Мы на земле живем нелепо!
И суетливо…
Потому
Я отлучаюсь часто в небо,
Чтобы остаться одному.
Люблю я путешествовать
В мечтах и наяву!
Хочу со временем узнать
Свой Алтай, свою страну!
Проеду я на поезде
В мечтах по ней по всей!
О, как же это здорово —
Проехать по стране!
Смотреть,
Как мимо поезда
«Проплывают» вдаль:
Реки и леса,
Поля и озёра,
Горы и луга,
А также города!
И в памяти остаётся
Всё это навсегда!
И пусть всё это
Видится
В моих мечтах
Мне хочется
Надеяться,
Что все, о чём
Мечтается
Когда-нибудь да
Сбудется!
Задержалась, видно, я на этом свете,
Бабушку и папу, пережив,
Задержалась, только за себя, в ответе,
В продолженье, никого, не заслужив…
Продолженья, видимо, не будет,
Род закончен и поставлена, в сём, точка,
Вот и всё. Лишь сожаление в ответе…
Лишь печаль, под многопудьем многоточий…
Лишь печаль мою да слёзы ветер гонит,
По осенней, насквозь вымокшей дороге,
Ах, пустите ж, кто-нибудь, её согреться,
Обсушиться, промочила она ноги,
И продрогла вся душа её живая,
Дверь открой и пригласи её к камину,
Чаю ей плесни, я ж над тобою,
Стану ангелом, и уж, тебя не кину…
Борьба — не у барина тырить антоновку,
Не острый вопрос обходить стороной…
Товарищ Зюганов, снимите будёновку!
Она пригодится вам только в парной.
Как хороша ты и прекрасна…
О женщина моей мечты!!!
В твои глаза смотрю напрасно…
Напрасно жду твоей любви…
Ты как богиня с чистою душою.
Ты солнца луч… ты сводишь всех с ума…
Когда проходишь лёгкою походкой…
К тебе мне прикоснуться хочется любя.
Ты манишь и зовёшь… ты словно речка.
А голос звонкий — пенье соловья…
Всегда смеёшься будто колокольчик
Не налюбуюсь я тобой душа моя…
О Боже… как же я страдаю…
Тебя со мною рядом нет…
И в сердце боль… ПРОСТИ МЕНЯ…
Ведь любящих… два сердца,
Не могут жить в разлуке…
И мы мечтаем друг о друге.
Любимая… родная…ЖЕНЩИНА МОЯ!!!
Кадры решают ВСЕ!
Без сомнения!
Принимайте кадровики
поздравления!
В череде будней и дней
желаю видеть людей!
Перед трудностями — не пасовать!
Не сдаваться!
И самим среди людей
всегда людьми оставаться!
От начальника до работяги разом
жизнь меняете одним приказом…
Организаторы судеб!
Психологи душ!
В вашу честь сегодня
этот сентябрьский туш —
в гуле осеннего ветра,
шорохе листьев и шуме дождя!
Выше голову, кадровики!
Вас поздравляю я!
Славен в веках День кадровика!
Славьте в веках День кадровика!
В ваших учениках День кадровика!
ОК!
После Турции Машуля
в осень прилетела.
После трусиков и бусиков
теплое надела-
шапочку пуховую, джинсы, парку-
тяжело пока ей бегать по парку…
От порывов ветра
под тентом в коляске прячется,
пальчики в перчатках…
плачет-не наплачется…
Вот и вчера горе
очень горьким было-
целых два шара воздушных
в небо упустила…
Слезки на ее глазах
долго так блестели…
а оранжевый и синий
в небо улетели
У меня семь пятниц на неделе.
В самом деле!
Нет, не только дней мыльно-пузырьных!
Весело!
Просто на работу мне не надо.
Просто я давно уже на пенсии!
Просто не планирую! Мечтаю!
Просто претворяю! И летаю!
Делаю лишь то, что люблю и нравится!
С каждого утра — новая пятница!
Мы все кого-то или что-то ищем.
Людей и шмотки сортируем, не любя.
Но, что бы домом смог ты называть свое жилище,
Важней всего найти сперва себя.
Приду домой. Закрою дверь.
Оставлю обувь у дверей.
Залезу в ванну. Кран открою.
И просто смою этот день.
Под струями воды блаженно,
На «бис» желейному нутру,
Стекает день шипящей пеной,
Сбивая пыльную жару.
Освобождая лик от маски,
Сползает лёгкий макияж.
И серой, пузырьковой массой,
Лениво прячется в дренаж.
Спровадив суетность далече
И с нетерпением уже
Меня встречает тихий вечер
Атласным, в зайцах неглиже.
В прохладе сумрачного трюма,
Мелькнёт, спугнув слепую лень,
Несмытым запахом парфюма,
О чём-то позабытом тень.
мне опять бесконечно восемь.
в школе спросят — ну где домашка,
как вы все проводили лето —
сочиненье на три листа.
я совсем не силён в вопросе
(и в футболе, и даже в шашках),
я пытался и так, и этак,
а выходит лишь пустота.
ну, ходили мы с дедом в море,
собирали вишневых ягод,
испекли кучу жарких вафель,
прочитали шесть книжек вслух.
а с бабулей мы пели в хоре,
зайцев клеили из бумаги,
стих придумали о жирафе
и не ели вареный лук.
этим летом я часто падал —
я учился на двухколесном.
улыбался я тоже много
и смеялся порой до слез.
а еще я приметил ладу —
прокачусь, когда стану взрослым.
представляешь, одна дорога
и глубокое небо звезд.
я не видел такого раньше.
это было большое лето:
я почти научился в шашки
и нашел перочинный нож.
знаешь, если я стану старше,
подсчитаю все-все планеты,
где сидят две смешных букашки
и глазеют про нас кино.
это было большое лето.
это будет большая осень.
только вот я сижу за партой
и не знаю чего писать.
может, я потерялся где-то,
потому что кого не спросишь,
все чего-то строчат с азартом
и по два, и по три часа.
нет, мне тоже есть что поведать,
(это было большое лето):
я купался в реке и в луже,
я в ладошках держал ежа.
я все жил, веселился, бегал
только ждут от меня не это.
я не знал ведь что лето нужно
обязательно провожать.
В тишине минуты кричали,
И стучали, и били в висок,
О прошедшем напоминали,
Подгоняя в часах песок.
Ночь явилась почти нагая,
На карнизе присев за окном,
В пеньюаре себя предлагая,
Увлекая в мир за стеклом.
Лишь ступи ей навстречу,
И умолкнут минуты навек:
Любит ночка людей калечить,
Много их — душевных калек.
Но ты будь посильнее ночи,
Ведь не так уж она хороша,
Утро пусть о тебе хлопочет,
И с минутами дружит душа.
Каждый барашек на море светел.
Море не даст погрузиться в тьму.
Словно последняя ночь на свете,
Эта последняя ночь в Крыму.
Море покуда щадит наш плот, но
Сколько штормов еще ждет в пути?
Я прижимаюсь к тебе так плотно,
Словно пытаюсь в тебя врасти.
Море моё! За тобой пустырно…
Тыкаюсь носом в тепло плеча
И прижимаюсь к тебе настырно,
Шею дыханием щекоча.
Нежу, подобная оберегу…
Тихое время, не для охот…
Где-то, где море впадает в реку,
Скоро родится малыш-восход.
Кончится ночь, станут ждаться встречи,
Будет осенняя благодать.
Ну, а пока мне шептать по-речьи —
Или по-женски в тебя впадать.
Copyright: Алина Серегина, 2018
Свидетельство о публикации 118091305051
А Русь молчит…
Хот- дог, хинкали, шаурма,
А Русь молчит, дают… глотаем!
И где он, борщ и каравай,
Уже почти не вспоминаем.
С утра лишь гон и суета,
Без слов — «Присядем на дорожку»
Мы ждем по задницам кнута!
Чтоб ими двигать хоть немножко.
Каков он нынешний мужик?
Табак, закуска и поллитра
И жизнь его — из зада пшик…
Природный газ и он без фильтра!
Мой великий кардиотерапевт,
тот, кто ставил мне этот софт,
научи меня быть сильнее, чем лара крофт,
недоступней, чем астронавт,
не сдыхать после каждого интервью,
прямо тут же, при входе в лифт,
не читать про себя весь этот чудовищный
воз неправд
как они открывают смрадные свои рты,
говорят «ну спой же нам, птенчик, спой;
получи потом нашей грязи и клеветы,
нашей бездоказательности тупой, —
мы так сильно хотели бы быть как ты,
что сожрем тебя всей толпой;
ты питаешься чувством собственной правоты,
мы — тобой»
остров моих кладов, моих сокровищ, моих огней,
моя крепость, моя броня,
сделай так, чтоб они нашли кого поумней,
чтобы выбрали не меня;
всякая мечта, мое счастье, едва ты проснешься в ней, —
на поверку гнилая чертова западня.
как они бегут меня побеждать,
в порошок меня растереть;
как же я устала всех убеждать,
что и так могу умереть —
и едва ли я тот паяц,
на которого все так жаждали посмотреть;
научи меня просто снова чего-то ждать.
чем-нибудь согреваться впредь.
поздравляю, мой лучший жалко-что-только-друг,
мы сумели бы выжить при
ядерной зиме, равной силе четырехсот разлук,
в кислоте, от которой белые волдыри;
ужас только в том, что черти смыкают круг,
что мне исполняется двадцать три,
и какой глядит на меня снаружи —
такой же сидит внутри.
а в соревнованиях по тотальному одиночеству
мы бы разделили с тобой
гран-при