Я СИЛЬНАЯ
Не потому простила,
Что боль мала,
А потому, что сила
Во мне была
Пройти по пепелищу
Своей мечты
Не погорелкой нищей,
А той, что жгла мосты.
Струятся под золою
Остатки зла и фальши.
Уйди, прощенный мною,
Подальше сглаз, подальше.
Не буду вслед бросать я Обидных слов поленья,
Живи, учись летать,
Постигни смыcл прощенья.
И только, когда солнце
Остынет добела,
Поймёшь, какой ценою
Я выстоять смогла.
Слава тебе, безысходная боль!
Умер вчера сероглазый король.
Вечер осенний был душен и ал,
Муж мой, вернувшись, спокойно сказал:
«Знаешь, с охоты его принесли,
Тело у старого дуба нашли.
Жаль королеву. Такой молодой!..
За ночь одну она стала седой".
Трубку свою на камине нашёл
И на работу ночную ушёл.
Дочку мою я сейчас разбужу,
В серые глазки ее погляжу.
А за окном шелестят тополя:
«Нет на земле твоего короля…»
Приходи на меня посмотреть
Приходи, я живая, мне больно
Этих рук никому не согреть
Эти губы сказали: -Довольно
Каждый вечер подносят к окну
Мое кресло, я вижу дороги,
А тебя ли когда упрекну
За последнюю горечь тревоги
Не боюсь на земле ничего,
В задыханьях тяжелых бледнея.
Только ночи страшны оттого
Что глаза твои вижу в сне я…
Приходи на меня посмотреть.
Приходи, я живая, мне больно.
Этих рук никому не согреть
Эти губы сказали: -Довольно…
Оставь, и я была как все,
И хуже всех была,
Купалась я в чужой росе,
И пряталась в чужом овсе,
В чужой траве спала.
Я живу, как кукушка в часах,
Не завидую птицам в лесах.
Заведут - и кукую.
Знаешь, долю такую
Лишь врагу
Пожелать я могу.
Я и плакала и каялась,
Хоть бы с неба грянул гром!
Сердце темное измаялось
В нежилом дому твоем.
Боль я знаю нестерпимую,
Стыд обратного пути…
Страшно, страшно к нелюбимому,
Страшно к тихому войти.
А склонюсь к нему нарядная,
Ожерельями звеня,
Только спросит: «Ненаглядная!
Где молилась за меня?»
Широк и желт вечерний свет,
Нежна апрельская прохлада.
Ты опоздал на много лет,
Но все-таки тебе я рада.
Я пью за разоренный дом,
За злую жизнь мою,
За одиночество вдвоем,
И за тебя я пью, -
За ложь меня предавших губ,
За мертвый холод глаз,
За то, что мир жесток и груб,
За то, что Бог не спас.
Было душно от жгучего света,
А взгляды его - как лучи.
Я только вздрогнула: этот
Может меня приручить.
Наклонился - он что-то скажет…
От лица отхлынула кровь.
Пусть камнем надгробным ляжет
На жизни моей любовь.
Не любишь, не хочешь смотреть?
О, как ты красив, проклятый!
И я не могу взлететь,
А с детства была крылатой.
Мне очи застит туман,
Сливаются вещи и лица,
И только красный тюльпан,
Тюльпан у тебя в петлице.
Как велит простая учтивость,
Подошел ко мне, улыбнулся,
Полуласково, полулениво
Поцелуем руки коснулся -
И загадочных, древних ликов
На меня посмотрели очи…
Десять лет замираний и криков,
Все мои бессонные ночи
Я вложила в тихое слово
И сказала его - напрасно.
Отошел ты, и стало снова
На душе и пусто и ясно.
А ты думал - я тоже такая,
Что можно забыть меня,
И что брошусь, моля и рыдая,
Под копыта гнедого коня.
Посмотрела, забыв об обиде…
Я растерянно прятал глаза:
- Ты поверь, я хочу тебя видеть,
Но встречаться нам больше нельзя…
- Нет уж. Поздно. Теперь до могилы…
Без тебя не сумею прожить…
Я ответил: - Найдутся ли силы,
Но любовь нашу надо убить…
И тогда зарыдала в безумье,
Закричала, платок теребя:
- Лучше б умер ТЫ! Лучше б ТЫ умер!
Я бы легче забыла тебя …
Ты к морю пришел, где увидел меня,
Где, нежность тая, полюбила и я.
Там тени обоих: твоя и моя,
Тоскуют теперь, грусть любви затая.
И волны на берег плывут, как тогда,
Им нас не забыть, не забыть никогда.
И лодка плывет, презирая века,
Туда, где в залив попадает река.
И этому нет и не будет конца,
Как бегу извечному солнца-гонца.
Не бывать тебе в живых,
Со снегу не встать.
Двадцать восемь штыковых,
Огнестрельных пять.
Горькую обновушку
Другу шила я.
Любит, любит кровушку
Русская земля.
Небывалая осень построила купол высокий,
Был приказ облакам этот купол собой не темнить.
И дивилися люди: проходят сентябрьские сроки,
А куда провалились студеные, влажные дни?..
Изумрудною стала вода замутненных каналов,
И крапива запахла, как розы, но только сильней,
Было душно от зорь, нестерпимых, бесовских и алых,
Их запомнили все мы до конца наших дней.
Было солнце таким, как вошедший в столицу мятежник,
И весенняя осень так жадно ласкалась к нему,
Что казалось - сейчас забелеет прозрачный
подснежник…
Вот когда подошел ты, спокойный, к крыльцу моему.