Это история про разлитое молоко.
Мне ее рассказала моя хорошая знакомая. А случилась эта история давно — когда Инне было семнадцать лет. У нее мама умерла. Болела долго, потом умерла — такая трагедия случилась. И остался маленький братик двухгодовалый. И престарелая бабушка, совсем дряхлая, она уже не ходила. Обстановку можно представить. Инна училась на первом курсе. И вот все это свалилось на нее. Братик постоянно плакал, за бабушкой нужен был уход. Можно себе представить, как они жили. И еще боль потери, сильное горе… Однажды ночью Инна ставила бутылочку молока для братика в холодильник и уронила ее от недосыпа, от усталости, от слабости, от горя… Не удержала; бутылочка с молоком выскользнула из рук и разбилась. И ко всему прочему прибавилась еще лужа посреди кухни — это была последняя капля.
Инна никогда не ныла и не рыдала. Но тут она заплакала и убежала в ванну, чтобы плачем не разбудить братика. Поплакала там в полотенце тихонько, отчаянно — есть такой безысходный плач, который не приносит облегчения. Это истинное горе. Настоящее. Потом вытерла слезы и сказала себе: «Ну, надо вытереть пол и спать ложиться. Утром надо Алешеньку в ясли нести, потом на занятия, надо вытереть пол. Собраться с силами и вытереть лужу!». Взяла тряпку и пошла на кухню.
А на кухне никакой молочной лужи не было. Чистый пол. Нет лужи — и все. Ни осколков, ни лужи, ни бутылочки с молоком — она стала искать бутылочку, подумала, что ей показалось. Что у нее галлюцинации начались. Но нет, бутылочки тоже не было. И чистый пол. И когда она стояла, наклонившись, рассматривала абсолютно сухой и чистый линолеум, кто-то погладил ее по спине. Ласково так. Как мама. И на душе стало спокойно и светло. И все трудности стали казаться преодолимыми — всегда трудности кажутся преодолимыми, когда нас кто-то гладит, поддерживает и помогает…
И вот эта история всегда поддерживала Инну, которая многого добилась в жизни. И все еще отличается невероятной красотой — бывают такие прекрасно сложенные и красивые женщины, которые не стареют. Только еще красивее становятся. И мудрее. И добрее. А эту историю она только сейчас рассказала, потому что не верит в мистику. Не верит. Она прагматик. Но в эту историю верит — потому что так все и было. В историю про разбитую бутылочку молока…
Историю про молчание
мне рассказали. Одна женщина из другой далекой страны пошла на занятия — странные занятия. Там учили молчать. Просто молчать — и все. Не медитировать, не делать физические упражнения, не раскачиваться, как былинка на ветру, сидя на коврике. Просто все молчали, и все. И учитель молчал. И в группе оказался человек с опухолью в носоглотке. С тяжелой болезнью. Он, наверное, пытался выздороветь и применить хоть какие средства, чтобы выжить. Он был совсем плох. И вот в эту группу тоже записался. Сидел и молчал. И издавал страшные звуки, к сожалению. Это было очень печально и очень тяжело. И участники группы молчали с неудовольствием. Может быть, у них было раздражение, печаль и плохие мысли. И у этой хорошей женщины тоже были мысли — а как же? Мы же люди. Она думала, что молчание — это какой-то обман и глупость. Ну что в нем толку? Сидишь и молчишь. А деньги заплатил непонятно за что. И еще этот звук приходится слышать, клокотание и хрип больного человека, который даже дышать не может. И сказать ничего не можешь — надо же соблюдать правила. Договорились же.
Так прошла неделя. Довольно мучительная. И на последнем занятии женщина твердо решила больше никому не верить. И жалела о даром потраченном времени, даже не о деньгах. Она погрузилась в эти мысли и вдруг подняла голову и прислушалась. Стояла полная тишина. Все мерно дышали в своих креслах и думали о своем. Но хрип-то пропал! Пропал тот ужасный звук, который всех мучил и тревожил! Она посмотрела на мужчину с опухолью — он молчал и спокойно дышал. Как все.
И это потрясло женщину. Вот эта мирная тишина ответила на ее вопросы. Потом, после обучения, учитель спокойно сказал, что так бывает. А почему так бывает — он не знает. Но молчание лечит, вот и все. И состояние этой женщины тоже стало хорошим, спокойным. Она ушла умиротворенной. А тот мужчина выздоровел; может, на время — но жизнь — вообще временное явление. Иногда помолчать полезно, вот что я думаю. И просто отдаться течению мыслей. И дышать. Дышать — это уже хорошо…
Маленький мальчик лежал в больнице.
Он все хирел и слабел с каждым днем. И врачи старались; но вот никак не могли его вылечить. Ему было все хуже и хуже. И лежал он бледненький, слабый, и кушать не хотел. Не было аппетита совсем. К мальчику приходила бабушка; у него только бабушка была. И приносила гостинцы; что могла, с огорода. Тоже было лето, было, что принести. Но мальчик не хотел кушать… И была такая медсестра молоденькая, энергичная и умненькая. Она пришла, села у кроватки и бабушке говорит: «давайте, я съем огурчик! Какой свеженький, какой зелененький, как пахнет здорово! Сейчас мы его посолим и съедим! Ах, как вкусно!». И эта медсестра стала с аппетитом хрустеть огурчиком и нахваливать его: «Ах! Как вкусно!». И запах огурчика — такой свежий, радостный! — распространился по палате. Мальчик зашевелился, посмотрел заинтересованно и попросил: «Дайте мне тоже огурчика! Я тоже хочу!», — так заманчиво хрустела медсестричка… И, знаете, мальчик съел немножко. С удовольствием. А потом стал понемножку кушать. Про детей больных так можно говорить: стал кушать. И стал выздоравливать. И выздоровел!
Вот что такое — положительное эмоциональное заражение. Внушить желание жить и кушать можно собственным примером. Можно спасти и помочь, если сам будешь с аппетитом хрустеть огурчиком и нахваливать. Не потому, что голоден; а чтобы мальчик покушал. Чтобы кому-то захотелось жить. И это трудное умение — иногда и есть не хочется, и на душе тяжело, и обругали несправедливо, и устал… Но надо постараться — ради мальчика. Иногда надо постараться.
Мальчик выжил. Стал здоровым. И ушел с бабушкой из больницы. И было лето, огурцы, ягоды, цветы, небо, солнце, — просто жизнь. Жить все равно хорошо…
Одни живут легко.
Баловни судьбы, любимцы фортуны. Права меняют, детей рожают, дипломы получают, учатся, ездят отдыхать к морю, лечат кота, делают стрижку модную и с кем-то дружат или ругаются. И все это легко так. А другие — им тяжело, трудно живется. Они все стонут и жалуются. Им все дается с огромными усилиями. Права надо менять, проклятые очереди и пошлины. К морю надо ехать — билеты дорогие такие, и у моря грязно, и море холодное. Беременность превращается в какую-то затяжную болезнь, почти инвалидность, ребенок — в источник проблем и тревог. Стрижку сделать — целая история, да еще в салоне нахамят. Учеба — кромешный мрак и пытка. Так вот. События все те же самые. И у одних, и у других. Никакой разницы совершенно. То хорошие события, то плохие. Но одни из события делают тяготу и тяжкий крест. Другие — переживают, конечно. И дальше живут. Легко. Или кажется, что легко. Одни дышат, другие — вздыхают тяжко. И поход в магазин за сахаром превращается в мытарство… И люди с тяжелой жизнью с завистью смотрят на баловней судьбы. Не замечая очевидного — события примерно одинаковые. Жизнь похожа. То тепло, то холодно, то светло, то темно, то горько, то сладко… Все иногда болеют, расстраиваются, имеют проблемы с деньгами, меняют документы, теряют близких — такова жизнь. Ничего не поделаешь. Надо полегче жить, полегче дышать, проворнее двигаться; только это и остается на наш выбор. Жить и дышать. Или выживать и вздыхать. В одних и тех же обстоятельствах…
В поезде женщина ела
копченых карасей. Они очень вкусно пахли, эти караси горячего копчения. Она сидела у окна и закусывала карасями. Их много было! А усатый мужчина смотрел на карасей и слюнки у него текли. Он немножко на кота походил, на худенького кота. А дама — на упитанную приятную кошечку. И этот мужчина не выдержал и попросил: «можно мне попробовать кусочек рыбки?». Дама оторвалась от очищения карасика, — она их на газетке аккуратно чистила, — и воскликнула: «Конечно! Конечно, берите! Вот этот самый жирненький! Самый вкусный! И простите меня, я не угостила!». Эта женщина была добрая и щедрая. Просто она ехала в тревоге и тоске; она рассталась с одним человеком. И ела, не ощущая вкуса, эту рыбу, которую второпях купила на своей станции. Газету купила и рыбу. Ела без хлеба; есть-то надо. И едва сдерживала слезы. Ничего вокруг не замечала…
И мужчине дали рыбы. А он хлеб достал и пирожки, стал угощать. И они стали чай пить из стаканов с подстаканниками. И заговорили. И стало полегче. Хорошо стало. Хотя можно обвинить женщину: зачем она не догадалась угостить дяденьку? Или дяденьку обвинить: зачем он унизился и попросил? Это неприлично! А это просто жизнь. Просто отношения. Иногда люди просто не видят и не замечают друг друга; у всех полно проблем и переживаний. И можно заговорить. Угостить или попросить кусочек. Или сказать что-то хорошее. Просто сказать — я здесь! Вступить в общение… А женщина-кошечка с усатым мужчиной так и ехали мирно. И негромко беседовали. И все было хорошо, правильно. Как и должно быть между людьми.
Когда попробуют вас унизить —
можно Рузвельта вспомнить. Он почему стал президентом и почему его женщины любили, несмотря на то, что он в инвалидном кресле ездил? Он полиомиелитом переболел во взрослом возрасте — и ноги у него отнялись. А потом и руки стали отниматься. Все, конец. Но он руки смог разработать. А ноги — к ним крепились железные пластины по 6 килограммов каждая. И только тогда он мог стоять, шатаясь, держась за костыли. Ходить не мог, конечно.
И вот однажды Рузвельта вызвали на съезд партии — его завистник настоял, чтобы Рузвельт непременно приехал. Он хотел унизить политика при всех. Чтобы все увидели слабого хилого инвалида в коляске; скрип-скрип колесики! Смотрите, какой хилый калека претендует на что-то! Рузвельт приехал. А потом подозвал сыновей и прошагал через весь зал. Он за плечи сыновей держался стальной хваткой. И совершил огромное нечеловеческое усилие — встал и пошёл. На неходячих ногах, отмерших, парализованных — через весь зал. Смог. И сыновья его преданно поддерживали. Вместо унижения получился триумф. Вот так и надо стараться, когда унизить хотят. Надо приложить одно нечеловеческое усилие и пойти. Может, потом он упал. И стонал от боли. Но унизить себя не дал. Потому и стал президентом; и женщины вились вокруг его инвалидной коляски — вот ответ. Не давайте себя унизить на людях. Надо найти силы встать и пройти через зал…
У человека могут быть положительные качества:
он не пьет, не курит. Ведет здоровый образ жизни и даже мяса не ест. Не пьет чай и кофе, — только отвары из целебных трав. Разбирается в искусстве отлично. Интересуется философией и политикой. В прошлом был на войне и даже награду имеет. Предан своему делу. Трудолюбив. Энергичен. И плохо относится к супружеским изменам. Высоко ценит верность и преданность. Материально обеспечен. Ну и что? Таким был Гитлер. Он так и заполнил бы анкету на сайте знакомств, но знакомиться с ним вряд ли нормальная дама захотела бы. Многие маньяки и злодеи так и написали бы о себе.
Палач Сансон был воспитанным и богобоязненным человеком. Очень вежливым. Благопристойным. И к жертвам относился уважительно: когда вез Шарлотту Корде на плаху, все советовал ей сесть на середину скамейки — чтобы не очень укачало. Он тысячи запытал до смерти и убил — но личной неприязни ни к кому не испытывал. Тихо извинялся, когда пытал. И советовал подвинуться на середину скамейки… А потом даже книгу написал о своих встречах со знаменитыми людьми — он их много повстречал. И для каждого эта встреча была последней. В книге он особенно напирал на то, что надо быть добрым и вежливым. И богобоязненным. Наш Пушкин, правда, горячо протестовал против издания книги палача в России — но сам Пушкин вел себя плохо. Выпивал, курил, на дуэлях дрался и увлекался красотками. В отличие от Сансона.
А Кузьмина-Караваева, Мать Мария, вообще курила сигары. И водилась с нищими и бродягами. С евреями водилась — носила в гетто продукты во время оккупации. И помогала бежать… Психолог Колберг был преступником: он нарушал закон и вывозил тайно евреев в Палестину во время войны. И тоже имел неприятные привычки. А богобоязненным не был. Ну что поделаешь — преступник!
И вот одни люди ведут правильную жизнь и излагают правильные мысли. Но от них бежать надо. Или в сумасшедший дом посадить, как минимум. А другие — ведут не всегда правильную жизнь. И даже нарушают закон, который первые люди установили. Но я лично лучше со вторыми в жизни встречусь. Много раз, всегда, каждый день. Плохие привычки можно победить. Можно простить. А плохую душу переделать невозможно. Палач остается палачом в любом случае.
Благодаря кому-то
случилось хорошее. Решилась проблема — благодаря кому-то. Так надо быть благодарным, не так ли? Одна семья взяла девочку из детдома, потому что своих детей не было. И — о, чудо! — жена оказалась в положении. Так бывает. Причем быстро все так случилось! А девочку они отдали обратно. Она была больная и вредная. Она могла, предположим, повредить будущему малышу. Вот и отдали. Пусть кто-нибудь другой эту Варю возьмёт — там очередь за детьми!
Ну, а потом эта женщина родила нежизнеспособного ребёнка. Такое несчастье случилось. И больше детей точно не будет. И здоровья тоже. Поэтому муж ушёл от неё. Пусть ее кто-нибудь другой возьмёт…
Или взяли собаку для ребёнка. Врач посоветовал. Ребёнок не разговаривал и плохо развивался. И собачка помогла! Через полгода дитя заговорило и вообще стало весёлым и крепким. Но собака линяла. И вообще — никуда не уехать, гулять с ней надо, кормить… Хлопотно. И миссия выполнена ведь? Собаку отдали в приют. А ребёнок не только разговаривать перестал, а заболел неизлечимой болезнью. С припадками. Подробности писать не буду, но теперь хлопот действительно много. И расходов.
А в Греции считалось, что если врач вылечил пациента благодаря милости Асклепия, а пациент потом плохо к врачу отнёсся и неблагодарность проявил — Асклепий вернёт болезнь обратно. Возьмите, мол, это ваше. Нам чужого не надо!
И вот это слово «благодаря», — вот его забывать не надо. Благодарить не обязательно. Но и в приют сдавать не надо того, благодаря кому… Иначе все вернётся и снова станет как было. Фильм промотается к началу, вот и все…
«Это психологический барьер!», —
так говорят, когда внутреннее состояние мешает осуществить нужное действие. Но все сложнее и глубже с позиции философии, а не психологии. Одна женщина не могла родить. Они уже пять лет прожили с мужем, а детей не было. Молодая женщина очень страдала. Она была бесплодна. И все усилия врачей были тщетны. Женщина мучилась и плакала, особенно после встречи с подругами, которые задавали вопросы о детях. От зависти и дурного воспитания; эта женщина хорошо жила в браке и была обеспечена. И карьера у неё шла отлично. И выглядела она прекрасно. Как не спросить: «когда ждёте пополнения?», как не выразить своё мнение о том, что дети — это самое главное?.. И вот Таня решилась на серьёзное медицинское вмешательство. Она в глубине души боялась, что муж ее бросит — посчитает неполноценной. И она плакала по ночам… А потом сказала мужу, что кое на что решилась. На операцию, скажем так. И сделает все, чтобы у них был ребёнок, как у всех нормальных людей! А Саша ей ответил: мол, ребёнок — это хорошо. Я люблю детей. Но больше всех на свете я люблю тебя! Я на тебе не из-за детей женился. Ты мне нужна больше жизни. Ты, а не ребёнок, которого я буду рад иметь — но не ценой твоего здоровья. Если для твоего здоровья это опасно, если это тяжело и больно — не надо рисковать, пожалуйста. Просто будь со мной, и все. В крайнем случае, можно взять малыша из детдома. Все малыши хорошие! И Таня испытала огромное облегчение; светлую радость. Ушло страшное напряжение, которое ее мучило и отнимало силы. Она изо всех сил обняла мужа! И тоже сказала, что любит… А через год у них родился упитанный младенец; просто родился — и все. Исчезло напряжение, исчез барьер. Он иногда исчезает вместе с тревогой, напряжением, страстным маниакальным желанием достичь чего-то важного и получить нужное, страстно желанное…
И надо спокойнее относиться к цели. Не сдаст экзамен ребёнок — ну, нехорошо. Потом сдаст. Меньше любить мы его не будем, ведь так? Не заработает большие деньги муж — ну, потом заработает, не в этот раз повезёт. Главное, что мы его любим. Не получим пока высокую должность — потом получим или обойдёмся пока. Это не испортит нам жизнь и не лишит самоуважения… Иногда достаточно перестать концентрироваться на вожделенной цели — и обстоятельства сложатся в нашу пользу. Исчезнет барьер. Может, не психологический; просто невидимое препятствие исчезнет с жизненного пути. И через некоторое время желаемое будет получено.
Упрямство —
признак слабоволия. Нет внутреннего стержня у упрямца. Нет хребта, так сказать. Вот он и нарастил панцирь, словно броненосец или черепаха. Упрямыми становятся те, кого подавляли в детстве — слишком воспитывали, слишком требовали, слишком критиковали… Это детская защитная реакция такая. Упорство и настойчивость — это способность достигать цели, несмотря ни на что. А упрямство — отвержение требований других людей. Упрямец делает «ушки-неслушки», сознательно не слышит смысла обращённых к нему требований. Набор раздражающих звуков слышит, а смысл отрицает. И упрямые люди очень легко попадают под влияние того, кто ничего не требует, а ведёт льстивые речи и потакает. А потом — хлоп! — и разбивает ракушку о камень. И лакомится содержимым. Или омара кидает в кипяток — внутри вкусное мясо, и сопротивления — ноль! Потому упрямцы в опасности всегда. Требования разумные они отрицают изо всех сил. Нет! — и все тут. Не слышат они требований и голос разума. А чужих сладкоречивых сирен слышат отлично, ведь требований нет… С упрямством надо работать. Недаром упрямство называют ещё «бесом противоречия». Иногда, как ни странно, обучение пластике и танцам, которые делают тело гибким, помогают «размягчить» панцирь, такой бесполезный и тяжёлый. Тяжело упрямому человеку, который ошибочно считает себя упорным; и с ним ещё тяжелее… Но хвалиться точно нечем: упрямыми бывают именно слабовольные люди.
Если бы вы знали,
как меняется ваше лицо, когда вы говорите о том, кого любите. О ребенке, о бабушке, о дедушке, о родителе, о любимом человеке. Даже о собачке или о котике. Все напряжение проходит, все морщинки разглаживаются, а из глаз струится мягкий свет. А на губах — аттическая полуулыбка. И такой свет любви вас преображает, — вы становитесь необычайно красивым. Необычайно добрым. Нежным. И немножко этой светлой энергии любви передается другим. В эти минуты на вас можно любоваться или портрет писать. Чудесные это и краткие мгновения посреди суеты и тревог жизни. Надо почаще вспоминать тех, кого мы любим. К кому искренне привязаны. Кто наполняет наше сердце… И все будут красивее и красивее. Нежнее и добрее. Милосерднее друг к другу — любовь делает нас милосерднее. А всего-то и надо — поговорить с человеком о том, кого он любит. Чтобы он вспомнил. И наполнился светом. И наполнил других.
«Это мелочь! Пустяк!
Не обращайте внимания на такую ерунду!», — так ответят, если рассказать другим, из-за чего вам плохо. Ведь в глубине души каждый догадывается, из-за чего он страдает и теряет силы. Но и отлично знает, что это мелочь. В сущности, пустяк, о котором не стоит думать. Надо просто забыть и внимания не обращать. Подумаешь, сказали обидное, оскорбительное. Относятся недоброжелательно. Обделили чем-то; несправедливо поступили. Посмотрели уничижительно и прошипели в спину дурное. Написали гадость… Проявили симпатию к другому, заставили ревновать. Это мелочь! Но рыбья кость в горле — тоже мелочь. Или гвоздик в ботинке — пустяк. А энцефалитный клещ — мелкое насекомое… Юнг наблюдал, как человек в тяжёлой болезни с высокой температурой и лихорадкой мгновенно исцелился, когда рассказал, что случилось. Исповедался. Рассказал, его выслушали и поняли — и кость вышла. Клещ исчез. И человек стал здоровым снова — просто потому, что смог рассказать тому, кто понял. И не стал говорить: вы же разумный человек! Вы же понимаете, что это ерунда! Это не могло стать причиной ваших страданий и болезни! Могло. Ещё как могло. Тому, кто болеет и страдает, виднее, что стало причиной и что его мучает. Но так мало тех, кто поймёт и поддержит. А уж потом, достав гвоздик или косточку, покажет и скажет — глядите, из-за какого пустяка вы чуть не погибли! Пуля тоже всего лишь кусочек свинца. Маленький и смертоносный пустяк…
Мама — это человек, который образует первую Вселенную, в которую мы приходим. Это человек, который на протяжении раннего детства является всем нашим миром, чье поведение, слова и эмоции определяют полностью наше благополучие и само наше выживание.
Если отношения с мамой хорошие, ребенок счастлив, спокоен, может спокойно развиваться. Если он боится, что мама его обидит, оставит, что он расстроит маму, мама заболеет или еще что-то случится — то все это парализует нормальное развитие. Ребенок не может отнестись к этому философски, отстраненно, он должен с этим что-то делать.
Даже отсутствующая мать влияет на ребенка очень сильно. Мать, которая оставила своего ребенка и не растит его, оказывает огромное влияние на его судьбу, он будет разбираться с этим фактом достаточно долго в своей жизни, хотя она, может быть, не сказала ему ни слова и не воздействовала на него никак, и с ним всю жизнь были другие люди.
На ранних этапах детства мама и ребенок — это слияние: два человека, которые функционируют практически как одно целое, которые имеют общие чувства, общие состояния, состояние одного влияет на состояние другого и обратно. Которые не могут обходиться друг без друга и тяжело переживают разлучение. Это совершенно нормально для детского состояния.
Со временем это должно смениться автономией. Когда ребенок вырастает, он должен быть способен обходиться без постоянной родительской заботы и защиты. И для него близость с родителями должна остаться бескорыстной: просто теплые чувства, просто душевная близость — без того, чтобы он в них нуждался, без того, чтобы они постоянно должны были обеспечивать какие-то его потребности.
Пора детства — это путь, который мы проходим от полного симбиоза и зависимости до автономии и самостоятельности. В идеале в конце этого пути любовь матери должна остаться за спиной у ребенка. Остаться для него поддержкой, источником уверенности в себе, принятия себя, остаться образцом и моделью для самого разного поведения — от приготовления борща до поведения со своими детьми или поведения в конфликте с партнером. Быть сундуком с ресурсом, откуда можно черпать по необходимости.
И это работает при условии, что все это время ребенок получал от матери заботу, защиту, поддержку, а мама постепенно отступала назад, все больше и больше давая ему самостоятельность.
Если ребенку в отношениях с мамой неуютно, страшно, если мама его обижает, плохо с ним обращается, он будет отдаляться, защищаться, закрываться. И, не получив от мамы того, в чем ребенок нуждался, что было необходимо для жизни, он будет за нее цепляться в надежде все это получить. Он будет требовать, не будет смотреть вперед, не сможет повернуться к ней спиной. Он будет надеяться, что однажды станет настолько хорошим или, наоборот, будет настолько проблемным, что добьется от мамы внимания, заботы и понимания.
Такой ребенок выйдет в мир голодным, обделенным и обиженным. И будет соответствующим образом строить свои отношения с другими людьми в мире. Свою обиду, свой голод он принесет в отношения и будет таким в них входить, что, конечно, будет на них отражаться.
Если мама слишком бережет ребенка, не может никак его отпустить, и довериться его самостоятельности, то ему тоже будет сложно поверить в себя: он будет бояться мира как места тревожного и опасного, где все только и ждут, чтобы его обидеть.
Получается очень непростая ситуация. С одной стороны, вроде бы задача понятна: сначала окружить ребенка защитой и заботой, а потом постепенно отходить назад, давать все больше самостоятельности, убирая руки, и, в конце концов, радостно проводить его во взрослую жизнь. Но в реальности получается, что это очень непросто — пройти этот путь ровно так, как нужно. Каждую из нас, кто уже стал мамой, и каждую из наших мам, и их мам так или иначе занесет в ту или иную сторону.
Получается, что, с одной стороны, всем понятно, что и когда должна дать мама ребенку, это и естественно — мы вырастали, ничего такого особенного в этом нет. И можно вырастить ребенка, ничего не зная о психологии. С другой стороны, когда мы описываем эту задачу, мы понимаем, что миссия вообще-то невыполнима. Невозможно, став родителем, не накосячить.
Временами человек ведёт себя
совершенно нормально. Алкоголик приходит трезвым несколько дней подряд. Токсичный родственник готов оказать помощь и выслушать. Даже поддержать. Агрессивный муж мягок и добр с женой и детьми; совершенно нормальный и даже хороший человек! И это вводит в заблуждение — вот эти периоды хорошего поведения. И можно снова токсичному человеку рассказать всю свою подноготную, положиться на него, душу открыть, понадеяться на доброту и порядочность… И совершенно зря. Потому что токсичное поведение снова начинается; «лепертуарчик не меняется», как Аверченко писал. По сути токсичный человек остался прежним. А вы купились и обманулись! Все правильно. Эти периоды «хорошего поведения» — приманка. Иначе вы бы давно ушли из отношений. Это раз. И два: вполне это нормальный человек. Не психически больной. Как видите, когда ему надо, он вполне может руководить своими действиями. И оправдывать его «психическими отклонениями» нет смысла — когда он хочет, он может сдерживаться и вести себя хорошо. А сумасшедший — не может этого делать. Так что токсичный человек умышленно токсичен. И умышленно, сознательно так себя ведет, извлекая выгоды. Не надо обманываться периодами затишья — они только подчеркивают умысел и осознанность зла. Исключение только подтверждает правило, к сожалению.
Незавидна участь тех,
на кого возложили надежды — обязанности, на которые мы не подписывались. А их возложили тяжким грузом. Повесили долг. Ветеринар заметил, что если собаку или кошку берут не из любви или жалости, а для того, чтобы одиночество скрасить — животные болеют. Или заводят их, чтобы деньги зарабатывать. Или чтобы развлечь ребёнка… А ребёнка тоже заводят, чтобы одиночество скрасить. Чтобы он прислуживал, знал, что должен подать в старости стакан воды, что должен радовать успехами и примерным поведением — для этого его и завели! Это несчастный ребёнок будет. Должник с рождения. Или замуж выходят, чтобы муж обеспечивал и нёс все тяготы жизни на себе. Или женятся, чтобы жена оправдала надежды и была идеальной спутницей и хозяйкой. Или красавицей, чтобы все завидовали. И постоянно напоминают о долге: ты должен! Ты должна! Ты меня разочаровал! Я в тебе обманулась! Ах, вот ты какой! Ах, вот вы какая! Какая есть, как Ахматова сказала резко. Люди — не зверушки, чтобы их для удовольствия и развлечения заводить. И скрашивать ими одиночество. Люди сначала будут стараться оправдать надежды — а потом заболеют. Или сбегут. Сбегают гораздо чаще, кстати. И не возвращаются к тому, кто требовал соответствовать своим фантазиям. Мы такие, какие есть. И не должны нести отвественность за мечты другого человека. За его требования и ожидания. И скрашивать чьё-то одиночество не должны собой — не для этого мы на свет родились. Уж какие есть…