«В метро гораздо страшнее!»
Если верить статистике, то самым безопасным видом транспорта является самолёт. Погибнуть под колёсами автомобиля шансов в десятки раз больше, чем в авиакатастрофе. И всё равно, согласно проведенному опросу среди россиян — почти 85% считают авиаперелёты наиболее опасным способом передвижения, а около 40% считают их очень опасными. Лётчики-блоггеры, устав от истерик пассажиров на борту, решили бороться с аэрофобией, рассказав, почему не страшны воздушные ямы и что у лайнера в полёте должно «стучать, греметь и мигать»…
Турбулентность — это нормально
Больше всего пассажиров пугает, когда самолёт попадает в зону турбулентности. На языке пилотов это «болтанка». Самолёт начинает подтряхивать, а иногда он и вовсе «прыгает» то вверх, то вниз и тревожно «машет крыльями».
— Болтанка может возникнуть как в облаках, так и вне их, это будет турбулентность ясного неба, — рассказывает Алексей Кочемасов. — Облака для самолёта — то же, что ухабы на дороге для машины. Если нет ветра, температура равномерно распределена по высотам, влажность и давление равномерны, и полет спокоен и безмятежен. А если тучи и ветер, есть разница в температуре восходящих и нисходящих потоков, то, скорее всего, в полете будет трясти.
Над горами и большой водой трясет всегда, но не обязательно сильно. Но самолеты проектируют с расчетом на зоны турбулентности. Поэтому бояться, что самолет, попав в воздушную яму, развалится, не стОит. Ничего у него не отвалится и не оторвется.
«Болтанка в самолете не опасна, в метро гораздо страшнее!»
Опасна ли болтанка для самолета? Может ли он рухнуть?
— Болтанка неприятна для многих, но она не опасна, — успокаивает летчик. — Однако полеты в зоне сильной турбулентности не приветствуются. Пилоты стараются избежать попадания в турбулентность, а если и попадают, то стремятся выскочить из этих зон как можно быстрее. Заход в зону турбулентности не бывает неожиданным — пилоты к ней готовы и знают маршруты обхода или выхода.
Что на самом деле опасно
К опасным метеоявлениям летчики относят: грозу, обледенение, сдвиг ветра и его микропорывы (еще их называют микровзрывами), шквал, пыльная или песчаная буря, облака пепла от вулканов (могут подниматься на высоту до 14 километров), смерчи, сильные ливневые осадки, сверхвысокие и сверхнизкие температуры. Если за окном что-то из перечисленного, то погода признается нелетной. Если экипаж сталкивается с таким метеоявлением на рейсе, то действует по инструкции.
Грозы
Бывают разными: фронтальными (теплый воздух вытесняет холодный), орографическими (воздух поднимается вдоль горных склонов), внутримассовыми (при неравномерном прогревании приземного слоя воздуха), сухими (без выпадения осадков). Половина всех гроз продолжается не более часа. Полеты в зоне грозовых облаков опасны: там наблюдаются мощные восходящие и нисходящие потоки воздуха до 20 — 30 м/сек., более интенсивное обледенение, разряды молнии, град, сильные ливневые дожди, плохая видимость.
— Мы про грозы знаем и стараемся туда не лезть, — уверяет Алексей Кочемасов. — У самолета есть локатор, который хорошо видит грозовые очаги. В зависимости от плотности облаков на его экране грозовой объект высвечивается различными цветами. Слабая облачность — едва зеленый цвет, более плотные облака — ярко-зеленый, грозовые облака — ярко-красный цвет, облака, содержащие градообразования (лёд), — пурпурно-красный. Сдвиг ветра и сильная болтанка — темно-вишневый.
В зависимости от цвета на локаторе экипаж решает: идет ли он по заданному маршруту или выбирает новый.
Обледенение
Это очень опасно. Внешние и лобовые поверхности самолета покрываются льдом. Лайнер становится похож на креветку из супермаркета. Обледенение происходит при полете в атмосфере с переохлажденными каплями воды.
При обледенении перестают работать законы аэродинамики: самолет молниеносно тяжелеет, ухудшаются несущие свойства крыла, лайнер становится неуправляемым. Иногда может обледенеть и двигатель.
Авиация умеет бороться с этим явлением.
Наиболее сильное обледенение возникает у земли или даже на самой «бетонке». При опасности «замерзнуть» еще в аэропорту (снег, дождь при минусовой температуре, иней, гололед) самолет перед вылетом обязательно обрабатывают противообледенительной жидкостью. Обливают все: крылья, хвост, стабилизатор.
— Если меня облили жидкостью, которая эффективна в течение получаса, а я прорулил по аэродрому и простоял перед полосой дольше, то я не полечу. Я вернусь и снова обольюсь! — уверяет наш консультант. — И пусть пассажиры матерят авиакомпанию и «честЯт по маме» командира. Жизнь дороже!
В воздухе обледенение менее вероятно, но если возникает, то более интенсивно. Здесь уже работает экипаж: запускает противообледенительную систему, обдающую замерзшие части горячим воздухом.
Когда-то с этой бякой боролись, поливая корпус чистым спиртом. На борт поднимали до 200 литров этой бесценной жидкости и брызгали на стекло, как на автомобиле: перед лобовым стеклом стоял бачок и спецрычажок.
Если противообледенительная система не справляется, то пилоты покидают опасную зону облачности.
— Разворачиваемся и улепетываем так, чтобы пятки сверкали! — признается Кочемасов.
ЛИКБЕЗ
Полёт идет нормально, если:
* При рулении вы чувствуете вибрацию и скрип колес. Это выпускаются закрылки-предкрылки, проверяются гидросистема и тормоза. Закрылки двигаются для того, чтобы увеличить подъемную силу. После взлета они убираются обратно. Перед посадкой снова выпускаются.
* При запуске двигателей освещение и кондиционеры резко выключились, а потом включились. Это источники питания переключились от внешнего генератора к генератору на борту.
* После взлета под полом что-то стучит и скрипит — это убираются шасси.
* После взлета и перед началом снижения двигатель работает тише. Это уменьшилась тяга двигателей — так и должно быть.
* Во время болтанки крыло «машет». Все в порядке — крылья лайнера гибкие и проектируются с расчетом на турбулентность.
* В иллюминаторе что-то мигает. Это работают проблесковые маячки, установленные на крыльях. Часто их свет отражается от облаков, создавая иллюзию молнии.
* После приземления раздается «задувающий» звук — это реверс тяги двигателя при помощи струи воздуха замедляет бег самолета.
* Приземлившись, самолет резко тормозит и вибрирует. Чем короче полоса, тем резче остановка.
* В дождь самолет «шмякается» о бетон — жесткая посадка обеспечивает лучшее сцепление с асфальтом. Вибрация — это срабатывает противоюзовое устройство, которое предотвращает скольжение.
КСТАТИ…
На взлете экипаж читает «молитву»
Перед вылетом пилоты запускают все системы, необходимые для безопасного перелета. И после каждого выполненного действия читают Карту Контрольных Проверок. Этот документ — своеобразная «библия» для экипажа, или как ее называют сами летчики, «молитва». В результате ее чтения проверяют, все ли сделано правильно, чтобы в случае чего вовремя исправить неполадки.
Несколько фактов о самолётах
1. Воздушный транспорт — самый безопасный вид транспорта.
2. Каждые 3 секунды в мире приземляется очередной самолет.
3. Если бы шанс ежедневной катастрофы был всего 0,01%, это означало бы, что в день должно разбиваться минимум 13 самолетов.
4. Ослы ежегодно убивают больше людей, чем авиакатастрофы.
5. Погибнуть под колесами автомобиля, стоя на пешеходном переходе в ожидании зеленого света светофора шансов в десятки раз больше, чем в авиакатастрофе.
6. Перед каждым вылетом самолет проходит сложную техническую проверку.
7. Авиакатастрофа — это никогда не случайность, а всегда совокупность ряда факторов.
8. Более 80% населения Земли боится летать. 5% полностью отказывается от перелетов, предпочитая воздушному транспорту наземный и водный.
9. Научное название страха перелетов и высоты — аэрофобия.
10. В стюардесс влюбляются чаще, чем в представительниц других профессий.
11. Многие боятся упасть вниз с высоты 10 км. Это невозможно из-за сильного давления под крыльями самолета. Он держится на воздухе не хуже, чем машина на шоссе. Его можно поставить на хвост, повернуть вокруг своей оси на 100 градусов, направить вниз — и если отпустить штурвал, то самолет просто будет покачиваться в воздухе, как лодка на волнах.
12. Пилоты и стюардессы не получают денежных надбавок «за риск». Потому что самолет летает не вопреки здравому смыслу и законам природы, а благодаря им.
13. Мифы о том, что российские авиакомпании покупают списанные самолеты в Корее, а наши пилоты пьют спирт за штурвалом — результат массовой аэрофобии…
Самые безопасные самолеты
Что делает одни самолеты более безопасными, чем другие? Правда ли, что некоторые самолеты лучше других? Ответы на эти вопросы интересуют огромное число туристов, которые пытаются с помощью статистики избавиться от боязни полетов.
Да, действительно, одни самолеты более безопасны, чем другие. Это обусловлено различиями в конструкции самолетов. С другой стороны, тут огромное число факторов, которые могут повлиять на безопасность пассажиров при авариях.
К примеру, различные авиакомпании, имеющие одни и те же самолеты в своем авиапарке, могут существенно отличаться по статистике аварий по той причине, что весьма значительная часть происшествий (некоторые эксперты утверждают, что большинство) происходят по вине так называемого «человеческого фактора». Даже с надежным самолетом может случиться катастрофа по вине пилота или технического персонала авиакомпании.
Кроме того, некоторые типы самолетов выпускаются в гораздо больших количествах, чем другие, да и используются чаще. Конкорд с его одной единственной катастрофой может показаться более безопасным по сравнению с Boeing 737, у которого насчитывается более 70 авиа-происшествий, в которых погибли пассажиры. Однако это не так, если знать что Боингов было выпущено неизмеримо больше, чем Конкордов.
А если учесть, что все модели Boeing 737 налетали в общей сложности порядка 200 млн. километров, в то время как Конкорды могут похвастаться цифрой в 100 с небольшим тысяч километров, то первоначальное мнение о безопасности Конкордов меняется на противоположное в пользу Боинга.
Каждый здравомыслящий человек понимает это. Но если цифры статистики говорят о том, что с определенным типом самолетов за всю его историю не случалось авиакатастроф, то на потенциального пассажира это действует успокаивающе. Кроме того, действительно есть самолеты, которые ни разу за всю свою историю не терпели крушений.
5 самых безопасных самолетов в мире:
1 место: Airbus A340
2 место: Boeing 777
3 место: Boeing 717
4 место: Boeing 737 (последнее поколение, 600−900 серии).
5 место: Embraer 170 и 190
Первые два места заняли дорогие дальнемагистральные самолеты, которые используются крупными авиакомпаниями для трансконтинентальных рейсов. Самый безопасный пассажирский самолет — Airbus A340 — могут позволить себе только крупные зарубежные авиакомпании, это очень дорогой самолет.
Самолет Боинг 717
Третье и четвертое места заняли небольшие самолеты производства Boeing. В то время как Boeing 717 вообще никогда не падал, Boeing 737 имеет за собой некоторое количество катастроф. Однако в виду огромной популярности этого самолета у авиакомпаний, по статистике вероятность погибнуть в Boeing 737 чрезвычайно мала.
Пятое место занял еще один ближнемагистральный лайнер Embraer бразильского производства. Эти самолеты выпускаются не так давно, и хотя сейчас в эксплуатации находится несколько сотен самолетов этого типа, статистика также говорит о малой вероятности попасть в катастрофу на Embraer.
Турбовинтовые пассажирские самолеты на призовые места не попали. Однако по ним можно составить отдельный рейтинг. В виду небольшого разнообразия вместительных пассажирских самолетов с турбовинтовыми двигателями, можно назвать лишь победителя. Это Saab 2000 шведского производства, который на своем счету не имеет ни единого смертельного случая среди пассажиров, хотя выпускается уже почти 20 лет. В России самолеты Saab 2000 использует авиакомпания «Полет».
Взлетные полосы по протяженности
Дольше разлук и встреч.
От обнаженности
Сердце расплакалось.
Так одинаково
Небо расчерчено
В разные стороны
Мечемся, мечемся…
Взлетные полосы по протяженности
Дольше, чем просто жизнь,
От невесомости
Глохнут транзисторы…
Глупо, немыслимо
Мы не встречаемся,
Мы не влюбляемся,
Так получается, не получается…
Ладно. Я не хочу грустить,
И спрячусь в коконе своём,
Да взгляд безмолвен и сердит,
За утонувшим там крылом.
И слёз нет тоже… и обид -
Не истеричен мой прикид;
В пустой душе играет ночь,
А ждущий может занемочь!..
Надежда тает всё быстрей,
Шумя секундами песка.
И в злополучном декабре,
Ужалив в сердце будто скат.
Гремит сегодня Интернет,
На разный лад и голоса,
А кто-то «встав на табурет»,
Всё ждёт - живые, добрые глаза…
Почему в пассажирских самолётах нет парашютов?
Казалось бы, вполне логичное и простое решение, которое, наверное, приходило в голову каждому, хоть раз летавшему, человеку. Каковы же причины, почему в самолётах нет парашютов для пассажиров? Только ли в жадности авиакомпаний дело?
Большинство «диванных экспертов» сводят суть вопроса к финансам. Мол, авиаперевозчикам просто невыгодно устанавливать дополнительное оборудование, поскольку это приведёт к удорожанию перелётов и потере клиентов. Более того, компании даже заинтересованы в гибели всех пассажиров, в случае катастрофы, ведь это уменьшает сумму выплат по страховкам.
Безусловно, парашюты стоят недёшево, и оборудовать ими каждое пассажирское кресло влетит в копеечку. Однако, станет ли от этого комфортнее людям? Во-первых, это дополнительный вес. Много ли есть желающих заменить ручную кладь на парашют? А если часть пассажиров согласна, а остальные против? Решать вопрос тайным голосованием?
Во-вторых, одеть парашют - это не рюкзак нацепить на спину. Один только инструктаж займёт пару часов. Согласны вы будете слушать его перед каждым полётом? Множество лямок должны быть подогнаны точно по размеру. Это значит, что выдать каждому пассажиру по стандартному парашюту - не выход. Нужно отдельно продумывать варианты для детей, беременных, инвалидов… В идеале, нужно одевать парашют перед началом полёта, настраивать, и лететь, не снимая его. Представляете эту картину?
В-третьих, возникает логичный вопрос: выдавать ли парашюты экипажам пассажирских самолетов? Если нет - получается, вроде как, несправедливо отбирать у них шанс на спасение. А если да - то кто поручится, что в самый критический момент пилоты не выпрыгнут, оставив падающее судно?
И еще, представьте только, какой это был бы подарок для террористов. Можно больше не искать смертников, согласных пронести бомбу на борт и взорваться вместе со всеми. Ведь в любой момент можно выпрыгнуть.
Но, допустим, пассажиры согласны, ради собственной безопасности, терпеть подобные неудобства и подвергать себя другому риску. Но тут возникает следующий вопрос:
Спасет ли парашют в самолёте?
Абсолютное большинство авиакатастроф случается во время взлёта и посадки. Всё происходит на чересчур низкой высоте для прыжка, и за столь короткое время, что вы не успеете не то, что одеть, а даже и подумать о парашюте.
Ах да, мы же договаривались, что летим с уже одетыми парашютами. К тому же, не все аварии случаются непосредственно вблизи земли. Хорошо, представим ситуацию, что критические неполадки случились на обычной высоте, а это 10 тыс км. Тогда у пассажиров будет целых несколько минут на эвакуацию.
Понадобится почти полторы минуты, чтобы спокойные и готовые к эксперименту люди, знающие, что им ничего не угрожает, покинули пассажирский самолёт через аварийные выходы. А сколько понадобится, чтобы столько же человек, в условиях паники, выпрыгнули с 10-километровой высоты с парашютом, который они видят первый раз в жизни?
Инструкторы по парашютному спорту знают, что часто даже человека, сознательно решившегося на прыжок и заплатившего за это деньги, сложно уговорить выпрыгнуть первый раз. Решится на это далеко не каждый. К тому же, перед смельчаками будет моральная дилемма, ведь оставшиеся в салоне дети и старики неминуемо погибнут в результате разгерметизации салона.
Скажете, ну и что, пусть лучше спасется хотя бы часть пассажиров, чем никто? Хорошо, давайте тогда посмотрим, какая участь ждёт тех, кто решится прыгнуть. Скорость движения - около 1000 км/час, за бортом 50 градусов мороза и недостаток кислорода. Даже если каким-то чудом вас не размажет об крыло, не затянет в двигатель, вы не задохнётесь и не замёрзнете, то не факт, что вы обрадуетесь тому, что вас ждёт после приземления. Вероятность оказаться посреди океана намного выше, чем на пороге больницы, которая вам ох, как пригодилась бы после такого приключения…
Тогда, может, всем пассажирам одевать сразу, при посадке, не только парашют, но и гидрокостюм, кислородный баллон, а с собой брать сухпаек на 3 дня и набор выживальщика? Или это уже перебор? Или вот ещё идея - катапульта. В случае опасности пилот нажимает на кнопочку, и в небо взмывают сотни улыбающихся людей в уютных креслах, с парашютами над головами и бокалами шампанского в руках…
Почему в пассажирских самолетах нет катапульты?
Да, собственно, по той же причине, почему пассажирам самол`та не выдают парашюты: непригодные для выживания условия за бортом, плюс тяжесть и дороговизна конструкции.
Представляете себе сотни одновременно выстреливших катапульт и раскрывшихся парашютов? Они все перепутаются и на землю упадёт один большой блин. К тому же, даже если не делать индивидуальный люк каждому пассажиру, а соорудить нечто вроде общей отстреливаемой крыши - это в разы снизит прочность фюзеляжа.
Таким образом, все подобные «средства защиты» - не более, чем фантазии, являющиеся неосуществимыми. По крайней мере, на данный момент. Вот почему в самолётах нет парашютов и катапульт. Если вы посмотрите на статистику, как часто падают самолеты, то поймете, что подобные меры не являются адекватными потенциальной опасности. В любой момент на вас может обрушиться крыша, но вы же не ходите постоянно в каске. Поэтому летайте спокойно и наслаждайтесь полётом.
Быть летчиком - это возможность видеть солнце в любую погоду.
В Соединенных Штатах есть два разряда авиаперелетов: первый класс и третий мир.
Самолет взлетит через двадцать-тридцать минут.
Она поправляет очки, сынок достает еду,
И прячет лицо под шапочкой от стеснения.
На той стороне Земли, говорят, не пьют,
Женщины варят зелья, и много шьют.
Там отдыхают только по воскресеньям.
Мальчик поднял глаза и глядит вокруг:
Уборщица в сапогах, зал похож на круг,
А за стеклом написан дождь акварелью.
Мама внушила ему, что их встретит юг,
Что это их хороший и старый друг…
И он, конечно, в это как в сказку верил.
Лучше бы не ракеты в космос запускали, да оружие нового поколения создавали, а придумали, чтобы самолеты никогда не падали… Ценнее человеческой жизни - только жизнь… Так дайте людям уверенность, что садясь в самолет, их родные не будут их хоронить…
Большая белая птица.
Одиннадцать километров.
Никто не хотел разбиться,
Никто не хотел стать жертвой.
С радара исчезла точка
Размером с головку спички,
А там была чья то дочка -
Руками закрыла личико.
Что думали? Как кричали?
О чём они Бога просили?
Как ангелы вниз упали?
Да нет, они воспарили.
Дрожа, смотрю передачу.
Там были дети и жены.
Я сильный, я не заплачу,
Увидя салон сожжённый.
Остался лишь хвост да знамя
И каждый с кем-то простился.
Давайте их всех помянем.
Всех тех, кто не приземлился.
Нервничать насчет полета на самолете нужно тогда,
когда самолет еще на Земле.
Как только он оказался в небе,
переживать о чем-то уже не имеет смысла.
Каждый из нас помнит ужасную трагедию, которая произошла с башнями-Близнецами - в них врезались пассажирские самолеты. Удивительно, но эта история - вовсе не нова для Нью-Йорка. В 1945 году в один из крупнейших американских небоскребов - Эмпайр Стейт Билдинг тоже врезался самолет.
28 июля 1945 года Вильям Смит пилотировал военный бомбардировщик Б-52. Подлетая к Нью-Йорку, самолет попал в сильный туман и Смит заблудился. Пилот управлял машиной практически вслепую - он никак не мог вылететь из тумана. В 9.40 утра Б-52 врезался в Эмпайр Стейт Блидинг на высоте 80-го этажа, пробив в здании отверстие диаметром 6 метров. Один из двигателей самолета прошил небоскреб насквозь, пролетел еще 300 метров и упал на крышу дома в соседнем квартале. Другой двигатель провалился в шахту лифта небоскреба.
Эмпайр Стейт Билдинг потушили за 40 минут. Катастрофа унесла жизни 14 людей - Смита и двух других членов экипажа, а также 11 человек, находившихся на тот момент в здании. Одной из пострадавших была Бетти Оливер. В результате катастрофы она была ранена, и спасатели решили эвакуировать ее на лифте. Тросы лифта оказались сильно повреждены - они оборвались, и Бетти прямо в кабине лифта пролетела 75 этажей вниз. Не смотря на всё, девушка смогла выжить, попутно поставив мировой рекорд по высоте падения в лифте (он зафиксирован в Книге рекордов Гиннеса).
Сейчас о катастрофе напоминает только отсутствующий камень в фасаде здания - он расположен точно в том месте, где в Эмпайр Стейт Билдинг врезался военный бомбардировщик.
Это очень странно, но инциденты подобного рода случались в США не раз и не два:
- Через год, в 1946 году в Нью-Йорке опять произошла катастрофа. На этот раз военный самолет врезался в 58-й этаж дома 40 на Уолл Стрит. Виной всему опять был туман и плохая видимость.
- В 2002 году 15-летний Чарльз Бишоп захотел повторить катастрофу 9/11 - он угнал легкомоторный самолет Сессна и врезался на нем в здание Банка Америки во Флориде. От крушения пострадал только один человек - сам Бишоп.
- 11 октября 2006 года в одну из высоток Манхэттена опять врезался самолет. В его кабине находились питчер бейсбольной команды New York Yankees Кори Лайдл и его летный инструктор. Оба они погибли.
Рейс Москва-Гоа посадили в Астрахани, так как в полете подрались 165 пассажиров, 3 стюардессы, и пилот
Ты летаешь разными самолетами,
В одну сторону - «Радость».
В обратную - «Грусть».
Авиакомпании - «Вернусь ?».
Самолёта звериный оскал,
Утащил любимое тело.
Дурак был, не знал…
Что, улетать, не хотела.
С самолетом у каждого что-нибудь да было. У меня - прошлым летом.
Приехав в аэропорт, обнаружила, что забыла паспорт, значит, не полечу. Но подруга так убедительно объяснила милиционеру, кто мы и зачем летим в недавно затопленный Крымск, что тот, ксерокопировав мое журналистское удостоверение, без слов пропустил на борт.
Сели, пристегнулись, полетели. Стюардессы приготовились раздавать напитки.
И тут началась эта турбулентность. Какой не было нигде и никогда.
Экипаж извинился, что раздачи питья не будет. Мы сидели в самом хвосте, самолет швыряло во все стороны так, что стоял дикий грохот от бившихся в своих нишах тележек с нерозданными едой и питьем.
Если бы это было пять минут, двадцать, полчаса… Это было все время с очень малыми послаблениями - в разные стороны бросаемый, швыряемый самолет.
В середине пути кто-то попросил у стюардессы таблетку. «Да-да, - вежливо ответила она. - Только она там, впереди, я не смогу за нею пройти». И это была правда.
Стюардессы сидели прямо за моей спиной и молчали. Молчало и радио. Мы с подругой как по команде открыли молитвословы и надели на головы платочки.
Понимаю, что не могу удержаться в молитве. В сознании висит, не обрываясь, только 90-й псалом. Бесконечно повторяю его. Со всего остального слетаю. Даже не в страх. В невозможное и абсолютно реалистичное приближение к тому, к чему абсолютно не готова. Техника же всегда страшно реалистична. А жизнь не может быть готовой к смерти. За исключением очень редкого опыта.
Мы сидели последними, меня никто из пассажиров не видел, поэтому я в какой-то момент отстегнулась и стала класть в проходе земные поклоны. Это было нарушением всех правил, меня качало и мелко швыряло. Стюардессы в шаге от меня не сказали мне ни слова.
Прошу прощения у Того, кто держит судьбы в руках. За все - за леность, за грубые бунты, за то, что «кусаю» людей, за гордость, за нетерпение, за мечтательность, за зависть, за ревность, за желание зла… Так ясно понимаю, что буду другой, совсем другой, если…
Знаю уже, что если я пойму «ну - все», дам последний обет - отдам самое дорогое, что есть в душе.
Но не знаю, что будет ПОТОМ…
Понимаю, что надо быть в последние минуты человеком. И это нетрудно. Откажусь мысленно от самого дорогого и в оставшиеся минуты попрошу у Леночки прощения. Глазами. Глаза готовились встретиться с глазами - прощально и с последней любовью.
У моей любимой Ольги Седаковой в стихах, посвященных Сергею Аверинцеву, земля на вопрос, за что она любит всех тех, кто топчет ее набегом и терзает плугом, отвечает: «Потому что я есть… Потому что все мы были».
То, что я есть, то, что «все мы были» - самая большая ценность, и она что-то с тобою делает. Делает ненужным истеричный рев, роднит с другими. И ты понимаешь, что все, что у тебя лежит последнего человеческого в котомке, это жалость, любовь и прощание. И только оно просится наружу. Думаю, что в падающих и горящих самолетах не кричат. Или мы не падали?..
Ни Аверинцева, ни Седакову я тогда, конечно, не вспоминала. Когда кажется, что бытие накреняется, культура становится роскошью. Она нужна тем, кто выжил.
Через час очнулось радио. И голосом пилота сказало, что, мол, сильный ветер, но мы прибудем в Краснодар вовремя. В уме стучало: лучше бы не вовремя, но вот без «этого». Но все-таки это успокоило. После объявления стюардессы, как птицы очень ранним утром, защебетали друг другу какую-то ерунду.
Я встала, чтобы положить благодарственный поклон. «Девушка, я, конечно, уважаю вашу веру, - сказала мне одна из них, - но не могли бы вы выражать ее, не нарушая правил». Получив замечание, окончательно успокоилась. Хотя очень хотелось спросить: а что же вы не сделали мне ни одного замечания полчаса назад?
Перед выходом на трап спросила у улыбающегося стюарда: «Ну не ветер же это был?!» И стюард глазами и едва заметным качанием головы ответил мне «нет».
Через два дня - у коллеги, специализирующейся на авиажурналистике: «Гроза?» - «Да ты что! В грозе бы от вас ничего не осталось. Где-то шли около нее. Или меж грозовыми фронтами».
На земле стало стыдно. Казалось, что это был лишь мой частный переполох, нажитый многолетней жизнью в личных и профессиональных стрессах.
Но вдруг молодая девушка прямодушно призналась: «Я вообще-то и в церковь не хожу, но тут дала три обета. У меня же двое детей». А потом добавила: «Мужчину, что рядом со мной сидел, всю дорогу трясло дикой дрожью, локоть о кресло бился».
А я вспомнила, что кто-то вроде бы спокойно глядел в планшетку. А кто-то, казалось, спал.
Молодой парень, тоже коллега-журналист, стал учить уму-разуму в такси, пока мы ехали из Краснодара в Крымск: наши самолеты - лучшие в мире на турбулентность, так что на нее вообще не надо обращать особого внимания, если двигатель работает ровно, в общем, можно не бояться. После его слов стало совсем легче. Все-таки знание - свет. И - сила.
На другой день обходила тех, кто простоял на краю жизни в затопленном Крымске - на подоконниках, лестницах, чердаках.
Уже когда отдиктовали в Москву заметки и сидели в беседке возле храма, спокойная Леночка - подруга, соседка по самолетному креслу - тихо сказала мне: «А я вчера в какой-то момент подумала - ну все, сейчас начну с тобой прощаться».
Из Краснодара меня, беспаспортную, выпускали тяжелее, заставив обегать кучу привокзальных зданий с милиционерами.
То лучшее, что я собиралась отдать Богу, ушло от меня само - без обета и без отдачи. Ушло и не спросилось. Стала ли я лучше? Не знаю. Увы, жанр ухудшения привычнее современному человеку, чем улучшения. Но мне кажется, я стала тише.
Перелеты на самолетах не отменишь - цивилизация требует от нас самолетной скорости.
Думаем ли мы о чувствах людей, впуская их на очередной воздушный борт? Почему оставляем им только надежду на фатализм? А если кто-то не фаталист…