Этот сад одинокий, он слышал о нас,
Потому что он тянется к нам,
И не он ли в дождливые окна сейчас
Окликает нас по именам?
Не хозяева мы, не владельцы его —
Просто странники осени этой.
Сад не просит от нас, как и мы от него,
Ничего, кроме слова и света.
За кустами малин — глина влажных долин,
Заторможенный клен у пригорка.
Солнце — бледное, как недожаренный блин, —
Где его золотистая корка?
Засыпаю в дожде, просыпаюсь во мгле,
На прохладе тетрадь раскрываю.
Влажный сад шелестит у меня на столе
И диктует все то, что скрываю
От тебя, от самой от себя, от всего,
Полюбившего осень, как лето.
Сад не просит от нас, как и мы от него,
Ничего, кроме слова и света.
Малюсенький шарик земной,
Две трети — простор водяной,
А треть — это суша, где яблоня, груша
И крыша моя — между небом и мной.
Малюсенький шарик земной,
Ты — шарик такой кровяной,
Кровавая рана, где хлещет из крана
Кровавым потоком — война за войной.
Малюсенький шарик земной,
Единственный — в жизни одной,
Родной этот шарик, где шарит кошмарик —
Ограбить, угробить ударной волной.
Таков интеллект головной —
Ограбить страну за страной,
Сослаться на Бога и хваткой бульдога
Вцепиться в малюсенький шарик земной.
Малюсенький шарик земной,
Лесной, водяной, травяной, —
Летают планеты, где нет ни монеты,
Войны — ни одной, и души — ни одной!
Малюсенький шарик земной,
Такой кровяной и родной,
Где ангела дымка, и он — невидимка,
Над крышей поёт между небом и мной.
2015
* * *
Я многое тащила на горбу:
Мешки с картошкой, бревна и вязанки,
Детей, калек, чугунную трубу —
И я лишилась царственной осанки.
Но так судьба проехалась по мне,
Так пронеслись руины Карфагена,
Что распрямился дух, и я вполне
Стройна и даже слишком несогбенна.
Нет, я в виду имею не поклон —
Поклоны я отвешиваю в тоннах!
Но есть какой-то несогбенный стон
И радость, не согбенная в поклонах, —
Я говорю о том, что обрелось
Помимо воли и ценою плоти,
Прошло свою действительность насквозь
И отразилось в зеркале напротив.
Рассвета слёзы на листве — небесная роса,
Мы живы, мы — сейчас и здесь, и Богом не забыты,
И слёзы радости святой роняют небеса, —
Дышу я этой красотой и высотой защиты!
Нас любят свыше, любят нас любовью высших сил,
Где у вселенского Творца сейчас и здесь мы живы.
Как ни трави, а свет любви никто не погасил,
И слёзы радости святой поэтому не лживы.
Не лгут небесные тела, людские лгут дела, —
Не забываю ни на миг, что я — творенье Божье,
Во всех столетьях я жила и знаю силы зла,
Любовь Творца меня спасла от отравленья ложью.
Одни и те же силы зла испытывают нас,
Где у вселенского Творца сейчас и здесь мы живы, —
Нас любят свыше, свет любви — он здесь, и он сейчас,
И слёзы радости святой поэтому не лживы!
Рассвета слёзы на листве — об этом, о любви,
Не забывайте ни на миг, что вы — творенье Божье,
И вас, Творец планет и звёзд, он сотворил людьми,
А кто не верит в дух Творца, тех сотворил он тоже!
Рассвета слёзы на листве — они благая весть:
Как ни трави, а свет любви никто не погасил,
Во всех столетьях я жила, там эти слёзы есть, —
Нас любят свыше, любят нас любовью Высших Сил.
Святое
Сколько лет мы будем праздновать Победу?
Этот праздник - навсегдательский, навеки.
Он не портится назло товароведу,
Как лекарства, устаревшие в аптеке,
Он не портится, как мясо или рыба,
Как приборы высочайших технологий, -
Нет в нём порчи, в этом суть, скажи спасибо!
Всё испортится, сотрётся в хлам убогий,
Все компьютеры и все автомобили,
Все стиральные машины, пылесосы,
Все удобства, что за деньги раскупили, -
Всё испортится, и в том числе вопросы:
Не пора ли отменить Победы праздник,
Не пора ли нам забыть о Дне Пречистом,
Потому что он другие страны дразнит,
Очень портит настроение фашистам?
Настроение он портит, между прочим,
Всем бесстыжим оболгателям России,
Всем, кто молью русофобщины испорчен,
Всем, кто ненависть свою не износили!
День Победы - Божий дар, святое чудо,
Нет в нём порчи, Дню Победы нет износа,
В этом суть, её мы празднуем!.. Отсюда -
Все ответы на испорченность вопроса:
А когда ваш День Победы прекратится?
Этот праздник - навсегдательский, навеки,
Ни одна в нём не испорчена крупица,
Не испорчено святое в Человеке.
О ЛИРИКЕ ЛЮБОВНОЙ
Мне жаль вас, бедные, до слёз мне жаль, до боли,
Что вашей лирики любовные детали
Бомбят ворота, как пенальти на футболе.
Вы много всякой дряни прочитали
Под видом лирики любовной, где топорно,
Во всех подробностях, ликующих бесспорно,
Со всеми стонами, сосками, волосками,
Любовной лирики грохочут принадлежности,
Грохочут лирики любовные промежности,
Любовной лирики, переходящей в порно,
Когда подробности бездарно заласкали.
Но лирика любовная жива,
Когда у Пушкина в божественном глаголе -
«И делишь, наконец, мой пламень поневоле»,
За эту лирику и гибнут на дуэли,
Вершина лирики любовной такова!..
Башмак, халат мы взяли не взаймы, -
Да, скифы - мы, и азиаты - мы!
Конторы, коридоры, антресоли
Мы у Европы взяли не взаймы,
Не как добычу! Но не взяли мы
Взамен зонтов, к примеру, парасоли
Из польско-украинского куста,
Где врода и урода - красота!
И в рот не могут взять мои уста
Чужое «Вау!» вместо «Ах!» и «Ой!»,
В которых дышит мой язык родной.
И слово хайп, которое - шумиха,
И слово драйв, где в гонке давят лихо,
Я не возьму, хотя большой успех
От них зависит, иногда у всех!
Язык я русский не ношу, как иностранный,
Как разговорник, чей формат карманный
Достаточен для «Вау!» знатоков,
Экспертов хайпа, для которых русский -
Один из множества карманных языков,
Что прикарманил круг, кружочек узкий.
Такая феня, как на зоне, и усвой -
Такую феню понимает только свой!
Для Эллочки, под кличкой людоедка,
Такая феня - бесподобная конфетка!
Давай, душа, давай -
Проникнем за ограду,
Там розовый трамвай
Бежит по снегопаду,
В кофейне за углом
Поджаривают зерна,
И лестницы излом
Пропах напитком черным.
Верни, верни, верни,
Звезда, мое светило,
Те считанные дни,
Которых не хватило!
Под шорох мандолин,
Играющих на елке,
Очистим мандарин
И снимем книгу с полки,
В таинственную речь
Вникая до рассвета,
Отбросим кофту с плеч
На озеро паркета
И, отлучив лицо
От чтенья на мгновенье,
Покой и просветленье
Найдем в конце концов.
Побыть одной - совсем не преступленье,
Но подлый, оскорбительный порыв,
А голые холодные ступени,
Где посидеть хочу, глаза закрыв.
Еще кого-то брать с собой нелепо -
Куда? зачем? для радости какой?
В такие дни душа темнее склепа
И душит гостя каменной тоской.
Я вас возьму с собой в другое время,
Где все искриться будет и цвести!
Нельзя ни с кем, тем более со всеми,
Закрыв глаза, сверлить свои пути.
Уж я ни черный грех от вас ни скрою,
Ни страшный вид не спрячу в дивный шлем, -
Позвольте мне для этого порою
Себя казнить - не с вами и ни с кем!
Ни с кем нельзя, тем более со всеми,
Закрыв глаза, узнать свое лицо,
Лицо души, закрытое, как семя
В солончаках, где жилы и мясцо.
Побыть одной! Очнуться, как в дороге,
Где поезд встал и столько беготни,
Как будто, спрыгнув, разминают ноги
Все те, кто вечность пробыли одни!
Осень на излёте, краски отшумели,
И теперь курлычут в небе высоко
Маленькие, чёрненькие платья от Шанели,
А в стаканах окон - тумана молоко.
Осень на излёте… Туч мероприятья,
Маленькие, чёрненькие от Шанели платья -
Клином журавлиным в жемчуге дождя,
Патефон с пружиной ветра заводя…
Дует ветер из окошка
На тебя и на меня.
Нож, тарелка, вилка, ложка -
Для тебя и для меня.
Свыше начата дележка
Для тебя и для меня -
Озарения немножко
Для тебя и для меня.
Капля сока, хлеба крошка -
Для тебя и для меня.
В рай волнистая дорожка
Для тебя и для меня.
Неба синяя рогожка
Для тебя и для меня.
Пощади меня немножко
Для тебя и для меня.
Ночами август ярок и прохладен,
Над морем льются звёздные дожди,
Зелёный свет стеклянных виноградин
Горит листвы узорной посреди.
Ты всех моложе, всех великолепней,
Любимей всех, талантливее всех,
Увенчаны легендой, мифом, сплетней
Твоя судьба, твой блеск, твой сладкий грех.
Продли блаженство, невесомость плоти,
Плывя сквозь ливни звёздные времён,
В оконном издавайся переплёте,
Где ты любим безумно и влюблён.
Идёт уродец, плюёт в колодец,
За ним - уродцы, плюют в колодцы.
«Не плюй в колодец!» - сказал народец.
«Я - дух свободы!» - сказал уродец.
«Ты - дух свободы?» - спросил уродца,
Играя вёдрами, дух колодца, -
И вёдер сто ледяной воды
Обрушил вмиг на башку балды!
«Имею право плевать в колодец,
Я - дух свободы!» - вопит уродец
И пишет жалобу, что народец
Ему запрещает плевать в колодец!
На эту жалобу есть решенье, -
Взыскать с народца за прегрешенье
И дать немедленно разрешенье:
При демократии - все уродцы
Имеют право плевать в колодцы!
Но дух колодца - неистребим,
Он неподсуден, и он любим,
Сражаться будет любой колодец,
Когда плюётся в него уродец, -
А в гневе страшен колодца дух,
И леший к просьбам его не глух,
И все русалки - его народец!..
Они утащат тебя, уродец, -
Попробуй только плевать в колодец!
Как во сне, в тишине раскаленной,
Оглянувшись на землю родную,
Одуванчик из бездны зеленой
Полетел, не дыша, в голубую.
Подхватили его, укачали
Ветры ясные и дождевые.
Было жутко и дико вначале -
Ведь казалось, что это впервые!
Но душа, несомненно, крылата, -
И летел он все выше и выше,
Вспоминая, что где-то когда-то
Это все уже видел и слышал.
Он всегда это знал за собою,
Совершал этот путь многократно:
Из зеленого - в голубое,
И обратно, туда - и обратно!
Все он вспомнил душой окрыленной
И узнал голубую дорогу, -
Одуванчик из бездны зеленой,
Он летит к одуванчику-богу.
Тот спасет его душу отныне,
Воскресит его семя в пустыне,
В путь разбудит, в зеленый, обратный:
- Узнаешь ли, - он спросит, - мой сыне,
Переход этот в зелень из сини?
- Да, отец, да, мой бог благодатный,
Одуванчиков свет необъятный!
«- Вы знаете, кто такой Олесь Бузина?
- Которого убили? Но то, что он говорил,
тоже вызывало ожесточение.
- То-есть, таких надо убивать?
- Я этого не говорю. Но я понимаю
мотивы людей, которые это сделали.» Из интервью с Алексиевич
Фашистская Германия
Достойна понимания:
Советское начало
Её ожесточало.
Понять легко и просто
Хозяйство Холокоста:
Из Человеков мыло
Оно себе варило,
Поймите, это - гены
Германской гигиены, -
Советское начало
Её ожесточало.
Нет, одобрять не надо
Такие муки ада,
Перестарались парни
Фашистской мыловарни,
Но стоит понимания
Фашистская Германия, -
Советское начало
Её ожесточало.
А вы - из агитпропа,
Россия - не Европа,
Мой интеллект на это
Пролил потоки света,
И в этом свете видно:
Завидно вам, обидно, -
Фашистская Германия
Достойна понимания,
Советское начало
Её ожесточало.
А вы - рабы, уроды,
Вам не дано свободы,
Где интеллекта клещи
Поймут, что не зловещи
Бандеровские парни
Одесской мыловарни,
Свобода мракобесья,
Убившая Олеся, -
Не та у русских сила:
Из Человеков мыло
Германия варила,
Поймите, это - гены
Не русской гигиены!
А русское начало
Её ожесточало.