Рассказ следователя (женщины):
Это было в первые годы на службе, допрашивала учительницу по русскому. Записала все с «ее слов», как положено.
Дала ей проверить, и пока она перечитывала, то что-то зачеркнула, что-то исправила и «3» мне в конце поставила…
Только когда отдала протокол, поняла что сделала.
Сидим обе красные…
Она: Простите, что я протокол испортила.
Я: И вы меня простите.
Была зима, кажется, Рождество. Падал пушистый снег. Весь вечер я подходил к окну, будто бы посмотреть на снегопад, на освещенные фонарями сугробы. Снег казался тёплым. Я смотрел сквозь эти падающие хлопья на твои окна. Была счастлив, но это было счастье «с трещинкой». Уже тогда мне было понятно, что ничего не получится. Я завидовал тем, кто жил в подъезде, напротив которого был твой дом. Именно им, а не твоим соседям, потому что соседи не могли видеть твои окна. Мне хотелось видеть не только твои окна, но и тебя в них. Как ты ходишь там, у себя в квартире, пьешь чай, разговариваешь с родителями, смеёшься или грустишь, поправляешь шторы… Помню, как я в первые увидел тебя…
Прошло двенадцать лет. Я живу теперь в другой стране, в другом измерении. Я очень скучаю по дурацкому серому забору, по клену, ветка которого доставала до перил моего балкона, по свету из тех окон, по дому, в котором жила та девочка, по каштанам, которые он кидал в моё окно. Иногда я вижу ее во сне. В моих снах у нее все хорошо, она почти не изменилась, только стала немного старше, совсем немного. Очень хочется верить, что у нее действительно все хорошо.
Где бы ты ни была, что бы с тобой ни случилось - я помню о тебе.
Настало время спать, и маленький зайчонок крепко ухватил большого зайца за длинные-длинные уши. Он хотел точно знать, что большой заяц его слушает.
- Знаешь, как я тебя люблю?
- Конечно, нет, малыш. Откуда мне знать?..
- Я люблю тебя - вот как! - и зайчонок раскинул лапы широко-широко.
Но у большого зайца лапы длинней.
- А я тебя - вот как.
«Ух, как широко», - подумал зайчонок.
- Тогда я люблю тебя - вот как! - и он потянулся вверх изо всех сил.
- И тебя - вот как, - потянулся за ним большой заяц.
«Ого, как высоко, - подумал зайчонок. - Мне бы так!»
Тут зайчонку пришла в голову отличная мысль: кувырк - встал на передние лапы, а задними вверх по стволу!
- Я люблю тебя до самых кончиков задних лап!
- И я тебя - до самых кончиков твоих лап, - подхватил его большой заяц и подбросил вверх.
- Ну, тогда… тогда… Знаешь, как я тебя люблю?.. Вот так! - и зайчонок заскакал-закувыркался по полянке.
- А я тебя - вот так, - усмехнулся большой заяц, да так подпрыгнул, что достал ушами до веток!
«Вот это прыжок! - подумал зайчонок. - Если б я так умел!».
- Я люблю тебя далеко-далеко по этой тропинке, как от нас до самой реки!
- А я тебя - как через речку и во-о-о-он за те холмы…
«Как далеко-то», - сонно подумал зайчонок. Ему больше ничего не приходило в голову. Тут вверху, над кустами, он увидел большое темное небо. Дальше неба ничего не бывает!
- Я люблю тебя до самой луны, - шепнул зайчонок, и глаза его закрылись.
- Надо же, как далеко… - Большой заяц положил его на постель из листьев.
Потом улегся рядом, обхватил зайчонка лапами и прошептал ему в самое ухо:
- И я люблю тебя до самой луны. До самой-самой луны…
- и обратно.
У нас у всех есть одна история, которую мы никому никогда не расскажем…
Да, если мерить человеческими мерками, корабль был совсем невелик! Это была трехгранная пирамидка из матового зеленоватого металла, который мог бы легко уместиться в любом, самом маленьком сарайчике. Да, если мерить человеческими мерками, корабль был совсем невелик. Человеческими мерками, хотя… ни одному человеку не довелось его видеть. Почти сто лет летал корабль вокруг Земли, а люди его не видели, может быть, из-за невероятной скорости, а может, из-за того, что он был слишком мал - для людей, разумеется, а не для трипитов: для них он был огромен. Больше пятидесяти трипитов насчитывалось в его экипаже; больше пятидесяти трипитов, прилетевших из туманности в созвездии Стрельца, в течение почти столетия кружили и кружили вокруг Земли - и наблюдали, наблюдали…
Девять трипитов - все руководство экспедиции, организованной для насаждения трипитской культуры на других планетах,-опять собрались в конференц-зале корабля и возобновили нескончаемые споры.
Отсталость существ, населяющих эту планету, без сомнения, объясняется их размерами. Они слишком велики, слишком неповоротливы…
- Но, дорогой Трулоп, дело совсем не в этом!
- То есть как не в этом? Такие грубые и неуклюжие существа лишь с трудом могли бы достигнуть…
- Простите, что я вас прерываю, но исходя из всех наших данных, полученных в результате наблюдений, ясно, почему культура этих достойных сожаления существ не смогла сколько-нибудь развиться. Все это произошло из-за хватательных придатков, так называемых «пальцев». Только из-за этого они и отстали! Эти уродливые создания обладают двумя верхними конечностями, каждая из которых оканчивается пятью хватательными придатками; таким образом, их всего десять. Они и есть злой рок, который неизбежно обрек эту планету на культурный застой. Дело в том, что на заре цивилизации существа эти при счете прибегали к помощи пальцев. И с течением времени это привело к тому, что свою математику и всю культуру они построили на абсурдной метрической системе, в основе которой лежит число десять.
Все присутствующие одобрительно засвистели, и их усики завибрировали. Тропенс, самый почтенный из всего руководящего состава, продолжал:
- Таковы факты. Подобным же образом начинали и мы. Мы тоже использовали для подсчетов свои хватательные придатки, но так как природа, к нашему счастью, одарила нас всего лишь одним верхним щупальцем, оканчивающимся тремя присосками, мы положили в основу нашей системы счисления число три.
Некоторые из собравшихся задумчиво посмотрели на свои круглые, влажные фиолетовые присоски, неоспоримо свидетельствовавшие об особой чувствительности и артистизме их обладателей.
- В результате, - продолжал телепатическую передачу Тропенс, - число три стало основой нашей математики, нашей архитектуры, нашего эстетического чувства. Какие окна и двери у наших домов? Треугольные! Сколько колес у машин, на которых мы ездим? Три! Какой формы наши космические корабли? Трехгранной! И обратимся, наконец, к нашему собственному телу, этому эстетическому совершенству. Сколько у нас голов? Три - одна мыслящая, вторая смотрящая и третья обоняющая. Сколько полов у каждого из нас? Три! Сколько у нас хрящевых пружин, на которых мы скачем? Три! Всегда и везде - три. Поэтому, коллеги, если мы хотим цивилизовать эту отсталую планету, мы должны передать ее жителям свойственное нам чувство троичности.
Тропенс вернулся в горизонтальное положение, в то время как каждый из присутствующих энергичным постукиванием трех своих голов одна о другую выразил одобрение сказанному. И они перешли к обсуждению того, как наилучшим образом распространить среди людей троичную систему. Трупси, специалист по психологии нетрипитов, так сформулировал свою точку зрения:
- Разумеется, мы не сможем проводить кампанию по насаждению троичности лично и непосредственно. В свое время все мы сошлись на том, что людям не следует видеть нас и даже знать о нашем существовании, поскольку уровень их культуры и то зачаточное эстетическое чувство, которым они обладают, недостаточны для восприятия красоты наших форм.
- А кроме того, - прервал его другой участник заседания, - спускаться на поверхность планеты опасно. Вспомните хотя бы нашего бедного Трисина, мистика, который намеревался обратить землян в нашу веру и умер в пасти одного из чудовищ, которых зеуляне называют «кошками».
- Да, это так, - согласился Тропенс, и его мыслящая голова издала печальное позвякиванье.
- Что ж, придется рискнуть! - решительно сказал психолог.
- Один из нас должен спуститься!
- И показаться землянам? - испуганно спросил молодой член руководства, в страхе закрыв все свои три зрительные призмы.
- Нет! - ответил Трупси. - Кто-то должен будет спуститься на планету, незаметно проникнуть в одно из сооружений, которые служат землянам жилищами, а уж там…
- Что - там?.. - присутствующие с нетерпением ждали, что он скажет дальше.
- …Там телепатически внушить молодой, еще не сложившейся человеческой особи основы троичности. Вы понимаете? Таким образом, землян выведет из состояния отсталости их собственный сородич, которому вовсе не обязательно знать о нашем существовании. Новую систему внедрит человек, счастливец, который благодаря нам приобретет известность, а потом славу, так никогда и не узнав, что идея, совершившая переворот в жизни людей, принадлежит не ему, а нам!
И вот однажды ночью трехгранный корабль остановился над одной из самых больших столиц планеты. Высокая миссия была возложена на молодого и отважного трипита Триля. Под покровом темноты он соскользнул с корабля на одну из городских улиц и начал поиски. Он обходил дом за домом в поисках подходящей кандидатуры - и накодец нашел. В мансарде трехэтажного дома спала молодая особь мужского пола; ей было около шестнадцати земных лет. Она отличалась завидной силой, насколько можно было судить по развитой мускулатуре, и где-то училась, о чем свидетельствовали груды книг на письменном столе.
«Прекрасно, - подумал Триль. - Вот нужный мне объект».
И он надолго обосновался в жилище молодого землянина. Днем он скрывался в футляре старых стенных часов, а ночью, когда юноша спал, Триль покидал свое убежище и принимался за работу. Ночь за ночью, устроившись на подушке рядом с головой молодого землянина, трипит телепатически передавал:
Раз, два, три! Раз, два, три! Раз, два, три!
Одно, одно запомни ты:
Коль хочешь в жизни преуспеть,
Ты должен эту песню петь!
Царить ты будешь над толпой
С моею песенкой простой,
Одно, одно запомни ты:
Раз, два, три! Раз, два, три! Раз, два, три!
Прошла одна неделя, за ней другая, а Триль все тянул свою телепатическую песенку:
Ты должен помнить день и ночь,
Гони иные думы прочь,
До самой утренней зари
Пой эту песню: раз, два, три!
Прошел месяц, за ним другой, а неутомимый Триль повторял:
Царить ты будешь над толпой
С моею песенкой простой,
Одно, одно запомни ты:
Раз, два, три! Раз, два, три! Раз, два, три!
Прошел год, за ним другой, а Триль все внушал и внушал:
Прими сейчас, прими сейчас
Телепатический наказ!
До самой утренней зари
Пой эту песню: раз, два, тон!
И в конце концов Триль добился своего. В одно прекрасное утро молодая особь проснулась, и ее мозг пронизала мысль, новая и в то же время гениально простая:
«Раз, два, три».
«Изумительно! - сказал он себе. - Подумать только: раз, два, три! Раз, два, три!» - и чем больше он об этом думал, тем больше распалялось его воображение.
- Раз, два, три - да это перевернет весь мир! Раз, два, три! Ага… так, так, так! Это станет моим боевым кличем, целью и оправданием всей моей жизни! Раз, два, три! Да это важнее, чем изобретение колеса или парового двигателя! И как просто! Да! Я посвящу этому всю свою жизнь!
Так он и сделал.
Прошло несколько десятков земных лет, и трипиты решили, что настало время подобрать своего товарища и выяснить, какие плоды принес хитроумный план специалиста по психологии нетрипитов.
Оказавшись вновь на борту корабля, Триль сообщил руководителям о результатах своей миссии:
- Неудача, полнейшая неудача! Земляне безумны, все до единого.
- Но все же тебе удалось телепатически внушить землянину нашу троичную систему - да или нет? - встревоженно спросил маститый Тропенс.
- Ну, разумеется, да! - ответил Триль. - Все шло по плану: я приобщил землянина к нашей системе, землянин вырос, в один прекрасный день в его сознании всплыла внушенная мною мысль, и…
- И?..
- И он стал распространять ее по всему миру.
- И потерпел неудачу?
- Нет! Одержал полную победу. Идею с энтузиазмом подхватили, а сам он, как мы и предсказывали, завоевал мировую славу.
- Но почему же ты говоришь, что наш план потерпел неудачу?
- Увы, но это так, - сокрушенно отозвался Триль. - Дело в том, что земляне безумны. Молодая особь, с которой я работал, действительно добилась того, что наша система распространилась по планете, но…
- Что - но?..
- Но земляне не использовали ее для обновления архитектуры, для создания новой математики или вообще для чего-нибудь дельного.
- А для чего же тогда они ее использовали?
- Идите и посмотрите сами.
Триль проследовал в ту часть корабля, где были установлены экраны наблюдения, и, начав манипулировать регуляторами, нашел, наконец, изображение, которое искал.
- Видите. Вот моя молодая особь - правда, по земным представлениям, теперь уже не очень молодая, потому что с тех пор, как я спустился на поверхность планеты, прошло несколько десятков земных лет.
Трипиты увидели на экране огромную площадь и толпы землян на ней; дальше, в глубине, виднелось огромное здание. Триль повернул какой-то регулятор, и на экране крупным планом появились некоторые детали.
- Видите? Вон там, высоко, на том месте, которое земляне называют «балконом», стоит моя молодая особь.
- А другой, рядом, со светлой растительностью на лице это кто?
- Это обладатель верховной власти в стране. Видите, оба отвечают толпе, которая их приветствует.
Триль повернул регулятор, и трипиты снова увидели всю площадь целиком.
- Как интересно! Смотрите, они становятся в пары!
- Да, причем с особями другого пола!
- Что они собираются делать? Спариваться?..
- Да нет же! - возмущенно отозвался Триль. - Они начнут сейчас практически применять нашу систему. Единственное применение, до которого они додумались! Смотрите, смотрите, как моя особь передает им жестами то, что я ей внушил! Раз, два, три, раз, два, три! Так обстоят дела, коллеги. Любые попытки цивилизовать это племя умственно неполноценных обречены на провал. Смотрите, вот они начали кружиться!.. Они безумны, поверьте мне. Они неизлечимы!
Повесив головы, которых было втрое больше, чем их самих, трипиты решили, что следует покинуть эту нелепую планету.
А между тем в столице одной из самых больших земных империй на площади перед дворцом собралась огромная толпа. Она рассыпалась на сотни пар, которые кружились и кружились…
Стоя на одном из балконов дворца, его императорское величество улыбалось. Его улыбка была словно взята в скобки густыми бакенбардами. А рядом с ним при виде триумфа, выпавшего на долю его любимой идеи, плакал от радости подопечный Триля, превратившийся теперь в благообразного старца, которого почитало и чествовало все человечество.
- Так, так! - шептал старик, и его руки двигались с живостью, несоответствовавшей годам. - Раз, два, три! Раз, два, три!.. Больше жизни!.. Сильнее!.. Так… так! Раз, два, три, раз, два, три! Так, так! Прекрасно!..
Никогда еще Вена так не веселилась, никогда вальс не танцевали так хорошо, и большой императорский оркестр никогда не играл с большим блеском, чем тогда, когда им дирижировал Иоганн Штраус. И быть может, потому, что люди кружились и кружились, счастливые, веселые, опьяненные вальсом, никто из них не обратил внимания на крохотный солнечный зайчик, - его отбросил на землю маленький трехгранный корабль перед тем, как затеряться в пространстве.
И мама погасила свет, и в комнате стало темно, и мы стали вдвоем смотреть на бледно-зеленую звездочку.
Потом мама зажгла свет.
- Да, - сказала она, - это волшебство! Но все-таки как ты решился отдать такую ценную вещь, как самосвал, за этого червячка?
- Я так долго ждал тебя, - сказал я, - и мне было так скучно, а этот светлячок, он оказался лучше любого самосвала на свете.
Мама пристально посмотрела на меня и спросила:
- А чем же, чем же именно он лучше?
Я сказал:
- Да как же ты не понимаешь?! Ведь он живой! И светится!..
Наверное многие женщины открывали входную дверь с полными сумками в руках. Причем поставить их на пол им не позволяет какая-то невидимая сила, которую одна моя знакомая называет: «привычка».
Именно так заканчивался очередной рабочий день Татьяны. Кое-как попав на территорию собственной квартиры, она наконец-то бросила пакеты на полку и с удовлетворением выдохнула.
- Где тебя черт носит? Полдевятого уже! - грубый мужской голос мгновенно вывел ее из состояния релаксации.
- Если бы ты соизволил сам сходить за продуктами, то я скорее всего пришла бы пораньше, - Таня отвечала тихим, спокойным голосом, прекрасно зная во что может вылиться диалог.
- Все купила? - мужчина немного угомонился, удовлетворенный тоном жены.
- Все, если тебя интересует конкретно твой перечень, - она достала из пакета покрытую испариной бутылку водки и банку маринованных корнишонов, - Хлеб я надеюсь еще остался?
-А ты не надейся. Надежда, знаешь ли, обманчивая штука, - довольный своей «остротой», он выхватил флакон и направился в сторону кухни.
-Может и остальное заберешь? - привыкшая за годы брака ко многому, Татьяна уже догадывалась какой будет ответ, но в этот раз она не дождалась и его.
Толик, так звали мужчину, налил себе полную рюмку и уже было закинул ее в ротовую полость как вдруг на кухне взорвалась лампочка и одновременно потух свет во всей квартире.
- Бляяядь! - истошно заорал он подломившимся голосом, - Это че такое было?
- Видимо проводка напомнила о себе, - Таня едва сдерживалась, чтобы не засмеяться. Она воткнула выбитые пробки и подала мужу новую лампочку, - С этим-то хоть справишься?
Анатолий, видимо пытаясь реабилитироваться за свой крик, с надменным видом взял ее из рук жены и встал на табурет.
-Тут делов-то! Взял и вставил. Ну прям как вам бабам! - он истерично засмеялся над собственной шуткой, покачиваясь на стуле, - А захотел - поменял!
«В этот момент одна из ножек подломилась и мужчина упал, попутно ударившись головой о край стола. Его, и до того ничего не выражающие глаза, тупо уставились в пол, по которому медленно, но верно расползалась лужа крови.»
Свет загорелся снова, а Толик, гордый собой, вцепился в налитую рюмку.
Печально ухмыльнувшись и поймав себя на мысли что других эмоций уже не осталось, женщина начала разбирать сумки с продуктами…
Утром дед попросил вывести его на балкон. Собака, хромая, поплелась за дедом и улеглась у его ног.
Наш дом стоял на пригорке. И теперь дед осматривал село так
внимательно, словно видел его впервые. Он долго молчал, потом обернулся ко мне и тихо сказал:
- Правы они, сынок… нельзя ради собаки обижать село… Возьми ружье,
прихвати Собаку и … Только выйди за село, чтобы я ничего не слышал…
- А что мне нужно сделать за селом? - спросил я и почувствовал, как
задрожал у меня подбородок и скривилась нижняя губа.
- То, что сделали все наши соседи, - ответил дед, не глядя на меня. -
Ступай сынок…
Я вынес из комнаты ружье, обвязал веревкой шею Собаки и потянул. Собака
не сдвинулась с места.
- Идем, Собака! - Я еще раз потянул веревку.
Собака умоляюще взглянула на деда.
- Иди, иди с ним, Собака! - сказал дед и закрыл лицо руками…
Мы пересекли село, свернули с шоссе и пошли по тропинке, спускавшейся к реке по сланцевому склону горы.
Собака, прихрамывая, покорно следовала за мной и за все время ни разу
не взглянула на меня.
Мы подошли к реке. Я снял веревку с шеи Собаки и присел на большой
валун. Холодный пот градом катился по моему лицу, сердце гулко стучало.
Успокоившись немного, я снял с плеча ружье. Тогда Собака подняла голову и уставилась на меня добрыми печальными глазами. Не выдержав ее взгляда, я отвернулся, потом быстро вынул из ружья обе гильзы и швырнул их в реку.
Тяжелый камень свалился с моих плеч. Я встал, глубоко вздохнул и потянулся. Собака несмело подошла ко мне, лизнула руку, потом вдруг
сорвалась с места, бросилась к реке и несколько минут прыгала, кувыркалась,
вертелась в воде, поднимая фонтаны брызг. Выйдя на берег, она отряхнулась и,
утомленная, легла на песок. Из раны на лапе у нее сочилась кровь, и глаза
были полны слез. Но я и сейчас готов поклясться чем хотите - Собака
смеялась!
- А теперь ступай, Собака! Иди спокойно, мирно, не лай и не огрызайся
на людей и вообще старайся избегать их. Чего доброго, примут тебя за бешеную
и убьют. На селе не показывайся! Слышала, что сказал дед: нельзя ради собаки
перечить народу! Нельзя! Но я все же обману деда! А ты иди и не возвращайся
ради бога в село! Быть может, ты и вправду бешеная! Не бери греха на душу!
Ну, ступай, хорошая моя…
Не знаю, поняла ли меня Собака, но когда я пошел обратно, она осталась
сидеть на месте…
- Ну, что? - спросил дед.
Я молча снял с плеча ружье и протянул его деду. Он открыл затвор,
посмотрел на свет через каналы стволов.
- Вот что я тебе скажу, сынок: если ты всегда будешь поступать так,
трудно тебе придется в жизни…
Даша вцепилась Ольге в плечо, и ту словно обожгло от ее ладоней. Она едва не подпрыгнула со стула на высоту собственного роста, уронив на пол клавиатуру.
- Ты в своем уме? Так можно и заикой остаться, - Оля поняла: случилось что-то из ряда вон выходящее, если подруга повела себя подобным образом.
- Смотри на фото, - девушка ткнула пальцем в монитор, - Это он, Макс!
На фотографии, которые рассматривала Ольга на Мэйле, двое маленьких детей играли с голубями, а на заднем фоне действительно был их знакомый. Фото разместили только вчера и судя по всему, сделано оно было тоже недавно.
- Давай скорее туда съездим, я знаю это место, оно совсем недалеко, - Дарья умоляюще посмотрела в глаза подруге и та не нашла в себе силы ей отказать, хотя аргументов на этот счет в голове у нее крутилось достаточно.
- Хорошо - хорошо, только чур вести себя адекватно, - но если честно особых иллюзий по этому поводу она не питала.
Меньше чем через час девушки уже были на запечатленном чей-то счастливой для них рукой месте. Даше казалось, что она чувствует присутствие друга, хотя конечно же это было всего лишь плодом ее фантазии, в чем Ольга, собственно, ни капли не сомневалась.
- Может хватит уже? Сорок минут тут торчим. Дашенька, ну ты же понимаешь, что это утопия, - ей по -человечески было жаль подругу, но здравый смысл с каждой минутой брал верх.
Дарья сделала еще несколько кругов по тому месту где они заметили Макса, и не сдерживая слез, обессиленная плюхнулась на скамейку. Оля села в машину, завела двигатель и стала ждать подругу, плакать та предпочитала в одиночестве. В этот момент кто-то сзади лизнул ее за пятку. Девушка убрала от заплаканного лица ладони и увидела своего друга.
- Максик, миленький мой я знала что ты где-то здесь, - небольшого роста пес, весело махая хвостом, запрыгнул ей на колени. Она обняла его с такой силой, что тот чуть слышно заскулил. - Ой, прости меня родненький, как же ты похудел, больше не отпущу тебя от себя ни на секунду.
Ольга заглушила мотор, вышла из машины и не сдерживая умиления, наблюдала за своей подругой. Было немножко совестно за свое недавнее циничное поведение, но теперь, глядя на них со стороны, ей пришла одна очень простая, казалось бы мысль: как здорово во что-то верить, на что-то надеяться и кого-то любить.
О жизни нужно рассказывать, и рассказывать искренне: тогда пережитое уходит, и можно жить дальше…
Друг детства ко мне вчера вечером приходил. Выпили с ним, закусили, вышли на балкон покурить. Внизу во дворе детишки играют.
- Петя, домой! - громко позвала кого-то женщина, перегнувшись с балкона из дома напротив. На подъездной лавочке тусилась компания из четырех-пяти подростков. На зов женщины никто из них не отозвался.
- Петька, я кому говорю - домой! - добавила мамаша визгливых тонов в свой зовущий голос. - Ужин стынет!
- Щас, - недовольно пробурчал пацанчик в зеленых шортах и желтой бейсболке. Он лениво сполз с лавки, по-взрослому ударил каждого из приятелей ладошкой по ладошке и вперевалку вошел в подъезд.
Мама его с довольным видом скрылась в квартире.
- А я младых, можно сказать, ногтей приучился вовремя, минута в минуту, приходить вечерами домой, - улыбнувшись, неожиданно сказал Владик. - Бабушка приучила.
- Че, в угол ставила? - полюбопытствовал я.
- Если бы! - вздохнул Владик. - Ты же помнишь мою покойную бабушку?
Мы жили в одном райцентре, по соседству, но я еще был совсм пацаном, когда мои родители переехали жить и работать в город. А Владик так и остался в Иртышске, но когда встал взрослым и наезжал в Павлодар по делам, никогда не забывал навестить меня, как вот сегодня.
- Она у тебя вроде казашка была? - вспомнил я Владикову бабушку, всегда ходившую с покрытым белым платком головой в длинном, до пят, зеленом платье, и по-русски говорившую хотя и бойко, но с непередаваемым акцентом. Например, она говорила не «шофёр», а «шопЕр» (то есть букву «ф» выговаривала как «п»). Не давалась Магрипе-апа почему-то и буква «в», она из ее уст звучала как «б». Меня она, например, называла Болёдя (то есть - Володя).
- Ага, - подтвердил Толян. - Казашка. А дед хохол.
Подумал и зачем-то добавил:
- А другая бабка, с папкиной стороны, была немкой. А дед ее, то есть муж, русский… А дальше уже все пошли писаться русскими.
Толян внешне пошел в свою бабку-казашку: темноволосый, скуластый, с прищуренными глазами. Но более русского по характеру, повадкам - короче, ментальностью своей, - чем он я не знал. Впрочем, я никогда не задумывался о его национальности, как и он, полагаю, о моей. У нас был общий двор, общая компания, общие игры, а больше нам ничего и не нужно было. И когда наша семья переехала в город, мне очень не хватало той нашей развеселой компании, и в первую очередь Владислава, с которым мы крепко дружили до пятого класса.
- Однажды мои родители на несколько дней уехали в соседнюю область - там был свадебный той у родственников с казахской стороны, - прикурив новую сигарету, продолжил между тем свой рассказ мой взрослый уже друг детства. - Дело было в сентябре, учебный год уже начался, так что дома остались я и бабушка Магрипа, которой поручили присматривать за мной.
И вот я в первый же день заигрался у нас во дворе с пацанами (ты уже в городе жил), и забыл, что надо идти на ужин.
А бабушка раз вышла на балкон, молча махнула мне рукой, чтобы я шел, два махнула. А я ноль внимания. И тогда бабуля как гаркнет на весь двор:
- Бл. ядик, иди кушить домой! Кушить стынет! Бл. яяядик, домооой!
Боже ты мой, ты бы слышал, как ржали пацаны, когда поняли, кого это зовут домой, так как я помчался в подъезд как ошпаренный, лишь бы бабушка замолчала! И как мне пришлось биться потом с некоторыми из пацанов, чтобы они перестали называть меня Бл.ядиком. И все эти три дня, пока не было родителей, я на ужин был как штык. Да и после старался не опаздывать, потому как родаки, раскусив ситуацию, посылали на балкон звать меня со двора именно бабулю…
Отсмеявшись, я приобнял Владислава за плечи:
- Ну что, дорогой мой…
- Только попробуй передразнить мою незабвенную бабушку, убью! - тут же перебил меня друг детства.
-…Дорогой мой Владислав, пошли за стол! - продолжил я. - У меня родился тост: за наших милых бабушек.
- Это можно, - облегченно вздохнул Владик. - Пошли!
- Слушай, а она не пробовала тебя называть не укороченным, а полным именем? - невинно спросил я, когда мы выпили еще по граммулечке.
- Это как? Бл. ядислябом, что ли? - обиженно переспросил Владик. Первым под стол пополз я…
Автор (Sibirskie)
Раз мы с подругой пили чай с пирожными. Дог Князь сидел рядом со столом. Обожая сладкое, но получив запрет, он посматривал на пирожные, то и дело сглатывая слюну. Но все-таки старался выглядеть равнодушным. От безделья пес начал озабоченно следить за полетом мухи по кухне: провожал ее взглядом, прислушивался к жужжанию. Когда же муха села на кончик его носа, он скосил глаза.
- Хватай! - прокричали мы хором с подругой, имея в виду муху. Но пес понял команду по-своему: наши пирожные в одно мгновение растаяли в его пасти. После этого Князь преданно посмотрел на меня, как бы спрашивая:"Хорошо ли я выполнил команду?"
Однажды я принесла с рынка говяжью печень, которую любили в доме все, включая мужа, не говоря о котах и собаке. Коты тут же повисли на сумке с продуктами, выражая свою безмерную радость. Выложив кусок печени в мойку, велела догине Дине ее охранять, а сама вышла из кухни. Послышался смачный шлепок, после чего взволнованная Дина вбежала в мою комнату. Ее испуганные глаза кричали:"Украли печенку!" Выхожу в коридор и вижу: кот Лапусь тащит килограммовый кусок печенки, а кот Кирюша помогает ему продвигать его головой.
- Спасай, спасай! - крикнула я собаке.
Недолго думая, Дина раскидала котов и мгновенно проглотила любимую еду. Все правильно! «Спасла» от котов, что называется.
Короткие летние сумерки на берегу… Под пеплом костра вспыхивают искры засыпающего огня. В кустах осторожное шуршание -- на охоту выходит ночная смена местных обитателей.
Из-под ветки высовывается любопытный черный носик, и смородинки глаз бегло осматривают полянку. Оценив обстановку, зверек вытаскивает из кустов все свое упитанное тельце с роскошным полосатым хвостом. Енот. Его внимание привлекает забытая кем-то пачка рафинада. Странный, но вполне съедобный запах. Невесомая сахарная пыль оседает на лаковом носу и моментально оказывается на розовом пугливом язычке.
Вкусно. Но еду, перед тем как отправить в рот, положено вымыть. Лужица под умывальником подойдет. Ловкие крошечные ручки старательно трут белый кусочек. С неподдельным, чисто человеческим недоумением енот смотрит на свои пустые ладошки и задумчиво отправляется за вторым кусочком. На этот раз лапки держат еду крепче и моют тщательней. Но результат тот же. Енот шумно вздыхает и возвращается к коробке.
Так повторяется до тех пор, пока в коробке не остается лишь сахарная пыль. Енот грустно разглядывает свои пустые лапы. Печально взирает он на пустую коробку, пытаясь разгадать загадку: куда делась еда, если никто ее не ел? Удрученно вздыхает и скрывается в кустах. Верный хвост исчезает вслед за опечаленным хозяином.
Вот так: иногда и хорошие привычки могут подвести.
С Опытом по Жизни… Ангел
постарше строго смотрит на подчиненного. - Докладывай. В двух словах. - Жив. Ходит на работу. На что-то надеется. - На что? - Трудно сказать. Два раза я показывал ему счастливый сон - не видит. Говорит, что устает на работе. - А что на работе? - Да как у всех. Начальство. Суета. Курилка.
Слухи. - Начальство суровое? - Да начальство как начальство. Такое
же как везде. Боится он его почему-
то… - Страхи отгонял? - Само собой.
Еще по дороге к офису. Крыльями
размахивал над головой. Облака
даже разгонял. Пришлось крылом
по уху съездить, чтобы солнышко
заметил. - Симпатичная незнакомка
по дороге? На каблучках. С запахом
будоражащих духов? - Ну,
обижаете… Нос к носу столкнул в метро. - И как? - Да никак.
«Извините» и дальше в свои мысли.
- А после работы? - Магазины.
Телевизор. Помыть посуду.
Интернет. Сон. - Телевизор ломал? -
Конечно. Новый купил зачем-то… -
Интернет отключал? - Пять дней
подряд. Он просто стал торчать на работе. До позднего вечера. У них
так можно. - Так. А выходные? - Сон
до обеда. Уборка квартиры.
Вечером - друзья, бестолковые
разговоры, водка. Домой за полночь. Утром с головной болью
под одеяло. Или к телевизору. Или
к компьютеру. - А она? - Совсем
близко. Через три дома. В один и тот же супермаркет за продуктами
ходят. - В очереди сталкивал? - Все
как положено. И сверх инструкции
- на автобусной остановке, в праздники. - Линии судьбы
проверял? - Да, совмещаются! В том-то и дело… Это такой город…
Такой образ жизни… Ну не могу я больше! Невыполнимое задание! -
Разговорчики! Где твой список
сильнодействующих средств? - Вот
он, шеф. Грипп с температурой и бредом. Вывих, перелом.
Автомобильная авария.
Банкротство. Пожар. Беспорядки
на улицах. Финансовый кризис.
Гражданская война… - Достаточно.
Во имя Любви на крайние меры
разрешение считай полученным.
Только выбирай что-то одно.
Выполнять! - Есть выполнять!
Мораль: Увидьте и используйте все
возможности, которые дарить вам
Бог, и тогда вашему ангелу не придется прибегать к крайним
мерам!