Ренегат
Вампир умирать явно не собирался. Нашпигованный серебряными пулями, мокрый от святой воды, проткнутый осиновыми колышками в шести местах, он ворочался на замшелом надгробии, что-то глухо бормотал и пытался подняться. Оставалось последнее средство: приложенное ко лбу упыря распятие должно было выжечь мозг. Ван Хельсинг брезгливо перевернул порождение тьмы и ткнул в него крестом. Вурдалак неожиданно захихикал и непослушными руками стал отталкивать распятие.
- Этого не может быть! - ошарашенно обронил вслух охотник за вампирами.
- Может, - неожиданно отозвался упырь густым хрипловатым басом. - Крест, я чай, католический?
- Ну…
- Хрен гну, - недружелюбно отозвался вампир. - Нам от энтого щекотка только, да изжога потом. Православные мы, паря!
В доказательство вурдалак распахнул на груди полуистлевший саван. Среди бурой поросли на груди запутался крестик на шнурке, причём явно серебрянный. Ван Хельсинг от неожиданности сел на соседнее надгробие. О подобном не говорилось ни в «Некрономиконе», ни в «Молоте ведьм», ни даже в пособии «Исчадия ада и как с ними бороться», изданном в Ватикане четыре столетия назад.
Пока охотник собирался с мыслями, упырь, наконец, сел, трубно высморкался и, покряхтывая, стал вытаскивать из себя колышки. Покончив с последним, он покосился на противника:
- Ладно, сынок, пошутковали и будя. Тебя как звать-то?
- Ван Хельсинг, - машинально откликнулся охотник.
- Ван… Ваня, стало быть. Ну, а я Прохор Петрович, так и зови. Нанятый, что ли, Ванюша?
- Се есть моя святая миссия… - пафосным распевом начал Ван Хельсинг, однако Прохор Петрович иронически хмыкнул и перебил:
- Да ладно те… Миссия-комиссия. Видали мы таких миссионеров. Придёт на погост - нет, чтоб, как люди, поздороваться, спросить как житуха, не надо ли чего… Сразу давай колом тыкать. Всю осину в роще перевели. А подосиновики - они ить без неё не растут. Э-э-эх, охотнички, тяму-то нету… Живой ли, мёртвый, а жить всем надо.
- А… А зачем вам подосиновики? - поинтересовался Ван Хельсинг, не обратив внимания на сомнительную логику вурдалака.
- Известно, зачем: на засолку. В гроб дубовый их ссыпешь, рассолом зальёшь, хренку добавишь - вкуснотища! На закуску первое дело.
- Так вы же это… - охотнику почему-то стало неловко, - должны… ну… кровь пить.
Прохор Петрович поморщился, как от застарелой зубной боли:
- Да пили раньше некоторые. Потом сели, мозгами раскинули и порешили, что нехорошо это, не по-людски как-то. Вампиризм ведь от чего бывает? Гемодефицит - он, вишь ты, ведёт к белковой недостаточности плазмы и снижает осмотическое давление крови. Смекаешь, Иван?
Ван Хельсинг смутился:
- Видите ли, я практик. Теоретические изыскания ведутся в лабораториях Ватикана. А мы, охотники, как бы…
- Эх, ты, - разочарованно протянул упырь. - Только и знаете, что бошки рубить, неуки. Хучь «Гринпису» челом бей, чтобы освободили от вашего брата. Всхомянетесь потом, да поздно будет… Ну, ладно, Ванюша, глянулся ты мне. Пойдём-ка в гости: покажу, как живём, кой с кем познакомлю. Авось и поумнеешь…
В глубине старого склепа уютно потрескивал костёр. Несколько упырей в разных стадиях разложения грели корявые ладони с отросшими бурыми ногтями. Прохор Петрович сноровисто накрывал на крышку гроба, заменяющую стол. Появились плошки с солёными грибами, огурцами и капустой, тарелка с толсто нарезанным салом. В середину крышки старый вурдалак торжественно установил огромную бутыль с мутной желтоватой жидкостью и несколько щербатых стаканов. Обернувшись к Ван Хельсингу, сидевшему поодаль, Прохор Петрович по-свойски подмигнул:
- Вот энтим и спасаемся. Самогонка на гематогене, гематуха по-нашему… Пару стопок тяпнешь - и организм нормализуется. А ты: «Кровь пьёте…» Темнота ты, Иван, хучь и с цивилизованной державы. Ну, други, давайте за знакомство! Честь-то какая: с самого Ватикана человек приехал решку нам навести.
Вампиры одобрительно заухмылялись и хлопнули по первой. Ван Хельсингом овладела какая-то странная апатия. Не задумываясь, он выцедил свой стакан. Гематуха немного отдавала железом, горчила, но в целом шла неплохо…
Через пару часов в склепе воцарилась атмосфера обычной дружеской попойки. Ван Хельсинг уже забыл, когда в последний раз ему было так хорошо. Сквозь полусон до него доносились обрывки вурдалачьих разговоров: «Только выкопался, а он по башке мне осиной - хрясь! Ты чё, грю, больной? Креста на те нету…» - «Видите ли, коллега, здесь мы имеем дело с нарушением терморегуляторной функции крови. Снижение относительной плотности, как показывают исследования…» - «Да пошли, говорю, её ж тока позавчера схоронили, свеженькая. Она при жизни-то всем давала, а щас и вовсе ломаться не будет. Эх, живой, аль нежить - было б кого пежить, ха-ха-ха!»…
Из оцепенения охотника вывел дружеский толчок локтем.
- Ты, Ванюша, не спи, разговор есть. - Прохор Петрович вдруг стал необыкновенно деловитым. - Скажи-ка ты мне, сынок, сколько тебе Ватикан платит за нас, страдальцев невинных?
В склепе вдруг стало тихо, вурдалаки прислушивались. Ван Хельсинг долго смотрел в землю, затем виновато сказал:
- По три евро с головы… Плюс проезд. Питание и проживание за свой счёт.
- Дёшево цените, - задумчиво сказал Прохор Петрович. - То-то, смотрю, отощал ты, Ваня, да обносился весь. А вот чего бы ты сказал, ежели бы с головы - да по тыще евров ваших. Золотом, а?
Охотник оцепенел. Далеко, на границе сознания, промелькнуло аскетическое лицо кардинала Дамиани, приглушённым эхом отозвалось: «Отступник да будет проклят!». Но потом суровый облик растворился в картинах недавнего прошлого. Трансильвания, Париж, Лондон, Прага… Бесконечные схватки, ночёвки в дешёвых мотелях, экономия на еде, ноющие раны… Казначей Фра Лоренцо, отсыпающий скупую плату под бесконечное ворчание о недостаточности фондов и дефиците ватиканского бюджета… Какая-то горячая волна стала подниматься изнутри, докатившись до горла сухим комком. Жар сменился бесшабашной решимостью.
- Может, и сторгуемся, - медленно произнёс Ван Хельсинг. - На кого заказ?
- Вот это по-нашему, по-христиански, - обрадовался вампир. - Тут, Ваня, вишь, какая штука… Сам посуди: существуем мы тут мирно, никого не трогаем. А вот, поди ж ты, взялись подсылать к нам таких, как ты, убойцев. То из Рима, то своя Патриархия наймёт, то сами по себе прут невесть откуда. Начитаются, понимаешь ли, Стокера… Вот мы тут и порешили, стало быть, принять энти, как их… превентивные меры, ага. Золотишко имеется: мы клады в купальскую ночь видим. Ну, и разведка поставлена, сам понимаешь. Слухом земля полнится - вот, свои через землю и передают. Короче, делаю тебе от всего нашего обчества, значить, оферту…
Над сельским кладбищем где-то в Калужской глубинке медленно поднималось солнце. Ван Хельсинг шёл по колено в росистой траве и улыбался. На груди пригрелась фляга, от души наполненная гематухой. В левом кармане побрякивал увесистый мешочек с золотом, выданный Прохором Петровичем в качестве аванса. В правом кармане лежала свёрнутая бумага со словесными портретами Блейда, Баффи и Сета Гекко. Жизнь снова обретала смысл…
Ехал я как-то к себе в Хаканский район из Владивостока. Смотрю - на дороге голосует девочка лет 16−17, светленькая с кукольным личиком. Остановился. Подбросить просит. Ну, отчего ж не подбросить кралю, тем более по пути…
Разговариваем. Выясняется, живёт моя блондиночка в посёлке Барабаш (от моря километрах в 50).
Интересуется:
- А вы кем работаете, можно узнать?
- Водолазом.
- А у вас там акулы есть?
- Есть, конечно, какое же море без акул?
- А большие?
- Да нет, колючая - метра 1,5 будет, а серо-голубая - до 2,5, но они редко туда заходят.
- Опасные? - трепетно спрашивает девчушка.
- Ну, любая акула больше 20 сантиметров считается потенциально опасной.
- Вы зимой ныряете?
Хм, странная логика у женщин, всё же отвечаю:
- Холодно, стараемся не нырять, проблем много со сборами, и навигацию для маломерного флота закрывают с 1 ноября…
И тут девушка выдает такое, после чего мне пришлось остановиться, потому что дальше я тачку минут двадцать вести не мог:
- А ЧТО АКУЛЫ ЕДЯТ, КОГДА ВЫ ЗИМОЙ НЕ НЫРЯЕТЕ?
.
Да, Англия, конечно страна контрастов. В обычаях и нравах старой Англии и семейные сплетни за кружкой доброго пива эля в трактире «Трех поросят» где-нибудь на Пикадилли, или пари на скачках.
…Некоторые старые обычаи не потеряли до сих пор значения. Жив, например, такой, по которому любая супружеская пара, прожившая совместно 4 года и не имеющая детей, получает право за определенную оплату пригласить государственного мужа для оказания практической помощи в таком трудном и деликатном деле. И вот, оказавшись в таком положении, одна супружеская пара решила воспользоваться своим правом. Конечно, расстроенный супруг, уходя на работу, напомнил жене, что сегодня должен прийти Государственный муж и что он просил бы ее быть высоконравственной и вести себя прилично. По чистой случайности в тот же день счастливый отец многодетного семейства, живущего по соседству, пригласил на дом фотографа-специалиста по съемке детей, чтобы запечатлеть многодетное семейство. Но, будучи человеком рассеянным, поднявшись на лестничную клетку, фотограф перепутал двери и позвонил в квартиру бездетной семьи. Дверь открыла хозяйка.
- Добрый день миссис. Здравствуйте. Я …
- Прошу Вас! Ради бога не надо слов. Я все знаю.
- Ваш муж говорил, что я должен прийти сегодня?
- Да я готова.
- Ну, коли так, то перед тем, как приступить к делу, я хотел бы предложить Вашему вниманию все варианты, в которых мы будем работать.
- Я Вас слушаю.
- Из наиболее эффективных поз, как показала практика, лучшими являются следующие импровизации: стоя, лежа, на полу, в ванной.
- О… Что же, я готова, если так надо.
- О мэм, не сомневайтесь в моем опыте, разрешите Вам показать альбом с моими работами. Вот этого ребенка я сделал на крыше автобуса.
- На крыше автобуса? При всем народе!!! О боже!
- Да, мэм, такова прихоть его матери. А вот этого ребенка пришлось сделать в витрине магазина.
- На глазах у всей публики?!
- Что же делать, мэм, но мать оказалась кинозвездой, ей это подходило для кинорекламы.
…Он показал несколько работ с такими же комментариями, и в результате, к концу альбома она уже не чувствовала под собою ног.
- Итак, начнем с ванной.
- Хорошо. Она механически сняла халат и, обнажаясь, направилась в ванную.
- Одну минуточку, мэм, я должен взять штатив.
- Что???
- Штатив.
- Зачем???
- Понимаете ли, мэм, мой аппарат настолько тяжел, что трудно удержать его в руках.
…После этих слов она упала в обморок. Испуганный фотограф в изумлении выскочил из квартиры и бросился наутек. А через некоторое время на лестничной клетке появился элегантного вида джентльмен. На сей раз подлинный Государственный муж столкнулся со счастливой матерью многодетного семейства, поджидавшей фотографа.
- Добрый день, мэм! Вы сделали разовый вызов?
- Да, сэр.
- Я должен заметить, что, несмотря на все мое старание и мастерство, как показывает опыт, разового вызова мало, поскольку ваша заинтересованность не вызывает сомнений, я советую повторить вызов через неделю.
- Хорошо сэр, я последую Вашему совету, но где Ваш аппарат?
- О, мэм, Вы самая остроумная женщина в Лондоне. Конечно, со мной!
- Ох, извините, я не заметила объектива. Обычно у людей Вашей профессии он сразу бросается в глаза.
- Вы меня обижаете, мэм, вот, возьмите данные моего «объектива», заверенные мэром, но уверяю Вас, он вполне длиннофокусный.
- Ах, простите сэр, я мало разбираюсь в технике, мой муж тоже. Он часто просил помочь соседа-любителя, но и вдвоём они ничего не добились.
- Как, мэм? Ведь любители в нашем деле преследуются законом. Но не пугайтесь, такие, как я, вне конкуренции, и я, конечно, это вам докажу.
- Я очень Вам благодарна. Давайте, не теряя времени, приступим. Если мне понравится Ваше старание, я стану Вашей постоянной клиенткой.
- Не волнуйтесь, мэм, у меня большой опыт. В списке моей клиентуры более двухсот человек и не одной жалобы.
- Я очень надеюсь на Вас. Мы начнем, пожалуй, с ванной. Я уже приказала подготовить воду.
- Вы меня интригуете, мэм.
- Затем продолжим в детской на кровати, на паровозике, на горшке и, наконец, в песочнике под окном.
- Как максимум, три раза, мэм. Больше трех раз за вызов я не могу.
- Да что Вы? Я впервые слышу об этом. У моей подруги мастер выполнил все заказы за один вызов. У нее было 15 позиций.
- Прошу прощения, но у вас неверные сведения. В нашем деле таких случаев не было. Даже если я откажусь от других вызовов, то и тогда я смогу обеспечить не более 6 позиций. Но это предел моих возможностей.
- Вся беда в том, что Вы пришли с одним аппаратом. У мастера, который был у моей подруги, два аппарата болтались спереди.
- Вас ввели в заблуждение, мэм, науке неизвестны такие феномены.
- Перестаньте шутить, достаньте лучше Ваш аппарат и приступайте к делу.
- Хорошо, мэм, - сказал он и профессиональным жестом сбросил свою одежду.
Мэм упала в обморок.
О Драконе и принцессе
«Рыцари теперь пошли предусмотрительные. По одиночке не ходят, больше компаниями. Вон окопалась команда. Третью неделю пытаются до сокровищ добраться. Заросли уже все, воняют неприятно. Речка не близко, а в лесу особо не намоешься. Больше на разбойников уже похожи, чем на рыцарей. И ведь не надоедает им. Сами в пещеру лезть боятся, все норовят подручными средствами. Костерок тут на входе разожгли, выкурить пытались. Что им дракон - таракан, что ли? Прочихался, выполз и разогнал по окрестным оврагам всю эту братию. Аж пожалел, что человечиной не питаемся. А то отгрызть так ногу или руку какому-нибудь самому рьяному, авось в следующий раз поостерегутся лезть, куда не след…
А вот еще на днях учудили, привели поросенка к пещере, где только добыли-то? На живца ловить собрались. Ну, форменное неуважение! Дракон, конечно, старый, но не в маразме еще. Это ж какой дурак поверит, что поросенок сам пришел и за веревочку привязался, мол, „кушайте меня на здоровье“. И сапог здорового размера из-за ближайшей елки торчит так, случайненько. Вместе с поросенком припрыгал.
Проверять, не доукомплектован ли сапог рыцарем с самострелом, поленился. Дождался, пока поросячий визг им самим надоест. Поросеночка только жалко - на шашлык пустили, изверги. Тьфу, ни ума, ни фантазии. Скука, одним словом…»
Драконьи размышления прервал шорох на входе в пещеру.
«Хм, что это там за мышка шарится? А то прошляпишь так, и получишь стрелой в глаз. Не смертельно, но малоприятно. А, может, кто смелый нашелся? Неужели с мечом полезет?» - Дракон аж зажмурился от предвкушения. Осторожно изогнув шею, вгляделся в темноту. «Мышкой» оказалась толстая неопрятная тетка.
«Ишь, как пробирается. Темно ей, неудобно, того гляди в пузо врежется. Этой-то что надо? На рыцаря не тянет вроде,» - Дракон галантно подсветил огоньком.
Заметив нависшую драконью тушу, тетка выкатила глаза и попыталась грохнуться в обморок.
- Ну, здрасти! - обиделся Дракон. - Лезут сначала сами, а чуть что, так в обморок. Если без чувств лежать собиралась, так чего ко мне-то тащилась?
Тетка тряхнула головой, очухалась и экзальтированно заверещала:
- Давай, жри меня, жуткая гадина!!!
Дракон опешил.
- Э-э, дамочка, мы так не договаривались. Залезла без спросу, нахамила. Вы, собственно, кто?
- Принцесса-а-а-а… - зарыдала тетка.
- Кто? - скептически переспросил Дракон.
- Принцесса я, настоящая-а-а-а! Несчастная-а-а-а! Сестры давно уже замужем, а я, ду-у-ура, женихов все перебирала, пока одна не осталась! И соседские принцессы уже подросли, и больше никто не сватается-а-а-а. И уже все слуги смеются. И пусть меня лучше ты сожрешь, чем такая жизнь! И еще… И вообще… И еще батюшка-король вчера меня «старой девой» обозваа-а-ал…
- Так-так, - прервал излияния Дракон. - И Вы решили закончить свою никчемную жизнь таким оригинальным образом? Нет, ну не понимаю я людей! Они, значит, в пасть дракону лезут свои проблемы решать. А о драконе хоть кто-нибудь подумал? Ему, значит, жри всякую пакость, желудком потом мучайся…
- Извините, - всхлипнула принцесса.
- Извиняю, я сегодня добрый. Но есть тебя не буду, даже не проси. Не ем я людей.
- Почему? - отвлеклась от страданий принцесса.
- Не вкусно, - смутился Дракон - и вообще, заканчивай реветь. Не терплю женских слез. Давай лучше, рассказывай, ко мне-то ты как добралась, там же рыцарей пол леса?
- Я костер видела, обошла кусточками. Ну, и это, сюда забралась.
- Кусточками, кусточками… - Дракон задумался.
Самым логичным было бы выгнать принцессу взашей и отправиться спать. Но не зря же драконы считаются хитрыми, умными и мстительными существами. Идея обещала быть интересной.
- Хм, слушай, принцесса, а хочешь рыцаря в мужья? Ну, чем он хуже принца? Герой, красавец, охотник на драконов. Ну, и вообще, хоть какой-то муж рядом будет.
- Рыцаря? - оживилась принцесса, - Хочу! А как?
- А так, - захихикал Дракон, - слово такое умное есть. Реклама!
- Ре… чего?
- Не важно чего, - Дракон аж лучился от удовольствия, - главное, что нам поможет.
- А можно… - принцесса покраснела, - Там есть такой, бородатенький. Вот его бы.
«Ишь ты, кусточками она пробиралась, а рыцарей разглядеть успела. Но это и кстати. Тот „бородатенький“ больше всего усердствовал в процессе ловли меня „на живца“. Видать командует у них. Теперь пусть попляшет.»
- Так, - Дракон подполз поближе к выходу. - Рыцари! Эге-гей! Тут у меня в плену томится младая непорочная дева! Принцесса, между прочим. И сейчас я над ней надруга… - Дракон обернулся на принцессу, - Э-э-э…, сожру ее, вот!
Принцесса закашлялась.
- Подыгрывай давай! - зашипел Дракон.
Принцесса выдала громкое немелодичное: «А-а-а-а-а!»
- Тьфу, что ты ревешь, как раненый бык?! Нежнее надо, нежнее…
Во второй раз у нее получилось лучше. Рыцари на входе загалдели, засуетились.
Дракон кивнул принцессе на тюк с розовой тканью - закутайся, мол, чтобы только глаза торчали. Ну, можешь там ручку элегантно показать… или ножку.
- Так? - замотанная принцесса выставила вперед не сильно чистую волосатую ногу.
- Лучше не надо, и так сойдет, - поморщился Дракон, - Ладно, времени на инструктаж мало. Твоя основная задача: донести до рыцаря классическую идею: «спас - женись». Но, думаю, он и так будет своим подвигом доволен до соплей, так что сбежать не должен. До свадьбы держись от него подальше. Лицо не открывай, найдешь дома, чем прикрыться… Ты - стеснительная и скромная девица. Да и вообще, пусть у него фантазия разыграется. Ну, а потом, никуда он не денется уже. Поняла?
- Поняла! - принцесса согласно закивала.
- А, чуть не забыл, - отца своего попроси, чтоб хоть на месяц этим идиотам запретил около моей пещеры появляться. Одолели уже!.. О! Идет, кажись…
Как Дракон и ожидал, козлом отпущения, в смысле спасителем, дружно назначили «бородатенького». Тот великодушно отнекивался, пытаясь переложить право этого сомнительного подвига на кого-нибудь менее ценного в команде, но дураков не нашлось. Закончилось тем, что ему всучили меч и в добрый десяток рук подтолкнули на съедение, в смысле - на подвиг.
На входе зашуршало, завозилось.
Смелости у спасителя надолго не хватило. Через несколько шагов рыцарь крепко зажмурился, задрал меч и с воплем бросился вглубь пещеры.
Дракон, увидев несущегося рыцаря, галантно увернулся, позволив тому с размаху вписаться в стену. После чего обреченно зарычал: «Умираю!» - и свалился на бок.
- Ой! Головой ударился. Кажется, убился! - принцесса бросилась к рыцарю.
Умирающий дракон приподнял голову, прислушался:
- Не, не убился, дышит.
Рыцарь меж тем застонал, очнулся, обвел пещеру мутным взглядом и попытался сфокусировать его на принцессе.
- Принцеса-а-а…
И отрубился обратно.
- Давай быстрее, тащи его к выходу, пока не очнулся! - скомандовал Дракон.
- Я? - удивилась принцесса.
- Нет, блин, мертвый дракон тебе его потащит!
Принцесса пробурчала что-то о мужской невежливости, но с задачей справилась довольно быстро.
Дракон дождался, пока принцесса вытащит свою добычу на свежий воздух, после чего изобразил бурную агонию с ревом и стонами. Не забыв в процессе умирания подтолкнуть ко входу в пещеру камешек побольше, чтоб рыцарям неповадно было за сокровищами наведаться.
Долго еще по лесу разносились победные вопли рыцарской банды. Попытались, конечно, отодвинуть камень, приспособив пару елочек вместо рычага. Но Дракон вовремя просек эту идею и предусмотрительно попридержал камешек с той стороны.
Наконец все стихло. Дракон отполз в глубь пещеры, угнездился поудобнее и с удовольствием зевнул:
- Эх. Наконец-то отосплюсь…
Про Щастье
Щастье
Щастье сидело на шкафу и тупо смотрело на Серегу.
- Ты кто? - Серега осторожно ткнул в Щастье палочкой.
- Я Щастье! - воскликнуло Щастье и ослепительно сверкнуло щербинами зубов.
- Кто-кто? - выдохнул от неожиданности Серега.
- ЩАСТЬЕ! - еще более радостно осклабилось Щастье и глупо захихикало.
- А что ты тут делаешь? - с опаской спросил Серега.
- Ты меня ждал. Я пришло!
- А надолго? - в ужасе сжался Серега.
- НАВСЕГДА! - чмокнуло его Щастье и взмахнуло маленькой розовой юбочкой: под ней оказались волосатые ножки.
- Твою мать… - прошептал Серега. И упал в обморок.
Когда он пришел в себя, Щастье витало над ним и тихо светилось. На взгляд Сереги, его было слишком много.
Щастье ест
Щастье сидело на шкафу и тупо жрало бублик.
- Ты что это делаешь? - ужаснулся Серега.
- Я ест! - радостно прошамкало Щастье.
- Бублик? - Серега холодным потом покрылся.
- Щастье ест! - энергично закивало Щастье.
- Он же - закуска! Он же последний! - Серега в ужасе схватился за голову, потом за холодильник. - А пельмени?
- Оно не может не… - Щастье на всякий случай отодвинулось подальше от края шкафа. Чтобы шваброй не дотянулись.
- Твою мать… - тихо шепнул Серега и шлепнулся на стул.
- Не мать, - обнял его сзади кто-то пушистый, с волосатыми ножками. - Щастье!
Серега лишь кивнул. На пол сыпались крошки, и кто-то громко чавкал над ухом. Несмотря на полное отсутствие денег, Сереге внезапно стало хорошо.
Подслушивавшие под дверью соседи почему-то этому очень завидовали. Хотя бублик у них был.
Полное Щастье
Щастье было полным. Таким, с ямочками на щеках. Как при таких параметрах оно удерживалось на серегиной шее, было решительно непонятно.
- Но! - крикнуло Щастье Сереге и дало ему шенкеля.
- Слушай, ты это, давай, кончай с этим, - пропыхтел Серега, пытаясь подняться с четверенек.
- Я полное! - радостно продолжало визжать Щастье.
- Слушай, а может - на диету? - с надеждой прохрипел Серега.
- Не, - счастливо потрепало его за ухом Щастье. - Щастье - полное! Диета - нет, Щастье - да! Поехали!
- Твою мать… - обреченно выдохнул Серега и попытался сбежать.
Сбежать не получилось. Щастье было полным, и оттого - тяжелым.
Спящее Щастье
Щастье уютно свернулось на коврике у батареи и беспардонно дрыхло. Серега злился: это был его коврик.
- Балуешь ты его, - завистливо вздохнул Участковый.
- Оно само, - буркнул Серега.
- Что, само? - не понял Участковый.
- Балуется само, - скрипнул Серега. - Цинично. Чаю будешь?
- А, ну да… - заворожено пробормотал Участковый. Затем встрепенулся.
- Служба, - не отрывая от Щастья глаз, Участковый отползал к двери.
- Может, все-таки про прописку? - с надеждой спросил Серега.
- Да какая там прописка? - махнул рукой Участковый. - Это ж…, - он украдкой утер слезу, - Щастье! - и выскользнул за дверь.
- Твою мать… - прошептал Серега. И пошел готовить чай. С лимоном и бутербродами. На себя и на Щастье.
За окном бушевала метель. Щастье у батареи начало тихонько мурлыкать.
Щастье и кактусы
Щастье грызло кактус и было довольно до чертиков.
- Ты что, дуро совсем? - неприлично посмотрел на Щастье Серега. - Это ж растение, с колючками, его жрать совсем нельзя, оно тебе не бублик!
- Няма! - радостно отозвалось Щастье и укусило кактус снова.
- То есть, ты мне назло, да? - взбеленился Серега. - Обожрешься кактуса и сдохнешь? Будешь лежать тут и вонять? А мне убирать?
- Хрум-хрум-хрум! - прочавкало Щастье в ответ.
- На принцип идешь?
Щастье и глазом не моргнуло.
- Хорошо, принцип - это прекрасно! Принцип - это даже замечательно! Принцип - это наше все! Принцип - так принцип! - и Серега, схватив кактус, впился в него зубами.
Кактусов становилось все меньше. А Сереги и Щастья - все больше. Производство текилы медленно, но верно, страдало.
Щастью же на это было наплевать. Потому как было оно слепо, и последствий своих действий не видело.
Щастье улетело
Серега открыл форточку и Щастье улетело. В квартире зазвенело тишиной. Серега аж задохнулся от такой нежданной радости.
- Улетело твоё Щастье! - осуждающе кивали ему старушки на скамеечке у подъезда, когда Серега слетел вниз за пивом.
- Проморгал, да? - злорадно улыбнулась продавщица в магазине, вываливая на прилавок ящик вожделенного напитка.
- Профукал, балда, - махнул рукой сосед, пытаясь стянуть бутылку - Серега дал ему пинка.
- Упустил? Эх, ты, - пожурил Серегу ползущий по стене таракан Семен. Серега не ответил: пива у Сереги был целый ящик, а Щастья - не было.
Сереге было чертовски хорошо.
Все было
Все было у Сереги. То есть абсолютно. Была тельняшка полосатая, газета и ящик пива. Была сушеная вобла и разбитые, удобные тапочки. Был старенький, изредка работающий компьютер. Был стол и лампочка без абажура. Было все. Щастья не было. Но это Серегу не смущало.
В дверь позвонили.
- Кто там? - осторожно спросил Серега.
- Это я. Я вернулось!
И на Серегу обрушилось Щастье. Потому что, рано или поздно, оно приходит.
Лежа на полу, Серега думал о смысле жизни. И еще о дверях. Железных дверях.
Во-первых, почему они такие тяжелые?
А, во-вторых, о законе всемирного тяготения. Несмотря на возраст он, как выяснилось, работал.
О Щастье Серега старался не думать…
Новая лампа Алладинa
- Дура! - закричал Алладин. - Как ты могла поменять нашу чудную старую лампу на новую?! Она же была волшебная, понимаешь ты это?
- Я не дура, - с достоинством ответила Принцесса. - Эта лампа тоже волшебная. С гарантией.
- Волшебная? - захлопал глазами Алладин.
- Да, и гораздо лучше нашей! Новая! И я её не выменяла, а купила со скидкой, потому что сдала старую модель.
- Купила?..
- Ну, что ты на меня так смотришь? Совсем недорого вышло… Тем более, скидка.
- Ну-ка, ну-ка! - Алладин взял лампу в руки и потер её рукавом.
Ничего не произошло.
Алладин выразительно посмотрел на Принцессу.
- Подожди минутку, - успокоила его Принцесса. - Лампа должна загрузиться.
- Чем загрузиться?!
- Джинном! Это наш был маленький, старенький, страдал бессонницей. А этот новый, большой, он пока поднимется, должно время пройти.
Алладин сел на ковер перед лампой и скрестил руки на груди.
Прошло пять минут.
- Ну? - спросил Алладин. - Где джинн?
- Здесь, - отозвалась лампа.
- Хм… И правда, волшебная, - удивился Алладин. - А почему я ничего не вижу?
- Ну, я же не в магазине лампу покупала! - объяснила Принцесса. - А с рук, у какого-то уличного разносчика. Изделие пиратское, графика урезана.
- А наша лампа была лицензионная, - с упреком заметил Алладин.
- Зато старая! - фыркнула Принцесса.
- Ну, хорошо… - Алладин вздохнул. - Джинн, а джинн? Сделай что-нибудь.
- Что именно? - спросила лампа.
- Ну, что-нибудь.
- Что именно? - повторила лампа.
- Да какая разница? Ну… Ладно, скажем так. Джинн, я желаю золота!
- В смысле?
- В прямом.
- Уточните запрос. Сколько именно золота? В каком виде?
- Много золота.
- Сколько именно?
- Тысяча верблюдов, груженных золотом.
- В слитках, монетах или ювелирных изделиях?
- В монетах.
- Какой чеканки? Год, страна, достоинство?
- Да он что, издевается? - воскликнул Алладин. - В динарах! Новых!
- Верблюды - двугорбые или одногорбые? Какой масти? Сколько самцов, сколько самок?
- Хватит! - заорал Алладин. - Проехали! Приказ отменяется.
- Вы уверены? - переспросила лампа.
- Да.
- Вы действительно уверены?
- Да!
- Ну что-ж, операция прервана. Будут другие пожелания?
Алладин и Принцесса переглянулись.
- Ладно, попробуем что-нибудь попроще, - решил Алладин. - Накорми нас чем-нибудь.
Из лампы с шуршанием полезло длинное меню.
- Нет! - вскрикнул Алладин. - Оставь! Лепешку. Дай нам просто лепешку. С маслом. Уж это ты сможешь?
- Ржаную, пшеничную, рисовую, прося.
- Любую!
- По умолчанию? - уточнила лампа.
- ДА!!!
- Хорошо. Подождите минутку, ваш заказ обрабатывается.
- Да что там обрабатывать?!
- Я думаю, - с достоинством прогудела лампа…
За городскими стенами злой колдун, спрятавшись за чинарой, достал из-за пазухи старую медную лампу и нервно сглотнул в предвкушении.
- Джинн, - прошептал он, потерев лампу пальцем. - Я желаю… Желаю булочку с изюмом!
- Слушаю и повинуюсь, - почтительно отозвался джинн, и перед колдуном немедленно появился накрытый стол, заставленный разнообразными благоуханными блюдами и напитками, с удобными подушками вокруг и чернокожими слугами наготове. Посреди стола, на специальной тарелочке, отдельно высилась горка булочек с изюмом.
Колдун запрокинул лицо к небу и счастливо захохотал.
Голова неистово кружилась, пестрые пятна пульсировали перед глазами, застилая взор. Ноги заплетались. Я упал. Упал прямо в грязь, перед остановкой. Рядом никого не было, никто нечего не видел. Мрак ворвался в сознание, затмил разум. Я провалился в сон.
Очнулся и пытался подняться, но ноги не слушались, во рту сильная сухость, пытаюсь закричать не могу. Лишь бессвязно мычу. Люди непринуждённо сновали рядом с моим телом.
- Надо же так нажраться, свинья! Посмотри на него только! Еще утро только, а он уже поддатый лежит. Раньше такого не было. Вымерли настоящие мужики, а остались только, алкашня, да гомосеки! Тьфу!
Пожилая женщина, проковыляла мимо, задев мои ноги тяжелой тележкой. Странно нечего не чувствую.
Молодая девушка с гримасой отвращения на лице отвернулась в другую сторону. Я потерял чувство времени, но казалось что покоюсь на земле уже около 15 минут. Тело не слушалось, голова кружилась.
- Мама посмотри кажется мужчине плохо. Краем глаза замечаю силуэт девчушки, лет десяти.
- Маша отойди, скорее от этого Бомжа. Все пропил небось. Даже квартиры не осталось. Знавала я таких Машутка. Пусть лежит, отойди, ему не привыкать, совести совсем не осталось.
- Но Мам, может ему помочь все-таки. Он же простудиться. Вдруг он заболеет и умрет?
Женщина схватила девочку за руку и резко потащила в другую сторону. Ну вот, должно быть мне тут и помирать. Говорил мне врач следить за давлением, 5 десяток все-таки. Да еще и работа эта, Преподавать физику в старших классах, та еще радость. А я все переживал за учеников за школу. До переживался.
Прямо перед моим лицом возникло лицо знакомой девочки. Щеки красные, дышит часто, изо рта идет пар.
- Вот от Мамы сбежала, взяла сотовый, сейчас в скорую позвоню, они мигом приедут.
- Алло, скорая, тут дяденьке плохо очень. Лежит на асфальте встать не может
- Напился небось, что нам теперь его в отрезвитель везти?
- Гудки
Маша не оставляла попытки и еще раз набрала номер скорой.
- Добрый День, моему дедушке стало плохо, прямо на остановке.
- Адрес Пожалуйста
- Измайловский Бульвар, дом 56.
- Ожидайте.
- Не волнуйтесь дяденька я тут с вами посижу, дождемся скорой, все хорошо будет. А у вас дети есть? У меня вот есть сестра Лена, старшая Мы иногда соримся, но вообще дружим. Летом вот на юге вместе были. В Сочи. А вы были в Сочи? Ну нечего съездите.
Я все так же лежал на сыром, промозглом асфальте, но внутри было тепло от осознания того, что еще остались люди в нашей стране, которым небезразлична судьба окружающих. Дети чьи помысли еще, чисты не затуманены жестокостью окружающего мира. Они еще не очерствели под нападками предрассудков и стереотипов. Не окостенели их сердца, не остыли чувства. Жаль что так будет не всегда. А так хотелось бы.
Подъехала скорая, меня подняли и погрузили внутрь. Что-то вкололи. Пришел в себя я уже в больнице.
Как я и думал, инсульт, но нечего я уже иду на поправку
Как выпишусь первым делом пошлю Машутке коробку самых вкусных конфет и самую красивую куклу. А ее маме огромный букет цветов. Ведь это мама воспитала ее такой. И Мама когда-то была похожа на Машу, но это было давно, в те дни ее помысли были чисты и окружающий мир благоухал и пестрил красками.
Scevola
Голова неистово кружилась, пестрые пятна пульсировали перед глазами, застилая взор. Ноги заплетались. Я упал. Упал прямо в грязь, перед остановкой. Рядом никого не было, никто нечего не видел. Мрак ворвался в сознание, затмил разум. Я провалился в сон.
Очнулся и пытался подняться, но ноги не слушались, во рту сильная сухость, пытаюсь закричать не могу. Лишь бессвязно мычу. Люди непринуждённо сновали рядом с моим телом.
- Надо же так нажраться, свинья! Посмотри на него только! Еще утро только, а он уже поддатый лежит. Раньше такого не было. Вымерли настоящие мужики, а остались только, алкашня, да гомосеки! Тьфу!
Пожилая женщина, проковыляла мимо, задев мои ноги тяжелой тележкой. Странно нечего не чувствую.
Молодая девушка с гримасой отвращения на лице отвернулась в другую сторону. Я потерял чувство времени, но казалось что покоюсь на земле уже около 15 минут. Тело не слушалось, голова кружилась.
- Мама посмотри кажется мужчине плохо. Краем глаза замечаю силуэт девчушки, лет десяти.
- Маша отойди, скорее от этого Бомжа. Все пропил небось. Даже квартиры не осталось. Знавала я таких Машутка. Пусть лежит, отойди, ему не привыкать, совести совсем не осталось.
- Но Мам, может ему помочь все-таки. Он же простудиться. Вдруг он заболеет и умрет?
Женщина схватила девочку за руку и резко потащила в другую сторону. Ну вот, должно быть мне тут и помирать. Говорил мне врач следить за давлением, 5 десяток все-таки. Да еще и работа эта, Преподавать физику в старших классах, та еще радость. А я все переживал за учеников за школу. До переживался.
Прямо перед моим лицом возникло лицо знакомой девочки. Щеки красные, дышит часто, изо рта идет пар.
- Вот от Мамы сбежала, взяла сотовый, сейчас в скорую позвоню, они мигом приедут.
- Алло, скорая, тут дяденьке плохо очень. Лежит на асфальте встать не может
- Напился небось, что нам теперь его в отрезвитель везти?
- Гудки
Маша не оставляла попытки и еще раз набрала номер скорой.
- Добрый День, моему дедушке стало плохо, прямо на остановке.
- Адрес Пожалуйста
- Измайловский Бульвар, дом 56.
- Ожидайте.
- Не волнуйтесь дяденька я тут с вами посижу, дождемся скорой, все хорошо будет. А у вас дети есть? У меня вот есть сестра Лена, старшая Мы иногда соримся, но вообще дружим. Летом вот на юге вместе были. В Сочи. А вы были в Сочи? Ну нечего съездите.
Я все так же лежал на сыром, промозглом асфальте, но внутри было тепло от осознания того, что еще остались люди в нашей стране, которым небезразлична судьба окружающих. Дети чьи помысли еще, чисты не затуманены жестокостью окружающего мира. Они еще не очерствели под нападками предрассудков и стереотипов. Не окостенели их сердца, не остыли чувства. Жаль что так будет не всегда. А так хотелось бы.
Подъехала скорая, меня подняли и погрузили внутрь. Что-то вкололи. Пришел в себя я уже в больнице.
Как я и думал, инсульт, но нечего я уже иду на поправку
Как выпишусь первым делом пошлю Машутке коробку самых вкусных конфет и самую красивую куклу. А ее маме огромный букет цветов. Ведь это мама воспитала ее такой. И Мама когда-то была похожа на Машу, но это было давно, в те дни ее помысли были чисты и окружающий мир благоухал и пестрил красками.
Он влюбился в жизнь. В каждый ее момент. Он даже не жил, а словно бы смотрел из большого кинозала вместе с другими зрителями. Он такой всесильный и непобедимый. Лихо разделываясь с проблемами и плохими парнями. Замечательное кино. Хороший актер. Ему аплодируют. Кричат браво. Но потом он понимает. Зрители просто кричат. Им страшно. Это фильм ужасов. И он в роли главного чудовища.
Раз в месяц Иванов летает повидаться с дочкой.
Бывшая жена и её новый муж общению не препятствуют, ради бога.
Билеты стоят ну совершенно бессовестно, а то Иванов и чаще бы летал.
Однако Общественность точно знает, что Иванов просто-напросто зарабатывает дешёвый авторитет у собственного ребёнка, чтоб в старости этот ребёнок Иванова содержал.
Павлова ведёт кружок для девочек, учит вязанью и спицами, и крючком.
Бесплатно.
Что, как полагает Общественность, ёмко характеризует сомнительные умственные способности Павловой, дуры.
Сидорова жалеет престарелую соседку, в магазин ходит, с уборкой иногда помогает, в прошлом месяце в собес возила.
Но Общественность уверена: Сидорова подталкивает старуху к написанию дарственной на квартиру, и неизвестно, сколько бабка после этого протянет, хорошо бы милиции заранее присмотреться к аферистке.
На выходные сын с невесткой привозят Федотовой маленького внука.
Двор большой, старый, трава, деревья, Русланчик любит там гулять, поэтому по вечерам Федотова берёт совок, плотный пакет и выходит убирать продукты жизнедеятельности чужих домашних питомцев.
Общественность хмыкает и переглядывается, ежу понятно - Федотова таким вот изощрённым способом копает под дворничиху, дабы потом пристроить на освободившееся место какого-нибудь непутёвого родственника, откуда у неё путёвым-то быть.
Авдеев выиграл в лотерею некоторую сумму, по телевизору даже показывали, в телевизоре у Авдеева спросили, на что потратит, куплю два компьютера в детский дом, как раз на два хороших хватит, сказал Авдеев.
…И купил, и отвёз.
Общественность не знала, что и думать об этой выходке, но в конце концов сошлась во мнении, что Авдеев - подпольный миллионер и замаливающая грехи несомненная сволочь.
И так везде, везде.
Шкафы от накопившихся в них скелетов не закрываются.
Темнеет, становится свежо, и Общественность расходится по домам.
Пьёт на ночь кефир.
Долго разглядывает себя в потускневшем зеркале.
Думает, куда делась та хохотушка Людочка, та Янина, на которую даже строгих правил федотовский муж заглядывался, та Стася с косой до колен.
Как и не было, как и не было.
В паспортах те же фамилии, те же имена, в зеркалах чужие лица.
Наконец ложится.
И засыпает с мыслью о подозрительной активности квартиры 21, с какой это радости Яковлевы своей краской подъездную дверь покрасили, должна же быть причина, завтра с утра надо будет обсудить, одна голова хорошо, а три лучше.
Наташа гнала по вечернему шоссе, словно пытаясь убежать от чего-то страшного и мерзкого. Обычно, очень спокойная и рассудительная за рулём, сейчас она представляла собой сжатый комок нервов. «Какой же он подлец! Променял меня на тупую длинноногую нимфетку с раздутыми губками и, явно, силиконовыми сиськами!» Перед глазами стояла одна и та же картина - её возлюбленный, милый, заботливый Паша и эта вчерашняя школьница, занимающиеся любовью в их постели на её же даче…
Детство у Наташеньки было, с точки зрения большинства обывателей, точно не тяжёлым. Папа всю жизнь до пенсии денно и нощно заботился о людях, медленно, но верно продвигаясь по служебной лестнице, предназначенной для слуг народа. Уже с раннего детства Наташа привыкла к ежедневным поездкам на чёрной служебной «Волге» в детский садик и обратно, а также к загородным уик-эндам по выходным на их даче, где шумно веселились разные дяди и тёти, которых уныло дожидались водители, перекидываясь от безделья между собою в картишки. В школе все учителя дружно тянули милую девушку к золотой медали, пока в выпускном классе не случился конфуз: обычно стройненькая Наташа с точёной фигуркой вдруг стала поправляться. Иногда ей становилось плохо на уроках, а потом она и вовсе перестала посещать школу. Правда, через пару недель заметно осунувшаяся ученица вновь исправно сидела на уроках. Активистка и хохотушка Наташа превратилась в замкнутую и угрюмую царевну-несмеяну. Иногда одноклассницы заставали её плачущей в женской раздевалке спортзала, но лишь одна её близкая и самая лучшая подруга Мила знала, что твориться в жизни и душе красавицы Наташки. И её первая любовь к дворовому хулигану Косте, который был на семь лет её старше. Их тайные встречи на даче, когда Мила прикрывала, как могла, свою подругу. И неожиданная беременность, которую Ната, как могла дольше, пыталась скрыть ото всех, в том числе и от её правильных родителей. И жуткий скандал дома, когда всё и так явное вдруг становится откровением для мамы, случайно нашедшей в мусорном ведре туалета тест с двумя полосками. И «не потерплю шлюху в моём доме», и «ты немедленно сделаешь аборт», услышанные из уст папы. И все бесполезные доводы врача, уговаривавшего не прерывать беременность на столь позднем сроке у 16-летней девочки. И жуткая депрессия после всего этого. К тому же Костя, узнав о беременности, моментально растворился по-английски.
Замуж вышла Наташа совсем не по любви. В душе была пустота. Учиться дальше она отказалась, хотя папа практически «поступил» её в престижный ВУЗ. И родители, посовещавшись немного, решили выдать её замуж за сына одного из таких же чиновников-коллег. Парень, может быть, был и неплохой. Но, избалован родителями до безобразия. Через несколько месяцев обоюдного лежания перед видиком и препирания по поводу приготовления еды, стирки и других бытовых мелочей, пара подала в суд на развод, наплевав на мнение их родни. Тогда предки, решив по-ленински «пойти другим путём», открыли Наташе своё дело. Купили помещение и, вместе с ним, магазин модной одежды, не забыв, что когда-то она была самой крутой модницей в её престижной школе. И это возымело действие. Не сразу, но Ната втянулась в это дело. Сама подбирала ассортимент, ездила в Италию, Францию за новыми покупками. Вот только с личной жизнью так пока ничего и не сложилось. Мужчины, конечно же, периодически у неё были. Но… Некоторые были конкретными альфонсами. Другие же пытались лезть в её бизнес, а Наташу это страшно раздражало. Третьи были просто неудачниками. Наташа не могла позволить себе зарабатывать больше мужа. Это не в её правилах. Так и пробежало время до того прекрасного возраста, который назван в честь великого Оноре Де Бальзака.
И вот, на четвёртом десятке её жизни, появился Паша. Моложе её на десять лет. Менеджер какой-то рекламной компании. Обходительный, вкусно пахнущий, вечно пару дней небритый, но от этого ужасно привлекательный - мачо её мечты. Они часто проводили время вместе. То Паша с ней летал в Милан, то она устраивала себе выходной и они вместе летели на своём Крузере на дачу, чтобы насладиться там необузданным сексом. В постели он был бог! Наташа с ума сходила от его рук, его губ, его нежности. В эти полгода она была по-настоящему счастлива. И уже ждала предложения руки и сердца. А тут - это… Она просто забыла на даче свой ноутбук. И в понедельник вечером, немного раньше сорвавшись с работы (бутик же её!) поспешила за ним. Всего лишь 30 километров! К вечеру она будет дома со своим любимым мужчиной.
Она и не поняла вначале, что там происходит. Вернее, даже не могла предположить, что раздававшиеся стоны из их спальни принадлежат, в том числе, и Паше. Думала - порно включил. И весёлая мысль промелькнула даже: «Так вот откуда у него такие навыки и такая богатая фантазия!» И тут - на тебе! Шок…
…Глаза Наташи наполнились слезами. Она не плакала с десятого класса. Думала - вообще никогда не заплачет: всё выплакала ещё тогда, после аборта. Не переставая давить на газ, она судорожно начала рыться в сумочке в поисках платочка. Но, замутнённые слезами глаза не могли ничего видеть, а на ощупь всё никак не получалось…
- Как она, доктор? - родители Наташи, внезапно постаревшие на несколько лет, ловили каждое слово врача, осматривавшего только что их девочку. - Что с ней?
- Она в коме, - немного помявшись, но так и не найдя других слов, просто сказал врач. - Если даст бог - очнётся и всё будет хорошо. По поводу переломов - она в рубашке родилась - ни одной царапины даже. Только сильный удар по голове. Будем надеяться на лучше. Пока - остаётся только ждать.
- Доктор, миленький! Сделайте всё необходимое. Мы заплатим, сколько нужно! Только спасите нашу девочку! - в глазах отца и матери стояли слёзы, - Прошу вас!..
…Наташа сначала ничего не поняла. Странное ощущение полёта и… Вот она уже видит свой автомобиль в кювете, в метрах ста от дороги, врезавшимся в какое то дерево. Видимо, она не заметила, что дорога делает резкий поворот и поехала прямо. Странно, что она видит это сверху. И себя. Подлетев поближе, она удивлёно разглядывала… себя… скрюченную, прижатую к сиденьям подушкой безопасности. Потом появились какие то люди. Вытащили её из машины, положили на траву. «Жива, слава богу. Без сознания только» - услышала она. Странно. Она совсем ничего не чувствовала: ни боли, ни жалости к себе. Не думала она, почему-то, ни о родителях, ни о Павле, ни о той юной особе, что резвилась с ним на даче. Нет-нет! Она помнила и знала про это. Но, ей было теперь абсолютно безразлично. Ей было так хорошо в этой невесомости, когда ни тело, ни душа не отягощены грузом земных проблем, что она твёрдо решила: назад я не вернусь!
Было непривычно, но по пути Наташе встречались такие же, как она бестелесные существа. С некоторыми она даже разговаривала, выясняя при этом много нового для себя. Например, почему не все были одинакового цвета. Были тёмные сущности - самоубийцы, которые ждали своей дальнейшей участи. Они не могли высоко летать. Их постоянно тянуло к земле. К тому же, они были глубоко несчастны. Их что-то постоянно мучило. Или, может быть, кто-то. Она не разговаривала с ними. Не хотелось ни ей, и уж тем более, им. Встречались (правда, крайне редко) и очень светлые! Они, как правило, недолго парили над землёй. Свет, сошедший с неба, забирал их туда, наверх. И в этот момент они были необыкновенно счастливы! Большинство - летали, встречались, и иногда общались между собой. И все хотели одного: чтобы свет забрал их с собой на небеса. Увы… Для большинства это были лишь только мечты.
Наташа отличалась от большинства сущностей. Во-первых: её тело оставалось жить. И во-вторых: она всегда могла вернуться снова туда. Вот только, возвращаться ей абсолютно не хотелось. Снова чувствовать боль, физическую и душевную. Снова заботиться о своей жизни, своём теле, своей душе. Было намного проще летать и ни о чём не думать. Правда, далеко от своего тела она, как и ни пыталась, улетать не могла. И хотела бы умереть, но что-то её не отпускало из той жизни…
Многие сущности, наоборот, завидовали Наташе. Говорили, как здорово, что у неё есть тело и она может туда вернуться в любой момент. А они - уже не могли. Правда, был один выход почувствовать себя немного более осязаемо. Можно было вселиться в ночного мотылька. Но, вселяясь в тело мотылька, души были вынуждены, хотя и на это короткое время физической жизни, обретать и ум этого несчастного создания. Оставалось только страстное желание лететь на свет. Словно, в этом заключался весь смысл их жизни! И они летели, часто погибая при этом и освобождая снова неприкаянные людские души для дальнейших поисков света, идущего с небес…
… Павел, после того как Наташа застукала его на даче, даже не стал ничего выяснять. Понимая, что его не простят, быстренько забрал свои вещи из её квартиры именно в то время, когда, как он думал, что она была на работе, и, облегчённо вздохнув, что не встретился с ней, укатил в родительский дом в пригород. Пока родители Наташи не позвонили ему и не рассказали о случившемся. Но, он соврал им, что они расстались за пару дней до несчастного случая, прикинув в уме, что даже если Натка и выкарабкается, может остаться инвалидом. А только этого ему теперь и не хватало!
Наташа сидела задумчиво на спинке кровати, где лежало её тело, и пыталась понять: почему? Почему её не отпускает этот мир? Мне же так хорошо здесь! Дайте же мне умереть! Думала, что её держит. Подруга Мила? Так, она давно замужем, имеет двоих замечательных детишек и счастлива в браке. Паша? После того, что она увидела? Да, не смешите! Родители? Нет. Она их возненавидела со школы. Хотя, и принимала их финансовую и посредническую помощь. Но, жить так, не сильно мучаясь муками совести, с детства приручил отец. Да, и мать всегда больше интересовалась собой, нарядами, побрякушками и молодыми мужчинами, встречаясь с ними в тайне от мужа, который был старше её почти на десять лет…
-Вы знаете, что ваша дочь беременна?
От этого неожиданного вопроса врача, родителям Наташи чуть не стало плохо. Всю жизнь их дочь не могла простить им тот аборт, который перечеркнул все планы женщины на материнство. Сколько скитаний по врачам, лечения в наших и заморских санаториях - всё было напрасно. Врачи пожимали плечами и говорили в один голос: «Здорова» А Наташа так и не смогла больше забеременеть. И теперь, когда уже все надежды похоронены, доктор такое говорит!
- Вы не ошиблись? Вы уверены, что наша дочь была беременна? - отец схватил врача за грудки и начал его трясти, словно выколачивая из него признание в преступлении.
- Да, успокойтесь Вы, пожалуйста! - доктор с силой вырвался из рук пожилого мужчины, - Да! Уверен! И не была, хотя это и чудо, ребёнок до сих пор жив. Ваша дочь пока третий день в коме. Но, каждая минута сводит к нулю все шансы ребёнка на выживание. И молитесь Богу - чтобы вы не потеряли сразу двоих близких вам людей! Теперь только он может помочь.
- Так вот оно что! - если бы сущность Наташи имела тело, оно тут же упало бы со спинки кровати. Ответ на вопрос о том, что же не отпускает её на небеса, вдруг ясно разрешился.
- Как же я сразу не догадалась? Действительно! Уже два месяца, как все признаки беременности налицо! А я, ведь, даже и не предполагала, что могу иметь ребёночка, своего миленького сыночка или доченьку, свою кровинушку. Больше никаких сомнений у Наташи не оставалось - она должна жить во имя будущей жизни!..
То, что случилось потом, ещё долго обсуждали в палатах, кабинетах и курилках больницы. После нескольких слов врача о беременности пациентка вышла из комы и тут же тихо спросила: «Я правда могу стать мамой?» Многие со временем стали считать это выдумкой, местной больничной легендой. Так же как и то, что мужем пациентки впоследствии стал тот врач, что принёс первую весточку о беременности…
А ведь так действительно и случилось. Неженатому врачу очень приглянулась Наташа. И спустя неделю, хотя в это и невозможно поверить, при выписке её из больницы он сделал ей предложение руки и сердца! А через полгода у них родилась замечательная девочка - вылитая маленькая Наташка. Бабушка с дедушкой души не чаяли во внучке. И, хотя Наташа и помирилась с ними, но воспитанием своей дочурки они с мужем всё же занимались сами. Вот, так и закончилась эта фантастическая история. И началась новая. Вполне счастливая и реальная.
Кое-что о котах и неандертальских мужчинах
Мужчины не умеют кормить котов, в них все еще сильны неандертальские представления о том, что кот обязан самостоятельно зарабатывать на питание. В средневековье, от которого Паша унаследовал образ мышления и свое твердолобое упрямство, возможно, и было принято держать кота на подножном корму, но современное общество порицает подобные воззрения. Человечество отказалось от них вместе с учением о плоской Земле и идеями о том, что если женщина не тонет в воде, то она - ведьма. Таким образом, оставляя кота без ежедневной порции свежего питания, Паша явно ударялся в мракобесие и, до некоторой степени, даже в ересь.
Паша считает, что пока кот Жорик не доест предыдущее блюдо из миски, сыпать туда следующее преждевременно, он полагает, что это расточительство. Лена говорила ему тысячу раз:
- Чтоб тебя так в кафе перловой кашей кормили! Подавали вчерашнее недоеденное и говорили: «Кушай, дорогой, как доешь - свежее сварим».
Но на Пашу подобная аргументация действует слабо, он только гогочет и поступает, как привык в своем средневековье, а страдают из-за этого окружающие, особенно коты и женщины.
Лена уехала в командировку в понедельник, а вернулась в субботу. Не успела она переступить порог, как Жорик выбежал ей навстречу, принялся громко мяукать жалобным голосом. Паша выглянул из комнаты, сказал:
- Не слушай кота, он врет! - и загоготал.
- Бедный котик, - пожалела Лена Жорика. - Он тебя не кормил?
- Мяу! - с готовностью подтвердил Жорик.
- Стукач! - заклеймил его Паша.
Лена вступилась за Жорика, он не стукач, сказала она, а единственный сознательный мужчина в доме. В следующий раз пообещала оставить ключи от квартиры коту, а не Паше.
- Некоторым, например, - добавила Лена, прижимая Жорика к сердцу, - ума не хватает даже в комнате прибраться.
- Жорику тоже не хватает, - сказал Паша.
Лена ответила, что Жорик свои носки не разбрасывает, в то время как Пашиными грязными носками можно оклеить все стены спальни, словно гобеленами. На это Паше возразить оказалось нечего.
- Чем вы будете меня кормить? - спросила Лена.
Оказалось, что все в доме задавались этим же вопросом с самого утра, даже Паша берег аппетит к тому моменту, когда приедет Лена и приготовит что-нибудь вкусное. Лена обозвала его лентяем и ушла на кухню, с Жориком в эскорте, начала греметь там сковородками.
Пока Жорик хрустел сухим кормом, Лена извлекла из холодильника большой пакет с сырыми замороженными котлетами, принялась громко возмущаться. Котлеты она сама заморозила перед отъездом, предполагалось, что Паша будет их размораживать и жарить по мере оголодания, и таким образом сможет худо-бедно прожить, пока жена скитается по командировкам. Теперь оказалось, что вся ее забота была полностью проигнорирована, Лена выразила свое негодование несколькими подходящими к случаю фразами. В принципе, она подозревала, что котлеты останутся нетронутыми, так что фразы заготовила еще в среду, даже успела их отрепетировать и придумать, как будет выкручиваться Паша.
Паша не выкручивался, он вообще никак не отреагировал, тогда Лена отправилась в комнату, чтобы визуально оценить Пашино раскаяние. Паша обнаружился в углу, за компьютерным столом, оказалось, он уже успел присосаться к компьютеру, как поросенок к свиноматке, и теперь сидел там, умиротворенный, разве что не похрюкивал от удовольствия.
Лена вернулась на кухню, сварила картошку пюре, пожарила котлет. Морально поддерживал ее только Жорик. Он сидел под стулом, мурлыкал, терся об ногу - словом, делал все то, что по-хорошему полагалось бы делать соскучившемуся мужу. Добавляя масло в пюре, Лена даже подумала мимоходом, что где-то в своей жизни она ошиблась в выборе.
- Хороший ты человек, Жорик, - сказала она коту. - Сейчас будем ужинать, готовь внутренний мир.
Жорик не заставил себя упрашивать, его внутренний мир был готов к приему пищи с рождения. Весь сухой корм, который он успел к этому времени в себя утрамбовать, был только легкой разминкой перед ужином. Пока Лена наполняла тарелку картошкой и выкладывала сверху котлеты, он плясал у ее ног какой-то матросский танец. Потом Лена отправилась с тарелкой в руках в комнату, Жорик помчался впереди нее, на ходу изображая не то краковяк, не то лезгинку.
В комнате Лена оставила тарелку на журнальном столике, для Паши. Паша целиком ушел в компьютер, наружу торчали только кончики ушей.
- Ты, конечно, не заслужил, - сказала ему Лена, - но сначала я тебя накормлю, а потом уже буду калечить. Садись и ешь.
Паша сказал, не отрывая глаз от экрана:
- Угу, - и Лена ошибочно предположила, что ее слова были услышаны и поняты.
Она отправилась на кухню за своей порцией. Положила себе картошки и котлетку, потом подумала и положила еще одну, потом решила, что две котлеты - это много, и одну вернула на сковородку, потом еще раз подумала и поняла, что мяса хочет больше, чем картошки, и взяла котлету обратно, а часть картошки переложила назад в кастрюлю. Потом нарезала зелень и украсила котлеты петрушкой. Наконец, удовлетворенная результатом, понесла тарелку в комнату.
Паша все еще сидел, уткнувшись в монитор, ужин тем временем был в полном разгаре. Давясь и выпучивая глаза, Жорик торопливо загружал в себя остатки Пашиных котлет. Завидев Лену, он отодвинул тарелку лапой и всем своим видом выразил недоумение: «Как я тут оказался?.. И откуда во мне эта котлета?..» На всякий случай он поспешил спрятаться под диван.
- Ах ты, свинтус! - воскликнула Лена.
Паша вздрогнул, начал было что-то говорить в свое оправдание, к тому времени, когда он понял, что Лена ругала кота, она уже переключилась на самого Пашу. Лена сказала, что это Паша виноват в том, что кот докатился до воровства. Безусловно, на преступный путь Жорика толкнули дурные манеры, внушенные котику Пашиным обществом. Вот пусть теперь Паша сам идет и берет себе чистую тарелку, в которой не было кота, и последнюю котлету со сковородки, и пусть все это послужит ему уроком. Паша так и сделал.
После ужина Жорик вышел из-под дивана, потерся об ногу Лены, принес какие-то невнятные извинения, ссылался на голод и просил снисхождения. Лена погладила его между ушами и простила. В конце-концов, кот хороший, предыдущих судимостей не имеет, да и действовал без злого умысла, под влиянием эмоций.
Непрощенным остался один только Паша, он слопал свою котлету, а потом сказал:
- Лен, загляни за занавеску.
Лена сделала, как он просил, и обнаружила на подоконнике плюшевого сиреневого слона. Небольшого, не в натуральную величину, а в масштабе 1:20. Паша сказал:
- Это тебе.
Неандертальские мужчины, возможно, пренебрегают своими обязанностями по отношению к котам, но они все-таки не настолько плохие, как пытаются казаться. Лена сказала:
- Какой клевый!
И простила Пашу. Он, конечно, лентяй и манипулятор, но…
Кто еще притащит в дом собственноручно добытого слона? Пусть и не в натуральную величину.
Десятая крыса
Можно ли кота научить считать? Наверное. Если кот этого захочет…
Для корабельного медика ст. лейтенанта Пономаренко этот поход выдался, что тебе круиз по морю. Ни больных, ни травмированных, ни раненных. И крыс на сторожевике как-то не стало. Только от безделья может возникнуть идея научить кота считать. Хотя бы до десяти. И вот уже два месяца он бился с корабельным котом Фролом, пытаясь вдолбить в его умную голову азы математики. Он раскладывал на гладко застеленной койке пузырьки с пенициллином, рядами от одного до десяти, и называл цифру. Фрол внимательно наблюдал за его действиями, но активности в познании точных наук не проявлял. Впрочем, он иногда, при назывании цифры «десять», подходил к ряду с десятью флаконами. Но в этом ряду, из-за нехватки пузырьков с пенициллином, был флакон с валерьянкой. Стоило его поместить в другой ряд, и он подходил к нему. Хоть десять, хоть пять… В конце-концов он зевал, и, спрыгнув с койки на свою подстилку, сворачивался калачиком, делая вид, что спит. На уговоры Пономаренко продолжить занятия, кот отвечал нервным подергиванием кончика хвоста, остальное тело оставалось неподвижным. Фрол, как бы, уходил в астрал. Ст. лейтенант, вздохнув и потихоньку выматерившись, убирал пузырьки в коробку. Кот наблюдал за ним, приоткрыв один глаз.
Со временем Пономаренко перегорел этим увлечением, и занятия математикой сошли на нет. Куклачева из него не получилось, кошачьего учителя математики тоже. Да и корабль уже был на подходе к родной базе. Заканчивался очередной длительный поход сторожевого корабля N.
Одним из первых, сбежавших по сброшенной сходне, был Фрол. Покачнувшись на твердой поверхности причала, он, широко расставляя лапы, слегка прихрамывая, направился в сторону жилого массива. Быстрее, еще быстрее - на встречу со своей белокурой красавицей кошкой.
Но встретиться им было не суждено. Просидев под окнами битых два часа, Фрол с грустью посмотрел на окна ее квартиры. Не шевелились занавески, тоскливо стояли на подоконнике чуть завядшие цветы. Скорее всего, хозяева уехали, забрав кошку с собой.
Он медленно побрел на свой корабль, когда вдруг внезапно увидел ее. Черная, как пантера, с красным ошейником, словно колье на шее, стройная и гибкая. Мозг плавно перетек в область задних лап, хвост поднялся трубой, и Фрол, мурлыча, почти на прямых лапах подошел к ней. Кошка, кокетливо наклонив голову, многообещающе смотрела на кота чуть раскосыми глазами.
Почти сутки Фрол добивался благосклонности от красотки и добился. Она сдалась… И в душе Фрола наступила пустота. Он возвращался на сторожевик, размышляя о превратностях кошачьей морской судьбы, и не обращая внимания на редких моряков, спешащих на свои корабли.
Вдруг темнота, в виде черной шинели, накрыла кота. Потом его подняли, и лишь топот матросских прогар по гулкому причалу, по сходне, по палубе какого-то корабля…
Капитан-лейтенант Никонов, суровый офицер, в вечных заботах о пропитании и снабжении экипажа спасательного судна, волею судеб был Сашкиным начальником. Была у него одна слабость, он очень любил компот из сухофруктов. А еще больше сами сухофрукты из компота. Груши и яблоки, чернослив, курага и изюм были его излюбленным лакомством. Кок Сашка специально для командира отливал в трехлитровый лагунок компот, половину которого составляли вареные фрукты, и относил в холодильную камеру.
Сашка был хорошим коком, но раздолбаем и лентяем. А еще он очень хотел в отпуск. Отпуск ему не светил, а Никонов, чтобы от него отвязаться, поставил условие. Поймает десять крыс, которые в невероятном количестве шлялись по кораблю, - получит свой отпуск. Но крысы ловились плохо, а в отпуск хотелось сильно. Но даже это желание не могло перебороть Сашкину природную лень. Он долго искал кота, найдя, приносил на корабль, но они сбегали до того, как поймают хоть одну крысу. И вот, совсем случайно, он встретился с Фролом. Как говорили, лучшим корабельным крысоловом.
Отдраив переборку и зайдя в кладовую, Сашка развернул шинель. Перекрутившись вдоль своей оси, из нее вывалился Фрол, мягко коснувшись палубы всеми четырьмя лапами. Тело кота сжалось, готовое к прыжку в растерянное лицо противника. В глазах Сашки отразилось беспокойство. Он, как бы защищаясь, приподнял свою шинель до уровня подбородка. Кот сидел, не шевелясь, глядя ему в глаза.
- Всего десять крыс, - негромко, почти умоляюще, сказал Сашка, - Десять крыс.
И метнувшись за водонепроницаемую переборку, задраил ее, оставив Фрола в одиночестве.
Утром, сварив компот, Сашка, наполнил лагунок сухофруктами, понес его в холодильную камеру. Осторожно отдраив переборку в кладовую и переступив комингс, он увидел пару крыс, неподвижно лежавших на палубе. Поставив лагунок у дверей холодильника, он огляделся. Фрола нигде не наблюдалось. Сашка прошелся по кладовой, заглядывая за мешки и коробки. Что-то звякнуло возле двери холодильника. Он оглянулся и увидел метнувшееся за холодильную камеру рыжее тело кота. «Ловит, он все-таки ловит! Недаром говорили, что Фрол чрезвычайно умный кот», - подумал Сашка и, мечтательно прикрыв глаза, мысленно отбыл в намечавшийся отпуск. Помечтав немного, он поставил лагунок с компотом в холодильник, поправив сдвинутую крышку. Бросил крыс в металлическую банку из-под сухарей и отправился к себе на камбуз. Скоро подъем, завтрак…
В течение дня Сашка не раз заглядывал в кладовую. В одно из посещений он обнаружил еще двух крыс, умерщвленных Фролом. Они немедленно отправились в банку. Уже четыре! У Сашки поднималось настроение. Почти половина отпуска всего за полдня! Фрол не показывался.
А день выдался как никогда жаркий. После ужина, выполняя просьбу Никонова, Сашка направился в кладовую за компотом. Что может быть лучше ледяного напитка в жару? А фрукты… Как фруктовое мороженое.
Сашка отдраил переборку и замер. Прямо перед ним лежала горка мертвых крыс. Даже не прикрыв переборку, он присел перед горкой, не веря своим глазам. Неслышно за его спиной в оставленную щель прошмыгнул Фрол. Но Сашка, занятый крысами, этого не заметил. Он принес заветную банку и, аккуратно беря серых тварей за хвосты, отправлял их туда. Девять штук! Он крутил головой, надеясь увидеть еще одну крысу. Чуда не произошло.
Сашка глубоко вздохнул и, взяв из холодильника лагунок с ледяным компотом из сухофруктов, направился в каюту Никонова. Зайдя в каюту и поставив лагунок на столик, Сашка нерешительно начал:
- Товарищ капитан-лейтенант! Я девять крыс поймал. Как насчет отпуска?
Никонов достал из шкапчика ложку:
- Девять… А надо десять.
Он открыл крышку запотевшего сосуда, и глаза его округлились:
- ЧТО ЭТО?!
Сашка заглянул в лагунок и понял, что в отпуск он уже не едет. Он облизнул пересохшие сразу губы и нагло ответил:
- Это десятая крыса, товарищ капитан-лейтенант!
Крик с набором ненормативной лексики был слышен далеко на причале…
Фрол грустным, умным взглядом посмотрел в сторону спасательного судна. Внезапно глаза его сузились, и он, резко повернувшись, прихрамывая больше, чем обычно, направился к себе на сторожевой корабль N. Там ст. лейтенант Пономаренко уже извелся, его ожидаючи…
Гостья из будущего. Эпилог
Когда дверь закрылась, и подвал XX века с пионерами остался позади, Полина достала «Беломор», закурила и хрипло спросила:
- Алиса, и какого хрена это сейчас было?
- Поля, ты что? - ошарашенно ответила Алиса вопросом на вопрос.
- Не обращай внимания, - махнула рукой исследовательница времени, делая очередную затяжку, - командировка в ГУЛАГ, остаточные явления… Ты зачем им это все наплела?
- Ну, я хотела как лучше… - начала Алиса. - Пусть они верят в мечту, и тогда они действительно станут строителями нового, лучшего общества…
Крыс, который вроде бы был парализован, мерзко захихикал. Весельчак У, казалось, тоже все слышит и с трудом сдерживает смех.
- Ох уж, мне эти дилетанты, - вздохнула Полина. - Какое лучшее общество, девочка? Откуда ему теперь взяться-то?
- А что случилось? - удивилась Алиса.
- Что случилось? - хмыкнула Полина, туша окурок об каблук. - А ты серьезно считаешь, что вот так, без последствий, любой профан может шляться по другой эпохе и не вызвать в ней катастрофических изменений? Это же классика, неужто не слышала про «эффект бабочки»?
- А разве я что-то изменила к худшему?
Полина вытащила из-за спины фляжку и сделала большой глоток.
- Будешь? - спросила она Алису.
- Это что, алкоголь? - ужаснулась девочка.
Полина секунду смотрела на нее непонимающе, а потом махнула рукой:
- Ах, да, ты же еще живешь реалиями того будущего, что было до всех этих дел…
Исследовательница отпила еще и вздохнула:
- Что именно и как ты изменила, что изменили вот эти вот двое, разбираться будет целый институт, и то, если нам удастся под это выбить финансирование…
Крыс опять захихикал.
- Полина, они что, не парализованы?
- Нет, конечно. Это все цирк для публики из XX века. Ребята, вставайте уже, хватит придуриваться!
Крыс и Весельчак У встали, с удовольствием потянувшись.
- Поля, они же пираты… - пролепетала Алиса.
- Ну, в прежней реальности, может быть, и пираты, - пожала плечами Полина, - А ныне вполне добропорядочные бизнесмены. Я тут была пару дней назад у них, все им объяснила, претензий к ним нет. А вся это беготня с миелофоном напоследок - так, для отвода глаз.
- Как для отвода глаз?
- А так, - хмыкнул Весельчак У. - В теперешнем будущем эта коробочка нафиг никому не нужна. Нужны менеджеры по космическим продажам, предприниматели… Самое то, что нам с Крысом надо!
- Ага, - кивнул Крыс. - В теперешнем будущем нам будет, где развернуться!
Алиса медленно переваривала происходящее.
- А ребята, а Коля? Что с ними стало на самом деле?
Полина склонила голову набок и спросила:
- Деточка, а надо ли тебе это знать? Впрочем, какая разница… Слушай…
Боря, понятно, никаким художником не стал, открыл ресторанный бизнес, потом прогорел, потом кинул партнеров на бабки и сбежал… Ну, потом его нашли и… В общем, банальная история для того времени.
Мила жила с бизнесменом, стала светской львицей, но потом ее с мужем взорвали в машине.
Катя Михайлова реально хотела стать теннисисткой, и Марта Эрастовна стала ей в этом помогать. Однако потом она сообразила, что денег для воспитания теннисной знаменитости не хватит, и продала Катю в бордель в Турции… Сама Марта Эрастовна потом спилась, и доживала свой век на Курском вокзале, собирая бутылки.
Садовский, понятное дело, уехал в Израиль, имел так дом и бизнес, но однажды нарвался на палестинского террориста.
Лена Домбазова действительно стала киноактрисой… Ну, правда, снималась она в несколько однообразных ролях и под псевдонимом Беркова.
Коля Герасимов оказался самым нестойким, что неудивительно после посещения будущего… Писал стихи, которые никому были не нужны, пил, до последних дней лазил по подвалам в поисках машины времени…
А Фима действительно стал путешественником и, кстати, дожил до 2084 года. Живет отшельником на одном из островов Тихого океана. Только встречаться тебе с ним не надо…
- Почему? - удивилась Алиса.
- Потому, что он про тебя говорит: «Если я только увижу это сволочь, я с ней сделаю все то, чему научился у диких племен Океании». А там, знаешь ли, нравы не очень… Да и тебе нужно о себе сейчас думать, а не о них. У тебя проблем будет целая куча! Например, ЕГЭ сдавать…
- А что такое ЕГЭ?
- Там увидишь, - хмыкнула Полина. - Хотя, вообще, боюсь, не приживешься ты у нас. Может, тебе на кастинг в «Дом-22» пойти? Им там нужны нетипичные оригинальные экземпляры…
- Какой еще «Дом-22»? - ужаснулась Алиса.
- Все сейчас узнаешь, деточка, - сказала Полина. - Да ладно, ты не пугайся. Это новое будущее тоже по-своему забавно. Кстати, мы приехали.
Дверь распахнулась и на пороге показался робот, отхлебывающий пиво из горла.
- Вертер? - спросила Алиса.
- Какой еще Вертер, детка?! - воскликнул робот, потрясая пивом. - Я Бендер, и поцелуй мой железный зад!
Алиса упала в обморок и поэтому не увидела, как по телевизору за спиной робота шло обращение головы президента Путина к народу.
Ей еще столько предстояло узнать…
Котенок
Корабельный кот Фрол возвращался на свой сторожевик N. Приподнятое настроение не портил даже поднявшийся ветер, дующий в морду. Сход на берег удался, без мордобоев, полный любви и песен. Ветер усиливался, начинало смеркаться, и Фрол бодро шел по краю тротуара, мурлыкая про себя какую-то мелодию.
Проходя мимо шелестящей желтыми листьями высокой березы, он чутким ухом уловил непонятные звуки. Фрол остановился и задрал голову, внимательно всматриваясь в качающуюся крону дерева. Там, среди дрожащих на ветру листьев, на тонкой ветке, словно зацепившийся целлофановый пакет, сидел крохотный котенок, вцепившийся в нее мертвой хваткой. Он и издавал похожие на мяуканье звуки. Как он туда попал? Может, собаки загнали? Фрол оглянулся, поблизости никого не было. Он вздохнул, с легкостью прыгнул на ствол и, как заправский матрос по вантам, начал подниматься вверх. Достигнув нужной высоты, он перевел дух и осторожно по тонким ветвям подобрался к котенку. Глаза малыша слезились от ветра, он жалобно мяукнул:
- Помоги! - увидел в глазах котенка Фрол.
Подобравшись вплотную, Фрол крепко взял котенка зубами за загривок и, медленно развернувшись, стал спускаться вниз. Никогда еще Фролу не приходилось работать спасателем. Котенок становился все тяжелее и тяжелее, и он словно в тумане, едва не теряя сознание, добрался до земли. Опустив котенка на пожухлую траву, он застыл, как бы забыв разжать зубы. Котенок мяукнул, и Фрол, словно очнувшись, разжал онемевшую челюсть и внимательно посмотрел на него. Возраст - месяца три, расцветка - черными пятнами, как у питона. Порыв ветра поднял его шерсть, обнажив рыжий подшерсток. Что-то знакомое Фрол увидел в спасенном. Быстро темнело.
- Ну, бывай, - по-своему сказал Фрол и зашагал в сторону причала. Через несколько шагов он обернулся. За ним семенил котенок.
- Нельзя тебе со мной. На службе я, - рыкнул Фрол.
Но котенок не отставал. Так, поругиваясь, Фрол подошел к сходне сторожевика и остановился. Котенок сел рядом.
- Ну, ладно…
Прикрывая своим огромным телом малого, он неслышно взбежал на борт корабля. Вахтенный, сделав вид, что не заметил гостя, весело усмехнулся. Никем незамеченные они добрались до каюты судового медика ст. лейтенанта Пономаренко. Фрол давно научился открывать ее, подпрыгивая и цепляясь лапой за ручку двери.
Когда Пономаренко вернулся в каюту, Фрол сидел на своей циновке и вылизывал найденыша.
- Фрол! Ты что, с ума сошел? На хрена ты приволок его на корабль? - медик перешел на фальцет.
Закон подлости - мимо проходил старпом.
- Что за крик? - он толкнул приоткрытую дверь каюты. - Пономаренко! Что за зоопарк?!
Старпом, увидев котов, пришел в ярость. Фрола он терпел и даже уважал. Но чтобы два кота на его корабле - это слишком.
- Этого в кладовку, а этого за борт!
Внезапно Фрол вскочил и, приняв боевую стойку, зашипел. Шерсть поднялась дыбом, и он, казалось, увеличившись вдвое, стал похож на небольшого, но разъяренного тигра.
Старпом опешил, но быстро взял себя в руки.
- Смирно! - рявкнул он.
Щелкнули каблуки старлея. Плюхнулся на задницу Фрол, по струнке поставив передние лапы. Лишь хвост нервно бил по палубе. Рядом с Фролом, приняв такую же позу и испуганно смотря на старпома, сел котенок.
- Цирк! - процедил сквозь зубы старпом и, резко захлопнув дверь, ушел к себе в каюту.
Всю ночь старпом ворочался, пытаясь уснуть. Стоило ему задремать, и начинался странный сон. Будто команда сторожевика состоит из рыжих и пятнистых котов. Он просыпался в ужасе, выкуривал сигарету, опять ложился, стараясь уснуть. Но в сон снова приходили коты. И опять рука тянулась за сигаретой…
Полгода назад его шестилетняя дочь попала под машину. Врачи ее спасли, но она перестала говорить. Целыми днями она сидела у окна, что-то выводя тонким пальчиком на стекле. Ее ничего не интересовало. Ни игрушки, ни мультики, ни книжки с яркими картинками. Дочка полностью ушла в себя, став похожей на маленькую статую…
Утром в двери каюты корабельного медика Пономаренко раздался негромкий стук. Отдраив ее, он увидел старпома.
- Слышишь, старлей. Отдай мне котенка, - услышал медик.
Готовый ко всему, но только не к этому, Пономаренко растерялся. Он нагнулся, и, взяв лежащий рядом с Фролом комочек, молча протянул его старпому. Тот осторожно взял его, и, кивнув головой, удалился. Фрол внимательно наблюдал, не двигаясь с места.
Сходя с корабля, старпом, бережно придерживая борт шинели, отдал честь Флагу и быстрым шагом направился к себе на квартиру. Он ускорял шаг, будто опасаясь опоздать к чему-то важному. К тому, что не может произойти без него.
Открыв своим ключом дверь и поцеловав в щеку жену, он, не раздеваясь, стремительно вошел в комнату дочки. Та, как обычно, сидела у окна и смотрела на улицу.
Старпом вытащил из-за пазухи котенка и остановился возле дочки, держа его на ладонях.
- Папочка! - прошептала она, нежно прижав к груди котенка.
Старпом смахнул внезапно выступившую слезу. Рядом беззвучно плакала жена…
- Это Фролу, - старпом неловко сунул ст. л-ту Пономаренко две банки говяжьей тушенки.
- За что?
На хмуром лице старпома мелькнула улыбка.
А Фрол, увидев себя в зеркале, понял, почему котенок показался ему знакомым. У него на морде были такие же, как у Фрола, две темные стрелки, идущие от глаз, как бы удлиняя их. И рыжий подшерсток. А рыжих котов, кроме Фрола, в этом районе не водилось. Да и кошка тогда была с расцветкой, как у питона…