`
И в полночь на край долины
увел я жену чужую,
а думал - она невинна.
.
То было ночью Сант-Яго,
и, словно сговору рады,
в округе огни погасли
и замерцали цикады.
Я сонных грудей коснулся,
последний проулок минув,
и жарко они раскрылись
кистями ночных жасминов.
А юбки, шурша крахмалом,
в ушах у меня дрожали,
как шелковые завесы,
раскромсанные ножами.
Врастая в безлунный сумрак,
ворчали деревья глухо,
и дальним собачьим лаем
за нами гналась округа…
За голубой ежевикой
у тростникового плёса
я в белый песок впечатал
ее смоляные косы.
Я сдернул шелковый галстук.
Она наряд разбросала.
Я снял ремень с кобурою,
она - четыре корсажа.
Ее жасминная кожа
светилась жемчугом теплым,
нежнее лунного света,
когда скользит он по стеклам.
А бедра ее метались,
как пойманные форели,
то лунным холодом стыли,
то белым огнем горели.
И лучшей в мире дорогой
до первой утренней птицы
меня этой ночью мчала
атласная кобылица…
Тому, кто слывет мужчиной,
нескромничать не пристало,
и я повторять не стану
слова, что она шептала.
В песчинках и поцелуях
она ушла на рассвете.
Кинжалы трефовых лилий
вдогонку рубили ветер.
Я вел себя так, как должно,
цыган до смертного часа.
Я дал ей ларец на память
и больше не стал встречаться,
запомнив обман той ночи
у края речной долины, -
она ведь была замужней,
а мне клялась, что невинна.
Перевод Анатолия Гелескула
`
А мне бы нежности твоей… да так, чтоб задыхалась…
А мне б любви твоей, чтобы пресытиться, я не смогла.
В твоих объятиях, от счастья, радости летала.
От страсти, наслаждения шла кругом голова!
А мне б ТЕБЯ… ежесекундно в кровь, под кожу…
Чтобы любить ещё… ещё… ещё ТЕБЯ, сильней!
И запретить навеки все разлуки, и целовать до дрожи.
Ведь нет на свете мужчины, чем ТЫ, РОДНЕЙ!
СТРАСТЬ и ЛЮБОВЬ
Порой, Амура стрелы
Сражают не спеша:
Желает страсти тело -
Влюбляется душа!
Губ твоих губами чуть касаясь,
От восторгов чувственных немея,
В бесконечной нежности купаясь,
Растворяюсь медленно в тебе я…
Ты моя чарующая сладость,
Свет души, полёт и буря страсти,
Разделяя истинную радость,
Отдаюсь всецело твоей власти…
В этот плен безудержных объятий,
В этот омут поцелуев нежных,
С плеч стекает шёлковое платье,
Обнажая кожу безмятежно…
Поцелуи-мотыльки по телу
Будто сумасшедшие порхают,
Раскаляя чувства до предела,
Где остановиться им - не знают…
Я ловлю твои шальные стоны,
И желаний грешных не скрывая,
Сквозь дурман пленительной истомы,
Непонятно, как ещё жива я…
Ты со мной иль это только снится?..
Ты во мне, единственный, желанный!..
Пусть в глазах любимых отразится
Образ мой загадочный, туманный…
Этот нежный плен меня погубит,
О спасенье даже не мечтаю,
Но душа-то любит, любит, любит,
И в объятьях снова таю… таю…
2013
Висят в гардеробе всех женщин: Работа,
Прогулки, Скандал, Нежность, Власть.
А, вот мой любимый халатик Забота,
И платье вечернее Страсть.
«Я сходила с ума от его контрастов. Он мог наброситься на меня с голодной свирепостью дикого зверя, вечно ненасытного и жадного до каждого уголка моего тела. Он был груб и грубость эта была какая- то первобытная, естественная и очень мужская, а потому я сама заводилась с пол- оборота. Но бывали моменты, когда он проявлял какую-то отеческую нежность. И, пожалуй, в ней было даже больше секса, чем во всём остальном. Я ловила кайф от того, как он просто осторожно заводил непослушную прядь волос мне за ушко. Я покрывалась мурашками, когда он бережно брал мою маленькую ладонь в свою большую, долго разглядывал её, и поднося к губам, целовал каждый пальчик. Мне нравилось ловить его неожиданный поцелуй в плечо и шею, когда он незаметно подходил сзади. Он мог и умел обращаться со мной, словно с хрустальной вазой, дорогой и хрупкой, а потому бесценной. Моё тело любило его грубую силу, но моя душа улетала в нирвану от его нежности. А все вместе лишало меня способности рассуждать, но дарило такое счастье, что я не променяла бы его ни на какие богатства этого мира. С ним я переставала быть упрямой, сильной и несгибаемой. Я была словно кошка, довольно и умиротворенно мурлыкающая на коленях своего любящего хозяина. С ним я была счастлива…»
ИДИЛЛИЯ
Мир суров, и жесток, и далёк от прекрасных идиллий.
Он похож на корабль, что на рифы идёт под парами,
Но я всё же мечтаю рассыпать букет белых лилий
Пред твоими, изваянными для меня лишь, ногами.
Я мечтаю, чтоб груди твои трепетали, как птицы,
А упругие бёдра сжигал жар неведомой страсти,
Я желаю в бездонной любви до конца раствориться,
Целовать и ласкать тебя всю от колен до запястий,
А ещё чтоб к утру зазвучало роскошное соло
Саксофона в саду, где цветут ананасы и манго,
И дарил распахнувшим сердца сам маэстро Пьяцолла
Напоённые счастьем волшебные вечные танго,
И, конечно, чтоб ночью, когда животворные росы
Утолят жажду трав, и деревьев, и сонных левкоев,
Засияли средь мрачных галактик далёкие звёзды,
Погружая леса и поля в состоянье покоя.
Цитата:
- Отпубликуй меня, отпубликуй!
Автор:
-Сейчас сейчас, о как же ты нетерпелива.
Цитата:
-Да публикуй скорей, я вся уже горю от нетерпенья.
Автор:
- Какая ж, право, ты горячая. Остынь скорее.
Цитата:
- О да, я вся горю. Давай же публикуй меня, ато сгорю я.
Автор:
- Пусть бог свидетель, того, как не хотел спешить, теперь же отдаю тебя на суд я страшный. Иди! - тебя я щас отпубликую!
Я так хочу тебя ласкать,
Пленяя страстью искушения.
И одурманив, раздевать
Под шепот легкого волнения.
И в нежных ласках целовать
Твое пылающее тело.
Войти в тебя и воспылать,
Чтоб страсть огнем любви горела.
Но в чувствах страсти не сгорать,
А вновь хотеть и вновь пылать.
И жадно губы целовать
И нежно грудь твою ласкать.
С ума сходить, трепать, терзать,
Куда попало целовать.
К себе всем телом прижимать,
И возбуждаясь, возбуждать.
Чтоб вновь и вновь тебя ласкать.
Любви блаженства ощущать.
И от безумных ласк устать,
Тебя собою измотать.
Прижать к себе и прошептать:
Я так люблю тебя ласкать!
Ревность - это капкан на запястьях.
Это - убийца наивного счастья,
Гадкий, удушливый хлористый газ,
Кровью сочащийся прямо из глаз.
Это шипящее масло на грудь,
Волдырь, который не можешь проткнуть,
Пули в затылок за воздух свободы,
Вестница зла и душевной невзгоды.
Это шершавый, злобный язык,
Бельма на склерах, колючий кадык,
Собачий ошейник, шоры для лошади,
Штык за бегущим ребенком по площади.
Ревность - дробленье гвоздями ладош,
Жуть обвинений за то, что живешь.
Ревность - это кривое лицо,
Крепкое с виду - гнилое крыльцо.
Наталья ГРЭЙС
Январь 2017
Всех страстей спутник есть печаль.
Если построже рассмотреть, то найдём, что все наши тревоги и боли сердца - от страстей.
Когда ослабевает под чревом гнездящаяся страсть, явно, что изнемогает она от оскуднения сосуда, под которым таится,
Когда кто сыт - отставлена еда,
но страстью сытым быть - да никогда,
не зря поэтому расхоже мненье,
что страсть растёт от удовлетворения!
Трудней всего жить комбайнёру,
Тот собирает по частям
Во ржи влюблённых ухажёров,
Что придавались там страстям…