Захожу я как-то в «ЖМ»… точнее в «М»… а там какая-то женщина в халате и со шваброй. Я несколько опешил, думаю, может быть я зашел в «Ж»?! Но быстро сообразив, что это уборщица, вовремя скрылся за дверью - уборщицы народ нервный, можно и тряпкой по морде получить…
Сергей Иваныч, пунктуальный, и, во многих отношениях, правильный мужчина, направляясь на работу, только сев в автобус, понял - он дома забыл поссать… И теперь, в переполненном автобусе, как нарочно, сдавливающем все его, достаточно спокойные чресла, эта всплывшая память, уже не давала ни единого шанса забыть об этом пренеприятнейшем конфузе, могущем состояться в любой момент…
… А тут еще и срать припекло…
На столе стоит небольшой флакончик зеленки.
Человек:
- Убрать бы не мешало. В этом доме водятся дети. Да и вообще, зачем она здесь?!
Человек хватает зеленку и мигом ее выпивает.
Человек потрясен произошедшим. Бледнея:
- Ну вот! Я так и знал, что кто-то выпьет! … однако как коварен случай…
За столом сидят несколько человек. Один сморкается в сторону, но не очень удачно - в аккурат соседу на спину. Никто не замечает, и сморкавшийся делает вид, что все прошло удачно.
…
Один человек гладил собаку как-то очень уж вдумчиво. Возможно он никогда до этого не гладил собак.
…
Я пил чай. А потом захотел кофе. Ну, думаю, не буду выливать заварку, так налью. И налил. Чаинки все повсплывали, и я потом пил кофе и натурально плевался
…
Культурный человек споткнулся и упал в автобусе. «Бл.дь» - говорит. Потом поднялся, отряхнулся, весь красный. «Извините, переволновался» говорит
…
Многие водители маршруток не в состоянии вести машину, если не играет шансон.
…
- Иванов, ну почему вы с утра опять пьяный?!
- Да так хотелось молока, просто страсть… А была только водка… Ну не умирать же мне от жажды молока!
…
Интересно наблюдать за котами, когда они наблюдают за птицами. Один кот заметил, что я за ним в это время наблюдаю, смутился и сделал вид, что просто так сидит. Ну, я тоже сделал вид, но он не поверил
…
Когда возле подъезда одна дамочка паркуется на своем Матисе, все бабки сбегаются над ней поржать. В это время мужики их очень уважают
…
пока что все
Если медик циничен в силу профессии, то первокурсник - еще и в силу возраста. Шик первокурсника не просто позавтракать в анатомичке, но желательно облокотившись на выпотрошенный труп. Так устанавливаются нормальные рабочие отношения с бренной людской плотью. А уж санитарить в морге - законная студенческая халтура. Своя бравада в каждом деле.
Правила высшего уже тона, аристократического, рекомендуют студенту иметь дома череп. Не муляж, а настоящий; атрибут священного и древнего ремесла медицины. Как наглядное пособие он полезен, чтобы учить кости черепа, коих числом - непосвященные и не подозревают - сто двадцать семь. Одновременно он является изысканным украшением интерьера и хорош как подсвечник, пепельница, пресс-папье и чаша для вина на пьянках с обольщением девочек. Вещь в хозяйстве ценная.
Он и денег стоит ощутимых. Студент и деньги - вещи совместимые редко и ненадолго. И наш студент решил обзавестись сим необходимым предметом просто и бесплатно.
Наш студент подрабатывал в анатомическом театре. Анатомический театр отличается от просто театра тем, что умершие от скуки во втором развлекают посетителей в первом. В чане с формалином, где плавали годами препараты, наш студент облюбовал подходящую бесхозную голову и в удобный момент ее выудил.
Он аккуратно упаковал голову в полиэтиленовый пакет, обернул газетами и уложил в мешочек. И втихаря вынес.
Через город в час пик путешествие с головой доставило своеобразные ощущения. В трамвае просили: да поднимите вы свою сетку, на улице интересовались: молодой человек, не скажете, где вы купили капусту; и тому подобное.
Он снимал комнату в коммуналке, в общаге места не досталось. И дождавшись вечером попозже, когда соседи перестали в кухне шастать, он приступил к процессу. Налил в кастрюлю воды, сыпанул щедро соли, чтоб ткани лучше отслаивались, погрузил полуфабрикат и поставил на плиту, на свою горелку. Довел до кипения, сдвинул крышку (можно списывать рецепт в книгу о вкусной и здоровой пище), полюбовался, и удалился к себе.
Лег на диван и стал читать анатомию, готовиться к зачету. С большим удовольствием повторяет по атласу кости черепа. Тем временем выползает по ночным делам соседка со слабым мочевым пузырем. Соседка - она любопытна по своей коммунальной сущности. Особенно неугомонна она до студента. А кого он к себе водит? А с кем он спит? А сколько у него денег? А что он покупает? А чего это он вдруг варит, на ночь глядя, да в такой большой кастрюле? он отродясь, голодранец, кроме чайника ничего не кипятил, по столовкам шамает.
Оглядывается она, приподнимает крышку и сует нос в кастрюлю. И тихо валится меж плитой и столом. Обморок. Нюхнула супчику. Неожиданное меню.
Там и сосед вылезает, попить хочет, перебрал днем. Видит он лежащую соседку, видит кипящую кастрюлю, парок странноватый разносится. Что такое? Окликает соседку, смотрит в кастрюлю… А на него оттуда смотрит человечья голова.
Дергается он с диким воплем, смахивает кастрюлю, шпарится кипятком да по ленинским местам, орет непереносимо, а кастрюля гремит по полу, и голова недоваренная катится.
На этот истошный крик хлопают все двери - выскакивают соседи. И что они видят:
Сосед выпученный скачет, как недорезанный петух, и вопит, как Страшный Суд. Соседка лежит промеж плитой и столом кверху задом, так, что на обозрении только ноги и немалый зад, а верха тела за ним не видно, заслонено. А на полу в луже валяется обезображенная, страшная голова.
И все в ужасе понимают так, что это соседкина голова.
И тут в пространстве гудит удар погребального колокола, и потусторонний голос возвещает:
- Это моя голова!..
Тут уже у другой соседки случилось непроизвольное мочеиспускание. Прочие посинели и воздух хватают.
А это студент, сладко усыпленный анатомией, вздрыгнулся от кухонного шума, в панике чуя сердцем неладное тоже вылетел, в темноте коридора тяпнулся впопыхах башкой с маху об медный таз для варки варенья, который висел на стене до будущего лета, и в резонанс проорал упомянутую фразу не своим от боли голосом, искры гасил, которые из глаз посыпались.
Хватает студент голову, дуя на пальцы кидает ее в кастрюлю, возвращает на плиту, материт в сердцах честную глупую компанию. Соседу спускает штаны и заливает ожоги растительным маслом и одеколоном, остатками одеколона соседке трет виски и шлепает по щекам, она открывает глаза и отпрыгивает от него, людоеда, в страхе за людей прячется.
Студент молит и объясняет. Соседи жаждут кары. Звонят в скорую через одного плохо с сердцем. Ошпаренному особенно плохо на полметра ниже сердца. Обморочная заикается. Заикается, но в милицию звонит: а ну пусть разберутся, чья головушка-то!
…Обычно реакции медицины и милиции совпадают, но здесь разошлись решительно. Эскулапы валялись от восторга и взахлеб вспоминали студенческие развлечения; милиция же рассвирепела и приступила к допросу с пристрастием и даже применением физического воздействия: дал старшина анатому в ухо, чтоб вел себя потише и выглядел повиноватее.
С гигантским трудом удержался он в институте, оправдываясь безмерной любовью к медицине и почтением ко всем ее древним традициям. Голова вернулась в анатомичку, студента же с работы в анатомичке выгнали, разумеется, с треском; и со стипендии сняли на весь следующий семестр.
К слову уж сказать, зачет по анатомии он с первого захода завалил. Балда.
Кондратий Карлович никогда так не делал, а тут, вдруг, раз, и нечаянно попробовал - заглянул вечером в соседское окно. Было очень интересно - что же там творится. С удивлением Кондратий Карлович обнаружил, что ничего особо интересного. Там какая-то пожилая женщина натирала себе мазью руку.
Тогда Кондратий заглянул в другое. И чтоб вы думали? - Там какому-то мужчине натирали мазью спину.
… Куда бы не заглядывал Кондратий Карлович -везде почти одно и то же. Там мазались мазями. В одном только окне было нечто особенное - там был человек как две капли похожий на него, Кондратия, и мазью натирал себе ногу.
…
Когда уставший Кондратий вернулся домой, сперва раздевшись, первым делом он решил помазать себе ноги мазью - уж больно болели. И тут он обнаружил в окне чью-то физиономию. Ошалелый взгляд пристально всматривался из-за стекла, и казалось что-то дикое в нем. Кондратий хотел рассмотреть поближе, но странный незнакомец отпрянул в темноту и скрылся.
Странный случай произошел со мной давеча. Потом он произошел со мной намедни, а после ноныча. Но самое странное то, что я так и не понял - что же такого странного так много раз со мной произошло. И это странно.
Веселый человек Никанор Ефимович Талдыкин, обладавший, помимо своего нрава, еще и роскошными усами, с возрастом, впрочем, уже утратившими свою былую пышность, любил, как говорится, ближнего своего. И эта любовь к ближнему выражалось у него, зачастую, совершенно специфическим образом - Никанор любил розыгрыши.
Вот и сегодня, возвращаясь с базару, он выглядел не то, чтобы не выпившим, но и не пьяным, не поймешь как, одним словом. Однако вид Никанора Ефимовича совершенно недвусмысленно говорил о совершенно безобразном как наружном, так и внутреннем, состоянии его души и тела… Об этом, подергиваясь нервно, намекал, например, левый глаз, так сказать, с поволокой, и правая рука, согнутая в локте и зачем-то прижатая к печени, и мизинец зачем-то оттопырен, и фуражка надета наоборот, и вообще какая-то женская…
И стоит теперь перед гражданином Талдыкиным совсем еще не опытный, но очень рьяный и горячий, верящий в продвижение по службе и большую персональную пенсию, молоденький участковый милиционер - Иннокентий Гераклович Колосков и пытается пресечь, так сказать, намечающиеся беспорядки на вверенных ему улицах. Защищать покой трудящихся и умственно отдыхающих граждан Колосков любил с детства, за что и хотел нравиться себе еще больше, а уж похвала окружающих была для Кеши уж совсем, как бальзам на душу. Но и принципиальным он быть - был вынужден. И зная веселый нрав Талдыкина, Колосков все же и на этот раз верил в очевидность происходящего и рьяно пытался изобличить Никанора Ефимовича… И так он к нему принюхивался, и эдак, и дохнуть просил и выдохнуть - ну не было запаха. Пахло, если по правде, то очень даже еще и приятно - то ли сиренью, то ли геранью, то ли каким другим жасмином… аромат, одним словом. И вот нанюхавшись вдоволь, стал Кеша замечать, что мир вдруг вокруг него изменился. Что стоит он уже совсем не на гулкой мостовой, а на прекрасной сказочной лесной поляне; и что вокруг его не снуют пыльные прохожие, своими скоростными движениями порой с курса мух сбивающие, а что трутся о Кешу своими телами прекрасные полуголые нимфы с чудесным загаром и удивительной фактурой кожи, а он весь во фраке, и в петлице зачем-то фиалка… И видит он мир теперь до такой степени прекрасным, что уже и о пенсии думать неохота и связанным с ней милицейским рвением… И хочется ему крикнуть во все горло, ему, совершеннейшему атеисту и прагматику - Господи! Как же я вас всех люблю!
…
Когда площадь опустела, Иннокентий сидел прямо так, в форме, на тротуаре и плакал. Это были слезы удивления и счастья… Никанор с загадочной улыбкой гладил кудрявую голову Кеши и тихо шептал: - Ничего, ничего сынок, так оно и должно быть. Все хорошо.
Ехал на работу. Заехал на заправку. Передо мной мужик УАЗ «Патриот» заправляет. Бегает от бака к баку, переставляет заправочный пистолет (в уазах два бака). Потом на меня посмотрел и стал предлагать мне пистолет: - На, заправляйся, мне не лезет. Я подъехал и вставил пистолет в бак, и тут же лезу за кошельком: - Сколько должен? Он: - Это тебе подарок. Прыгнул в УАЗ и уехал. В итоге подарил бензина почти на 500 р. Думаю: «О, как классно утро начинается». Заправился и поехал дальше. Паркуюсь у работы. Выхожу и вижу экипаж ДПС мне в бампер уперся. ДПСник: - Ваши документы. Я: - А что случилось? ДПСник: - У вас брызговиков задних нет. Я: - И что, штрафовать будете? ДПСник: - Да. Я: - Дык смешно же, за брызговиков штрафовать. ДПСник: - А что делать… В итоге штраф на 500 р. Ну, что сказать, баланс соблюден))
Одной из забавных, но, как оказалось позже, глупых идей начала двадцатого века, была статья, опубликованная в одной из лондонских газет. Речь шла о том, что, если после чиха сразу же кашлянуть и два раза подряд моргнуть левым глазом, то можно достичь оргазма. После этого сообщения в аптеках города, а затем и страны, сразу же уменьшились продажи противопростудных препаратов, а улицы превратились во что-то невообразимое - толпы чхающе-кашляющих людей, разбрызгивая сопли, просто наводили ужас на заезжего иностранца. В итоге - увеличение смертности и разорение большой части аптечного бизнеса.
Фенимор Купер был большим поклонником творчества Артура Конан Дойла и часто восхищался его таланту как дедуктивного метода, так и способностями к гениальному розыгрышу. Однажды, потрясенный одним из них, когда Конан, будучи членом Лондонского археологического общества, подбросил в раскопку тамошних археологов берцовую кость коровы, и какое «открытие» это ученое дурачье потом сделало, Фенимор не выдержал и приехал у Конану в гости. Встреча была относительно спокойной, Фенимор огромными усилиями сдерживал эмоции, а Артур был, как всегда, иронично сдержан. Тем не менее, после первого литра саке, в японском ресторане «Плакучая сакура» лед тронулся и установились очень дружественные и теплые отношения.
Друзья пили примерно неделю, и к моменту своего возвращения, Купер под большим секретом поведал Артуру о своих планах написать еще одну книгу. В ней должен был быть красочно описан один из эпизодов индейской нелегкой жизни, в частности касавшейся дружбы Чинганчгука со Зверобоем и называться она должна была «Детство Чинганчгука.» И в момент, когда Фенимор совсем уже сел в поезд, и поезд тронулся, Артур Конан Дойл успел другу сообщить:
- А ведь индеец не способен произнести слово «Зверобой». У них язык так устроен. Они произносят «Зверойоб»! Так то…
… И поезд, постепенно скрываясь в клубах пара, увез очередной раз ошарашенного писателя.
«Картина маслом» в исполнении Мясницкого, матерого работника мясокомбината, звучала как «Картина мясом». Всем это очень нравилось, и они приносили Мясницкому все больше и больше мяса. Мясницкий, видя все больше мяса, каждый раз говорил «Картина мясом», и в итоге получал еще больше мяса.
И однажды Мясницкого мясом просто задавили насмерть. Но и тогда, он успел прохрипеть свое славное выражение, очевидно сыгравшее в его жизни роковую роль.
(К) В случайности своей, случались бесконечно,
И даже был момент, когда уже не то,
Но то - когда уже, встречалось как-бы верно,
А то, что есть прошло, бесследно и ушло…
Карлсон 2015 г.