы все еще распространяете свой культ ложной веры!
- Братство Света никогда не использовало оружия, - тихо сказал Крестоносец. - Я не знаю, кому ты был верен, но точно не Свету.
- Я сожру тебя!
Паук окончательно утратил контроль над разумом и ринулся на крестоносца. Тот увернулся. Громко топоча ногами, Эрртруарр пробежал мимо, и резко развернулся. Глаз уставился на Крестоносца с мрачной ненавистью. Казалось, даже воздух загустел от злобы распиравшей демона.
- Прочь мерзкое создание! - донеслось недалеко. Я не видел кто это, но по голосу узнал монаха. Тот шел на демона, держа перед собой огромный крест.
- Сожру обоих - сообщил демон. И потянулся за более легкой мишенью. За монахом.
- Оставь его Эрртруарр - до боли знакомый голос. Тихий, но твердый. Старик Месяц тоже пришел помочь. Присутствие демона обратило его. Раскосые кровавые глаза на бледном лице.
- Жалкий пес! - демон сплюнул черной кровью. Святость молитв обжигала его. Тяжелым шагом он двинулся в сторону АльХазима. Тот в свою очередь расправил рваные крылья. Схватка демонов была страшным зрелищем. Безумный в своей ярости Эрртруарр рвал и резал плоть моего друга. Трещали кости и пахло мясом. Но вот демон-паук пропустил серьезный удар и оглушено упал. Заклятье Камня утратило силу. Меня подхватили чьи-то заботливые руки. Эрртруарр быстро пришел в себя. Увидев, что мы успели сбежать, он пустил нам вслед ментальный удар чудовищной силы. Меня отключило на руках у бегущего демона. Последнее что я помню это красный, раскосый глаз и пустую глазницу рядом.
Очнулся я в келье. Никого не было. Монах ухаживал за стариком Месяцем в лазарете. Тому сильно досталось. Правда, на человеческом облике были иные травмы. Глаз был сильно поврежден, но цел. Сломанные ребра и огромная, рваная дыра в груди. Старик Месяц жалобно охал, корчась в бессознательной агонии.
- Он нашел в себе силы снова стать человеком. Господь поможет мне исцелить его.
Я дотронулся до его плеча. Внезапно раненый Месяц схватил меня за руку.
- Ад так жарок! Столь горячее пламя! Я так не хочу обратно!
Книга «Хоббит, или Туда и обратно» была написана Толкином не для продажи и не для печати. Оксфордский профессор имел своей целью написать небольшую сказку, историю для чтения собственным сыновьям. Но он так увлёкся своим произведением, что нарисовал ещё карты и иллюстрации, дополняющие произведение. Первое время существовал лишь один рукописный экземпляр книги, которую профессор изредка давал почитать своим друзьям и ученикам. Именно благодаря одной из его учениц книга и увидела свет, а позже и получила продолжение в виде трилогии «Властелин колец» и «Сильмариллиона».
_______________________________________
Также интересным фактом является то, что рецензентом для этой книги послужил 10-летний мальчик, сын директора издательства, в котором она впервые была напечатана.
_______________________________________
В 1965 году толкиеновского «Хоббита» впервые издавали в США в мягкой обложке. Иллюстратор обложки Барбара Ремингтон совершенно не читала текст. В результате на обложке книги появились лев, два страуса эму и непонятные деревья с луковичными розовыми фруктами.
_______________________________________
Для первого официального издания «Хоббита» художник Михаил Беломлинский нарисовал Бильбо Бэггинса с известного артиста Евгения Леонова. Однако, увидев телепередачу, где Юрий Никулин жаловался, что производители кукол украли и используют его образ, решил показать книгу актёру и спросить его мнение. Вопреки опасениям, иллюстрации Леонову очень понравились, и Беломлинский подарил ему сигнальный экземпляр книги «Хоббит» - самую первую книгу Толкина в Советском Союзе.
Позже Леонов писал сыну: «Кстати, о „портретах“. Ленинградский художник Михаил Беломлинский на днях подарил мне книжку английского писателя Джона Толкиена, которую иллюстрировал; оказывается, он изобразил героя сказочной повести хоббита Бильбо очень похожим на меня… У хоббитов толстенькое брюшко, одеваются они ярко, преимущественно в зеленое и желтое, башмаков не носят, потому что на ногах у них от природы жесткие кожаные подошвы и густой теплый бурый мех, как и на голове, только на голове он курчавится. У хоббитов длинные темные пальцы на руках, добродушные лица, смеются они густым утробным смехом, особенно после обеда, а обедают они, как правило, дважды в день, если получится. Копия, не правда ли? Книжку привезу, сказка мудрая и очаровательная, рисунки тоже. Обнимаю. Отец».
Ваш знак зодиака в романе «Мастер и Маргарита»
ОВЕН
Пятый прокуратор Иудеи всадник Понтий Пилат. Израненный в боях, покрытый шрамами отважный солдат Рима. Импульсивен и честен, всегда имеет свое мнение, хотя из осторожности скрывает его. Огненная сущность игемона тянется к высокому идеалу, к свету истины и правды, и Судьба награждает его встречей с Иешуа, по сути, его Alter ego. Сын короля-звездочета, в длинном белом плаще с кровавым подбоем (сакральные цвета Агнца), не потерпит предательства, и бесславная участь Иуды - тому пример.
ТЕЛЕЦ
Профессор Иван Николаевич Понырев, в прошлом поэт Иванушка Бездомный. Упрямый, материалистичный, видевший перед собой ясную перспективу, и, волею случая, полностью изменивший мировоззрение.
Такая алхимическая трансмутация и свойственна управительнице Тельца Прозерпине. Когда взволнован или выпил, бывает буен и колотит посуду. Когда спокоен, в глазах его светится высокая мудрость и любовь ко всякой твари. Солнечный знак Михаила Афанасьевича Булгакова (род. 15 мая).
БЛИЗНЕЦЫ
Выдумщик и балагур Коровьев. Чертовски интеллектуален, предприимчив, никогда не полезет за словом в карман. Фагот обладает природным чувством юмора, коммуникабельностью, умеет располагать к себе людей. Признаем, что товарищ-регент бывает порою весьма ядовит, но как точно он видит чужие недостатки!; И двойственность, как главная черта Близнецов. Под ернической или шутовской маской Коровьева скрывается его подлинная рыцарская сущность, утонченная, печальная и интеллигентная.
РАК
Мастер. Его медитации при полной Луне, лунная дорога в эпилоге романа, - ; все это не просто так. Рак и управляется Луной, непостоянной, изменчивой, зыбкой. Если не будет изначального источника света, будь то божественная инспирация прозрения, или любовь и нежность вполне земной женщины, зеркало Луны не сможет транслировать в мир своего волшебного платинового свечения. Таковы Раки, им необходима поддержка, любовь, семья. Маргарита для творца - ; архетип Матери, и в то же время его Муза.
ЛЕВ
Маргарита Николаевна, плотская любовь и небесная муза мастера. Управляется Солнцем, согревает, освещает путь и вдохновляет других. Луна и Солнце - мастер и Маргарита. Лев яркий, практичный, умеет быть лидером и принимать решения. Любит золото и желтый цвет, помните ее букет при первой встрече? И как мастер повиновался его желтому знаку? При всей своей силе Лев сострадателен к горю других - не за себя просила Маргарита у Воланда, а за страшную грешницу Фриду. У них в крови творение блага.
ДЕВА
Человек в сером капюшоне - Афраний. Уравновешенный, логичный, умный и трудолюбивый, вот он - ; начальник тайной службы Понтия Пилата. «Изумляющая всех исполнительность», - ; замечает о ценном помощнике игемон. Афраний холоден и спокоен, весьма любит детальные инструкции. Интересно, что астрологически пара Овен-Дева соотносится, как начальник - ; подчиненный. Дева вежлива, внешне опрятна, вспомним аккуратно убранные волосы Афрания. Но своего не упустит - даже Пилат «возвращает ему долг».
ВЕСЫ
Римский Григорий Данилович, финансовый директор Варьете. Любит искусство и часто находит себя в этой сфере деятельности. Римский, например, из Варьете ушел в театр детских кукол, а не в банк, заметьте. Весы видят проблему с обеих сторон, любому чуду могут отыскать разумное объяснение. В этом их сильная сторона. Но есть и слабости - пассивность, нерешительность. Давления не любят и долго не терпят. Попросту от него сбегают, типа того, как финдиректор «на курьерском» в Северную Пальмиру.
СКОРПИОН
Небольшой, но атлетически сложенный Азазелло с торчащим изо рта клыком. Энергичный, проницательный, он любит управлять людьми и готов применять силу. С его подачи Степу выкинули в Ялту, он же избил бедного Варенуху в клозете. Скорпион моментально соображает, принимает решения, при этом обладая немалой толикой коварства. Мифологический Азазелло - мрачный демон пустыни, который легко поднесет вам чашу с ядом, помните реинкарнационное убийство мастера и его возлюбленной?
СТРЕЛЕЦ
Директор театра Варьете Степа Лиходеев. Миссия Стрельца - всегда и во всем выходить за пределы, будь то принудительная телепортация из Москвы в Ялту или же номенклатурная пересадка в Ростов на должность заведующего гастрономом. Степан Богданович и выпить не дурак, и от души за дамой поухаживать. Стрельцы любят все удовольствия жизни и даже в трудные времена не теряют своего оптимизма. Им присуща широта натуры, экспрессивность, и в то же время вдумчивость и способности к руководству.
КОЗЕРОГ
Профессор черной магии Воланд. Олицетворяет идею власти, в данном случае, одного ее полюса. «Часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо». То грустный, то философичный, по сути, носитель кармической справедливости. Козероги влиятельны, спокойны, прекрасно руководят другими, хотя порой тяжеловесны. Страсти людские, и высокие чувства, подобные любви или состраданию, удивляют и трогают мессира, ледяного ангела, некогда низринутого в преисподнюю более сильной рукой.
ВОДОЛЕЙ
Кот Бегемот. Именно этот шаловливый и непредсказуемый зверек символически связан с инновационной природой Водолея. Кот любит технику - катается на трамвае, палит из пистолета или починяет примус. Как и любой Водолей, он оригинален и нестандартен в поступках, а для случая хранит маску юродивого. Прочный союз в астрологии - Близнецы и Водолей, вот вам и «неразлучная парочка» Коровьев и Бегемот. Посмотришь, - ; кот, но нет, приглядись - невысокий товарищ в толстовке, а москвичам не понятно!;
РЫБЫ
Иешуа Га-Ноцри. Глубокий, сострадательный, приносящий жертву во искупление за всех заблудших в этом несовершенном мире. Рыбы были символом первоначального христианства. Люди Рыб страдают искренно и мужественно, но они отнюдь незлобивы, для них все люди - «добрые люди». Понимающий и прощающий Иешуа - ; атрибут вечности и горней Любви. И сейчас они, под руку с Пилатом шагают куда-то вдаль по серебристой лунной дороге, замыкая переплетением рук зодиакальный круг жизни и романа.
Любовь творит с людьми удивительные вещи. Она преобразует их и подталкивает на предательства. Предательства друзей, чести и собственного эга.
И я получил пустой конверт. Без обратного адреса и жалкой подписи. Со словами на обратной стороне:
«Я есть.
Ты есть.
Мы есть.
Смерти нет.
Есть только любовь…»
Никогда не забуду, как она писала это при мне своей дрожащей рукой.
Врачи говорили, что ей не дожить до утра…
Один ребёнок, один учитель, одна книга и один карандаш могут изменить мир.
- Моя душа хочет вискаря.
- Твоя душа просит вискаря с тех пор, как ты издал первый в своей жизни крик. Но глупые акушерки почему-то решили, что тебе нужна сиська.
- От сиськи я бы тоже сейчас не отказался.
Окутанные неистовым желанием, они слились в ядовитом поцелуе, не обещающим ничего, кроме боли, разлук и страданий
Всё, что мы знаем о пиратах, происходит из одной книги
Треуголка, повязка на глазу и попугай на плече - так мы привыкли представлять себе пирата. Но весь этот антураж происходит из одной-единственной книги, изданной в 1724 году в Лондоне неким Чарльзом Джонсоном.
Книга называется «Общая история грабежей и убийств, совершенных самыми известными пиратами» (A General History of the Robberies and Murders of the Most Notorious Pirates). В книге описаны похождения многих известных пиратов - Черной Бороды, Израэля Хэндса, Бартоломью Робертса
Именно благодаря этой книге мы сейчас уверены, что пираты обязательно должны быть одноногими или одноглазыми, они постоянно ищут сокровища и плавают под веселым Роджером. Хотя даже согласно книге Джонсона свой флаг «веселым Роджером» называли всего два пирата - Фрэнсис Сприггс и Бартоломью Робертс.
Книга была очень популярной в 18−19 веках и несколько раз переиздавалась. Именно ей руководствовались писатели, создававшие романы о пиратах, в том числе - автор «Острова сокровищ» Роберт Льюис Стивенсон.
- Мы прокляты жить. Ставить глупые цели и сразу о них забывать, когда какая-нибудь дамочка прикидывается твоей вселенской любовью. Понимаешь о чем я?
- Ты хочешь сказать, мы все полные идиоты?
- Точно, именно это я и хочу сказать. Нет, на самом деле есть парочка человек, кто не входит в этот кружок.
- И что нужно, чтобы не быть идиотом?
- Думаю… нужно каждый раз стегать себя ладонью по щеке, когда появилась мысль: - «А может бросить все, и жениться на ней» - немного подумав, ответил я.
- Получается, мы с тобой не круглые идиоты, мы же сидим сейчас в чертовом баре
- Частично, человек рождается с основной идеей продолжения рода, бывают сбои в конвейере и появляются люди из «ряда вон». Но ты, не знаешь, как изменить этот засыхающий мир?!
- Извини, я еще молодой, вполне умный, даже немного красавчик, придумаю.
- Твоя молодость не стоит и гроша. Таких, как мы, молодых красавцев, миллионы. Я говорю о чем-то феноменальном.
- И о чем?
- Не знаю мать твою. Ты что издеваешься? Если бы знал, мы бы тут не сидели. Хотя может и сидели. Но, я совершенно точно не подумал, что мы идиоты, - продолжил я, повысив тон.
- Ты прав, мне остается только согласиться.
- Сегодня мы выйдем отсюда другими людьми. Слышал о Чарльзе Буковски?
- Вроде писатель?
- И поэзией он тоже увлекался. Не любил я никогда рифмы, но один стих я прочту тебе на память.
- Господа, добрый вечер. Вижу веселье уже в полном разгаре. - поприветствовал нас пришедший Влад, а с ним и Макс.
- Еще чуть-чуть и вы бы опоздали. Прошу к столу.
Я был рад этому вечеру, неделя выдалась адски тяжелая. Это все недосып, он делает из человека полузомби, да еще сволочь. Да и загрустил, вспомнил её. Всегда есть какая-то она, которуюмы вспоминаем.
Все должно быть не так. Нужен поступок. Я почувствовал, как по моему позвоночнику побежал холод. Так бывает, когда не знаешь что делать дальше.
Любовь, да, я слышал о таком, испытал в полной мере. Это похоже на поход в магазин, когда хочешь свежих фруктов, а выходишь и понимаешь, в руках кусок прошлогодней протухшей колбасы. А может, я ошибаюсь.
В жизни важно сделать три вещи: напиться, подраться, полюбить и умереть, последнее это не обязательно, но врятли вы откажитесь.
Сейчас я вижу только один выход, надраться, как следует, а там как пойдет. В пять утра, мы шли по проспекту, напевая песни. Казалось, вечер подходит к своему логическому завершению и всем бы хорошо разойтись по домам. Но сказка не должна заканчиваться так быстро.
- Пойдем на крышу? - сказал Макс.
- Какую к черту крышу,
- Вот такую, ту крышу, смотри - он указал на высотку, - я знаю, там открыт проход.
5:30 утра.
Я встал на самый край и расправил руки в стороны. Глубокий вдох, я был где-то возле неба. В такие моменты, больше всего на свете тебе хочется сделать шаг. Но, увы, люди не летают. Люди даже мечтать, толком не научились. Только на краю пропасти понимаешь, сколько стоит твоя жизнь. Тогда до меня дошло, абсолютно нисколько. Если я сделаю шаг, высота поглотит мое тело, а бесконечность заберет душу. Меня врятли вспомнят через 50 лет. Я не знаю, есть ли там хоть что-то, но если есть, то это пара мониторов, где люди просматривают свою жизнь, им стыдно, всем. Я вот-вот достучусь до небес.
- Хочу прочесть вам стих, я никогда не проникался чем - то похожим, да бывает, что смотришь фильм, и тебя будто прошивает сотня пуль, и тебе это нравится. Это не то, это сильнее, - начал я.
- Ты увлекся поэзией? - задал вопрос Макс
- Нет, но послушай.
Я начал читать стих Чарльза Буковски «Бабочка». Последние строки:
«И не вырос ребенок, светилом не стал медицины,
И от СПИДа не смог он придумать простейшей вакцины,
И гуляет зараза, а люди застыли в бессилие,
От того, что когда-то помяли той бабочке крылья»
Воцарилась тишина, на миг остановился мир. Птицы остановились и уставились на нас, город умер, мы стали его сердцем, остановившимся сердцем. На глазах появились первые слезы. Так тихо, будто этого вечера не было, тяжелые дыхания и робость, ни слова, ни одного слова не прозвучало.
Читаю я однажды книгу, и вдруг обнаруживаю, что это книга читает меня. Я хотел было прекратить, но мне стало интересно, как далеко она зайдет. Читаю дальше, и, соответственно, она меня тоже. Я прекращаю читать и чувствую, что она продолжает свое хитрое дело. Думаю «Э неет» - и в топку ее. Хрясь!
…
Так сгорело много библиотек за всю историю. Люди, зная, что книги их однажды прочтут - их уничтожали.
Мой поступок обнаружил во мне определенную слабость, и теперь, не желая повторить его снова, дабы хоть как-то иметь возможность думать, что я сильный, я стал читать в очках. Говорят, что они хороший барьер - книга, видя свое отражение, изучает себя. А тем временем я еще лучше изучаю ее.
Жизнь похожа на книгу, отличие лишь в том, что интерес к её чтению мы должны создавать сами.
Смотря в новую книгу,
захожу по пояс -
Проверяю
температуру и глубину.
Подобная крабу
интересная повесть
цепляет клешнями
через пару минут.
Сравнимы
яркие буквицы
с маяками -
ориентируюсь в море
по ним.
Автор
действительность
в воде
отзеркалил.
Сильнее
вцепились клешни.
Сине-зеленым
мир видится нынче,
каракатицей
поменявший цвета.
Прячутся
в раковинах кавычек
белоснежные
жемчужины цитат.
Морские звезды
раскрыли их тайны:
Словно виджеты -
сноски внизу
Параграфы -
коньки
с вывернутыми хвостами -
спрятались
в буквенную бирюзу.