Вот лето: осины и грузди,
Как зеркало речка лежит.
Вот детство: там не было грусти,
Твоих бесконечных обид.
И ложь не тревожила душу,
Как сладко спалось по ночам!
И сердце с тоскою наружу,
Слезы не сулило глазам.
Вот бабушка: в тоненькой шали,
И запах малины с утра.
И так далеко до печали!
И так далеко до тебя!
Сутулые, детские плечи,
Усыпанный сливами сад,
Ещё немотой не калечит —
Бессмысленных, взрослых утрат.
Овации листвы вздымаясь прямо в небо,
Листают воздух здесь, как книгу книголюб;
А всё, что вне того — напрасно и нелепо,
Покуда тень ветвей очерчивает круг.
Овации листвы, и синь ползёт на угол,
Домов, где никогда ты не заваришь чай,
И не сомкнёшь ресниц — надменный, чёрный уголь,
И скатерти цветной не сгладишь мятый край.
Других примет нам нет — весь мир, как в колыбели:
Пейзаж лишённый нас и завтрашнего дня;
Не обмани свой слух призывом чУдной тени —
На месте пепелищ не разводи огня!
Засохшие листья малины —
В коробке с рисунком чуднЫм;
Их кто-то сберёг для ангины,
Чтоб вечером зимним, седым:
Кого-то лечить и баюкать —
Как сына баюкать, как дочь;
И шарф ему тёплый придумать,
Склонившись над спицами в ночь;
И песни вытягивать строчку,
И к сердцу, прижав своему,
Ни сына баюкать, ни дочку —
Уставшую душу твою.
Не так уж страшен чёрт,
как ни малюй!
Что проку спорить, нежели разлука —
Сама стучится.
Ну-ка, не горюй!
Любовь — обман,
(не пей вина, Гертруда!).
Увы! Гип-гип-увы! И это всё:
И толку нет.
Скудеет в сердце нежность.
Да, в общем-то, обычное житьё:
Зима грядёт. Крепчает безнадежность.
Пусть что-то там о рае в шалаше —
Ещё в строке попросится наружу:
— Мой птенчик,
накупи папье-маше,
и прочего, что радует «вам» душу.
Парижские проспекты так свежи!
Там дышится, наверно, по-другому;
А русский быт?
(да что там!),
До зимы,
До расставания — шаг лишь,
(слава Богу!).
Нет, нет, не обещаю позвонить —
Остаться в дураках (какая малость!),
«l'amour est mort notre» —
и помолчи,
Усталость это?
Видимо, усталость…
*l'amour est mort notre (наша любовь умерла).
Придет пора и МЫ оценим ВСЁ —
Рассвет и ночь и горизонт в закате,
Песчинку мудрости, что ветром принесло
Случайности, приведшие к расплате.
Поймем однажды как болит душа,
Простив непонимание и грозы,
Смирив в себе гордыню и гроша
Ей не оставим, проливая слезы.
Откуда грусть приходит и зачем
Нас мучает бессонными ночами.
И завлекая, полудремой в плен
Глядит, сверкая звездными очами.
И обнимая взглядом как рукой
Степную ширь и поле ржи, и колос.
Поймем и ощутим весь край земной
И эхом отзывающийся г о л о с.
-1-
Эту ночь мы с тобою решительно снимем,
Как одежду, ненужную после зимы…
Это было безумным прощанием с Ними —
С теми Нами, которыми не были Мы;
С теми Нами, которых нигде не бывало —
Кроме острова, знавшего, тайну храня,
Как под пальмой Не Я Не Тебя целовала,
И Не Ты на песке обнимал Не Меня…
Но на смену восторгу приходит усталость,
И с песка океан наши контуры стёр,
И на острове вновь никого не осталось —
Только тлел не совсем прогоревший костёр…
-2-
Майский день затевал непонятные игры,
Раззадоривал солнце — мол, жа’ру поддать!
И вальяжно смотрели холёные тигры,
Как дистанцию учимся мы соблюдать,
И болтать ни о чём, и дружить с головою,
Обсуждать положение творческих дел —
Просто так говорили какие-то двое,
И у каждого май на коленках сидел.
И на миг показалось, что это — Они же,
Те Не Мы, оказались на жарком песке,
И дразнила рука, соскользнувшая ниже,
Чем позволено было на материке…
И по нашим шкафам становилось скелетней,
И нашкодивший май на меня не смотрел…
При отчаянной яркости вспышки последней
Очевиднее стало: костёр догорел.
-3-
Позабытый шалаш зарастает вьюнами,
И зовёт горизонт, расстилаясь вдали.
Эти двое безумных становятся Нами,
Поднимаясь по трапам в свои корабли,
Не успев огорчить; не успев огорчиться;
С лёгким сердцем — вперёд, не бросая монет…
Только то, что уже никогда не случится,
Улыбается с пляжа, которого нет.
2014 год
Copyright: Алина Серегина, 2015
Свидетельство о публикации 115081105931
И не хнычь: -Пропало лето,
И всё залито дождём…
Так отвечу: -Фиг с ним, с летом,
Мы и осенью зажжём…
Не бросай меня за борт, там холодное море,
Только скалы и льдины, акулы и бури,
Только вечное, чёрное, чистое горе…
Так случилось, когда ты немножечко умер.
Ты знаешь, что смерть — это вовсе не страшно,
Что хочется спать, и чем дальше, тем больше,
Не нужно быть смелым и сильным, отважным,
Без боли насколько становится проще.
Внезапно — разряд, как маяк среди шторма,
Как причина сражаться, мотивация выжить.
Невозможно сдаваться, когда ждут тебя дома.
Когда в радость дышать.
Я люблю тебя, слышишь?
Жизнь начинается с греха,
Жизнь начинается с ошибок.
Хотелось больше, как всегда,
Нам видеть искренних улыбок.
Хотелось во время успеть,
Нам всё исправить однозначно.
Чтоб не было, печальных встреч,
Чтоб не было, на сердце мрачно.
Чтобы в любви, ошибок мы,
Как минимум, не совершали.
Чтобы по жизни без проблем,
С уверенностью впредь шагали.
Но, а любовь, она придёт
И с нами будет она вечно.
Любовь, поверь, она жива,
Она, ты знаешь бесконечна.
Преяркий осени дизайн
Такая у неё фактура,
Вы ж, ошибившись, несколько, в понятиях,
И написали, что, «архитектура»…
Нет архитектор здесь — Творец,
А время года — имиджмейкер,
Зиме — из хрусталя — дворец,
Весне — той, терем «Вольный ветер»
А лету дачу подавай,
Чтобы комфортный климат в деле,
Прохладно, в доме же — тепло,
В жару же — пара нет на теле,
А осень этот «климат шик»
Под крышей быстро переводит в пшик,
Нужна ей теплая изба,
Камин иль печка и дрова,
Горячего вина глоток, и двери-окна под замок,
Пока, в преддверии зимы и новогодней кутерьмы,
Погода — ну, почти — зима…
Такая про неё молва…
Благодарю судьбу за всё:
Любовь родителей моих,
За ненависть врагов завистливых,
За преданность — друзей… Иных
Людей в судьбе благодарю
За милое, тактичное участье,
Общаться с вами ежедневно,
То было для меня, уж, счастьем,
Завистников благодарю
За ненависть… Вот, ведь, наука,
Страданья в прибыль возводить,
Прегениальнейшая штука…
И убеждать всех-всех окрест,
Что так, мол, жить, и им бы в пору,
Но не с горы, катиться, вниз,
А, вечно, подниматься в гору…
Судьба — не плащ, что носишь ты,
По надобности и сезону,
Ей не с руки внимать мольбам,
Ведь у судьбы — свои законы…
Быть, может, в раз очередной,
Бесцеремоннейше, пройдётесь,
И, наконец поймете, вдруг,
Что без меня вы обойдётесь…
Язык, оставьте. заплатить,
Под старость, им, своих утраты,
Друзей своих благодарю
За то, что были тороваты,
За то, что были вы нежны,
Как луч негаснущей надежды,
За то, что остаётесь рядом,
Со мною, ныне, как и прежде…
Сын мой, во имя всех чудотворцев мира
Всегда будь собой.
Это всего дороже.
Всю ночь лил дождь и окна закрывают,
И осень заявляет о правах
Ах, лето, как-то так нас разлучили
И кто, теперь споёт о теплых вечерах,
И оставим мы с тобой на потом,
Всё, что вышло набекрень, поправлять,
Жизнь, осенний этот, день, за окном,
Или, шляпку у гриба с опушки… Глядь,
У него, она, и впрямь, набекрень,
Как шпанёнок на полянке лесной:
-Уж не «белый» ли ты? -Я мухомор,
Я — шпана, что ни на есть, лесной отстой…
Но у нас свой кодекс и своя честь,
Если лес, ещё не значит — дикари,
По ночам у нас свои сторожа,
Слышал, до зари, токуют глухари,
Да, глухие, но сойдут на глаза,
Охраняют наш покой по ночам,
Если шляпа у меня набекрень,
Я её поправлю, как-нибудь, сам,
Ну, а ты ступай, дорогой своей,
Жизнь, свою, правь, коль угодно, судьбе,
Только, если этот дождь уберешь,
Так и быть, скажу «спасибо» тебе…
Есть люди разные и ты поверь мне,
не стоит по прикиду принимать,
бывает гений, что порочней скверны,
бывает падшая достойнейшая мать…
Я видел ангелов готовящих злодейство,
злодеев защищающих детей,
ученых прозябающих без действа
и неучей наполненных идей…
Чтоб оставаться просто человеком,
порой в толпе звериной, чем людской,
готов ли ты помочь больным калекам?
Тогда неважно — кто ты есть такой…
Но если же готов продать за деньги,
и дом, и мать, и собственных детей,
тогда ты будь, хоть сотню раз идейный,
найдутся те, кто любят без идей…
А если хочешь знать себе ты цену,
то просто так несчастным помоги,
не надо здесь пробирок и рентгена,
чтоб видеть — кто друзья, а кто враги.
Порой я восхищаюсь дураками,
а в умных чаще вижу дураков,
чем дольше узнаю людей с годами,
тем больше жить хочу среди волков…
Есть люди разные и ты поверь мне,
на сердце сразу станет благодать…
Бывает так, что друг твой самый верный,
готов за три рубля тебя продать…
А тот, кого считал всегда врагом ты,
в несчастье может руку протянуть,
проявит к тебе больше всех заботы,
тогда, быть может и поймёшь людскую суть…