Соберу малины полные лукошки,
Даже ту малину, что за оградой,
Перепачкав в ней и щёки, и ладошки,
И пойду варить, варенье, на веранду…
Там, где стёкол нет, там есть занавески,
Только, пчёлы, всё, одно, в стёкла бьются,
Ароматом свежесваренной малины,
И, прельстились, и решили обмануться…
Там и быть, жужжалки, вот вам блюдо пенок,
Вы ж нас медом постоянно угощаете,
Ароматным вкусным липовым янтарным,
С ним всю зиму, нам, болеть, запрещаете…
Ешьте, ешьте, не толкайтесь, не ссорьтесь,
Завтра очередь, дойдёт, до компота,
У меня страды — на несколько дней
И последним будет эта суббота…
А в субботу испеку я пирог,
Не с вареньем, а с малиновым джемом,
И под крепкий чай с французским коньяком
Мы решим все, потихоньку, проблемы…
Век двадцатый… Почти, завершение…
Двадцать первое, август, дождь…
Год какой? Девяносто первый,
Тех, кто помнит, бросает в дрожь…
Все стояли у Белого Дома,
Даже те, кто в квартирах не спал,
Ждали все исхода, как выхода,
Чтоб — Свободу — на пьедестал…
Я про тех, настрадавшихся досыта,
Кто прошёл ГУЛАГ и войну,
И своими седыми космами
Кто тащил из болота страну
Всё тащил и тащил, надрываясь,
Жилы вздулись и силы иссякли
Коммунизмом опутаем мир,
Вроде, всё, как всегда, не так ли…
Нет, не так… Надоело, хватит,
Будь, что будет, вель хуже, уж, некуда,
Ведь России не привыкать,
Возрождаться, как Феникс, из пепла…
Возрождаться, вопреки всем прогнозам,
Возрождаться, вопреки обстоятельствам,
Жить, как Господом Богом назначено,
Лишь по совести, а не по обязательствам…
День офицера… Я про то могла не знать,
Забыть… Как часто забываю, пообедать,
Так проще жить: не звать, не ждать, не ведать,
Душа и так, все напролёт, часы, болит…
Душа зовёт, а тело откликается,
Молчи, мол, старая, само, вот, еле-еле,
И так с рождения, смириться все стараются,
Души и тела, боли, в самом деле…
Да не о том я нынче, а о людях,
Что болью душ своих и тел пренебрегая,
Когда беда — они телами, как щитом,
Весь мир от нечисти собою заслоняют…
Поклон им низкий до земли и, вечной, память,
Для тех, кто чести офицера не порушил,
А коли выжил, пусть порадует всех нас
И пригласит в свой дом, сегодня, скажем, к ужину…
Приснился лес… Седой, патриархальный,
Избушка с Бабою, не просто, а, Ягой,
Метла со ступою, ларец во тьме хрустальный,
Игла Кощеева, а больше… ничего.
Не видела Царевны, я, лягушки,
И волка серого, что служит, словно, пёс,
Который чрез чрез леса, моря и горы,
Царевича домой, с любимой, нёс,
И Змей Горыныч, почему-то, трёхголовый,
Не прилетал и не пугал, собой, во сне,
Застолий свадебных с напитками медовыми,
И, даже, белки, говорящей, на сосне…
Есть мнение - мечты во сне сбываются,
Но не хотелось стать мне Бабою Ягой,
Иль, то судьба, предвосхитить старается,
Как не крутись, конец твой, именно, такой…
Тогда, уж, лучше бы совсем, мне сны не снились,
Не ясно, в общем, что во сне, что наяву,
Ларец разбился, даже, волки удивились,
Мол, для чего на свете, этом, я живу…
Сколько Озарений, столько же и Грусти…
И Я пью вдохновенный Тот Свет,
вперемешку с отчаянной Болью
на осколке вчерашней Зари.
Что ты любишь? Люблю этот мир,
Мир прекрасный, звонкий, огромный,
И себя тонкий прутик на вольно ветру,
Может быть, не совсем это скромно…
Только, как в этом мире — и без меня,
Кто рассвет этот утренний встретит,
Прелесть милых цветов, вкус созревших плодов,
Кто же в нём, как не я, оценит?
Кто проводит вечерней зари торжество,
Скажет: «Ладно, давай, до завтра!»
И увидев природы искусство, а не ремесло,
Крикнет искренне: «Браво, автору!»
Потому и себя я, простите, люблю
Жизни искреннего ценителя,
Потому, как природы я малая часть,
Часть, на месте своём, исключительно…
«Ты, сними, сними, меня, фотограф…»
Всё, как есть: и плюсы, и изъяны,
Напечатай так, как есть на деле,
Ретуши, здесь. вовсе, мне не надо…
Это фото для меня и, только,
И, совсем, недавно это было,
Я в своём любимом черном платье,
Всё прекрасно, только, всё, уплыло…
Время, через чур ты быстротечно,
Мы живём, твой бег, не замечая,
Только в отраженьях в зеркалах и фотографиях
В возрастах, своих, мы асё же, ощущаем.
День за днём, мелькают, год за годом,
Заново, природу, возрождая,
Жизнь спешит, но всё же, свои фото,
Нам с тобой, па память, оставляет…
Как разбавить чужую злость-зависть,
Колкость, брошенную на бегу,
Я живу, словно, в горле, кость,
Подавились мной, и ни гу-гу,
Подавились, пытаясь, съесть,
Так и надо, вам, бедолаги,
Разве можно травить того,
Кто живёт, словно, лист бумаги,
Той, которая, дорожит на ветру,
Словно, стиранная рубаха,
Что не делает чести вам,
Там, где честь, лишь горсточка праха…
Ну, а коли так, без обид,
Я разбавлю вашу злость керосином,
Осторожно, не брызгать искрами,
Здесь опасность вовсе не мнимая,
Если, выжить хотите, вы,
Злость, умерьте свою и колкость,
А не то подавиться рискуете,
Вы, своими ж, простите, иголками…
Вот тебе ключ от его дверей —
Смело победу празднуй!
Диких к себе приручать зверей
Мне не хватает ласки.
Вот тебе сердце его — пляши,
Вальсом на моей гордости!
Против тебя вместе с ним грешить
Мне не хватает совести.
Вот тебе все на него права.
С привкусом «равнодушия»
Чешутся на языке слова:
«Будешь любить б/ушного?»
Вот тебе… Вот тебе… Вот тебе!
Мне ничего не надо…
Я не люблю его, хоть убей!
Слышишь? Звучит, как правда.
Вот тебе ОН — дегустируй, пробуя…
Всё тебе отдала!
Видишь, какая я, всё-таки, добрая!
Аж не хватает зла…
Я начну узелки то завязывать,
То развязывать, вдруг, начну,
Словно, снова, стараясь удачу,
Подловить на чужую блесну…
Одолжи, мол, схожу, порыбачу,
Потому, моя, совсем, ни о чём,
Может, так, приважу я, счастье,
Коль, не вышло, заманить калачом,
Не нашлось в дому медовой коврижки,
А оно, до мёда, страсть, как охочее,
Потому то, вот, сижу и страдаю,
Я, несчастною, денно и нощно,
Чтобы склеить, не сыскала в хате, клея,
А ума лишь хватило разбить,
Нет, бы глупой, чтоб нести, осторожно,
Ведь, конечно же, проще, разлить…
Расплескала своё счастье по дороге,
Словно воду, из ключа, за околицей,
А, теперь, взялась ловить на блесну, его,
А, оно, вот, как на грех, всё не ловится…
Мне, б попробовать, его, частым неводом,
Только негде, того невода взять,
Заросла к нему тропинка колкой небылью,
Ничего не воротишь, уж, вспять…
И глотаю тоску и кручину,
Словно горький, тот, утренний чай,
Или, кофе свой любимый — капучино,
Пришло в гости одиночество, встречай
И расшаркивайся, и умасливай,
Чтоб, понравилось, ему, у тебя,
А не то, и оно, разобидится,
И уйдёт… Всё, на свете, кляня…
И ты снимешь рубаху последнюю,
Вместо, сети, вполне, мол, сойдёт,
Ведь, рубаха, она, чаще, невода,
Может быть… что-нибудь… попадёт…
Небо, видно, о чём то задумалось
Облака на спираль накрутив,
Заходящего солнца, лучами,
На мгновение, всё, озарив…
Тихо, тЁмно совсем и безветренно,
Всё движение масс — в вышине,
Облаков спираль, так, едва светится,
Как мираж, словно в сказочном сне,
А потом сильным ветром гонимая,
Налетевшим, ну, невесть откуда,
Словно крепость, по небу шествовать,
И, поверю, я в сказку и чудо…
Надобно, в общем учиться,
Чтоб, как-то, так, построже,
Конкретней, нужна, релаксация,
Ну, и от мыслей, тоже…
Как же так, вот потеха,
Ведь, чтобы мне расслабиться,
Я просто, волей-неволей,
Где-то должна, представиться,
Что-то, себе, придумать,
Где-то, вообразить…
Как отдохнуть тут, от мыслей,
Вот бы, мне, сообразить…
Нате — сиди, и думай,
Тоже, мне, релаксация,
Может, дать взятку, мозгам,
Или, пройду, по акции,
Первый совет — за деньги,
Ну, а второй — за так,
Вот, вам, и вся релаксация,
В грош, ценой, а не в пятак…
Прочь гоню свои крамольные мысли,
Что сентябрь, увы, опять, к нам, вернётся,
С бабьим летом, как насмешкой, над собою,
С тихой, горечью, в душе, отзовётся…
Разметав дождей холодные нити,
Шьёт, усердно, душегрей листопадный,
Видно, ночью, сам продрог, чай, не лето,
Не злорадствую, что, так, мол, и надо.
Заварю ему я чаю с малиной,
Коньяку плесну, ну так, для сугреву,
Проходи к камину, друг, мой, старинный,
Гость не гость, но всё ж, татарином не был…
Коль, пришёл, садись, давай поболтаем,
Вот пирог, вот чай, вот то, что покрепче,
Ты не думай, я ведь, всё понимаю,
Что твоя работа, прочей, не легче…
Мы затопим жарко старый камин мой,
И зажжём с тобою толстые свечи,
И на окнах шторы плотно задёрнем,
Возьми, плед, усни, всё будет полегче.
А листву гонять ещё будет время,
Ты ж у осени — предвестник печали,
Мы не скажем никому про уик-энд,
С понедельника, начнёшь, всё сначала.
А пока, пусть не кричат тебе: «Ау!»,
Отдыхай, я посижу, в карауле,
Эй, сороки, ну, чего разгалделись,
Ну, уснул… Вы, б, лучше, сами, заснули…
Ты опять со мной, моя родная,
Как ни грустно, снова ты грядешь,
Вновь курлычат в небе птичьи стаи
Репетируя прощальный, свой, пролёт…
Как прекрасно, как недолго лето,
Жди — не жди, ты всё равно придёшь,
Вся в парче и в соболях, одетая,
За собой ты зиму приведёшь,
Но, конечно, до зимы успеешь вымочить,
Нас в дожде и глубине холодных луж,
Где же здесь «очей очарованье…»
Все продрогли, в ожиданьи зимних стуж,
Только, лишь, «природы увяданье»
Взглядом провожаем из окна,
И вино, в огне камина прогревая,
Лечим ветер, что продул себя, вчера…
Как в харчевне придорожной в августа пору
Наливаем полной ложкой летнюю жару,
Приправляя диким медом яблочный пирог
И орехами, присыпав, здесь же, между строк.
Ржи цветенье и пшеницы, знойный сенокос,
Грозы, ливни что в июне, то июль, унёс,
И купанье в речке теплой, чуть, не до утра,
Всё, что было этим летом, но, увы, вчера.
По прогнозу, где-то тридцать, глянь, на календарь,
После августа приходит в гости к нам сентябрь,
И, поэтому плюс тридцать, это не жара,
И теплу недолго длится. всё, прошла пора…
Ночи стали холоднее и темнее и длинней,
Воздух чист и так прозрачен, запах скошенных полей,
И поэтому в харчевне угощенье накрывай
«Прощай, лето! Здравствуй. осень!» Всем, по полной, наливай!