Давай
Проплачем всё своё горе
Чтоб на утро стало легко
Человеческие слезы питают воды реки забвения.
Как слезы дрожат облетевшие листья,
Мечась под порывами зябкого ветра,
Последними взмахами выцветшей кисти
Стирая все краски ушедшего лета.
В душе холодок поселился осенний,
Замерзшие капли на сердце роняя,
И страсти порыв на туманы сомнений
Неспешно и тихо во мне заменяя.
Свечи подрагивает пламя,
Стекают её слёзы воском…
Что происходит между нами?
Казалось всё должно быть просто…
Ты помнишь, день стоял обычный…
И это день был первой встречи.
Как странно, что в календаре он
Как праздник даже не отмечен…
Среди Зимы вдруг потеплело,
И сердце в вихре закружилось!
Душа взметнулась и запела,
Судьбы подарок был немыслим…
Как, что тогда со мной случилось?
Была ж случайной наша встреча…
Но что-то в Жизни изменилось
И кануло Былое в Вечность!..
Вот год почти, что на исходе…
Горит свеча и плачет воском,
А моё чувство не проходит
И жить мне с ним совсем не просто…
Я за год как бы раздвоилась:
Душой и Сердцем — Ты владеешь!..
А разум с ними в яром споре,
Твердит: «Забудь!.. Забыть сумеешь!».
Умом прекрасно понимаю,
Что я Тебе совсем чужая…
Хоть временами произносишь
Без умысла: «Привет, родная»!..
И я от звуков этих сладких
Свечою восковою таю…
И в пламени своём сама же
Горю, горю, горю… сгораю.
Свеча моя потухнет скоро,.
Тебя не греет её пламя…
Стекают слёзы восковые…
Всё исчезает между нами…
А этот день последним стал, и тучи черной птицей плыли.
Его никто не отпевал, и близкие не хоронили.
Лежало тело одиноко, душа блуждала среди звезд,
И всем пыталась докричаться, — Я там, в лесу, среди берез.
Никто не ждет, никто не ищет, он без вести пропал и все.
Горит все небо, пули свищут, братишкам всем не до него.
Лишь в темной комнате свеча, уже почти что догорает.
И женщина с коленей встав, покорно траур надевает.
Молитва матери слышна. Она с душой летает в небе.
Сдавило сердце — поняла… Ей Бог открыл, а сын не ведал.
В момент, когда снаряд взорвался, был в доме тоже слышен взрыв.
И сын, как будто к ней прижался в последний раз, в последний миг.
Святые образы померкли, уста, как каменные стали.
Из глаз все слезы, влившись в сердце, став кровью сына, застучали.
Одинокие не плачут.
Их же некому утешить.
Но, а коли так, то значит,
Надо жить и нос не вешать.
Плачут те, кто втайне верит,
Что их кто-нибудь услышит,
Что поблизости за дверью
Иль за стенкой кто-то дышит.
Плачут те, кто точно знает,
Что живёт на белом свете
Та душа, что сострадает,
Наблюдая слёзы эти.
А что будет дальше? А дальше наступит май.
Казалось: вот-вот, и совсем растеряешь силу?
Но знаешь, подруга, всё это ещё не край!
Край — если венки опускаются на могилу…
Ну, ладно, поплачь. Всё забудется, отболит.
Вернется желание снова раскрыть объятья.
На силы и веру у каждой есть свой лимит,
Как личный фасон на смешное в горошек платье…
У каждой, подруга, есть свой персональный ад.
А время не лечит… Но учит нас жить иначе!
И шире улыбка; уверенней, ярче взгляд.
Ну, кто же, подруга, в подушку порой не плачет?..
А что будет дальше? А дальше наступит май!
И в нашем саду зацветут, наконец-то, вишни…
Ты знаешь, подруга, а это совсем не край —
Желание Бога избавить тебя от лишних…
Бывает так, мужчины прячут слёзы,
Когда задета их душа серьёзно,
И сделать вдох и выдох даже больно,
И чувства в ней уже не удержать.
Ну что с того, что сильные мужчины?
Сердца открыты их и так ранимы,
И ни при чём тут вовсе сила воли,
Кто любит, тот способен всё понять.
Стекают слёзы их нам прямо в душу,
Преграды меж сердцами все разрушив,
И ничего больнее нет на свете
Скупых слезинок этих меж морщин!
Их лечим мы теплом и добротою,
Не жалостью, а искренней любовью,
И чувствуем за них себя в ответе,
За наших сильных… плачущих мужчин.
Рассвета слёзы на листве — небесная роса,
Мы живы, мы — сейчас и здесь, и Богом не забыты,
И слёзы радости святой роняют небеса, —
Дышу я этой красотой и высотой защиты!
Нас любят свыше, любят нас любовью высших сил,
Где у вселенского Творца сейчас и здесь мы живы.
Как ни трави, а свет любви никто не погасил,
И слёзы радости святой поэтому не лживы.
Не лгут небесные тела, людские лгут дела, —
Не забываю ни на миг, что я — творенье Божье,
Во всех столетьях я жила и знаю силы зла,
Любовь Творца меня спасла от отравленья ложью.
Одни и те же силы зла испытывают нас,
Где у вселенского Творца сейчас и здесь мы живы, —
Нас любят свыше, свет любви — он здесь, и он сейчас,
И слёзы радости святой поэтому не лживы!
Рассвета слёзы на листве — об этом, о любви,
Не забывайте ни на миг, что вы — творенье Божье,
И вас, Творец планет и звёзд, он сотворил людьми,
А кто не верит в дух Творца, тех сотворил он тоже!
Рассвета слёзы на листве — они благая весть:
Как ни трави, а свет любви никто не погасил,
Во всех столетьях я жила, там эти слёзы есть, —
Нас любят свыше, любят нас любовью Высших Сил.
Я, самый несчастный человек в этом мире. Как не странно, все мои 'друзья' бросают меня, не думая что творится в моей голове. Меня передавала около шести раз, и все эти пролитые зря слёзы, дни переживания, всё это коту под хвост? Неужели я никогда не смогу иметь нормальный друзей? Что со мной не так? Каждый день я задаюсь этими вопросами, и проходя мимо своих 'друзей' думаю, когда они уйдут. На данный момент я боюсь искать тебе лучшего или настоящего друга, так как я снова боюсь остаться одна. Не верьте людям. Любите себя.
Говорят, что время лечит…
Нет.
Слегка залижет раны,
А потом горой на плечи
Давит, давит непрестанно…
Говорят, что боль утраты
Постепенно утихает…
Нет.
Она, как враг заклятый,
Милосердия не знает…
Говорят, что сгладит память
Остроту воспоминаний…
Нет.
Ещё больнее ранить
Видимо её призванье…
Говорят, поплачь — отпустит…
Нет.
Не помогают слёзы…
Говорят, нельзя жить в грусти…
Стерегись анабиоза…
Говорят,. дают советы
От души… я понимаю…
Но реальности пикеты
Радость в сердце не пускают…
Не вернуть того, что было…
Воскресенье невозможно…
Без Тебя всё так постыло…
Всё бесцветно… Безнадёжно…
Лучший смех - сквозь слёзы. Два удовольствия разом.
Это был самый чудесный блог моей юности. Я тогда ещё не знал, если женщина мыслит как ребёнок, скорей всего, в её жизни уже отгрохотали три мужа и сто любовников. Конечно, я влюбился. Мне казалось, она выглядит примерно так:
И я не хотел думать, что всё это пишет лысый мужчина. Он сидит в трусах на кухне, пишет и хохочет. Как иногда я сам, ночами.
В той своей страсти я был безжалостен. Я обрушил ей на голову тысячу подвигов и мешок интригующих писем. Это была настоящая любовь с применением интернета.
Так считал я, поскольку не знал ещё про волшебный портал Стихи.ру. Там жестокие люди подло дарят друг другу свою поэзию. Ужасное место.
Со стороны они все прохладны как медузы. Но внутри у них кипит и клокочет. Поэты каждый час помирают, но тут же воскресают для новых связей. Доны Хуаны и Отелло. И Джульетты, по женской линии.
Например, поэт Петров, влюбился в девушку Леру. Прямо на глазах у других пользователей.
Как поэт, он был хороший человек. Но как мужчина, оставался несколько женат.
Лера целый месяц ждала от него решений по поводу этой неприятной кляксы в паспорте. Не дождалась и ушла к холостому композитору с другого сайта. Петрову же посвятила утешительный сонет. Так Петров узнал, что он милый и обязательно влюбится ещё, потом.
Он преподавал в школе какую-то ахинею под видом биологии. Как педагог, Петров представлял собой огромный дымный шлейф плачущих женщин. И вдруг, Лера ушла. Петров не скрывал, что расстроен. Его сайт разбух размышлениями о женском вероломстве. В хлёстких ямбах он обличал Лерины глаза, пальцы и походку. Если выражать языком математики, выходило: глаза (плюс) пальцы, (плюс) походка,(ровняется) жестокий обман.
Так Петров узнал: упреками женщину не вернёшь. Им совесть в любви вообще не указка.
Тогда он спланировал вызвать ревность. От лица выдуманной поэтессы Светланы стал писать себе дифирамбы. Светлана получилась сексуально голодная. Всё вспоминала какую-то ночь. Петров отвечал ей (то есть, себе) многозначительно, что да, было неплохо. Особенно, на кухонном столе.
Такой роскошный пиар дал побочный эффект. На Петрова залипла совершенно лишняя поэт Ковалёва, математичка из его же школы. Она посвятила Петрову цикл игривых куплетов «Приди и содрогнись».
Петров погряз в переписке. Он кокетничал за себя, за Светлану и ещё отбиваться от Ковалёвой. Триста Петровских подписчиков замерли в ожидании развязки. От напряжения куртуазный Петров стал путать женские и мужские глаголы.
Леру заинтересовал этот гендерный полиморфизм. Поскольку она была умной, а Петров всего лишь красивым, Лера взломала его страницу. (Никогда, никогда не берите в пароли слово «пароль».)
И выложила иронический стих о природе отношений поэта с самим собой. Стих призывал Петрова и Светлану скорей уже переходить от поэзии к ощупыванию. Тем более, что в любви к самому себе Петрову даже контрацепция не понадобится, а только гибкость. Если на каком-то этапе его заклинит, стих обещал потом всем народом разогнуть поэта.
Приходит Петров, видит ужасный пасквиль. Конечно, ему захотелось мести. В тот миг он бы с удовольствием задушил десяток - другой начинающих женских поэтов. Если б только повстречал.
Он проверил посетителей. Нашёл среди них Ковалёву и понял - это она.
- Сейчас пойду и убью её линейкой три раза подряд - сказал Петров ученикам.
Ковалёва была не в курсе своих поступков. Вдруг ей звонит Петров и глухим голосом зовёт в учительскую.
- Ну, наконец-то! - оживилась Ковалёва.
И полетела скорей в сторону счастья, предвкушая встречу прямо на столе, где бумажные простыни с расписанием уроков и графиками роста успеваемости.
- Боже мой - мечтала она, сбивая на бегу некрупных учеников - завтра вся школа будет смотреть на эти графики, может быть, со следами нашей страсти.
И вот они сошлись.
- Послушай, Ковалёва! - сказал Петров, прежде чем порвать эту пергидрольную кучу на тысячу разноцветных тряпочек.
- Ах, молчи, молчи! - крикнула женщина, и крепко-крепко к нему присосалась. И сдавила Петрову уши с такой силой, что ему показалось - ногами.
Хорошо зафиксированный мужчина очень покладист в любви. Даже если Петров не планировал целоваться, Ковалёва этого не заметила. Через восемь секунд бесполезной борьбы он решил - а что? На ощупь Ковалёва была приятней, чем Ким Бейсингер в плейбое его детства.
Ну и вот. Мне тоже, обязательно нужно кого-то любить. Особенно, в феврале. А то не пишется.
«Эх, девочки… Какими бы мы сильными не были, все равно плачем, как маленькие. И совсем не важно, в каком ты возрасте и социальном положении».
Роман «Я рисую твоё небо».