Обнажая перед кем-то душу, всегда ждешь, что тебя поймут, утешат, успокоят, оправдают… Так и бывает обычно, ПОКА ДЛИТСЯ РАЗГОВОР.
Хочу, чтоб трава была покрывалом,
Хочу, чтобы солнце меня ласкало,
Хочу, чтоб радуга входом была
В мир, который я создала.
Солнце хочу в ладонях держать,
По речке холодной быстро бежать,
И насладиться холодной водицей,
Которая может так обжигать.
Энергией солнца хочу насладиться,
Лесом могучим хочу я укрыться,
Мысли свои ветру поведать,
Дождем, омываясь, себя исповедать.
Помилуй, Господи, прости грехи все наши смертные.
Не зная истины, грешим… И свечи ставим в церкви мы.
Сегодня брата он убил, а завтра ТЫ его простил?
Не веря в «бога», верю я быть может ТЫ простишь меня?
За то, что жизнь я так люблю - что быть с тобою не хочу.
Будь рядом ТЫ!!! и помоги пройти все трудные пути -
Предательство принять за дружбу, обман любимого - за службу,
Физическую боль за «кайф», а боль в душе - за «вечный рай».
Молить ТЕБЯ о многом стыдно.
Пусть будет мне не так обидно, за то что люди лгут и верят,
Что в рай откроются им двери.
Гробовщик, мужчина сильный, выполнял заказ.
Жизнью битый, удивляться вроде бы и нечему.
Только отчего-то, по щетине, прямо на атлас,
Украдкой слезы. Отвернулся, чтобы не замечено.
В городе уж знают все, история страшна.
Смерть приходит в разном виде, нелицеприятная.
Но зачем трехмесячная ей девочка нужна??!
Человеку не постичь мотивы непонятные.
Мама смотрит мимо всех, маска на лице.
Слов таких не выдумать, чтобы ей сказать.
Поправляет в сотый раз розовое платьице.
Как возможно эту боль просто переждать?!
Батюшка спокойными говорит словами.
Мерцают свечи тускло, со всех сторон зажженные.
Ангелом уходишь, чтоб вернуться снами.
Не раба ты Божия, младенец некрещеный.
Маленькая розочка, сорванный цветочек.
Ты лежишь укутана, в этот жаркий день.
Все слова уж сказаны, до последних точек.
И на лицах скорбных ужаса лишь тень.
Чувства словно тени бродят по душе,
Забыться бы, укрыться бы. Но как не падать духом?!
Глаза песком засыпаны, и в горле ком все душит.
Прости наш мир. Земля пусть будет тебе пухом…
-К-
Господи услышь!
Твой блудный сын вернулся,
Я пришел с повинной головой,
Уж с лихвой, в грехи я окунулся,
Вот плачу, и потерял покой.
Не живу по жизни я, а маюсь,
Не судите люди вы меня,
Вы поверьте, что от сердца каюсь,
Так сложилась, жизнь не легкая моя.
Говорят когда живешь с волками,
Ты обязан выть как и они,
А иначе с овцами сравняюсь,
И сожрут сородичи свои.
Говорят, что бесы ломят тело,
И они толкают на соблазн,
Вспоминаем Бога мы не смело,
К бабкам бегаем, чтоб сняли сглаз.
И решил, что жизнь я поменяю,
Не хочу, чтоб мучилась семья,
За грехи мои, им отвечать нельзя,
Только я, за все свое в ответе.
И молю, сейчас и навсегда,
Чтобы путь по жизни стал мне светел,
Помоги Господь, открой мои глаза,
Огради от грешного похода.
Я приду на исповедь к тебе,
На причастие пригублю кагора,
Так вкушают кровь твою и плоть,
Это начало, моей жизни новой,
Получить от Бога оберег.
(Дарий Давидов)
Вчера прочитала:
Когда я летел с моста я вдруг четко осознал, что все мои проблемы были решаемыми, но было уже поздно - я летел с моста.
Из исповеди выжившего самоубийцы.
Была вчера на исповеди… и в конце прозвучала неожиданная фраза: «расскажите ещё!))
Вдруг поняла я, что серьёзно
Хочу с тобою рядом быть.
Словами больше невозможно
Любви всю силу объяснить.
Понять пытаюсь - безуспешно,
Как вышло так, что ты со мной.
И мыслям нежным моим тесно
Наедине с своей судьбой.
Душу открываю, Господи, прости.
Стану на колени, подниму ладони.
А в любви судья лишь только Бог один.
А в любви главней всего свои законы.
Мне запретить никто не сможет
Любить тебя, мой дорогой.
Чтоб быть с тобою, я быть может,
Готова я на шаг любой.
И чтобы быть нам вечно вместе
Пойду я хоть на край земли.
Ведь стала я твоей невестой,
Нас небеса с тобой свели.
Душу открываю, Господи, прости.
Стану на колени, подниму ладони.
А в любви судья лишь только Бог один.
А в любви главней всего свои законы.
После обид и расставаний
Встретились с тобой,
После безумных обещаний
Будем беречь нашу любовь.
Чтобы ценить всё то, что было,
Чтобы любить ещё сильней…
Твою я верность оценила
В преддверье наших лучших дней.
Душу открываю, Господи, прости.
Стану на колени, подниму ладони.
А в любви судья лишь только Бог один.
А в любви главней всего свои законы.
Так хочется прижаться к тебе… даже зная об ударе в спину… очередной нож… Чего во мне больше при этом: мазохизма или любви? Одного нет точно - страха. Страшен только первый удар, а потом ты либо уходишь, либо терпишь… Мдаа, глупость. Глупости во мне очевидно больше всего…
Отец Иустин (Пырву) давно уже измеряет время своей жизни не годами: главное для него - дела и добрые слова. Он беседует с каждым переступающим порог его кельи, и его именуют старцем. Стоит отцу Иустину взглянуть на тебя синими, как небо, глазами, и в тебя входит радость, ты начинаешь сиять улыбкой. Он говорит, чего тебе недостает, чтобы начать преуспевать, и вселяет надежду… Не важно, что иногда ты не сразу понимаешь его слова, - ты чувствуешь, что им руководит Бог.
Рядом со старцем забываешь о голоде, холоде и суете мира сего. Он пленяет сердце своей всепоглощающей добротой, и хочется приходить сюда снова и снова, чтобы, смиренно опустившись на колени, припасть к этому источнику добра, мудрости и любви к людям.
И вот на исходе зимы я снова прихожу в келью отца Иустина в монастыре Петру Водэ. В его комнатке стоит запах смирны и настоящего ладана. Монахиня приносит ему с кухни румынский пирог с брынзой. Он угощает и меня… Затем начинает говорить о… покаянии, исповеди и молитве.
Отец Иустин (Пырву):
- Ключом к нашему спасению является таинство святой исповеди. Это одно из семи святых таинств нашей Православной христианской Церкви. Без этого таинства нет спасения. Мы можем совершать всевозможные подвиги, пост, молитву, бдения, милостыню, пожертвования, но без исповеди никак нельзя.
Какая молитва о прощении грехов была самой краткой? Молитва разбойника на кресте: «Помяни меня, Господи, во Царствии Твоем». А кем связывается и кем разрешается христианин в таинстве исповеди? Он связывается и разрешается через таинство священства. Иногда слышишь, как сектанты, отпавшие от нашей христианской Церкви, говорят: «Мы исповедуемся друг перед другом и не нуждаемся в благодати Божией». Итак, что самое главное в таинстве исповеди, в таинстве священства? Благодать Божия. Ею мы связываем, ею разрешаем. Священник - только инструмент, посредством которого действует благодать Божия, и к ней не примешиваются грехи священника. Грехи священника - он сам за них даст отчет, а благодать Божия действует независимо от его добродетелей и его жизни.
Поэтому неправильно, когда кто-нибудь из христиан говорит: «Пойду исповедаться к батюшке такому-то, чтобы он отпустил мне грехи». Да, это верно, каждый хочет попасть к врачу получше, но священство - это благодатная сила, и она одинакова как у батюшки из самого дальнего сельца, так и у служащих в наших знаменитых румынских монастырях: везде действует благодать.
Знаешь, мама, а я перестала петь.
Мам, прости, я совсем прокурила голос.
Посмотри, мне некуда больше взрослеть
Моя взрослая жизнь сложилась из черных полос.
Ты мечтала, я знаю, чтоб мне детей и семью,
Чтобы жизнь сложилась, трехкомнатную квартиру.
Мам, прости, я опять тебе не звоню.
Да куда мне семью? Я сама ухожу по миру.
Извини, я ушла, я знаю, что он хороший,
Что цветы, и что носит меня на руках.
А меня, мам, опять зацепил прохожий.
Тот, у которого осень в зеленых глазах.
Мам, прости, я опять напиваюсь кофе,
И до одури по ночам сочиняю стихи.
Мам, я опять не выспалась, как мне плохо.
Снова двойка за пару. Не выучила. Прости.
Мам, не плачь, ведь ты правда самая лучшая.
Это я, непутевая, просто хожу с ума.
Я ищу его, мама, жду от случая к случаю.
Ты не спрашивай, мама, я все расскажу сама.
Знаешь, мама, а мне бы сейчас к нему
По серой дороге из длинных дождливых полос.
Мам, прости, я опять тебе не звоню.
Мам, прости, я совсем прокурила голос.
Запись написал (а) регина.
Исповедь. Зеркалу
«Потеряла тебя. Среди масок,
Тел бездушных и шуток злых.
Среди невидящих красок
И бьющих сразу под дых.
Всю тебя на кон - проиграла.
Разменяла богатство на цент.
За щитами и под забралом
Сердце ставит ненужный акцент.
Я волхвами тебя раздарила -
Как бывает - ну вовсе не тем.
Тишиной тебя разговорила,
Доказала без теорем.
Выбор сделан - и выбор оплачен.
Впереди не тот поворот.
Я тебя ночами проплАчу.
ПроплачУ. Но только не вброд.
Как колоду тебя тасовала.
Карты биты, да все не в масть.
Под толпу тебя спрессовала -
Ни взлететь, ни уйти, ни упасть.
Виновата. Вину искупаю.
Обещаю найти в толпе".
Отраженье послушно кивает:
«Прости всё плохое. Себе».
Copyright: Динара Аджиева, 2011
Свидетельство о публикации 111 030 409 826
Я поставил несколько фильмов - «Ирония судьбы», «Служебный роман», «Гараж», О бедном гусаре замолвите слово", «Вокзал для двоих», «Жестокий романс», «Забытая мелодия для флейты», «Дорогая Елена Сергеевна»… В этот период параллельно «с многочисленными и разнообразными занятиями и обязанностями существовало что-то вроде внутреннего монолога или, если хотите, стихотворного дневника. В стихах фиксировалось то, что не находило себе места, да и не могло найти, в сценариях и фильмах… мучительное желание высказаться о личном, только моем, стремление поделиться чем-то заветным, жажда исповеди и побудили меня к стихотворству. Исповедь, я думаю, то, к чему властно тяготеет каждый вид искусства. В этом смысле поэзия наиболее интимна. В искренности, правдивости чувств, обнажении тайников души, умение заглянуть в человеческие глубины, наверное, суть поэзии.
Если мужчина начинает исповедоваться перед женщиной, это значит, что он или выпил, или эта женщина ему нужна. А чаще всего и то и другое…
Исповедь всегда интереснее, чем проповедь.