Я спросила однажды у жизни:
«Что хорошего мне ты дала?»
И тихонько она отвечала:
«Ты достойно все годы жила!»
Я спросила у жизни ещё раз:
«Сколько времени можно страдать?»
Отвечая, она улыбалась:
«Ты умела с победой шагать!
Ты умела быть смелой и сильной!
Ты держалась всегда молодцом!
Я тебя наградила терпеньем-
Этим мудрым тяжелым венцом…»
И я снова спросила у жизни:
«Ну, а где справедливость тогда?»
И, ответив, она засмеялась:
«Я тебе подарила года!»
Я заплакала: «Жизнь — ты жестока.
Я ведь просто живое дитя»
И, погладив меня по головке,
Жизнь ответила — нежно, шутя:
«Ты жила всем на радость всегда!
Для других бескорыстно трудилась,
Не щадила себя никогда
И с судьбою покорно смирилась.
Я горжусь, что такое сердечко,
Не смогли одолеть зло и мгла,
И все годы, что я подарила —
Не напрасно ты их прожила!
Ты живи, человек мой любимый,
Я тебя уж в обиду не дам.
Ты прошла испытания смело,
Я сейчас тебе мудрости дам!»
Долго-долго мне жизнь говорила:
И жалела, и просто ждала,
Об одном лишь меня попросила,
Чтоб её не ругала — А ПРОСТО ЖИЛА!
Когда людям весело, они не пишут монологов. Они не создают стихов, песен, книг. Они творят, когда на душе тяжело. Когда хочешь высказаться, прокричать, чтобы весь мир почувствовал, как тебе больно. Да зачем мир? Нужен лишь один человек, которому ты пишешь. Чтобы он ощутил это на себе. Что бы его задело, как волной моря.
Вчера ещё в глаза глядел,
А нынче — всё косится в сторону!
Вчера ещё до птиц сидел, —
Все жаворонки нынче — вороны!
Я глупая, а ты умён,
Живой, а я остолбенелая.
О, вопль женщин всех времён:
«Мой милый, что тебе я сделала?»
И слёзы ей — вода, и кровь —
Вода, — в крови, в слезах умылася!
Не мать, а мачеха — Любовь:
Не ждите ни суда, ни милости.
Увозят милых корабли,
Уводит их дорога белая…
И стон стоит вдоль всей земли:
«Мой милый, что тебе я сделала?!»
Вчера ещё — в ногах лежал!
Равнял с Китайскою державою!
Враз обе рученьки разжал, —
Жизнь выпала — копейкой ржавою!
Детоубийцей на суду
Стою — немилая, несмелая.
Я и в аду тебе скажу:
«Мой милый, что тебе я сделала?!»
Спрошу я стул, спрошу кровать:
«За что, за что терплю и бедствую?»
«Отцеловал — колесовать:
Другую целовать», — ответствуют.
Жить приучил в самом огне,
Сам бросил — в степь заледенелую!
Вот что ты, милый, сделал — мне.
Мой милый, что тебе — я сделала?
Всё ведаю — не прекословь!
Вновь зрячая — уж не любовница!
Где отступается Любовь,
Там подступает Смерть-садовница.
Самo' - что' дерево трясти! -
В срок яблоко спадает спелое…
— За всё, за всё меня прости,
Мой милый, что тебе я сделала!
Бывают люди, как цветы, прекрасны и нежны,
Бывают, словно камни, нерушимы, твёрды,
А иногда они упрямы, как ослы,
Как солнце, ярки и легки, как воздух.
Ещё они бывают, точно танк,
Идут вперёд без страха и упрёка.
Бывает, что щебечут соловьём,
И каркают во всё воронье горло.
Встречала я людей, как самолёт,
Они всегда в пути, стремительны и быстры,
Видала и медлительных людей,
Что топчутся все дни на одном месте.
Знавала ядовитых, злых людей,
Которые яд извергают тонной,
Которые кинжалами ножей
Впиваются в сердца людской агонией…
Бывают люди яркие, как звездопад,
Холодные, морозней зимней стужи,
Я многих повидала на веку,
И каждый на Земле на бренной нужен!
Очень сложно, времена ударили в пах. Половина из нас согнулась пополам, другая делает вид, что вовсе и не больно. Больно, очень даже больно. Больно, что приходится тратить время и одну единственную жизнь на выяснение отношений между собой и вырывание друг у друга мешка сахара. Обидно… Обидно, что в этой стране люди наверху тупеют от высоты, а внизу — оскотиниваются от нищеты. Я слабый… Я слабый и не хочу смотреть на шамкающих старушек, сжимающих в своих кулачках монеты, которых хватает лишь на хлеб, который вовсе не самый вкусный в мире, как нас пытались убедить. И я хочу жить вместе с вами в богатой красивой стране. Я хочу гордиться за нее и плакать, когда играет гимн. Я хочу работать для вас и жить для вас. Но в это время моя жизнь вам не нужна. Вы боитесь за свои, и это правильно. Но не правильно, что вся наша жизнь — борьба, а борьба — это для нас способ выжить. Мне нечего пожелать вам, кроме как: берегите своих детей, не превращайтесь в скотов, а именно к этому нас готовят. Не забывайте, что даже таким гнилым и измученным миром как наш все-таки должна, обязательно должна править любовь…
У нас любят из всего трагедию делать: «Грабят! Насилуют! Убивают!» Легко надо ко всему относиться, с юмором.
Я тоже первое время, когда меня трамваем переехало, возмущался всё: почему трамвай пустили без водителя?! Потом думаю: жив остался, и на том спасибо. И так почти без последствий — путаться только стал, забываю иногда, про что речь. Ну и что, да?.. Про что мы сейчас говорили?
А-а! Сам вспомнил. У нас один мужик был… или баба? Я после трамвая чего-то путать их стал… Мужик, мужик! Трубку курил. Вот он с юмором был! Легко ко всему относился.
Веселый такой! У него глаза одного не было, ему по ошибке выбили. А кто сейчас не ошибается?.. Ночью встретили его в переулке, не в том переулке-то, не те встретили… и не его встречали. В общем, ошиблись — хотели мозги выбить, а выбили глаз.
Про кого мы говорили?.. Только что… А-а! Сам вспомнил. Про баб одноглазых.
И вот эта баба легко ко всему относилась, хотя у нее не было левого глаза. Чего говорю-то?! Руки не было левой, а глаза правого. И вот она отравилась чем-то в столовой — тут вообще никто не виноват. Для того они и существуют, столовые.
Погоди, это мужик был. Как же! Мы вместе в бане мылись, я хорошо помню, что мужик.
Отравился так, что с него вся татуировка сошла, все волосы выпали. Лысый ходил.
Не ходил только, он на коляске ездил, он же без обеих ног и без одной груди.
О-о! Значит, он баба был… А как же я с ним вместе в бане мылся?.. Значит, я тоже баба!
Ага, и вот она все время подшучивала над собой, даже над своей веселостью. Говорила: «Горбатую могила исправит». Такая веселая!
Она горбатая была. Она улицу переходила… в подземном переходе, и все равно ее машиной сбило — водитель выпивши был, — она горбатая стала и без ног, без рук, без глаза. А на жизнь нашу не обиделась! Ни на кого не обиделась: ни на президента, ни на правительство, ни на Думу!
Вру всё! Это мужик был. Я вспомнил, он вот с такой бородой… Или баба с косой?.. Погоди… Борода спереди, коса сзади… Это мужик был!.. С косой.
Вот веселый! Вот не унывал никогда!.. Даже когда хулиганы выбросили его зимой из коляски — ни за что, просто баловались. Мимо шли. Он ни слова им! Тихо сидит себе в сугробе, снег из ушей выгребает. Они опять к нему:
- А-а! Ты снег из ушей выгребаешь! Ты недоволен еще!
И опять в сугроб его, только теперь голого.
Он пока домой дополз — в метро-то не пустили… без жетончика. Хорошо еще, на улице не остановили. Сейчас хорошо стало на улицах — ползай в чем хочешь.
Кто на свете всех смешнее?
Домой приполз — его уже скрючило. Но у него никаких претензий ни к правительству, ни к президенту, ни к Совету Федерации, ни к кому! Держится так! Как будто всем очень доволен, только не знает, кого благодарить. Такое терпение у него, столько юмора!
Пополз в ванную, хотел глаза промыть, вдруг — чик! — воды ни капли, свет погас и голос:
- А-а! Ты глаза мыть, ты недоволен еще!
И скособочило его. А он уже скрюченный был и получился весь винтом. Соседи «скорую» вызвали. И хорошо, врач опытный попался, на трех работах работает: ухо-горло-нос, гинеколог, логопед, консультант по вшам и классный хирург по пересадке сердца. Он только увидел его, сразу сказал:
- Плоскостопие.
Как он узнал… У того же ног-то нету.
На всякий случай врач ему укол сделал… от отравления, а ампулы перепутал! Заморозил его, и тот навсегда остался винтом.
Теперь не знает, как Бога благодарить. К церкви подойдет — ему нищие начинают подавать. Так подают все!
Он сейчас одет от Зайцева… где скрючено. А где скособочено — от Юдашкина.
Короче!.. Про что мы сейчас?.. Не помнишь?.. Что ты ничего не помнишь-то?
А-а! Сам вспомнил. Главное — не сопротивляться, не возмущаться, не тужиться, а с юмором ко всему относиться, легко, тогда обязательно выгадаешь, а может даже и выживешь.
Отвянь, отстань, а лучше — уходи
За женщиной, за смыслом, за погодой,
В которых будут солнце и дожди,
Где время лишь сменяет время года.
За городом, спускающимся в даль,
За песней, за друзьями, за туманом —
За всем, с чем расставаться будет жаль
Тебе, в рассвете сонном или пьяном.
Иди себе — дорогою добра:
От вехи — к вехе, память не тревожа,
Не сетуя ни завтра, ни вчера
На всё, чему случиться Бог поможет.
Не оглянись — здесь нечего терять,
Коль всё твоё — с тобою, рядом, вместе,
Не уступая правды ни на пядь.
Мне ничего твоё — не интересно.
Мне ничего не нужно от тебя.
Что в удивленье поднимаешь брови?
Не стОит оставаться, не любя:
Здесь без тебя хватает нелюбовий.
Оказывается, разговор без дураков — это монолог.
Трудно беседу посчитать диалогом, если его можно разделить на два монолога.
Ну, что же ты молчишь и в трубку дышишь,
Я на посту, как ГИБДД — инспектор, что ли?!
И что ослабли ноги, тормоза в отказе?
Клаксон нажми, чтобы тебя услышать,
Ох, старый хрен, нажрался, твою мать,
Придётся бампер твой опять — помять!
Двухсторонний монолог часто называют диалогом.
Если б вы думали обо мне столько же, сколько я о вас не думаю, то вы бы забыли себя.
Только с чертом возможен монолог плевками через левое плечо.
Чем старше ты, тем больше дорогих имён
В молитвах произносишь, обращённых к Богу,
Благодаришь за всех и всё, что рядом Он,
За то, что есть, за то, что пережил ты много.
В Святом смирении воспринимаешь суть
Свободы выбора судьбы в своём призвании.
И освещённый светом продолжаешь путь
Спасённым, сохранённым и в сознании.
Чем старше ты, тем меньше личных просьб
И лишних слов в том молчаливом монологе,
Но больше пережитых чувств, рождённых врозь,
В твоих посланиях, скрывающихся в слоге.
Чем старше ты…
Я снова к Вам пришел,
Чтоб Ваш услышать плач,
И снял зеленый плащ,
И сел за круглый стол,
И беды превозмог,
Тосклив и отречен,
И начал ни о чем
Печальный монолог.
Боитесь ли меня?
Хотите ль не страдать?..
Не надо только лгать
И зажигать огня.
Во тьме я смел и глуп,
Мне легче говорить,
Мне легче с Вами быть,
Не видя Ваших губ.
И, очарованный,
Во тьме таю я боль,
Поскольку я - король
Некоронованный.
Но это - пустяки,
А здесь, у Вас в дому,
Не знаю почему,
Заботы далеки.
Мильоны и гроши,
Прошедшее грядет,
И то ли Новый Год,
А может, миражи.
Нездешний облик Ваш
Для Вас я создаю,
Для Вас я воспою
Скрипящий экипаж,
Чудные фонари
В безудержную темь,
И опоздавших три,
И подоспевших семь.
Я в тьму гудящую
Хочу цветы бросать,
Я мир хочу обьять
И Вас, молчащую.
Вы видите, как свет
На окнах, чародей,
Вы видите людей,
Знакомых Вам и нет.
Они красивый сказ
Пропели в тишине -
Пожёстче обо мне,
Поласковей о Вас,
И отдали струне
Озноб изящных фраз -
Чуть тише обо мне,
Помедленней о Вас.
А мы в дому каком
Стихи свои совьем -
Погромче об одном,
Потише о другом?
…