Сжала руки под тёмной
вуалью
«От чего ты сегодня
бледна?»
-От того, что я терпкой
печалью
напоила его до пьяна
Как забуду? ОН вышел
шатаясь,
Искривился мучительно
рот.
Я сбежала, перил не касаясь
Я бежала за ним до ворот.
Задыхаясь я крикнула:"
Шутка
Всё, что было. Уйдешь, я умру!"
Улыбнулся спокойно и жутко,
И сказал мне:" Не стой
на ветрУ
У меня сегодня много дел:
Надо память до конца убить,
Надо, чтоб душа окаменела,
Надо снова научиться жить.
Настоящую нежность не спутаешь ни с чем, и она тиха, но ты всегда точно знаешь о её присутствие.
Мне голос был. Он знал утешно,
Он говорил: «Иди сюда,
Оставь свой край глухой и грешный,
Оставь Россию навсегда.
Я кровь от рук твоих отмою,
Из сердца выну черный стыд,
Я новым именем покрою
Боль поражений и обид.»
Но равнодушно и спокойно
Руками я замкнула слух,
Чтоб этой речью недостойной
Не осквернился скорбный дух!
Восьмое марта выдумали импотенты. Как можно вспоминать о женщине один раз в году?
О, есть неповторимые слова,
Кто их сказал- истратил слишком много.
Неистощима только синева
Небесная, и милосердье Бога.
Я не любви твоей прошу.
Она теперь в надежном месте.
Поверь, что я твоей невесте
Ревнивых писем не пишу.
Но мудрые прими советы:
Дай ей читать мои стихи,
Дай ей хранить мои портреты, -
Ведь так любезны женихи!
А этим дурочкам нужней
Сознанье полное победы,
Чем дружбы светлые беседы
И память первых нежных дней…
Когда же счастия гроши
Ты проживешь с подругой милой
И для пресыщенной души
Все станет сразу так постыло -
В мою торжественную ночь
Не приходи. Тебя не знаю.
И чем могла б тебе помочь?
От счастья я не исцеляю.
…Но разве я к тебе вернуться смею?
Под бледным небом родины моей
Я только петь и вспоминать умею,
А ты меня и вспоминать не смей.
Так дни идут, печали умножая.
Как за тебя мне Господа молить?
Ты угадал: моя любовь такая,
Что даже ты не смог ее убить.
А назавтра опять мне играть свою роль
И смеяться опять невпопад
Помнишь ты говорил что любовь - это боль?
Ты ошибся. Любовь - это ад
А ты думал - я тоже такая,
Что можно забыть меня,
И что брошусь, моля и рыдая,
Под копыта гнедого коня.
Или стану просить у знахарок
В наговорной воде корешок
И пришлю тебе странный подарок -
Мой заветный душистый платок.
Будь же проклят. Ни стоном, ни взглядом
Окаянной души не коснусь,
Но клянусь тебе ангельским садом,
Чудотворной иконой клянусь,
И ночей наших пламенным чадом -
Я к тебе никогда не вернусь.