Ты успокойся. Бог возьмет
Тебя в ладонь и в ней подымет.
И ты очнешься от забот
И тихо вырастешь над ними.
И будешь больше всех страстей
Всех бед, испытанных когда-то,
Как больше головы твоей
Огромный разворот заката.
О, Господи, как высоко!
И нераздельно с нами всеми!..
Отдать бы все земное бремя
Тому, кому оно легко…
Отдай всю боль, тоску отдай
Пусть преходящее проходит,
И да прольется через край
Вечерний свет на небосводе…
На небе тихо. Господи, как тихо!
На небесах — немереный простор.
Всё небо есть сплошной великий выход
Из наших вечных тупиков и нор.
Куда бы мы ни забредали, где бы
Ни находились — сбросим свой багаж,
Расправимся и взглянем прямо в небо,
Чтоб прошептать неслышно: «Отче наш…»
А времени мало. Как времени мало!
Всю жизнь свою надо прожить мне сначала.
Мне надо прожить её вместе с сосною,
Что тихо шуршит в высоте надо мною.
А время подходит к незримой границе,
И мне не хватает его, чтоб смириться.
Да, мне не хватает последних мгновений,
Чтоб выйти душе к Океану смиренья.
А в том Океане, а в том Океане.
Там всё, что не нужно, растает в тумане.
Там Духу свободно, как ветру средь поля,
Там только творящая Божия воля.
Не спрашивайте «где». Уже нигде.
Не спрашивайте «как». Никто не знает.
Но вот оборвалась судьба земная,
И тихо на торжественном суде,
Насыщенная жизнью тишина.
Недвижность Бога. Сил пересеченье.
И миллионы лет равны мгновенью,
И к вечности душа присуждена.
Что будет там, в посмертье, я не знаю.
Уста сомкнула тишь и гладь
Но небом грудь наполнилась земная
И знает всё, что сердцу нужно знать.
И вот они — мои единоверцы,
Те, кто сейчас, как я, глядят в окно.
Вот те, чьё замирающее сердце
Всей Божьей бесконечностью полно.
Мне бы где потише,
Мне бы где поглуше.
Мне бы лишь расслышать
Собственную душу. …
Тишина есть пространство для Бога.
Тишина есть пространство для роста.
О, как в мире сём сложного много.
А нужнейшее тихо и просто.
Рдеют сосны в закатном пожаре
Иль белеют под снежным покровом.
Нас нужнейшее жизнью одарит
И при этом не скажет ни слова.
И эти линии, извивы,
В густосплетении ветвей,
Таинственный, неторопливый
Бессрочный путь души моей.
Передо мной — загадка Божья
И нет такого мудреца,
Кто разгадать её поможет
Ведь нету у Пути конца.
Он длиться, как мерцает млечность
Звёзд над безмолвием вершин.
Загадка Божья — бесконечность
Моей неузнанной Души…
Отрешиться, отрешиться —
Ото всех мирских забот.
Тихо тенькает синица
И зовёт, зовёт, зовёт…
Всё, что было важным, — небыль.
Все труды — напрасный труд.
А деревья смотрят в небо
И зовут, зовут, зовут…
Если только их послушать,
То уйдёшь за край земли.
Или в собственную душу,
От которой ты вдали…
Господи, только бы слышать.
Только бы ветер донёс
То, что молчания тише.
То, что прозрачнее слёз.
Только лишь сердцем порожним
Внутрь зачерпнуть и вместить
То, что назвать невозможно
И без чего не прожить…
Мне ни минуты, ни мгновенья
Нельзя терять! Весна! Весна!
Идёт великое Движенье.
Душа поспеть за ним должна.
Листы своё рожденье празднуют,
И белизной слепят цветы,
И в сердце — ни мгновенья праздного,
Ни мимолётной пустоты!
Мы все сейчас у Бога первенцы,
И радость льётся через край
А если в сердце не удержится
На самого себя пеняй!
О, только вы не торопите
Меня, не мерьте мне минут…
Ветвей сцепившиеся нити
Меня ведут, ведут, ведут…
Такая длинная дорога!..
И если только не свернуть
С неё, то я дойду до Бога,
Живое время — это Путь!
Мгновение — как стих в поэме,
Блажен часов неспешный ход…
Не убивайте только время,
И время в Вечность вас введёт.
Набирать тишину надо долго,
Так, как чашей серебряной снег.
Чтобы те, кто навеки замолкли,
Не казались бы тише нас всех.
Надо долго безмолвие слушать.
О, как времени надобно много,
Чтоб покоем наполнить всю душу
И нечаянно встретиться с Богом.
Не прислушивайся к телу,
А прислушивайся к Духу.
Море словно онемело
Шелестят деревья глухо.
Не прислушивайся к боли,
А прислушивайся к Богу.
Сердце тишина уколет
Длинной лунною дорогой.
Не прислушивайся к знанью,
А прислушивайся к Тайне.
На рассвете ранней ранью
Промелькнёт звезда случайно.
Промелькнула, пролетела
И шепнула прямо в ухо:
Не прислушивайся к телу,
А прислушивайся к Духу.
А Господь молчит — ни слова.
Только что ни день — обнова
Что ни утро, что ни день,
Вслед за вишнею сирень.
Что же в будущем мгновенье
За опавшею сиренью?
А Господь — само молчанье,
Ни словца, ни обещанья.
Только белка на сосне
Быстро подмигнула мне:
Посмотри-ка, подоспели,
Шишки красные на ели,
И залился соловей
Громко радостью своей
пронизав весь лес сосновый.
А Господь молчит, ни слова.