Что чувствуешь ты, когда бываешь на тех местах, где был с близким человеком?
Ты помнишь, что было на этих улочках? Помнишь ли ты те морозные вечера,
когда вы грели друг другу руки своим горячим дыханием? Эти старые дома
и асфальт точно помнят эту нежность! Хранят ли твои простыни тепло тел?
Помнишь, как было хорошо вам вдвоем? Ты не сможешь забыть этого! И что
в твоей душе происходит, когда с другой ты проходишь по тем местам?
Жжет ли что-то твою душу? Чувствует ли что-то твое сердце?
Даже если ты будешь успешно забывать тепло город не сможет.
Он помнит каждую историю каждую любовь каждую встречу и разлуку… город помнит!
Санкт- Петербург как сказка в ночи
Светится фонарями…
Романтика так и прет из него
Бегущие люди в даль…
Он осенью завораживает, желтой опавшей листвой
Разводные мосты. словно краса земли…
Разный и такой манящий, Питер всея Руси!!!
И хочется туда вернуться, на белые ночи взглянуть
И зиму увидеть холодную, почувствовать воздух любви…
О боже, чудесный город!!!
Я вернуться туда хочу…
Нельзя войти дважды в одну и ту же реку, но можно вернуться с трепетом в свой ГОРОД.
Основное развлечение жителей больших городов - извращенно ненавидеть друг друга
Не люблю городские яйца. В них желток такой же белый, как москвички, которые едут в поезде на юг.
.
Нет, не река это
.. .. .. . лентою алою -
Вспучены пробками
.. .. .. .улицы-вены.
И растекается
.. .. .. .кровь стоп-сигналами
Вязко и топко из
.. .. .. .центра Вселенной.
Мой динозавр!
.. .. .. .Ты - зверь необузданный,
Грозный и шинами
.. .. .. .злобно шипящий.
Тяжко боками
.. .. .. .ворочаясь грузными,
Ты возлежишь - нами
.. .. .. .вскормленный ящер.
В брюхе клокочет
.. .. .. .метрополитеново.
Брагою бродят
.. .. .. .вагонные колики.
Здесь днём и ночью
.. .. .. .блуждаем, как тени мы,
В теле породистом
.. .. .. .мы - анаболики.
Ноздри весь мир
.. .. .. .закоптили дыханием,
Скрыта ещё в них
.. .. .. .глубинная сила.
Но под моим
.. .. .. .каблучком затихаешь ты,
Мной укрощённый,
.. .. .. .могучий Годзилла.
- иz -
…жизнь города напрямую зависит от того, какие люди в нем живут. Вроде бы банальная истина, но за ней скрывались некоторые важные тонкости. Оказалось, что каждый город имеет свою ауру, свою энергетику. Если энергетика хорошая, то она автоматически модулирует своими благотворными вибрациями ауру жителей города. В таком городе даже плохой человек будет постепенно избавляться от своих дурных качеств, ему не дадут скатиться вниз. И наоборот, если хороший добрый человек оказывается в пропитанном злом городе, его шансы очерстветь душой значительно повышаются.
Мой город учит меня не сдаваться холоду:
Немного капризное утро и теплый вечер,
А между- яркое солнце, без всякого повода,
Греющее мои неприкрытые тенью плечи.
Повторно цветут каштаны- весна вторая,
Природы сюрприз, волшебство, обаяние лета.
Немного с ума сошла… пусть. У самого края
Мой маленький рай из кружев зеленого цвета
У всех - у них всего лишь рисунки на коже начерчены
У одного Замоскворечье на печени
У дрогого D-12 на предплечье
Этот Black Starом отмеченый
А у меня в сердце - мой город навечно.
Когда в Одессе солнце, и на пляже
Сгорают белоснежные тела -
Во Львове дождь, и это знает каждый,
Хотя бы раз приехавший сюда!
Когда в Узбекистане сохнут лица,
И загибаются верблюды от жары -
Во Львове дождь, и всем львовянам снится
О наступлении солнечной поры…
Кап-кап-кап… ты солнца даже не жди!
Кап-кап-кап… идут дожди…
Кап-кап-кап - на крышах стареньких домов…
Я без дождя не представляю тебя, Львов!
Когда в Москве зима, и снег хрустящий,
И люди выдыхают пар, как дым, -
Во Львове дождь, легчайший, моросящий
Сменяется холодным проливным!
Когда в Берлине тёплая погода,
Когда в Париже жарко в Мулен Руж,
Во Львове дождь - в любое время года! -
И на брущатке силуэты луж…
Во Львове даже близко нету моря,
И речку не найдёшь здесь днём с огнём.
И видно Бог, чтоб наше скрасить горе,
Обильно поливает нас дождём!
Знакомый мой давно живёт в Майами.
Он как-то позвонил мне и сказал,
Что там, в Майами, он скучает за дождями,
За львовский дождь он тыщу долларов бы дал!
Одесса - это не совсем город… Это улыбка Бога.
Чем больше город, тем свирепей одиночество.
Чем громче праздник, тем острее боль утраты.
Любовь ушла, оставив только имя-отчество
И стопку писем, что не знают адресата…
Ее кухня…
Подоконник…
Вид с окна…
Ночь…
Плачет под луной…
Она и кофе…
Пахнет теплотой…
Музыка…
Играет… тихо «Блюз»…
Огни машин…
Город… почти…спит…
Витрины… Реклама…
Кофе.уже допит…
Запотевшее стекло…
Сердце…
И… имя твое…
Да-а-а… много есть на свете хороших городов. Москва, Петербург, Париж, Лондон, Нью-Йорк, Казань. Бывали не везде, но наслышаны.
А имена у городов какие славные - Златоуст, Семипалатинск, Новгород, Архангельск, Астрахань, Барселона, Франкфурт, Полтава… да мало ли…
Назвал ведь кто-то так, чтобы… звенело - Волоколамск, к примеру. Или Гусь-Хрустальный.
А вот у нас имён было много, у нашего города то есть.
В самом начале это и не город был вовсе, даже и не деревня, а так - место. Гиблое, можно сказать. Лесочек, полюшко, речушка вьётся малая, а вокруг - болота, а в болотах змеи, видимо-невидимо, всё больше гадюки, хотя ужи и медянки тоже встречаются.
На этом самом месте когда-то, тысячу лет назад, ужалила змея печенежского князя. Тот с коня слез, чтобы голубики отведать, - тут-то она его и жильнула в пяту… как этого… как его… грека древнего…
- Ай! - вскричал князь. - Ай, гадюка!
Да и помер вскоре.
Однако после этого случая стали возле лесочка люди селиться - больше было негде, кругом проклятые то печенеги, то хазары, то половцы, то варяги какие-то понабежали.
А возле леска - спокойно. Никого. Кроме змей. Но змея - она ведь тоже не всегда кусает, а только когда на неё дуром наступишь. Но обыкновенно - ползает себе, на солнышке греется, лягушек ест. Кишит, одним словом.
Одна изба, другая, третья - так и деревенька выросла. Ну, назвали, конечно, Гадюка - в честь того самого печенежского князя.
Годы шли, поле распахивалось, болот поменьше стало, людей побольше. И деревенька раздвинулась, и называть её стали почтительно - не Гадюка, а Гадюкино.
Количество гадюк, к слову, не выросло, но всё равно покусывали - бывало, бывало. Крестьян, почитай, всех перекусали - то на гумне, то возле речки, то «вежливо… в овсе», как позднее напишет знаменитый поэт.
Но привыкли люди: кусают проклятые - и пусть себе кусают, мы и не такое терпели.
Одним словом, время шло. Шло и шло. И вот наступил век девятнадцатый. Гадюкино стали называть уже не деревней, а селом - дворов было, почитай, с триста, а то и поболе. Рожали, знаете ли. Гадюки кусали, а они знай себе - рожают. Стойкие стали - никакой яд не берёт.
Тут выпал случай - через Гадюкино стали прокладывать железную дорогу. Засыпали часть болот, мост через речку навели. И - задымили паровозы, застучали поезда по рельсам. Народ стал прибывать из соседних мест - кто при железной дороге служить, кто на красивой гадючанке женился, кто так просто приехал, ну, не знаю зачем.
Только к веку двадцатому Гадюкино и вовсе превратилось в городок. Так себе городок, небольшой, а уж называть по-старому не годилось. И указом губернатора с высочайшего одобрения государя стал городок наш называться Гадюкинскъ.
Все жители очень гордились названием - звенит! Гадюкинскъ - это тебе не соседняя деревня Малые Прыщи или, того пуще, село Лягушатьево. Наша гадюка вашу лягушку - ам! - и всё тут. Так-то.
Однако на этом история с именем городка не закончилась. А можно сказать, началась.
Случилась, значит, Великая Октябрьская революция.
Пришли продотряды, выгребли зерно, собрали всех на площадь. Красный командир объявил, что старому режиму пришёл конец и называться таким позорным именем, как Гадюкинскъ, город больше не будет. Предложил на выбор два названия - либо именем вождя Троцкого, либо именем товарища Инессы Арманд. Да и царскую орфографию пора менять на пролетарскую, прибавил он.
Сказал так, сел на коня и поскакал дальше мировую контру бить. Но, проезжая через болото, не утерпел - слез с коня голубики отведать, уж больно спелая была. Тут-то она его и… Ага! Сообразили? Жильнула проклятая, да так, что командир красный тут же товарищу Марксу и душу отдал. Вот такое печальное дело вышло.
После этого сход присудил переименовать город Гадюкинскъ в честь командира, павшего на болоте от гидры коварной. И стал он называться Красногадюкинск.
Двадцать с лишним лет все жители гордились. Мы, говорили, красногадюкинцы. Даёшь!
Только наступило тяжёлое время - началась война с фашистами. Город наш взяли штурмом, в горсовете сделали немецкую комендатуру, повесили флаг со свастикой. А потом согнали народ на площадь и объявили, что город-де издревле принадлежал тевтонскому ордену и отныне будет называться на немецкий лад - Шлянгебург.
Слава богу, прогнали супостатов, недолго шлянгебургерами нас звали. Однако прежнего названия не вернули. Объяснили так: теперь у нас не Красная армия, а Советская, и город будет называться Советскогадюкинск.
Ну, ладно, как хотите - хоть горшком называйте.
И так город жил себе и жил, целых сорок лет Советскогадюкинском назывался. Только вот с картами географическими вышла передряга - денег, видите ли, на переименование не нашлось, так и остался город на них Красногадюкинском. Но от этого никто особо не страдал. Поскольку почти ни на одной карте название города обозначено и не было - так, кружочек маленький, почти что точка. А на тех картах, где название всё-таки было указано, буквы без микроскопа не увидишь. Но мы своим городом гордились - мал золотник, да дорог! Из нашего города вышли знатные люди: два кандидата наук, три перворазрядника и один мастер спорта, а ещё секретный сотрудник каких-то внутренних органов, а может быть, даже внешних.
Про него, правда, никто ничего толком не знал - что да как. Приедет, бывало, летом к матери в отпуск, наденет заграничный тренировочный костюм - и ходит по своей улице туда-сюда, такой аккуратный… Ну, а если в гости к кому придёт, то уже в костюме и при галстуке. Спросит его кто-нибудь: где, мол, Валерий Никитич, работаешь, а он посмотрит с прищуром, да и улыбнётся загадочно. Ну, тот, который спросил, смутится, а Валерию Никитичу сразу стакан освежат, а он встанет и скажет: «Выпьем, товарищи, за родину, она вся из таких вот малых городов, как наш, сложена, а потому её крепко любить и беречь надо».
Но вот сорок лет проскочило - перестройку объявили. Сначала всё было по-тихому. Но после путча ихнего приехала в город архитектурная комиссия. Осмотрели нашу церковь, где с незапамятных дедовских времён склад был, и постановили, что это исторический памятник и надо его отреставрировать.
Дело хорошее. За пять лет с небольшим восстановили храм - и поплыл над городом нашим малиновый звон. Да такой красивый, что заслушаешься! И вот однажды провели референдум и постановили город переименовать - чтобы от времени, значит, не отстать. Долго не спорили - кто-то предложил, а все поддержали. И стал наш город называться Святогадюкинск.
А то место, где гадюка укусила печенежского князя, назвали целебным. Ключ там бил, это правда. Теперь около этого ключа фабрику поставили и продают чудесную воду везде, где люди живут. Чтоб не болели, значит.
А ведь это ещё не всё. Лет десять с того дня прошло. В газетах и по телевизору объявили, что Россия наконец-то назло врагам поднялась с колен. Старый гимн опять стал новым, ветры перемен повеяли - и город снова не то чтобы переименовали, а дополнили, расширили, так сказать, смысл. Теперь он называется Великосвятогадюкинск.
Вот это имечко! Звенит!
Ну, а за последние годы понаехали к нам всякие работники, больше с юга, с Кавказа да Средней Азии.
Освоились ребята, домов понастроили, даже мечеть отгрохали. Правда, супротив нашего храма неказистая такая. Однако в мечеть одни мужики ходят, а в нашу церковь одни бабки старые, а молодые только по праздникам.
Но… всякие разговоры пошли по городу… что, дескать, надо так город назвать, чтобы всем приятно было - и коренным, значит, и приезжим. Ну, не знаю, не знаю, как это всем сразу, да и приятно сделать…
Есть у меня приятель, Ахметом зовут. Приятель - не приятель, а вместе иногда на родительском собрании в школе встречаемся. У меня сын в четвёртом учится, а у Ахмета шестеро деток в разных классах. Так Ахмет говорит, что вот-вот город снова переименуют, всего две тысячи подписей ещё надо собрать - и тогда уж точно всем приятно станет.
Он мне по секрету рассказал, что раньше здесь улус Чингисхана располагался, и даже новое название города сообщил:
ЗурАзатлыкХаджиЗилантАул.
А что, тоже хорошее название - звенит!
Ланч (Биг) с Мандельштамом
И ты, Москва, сестра моя, легка,
Когда встречаешь в самолете брата -
Нежнее моря, путаней салата
Из дерева, стекла и молока…
О. Мандельштам
Утренний город. Может салат?
Здания - овощи зрелые.
Звезды на вышках - темный гранат,
Луковиц башенки белые…
Рваные бусы (машин и огней)
Смотрятся в смеси - горошком,
Яркие клумбы - травой сельдерей…
Город - заправка к окрошке?