Вот 7 признаков, которые указывают на то, что в вашей семье все в порядке.
1. Поцелуи
Он приветствует вас поцелуем, когда возвращается домой с работы. Причем куда лучше, если он целует вас не в щечку, а в губы. Это гораздо лучше, чем обнимашки, поверьте.
2. Контакты
Когда он уходит по делам, то связывается с вами как минимум раз за день. И всегда рассказывает вам о том, как у него идут дела. Говорит, что скучает.
Муж, отправляющийся в командировку, или скучает по своей жене, или, напротив, рад тому, что «вырвался». Если ваш хочет быть с вами, то он будет вам звонить даже чаще, чем вы думаете.
И, да, счастливый муж уверен в вас на 100%. Так что никакой подозрительности с его стороны быть не должно.
3. «Я люблю тебя»
Он говорит, что любит вас. Каждый день. Несколько раз за день. А вы просто отвечаете.
Настоящая любовь никогда не стареет. В счастливой семье супруги повторяют друг другу признания в любви каждый день.
«Ты не говоришь, что любишь меня». - «Я говорил тебе это, когда женился. Если что-то в этом плане изменится, я тебе сообщу». Так счастливые супруги не разговаривают.
Любящий муж повторяет свои признания каждый день только лишь потому, что хочет, чтобы вы это знали и чувствовали. Он знает, как это важно для вас.
4. Рука помощи
Он помогает вам по дому. Он хочет облегчить ваш груз обязанностей. Хочет внести свой вклад.
Он готов стать вашим партнером в бизнесе, готов убираться вместе с вами в квартире. Готов вместе с вами проверять уроки у детей. Потому что он любит вас.
5. Комплименты
Он хвалит вас. Он обращает внимание на то, что вы делаете, и на то, как вы при этом выглядите. Вы можете несколько раз за день поймать его на том, что он разглядывает вас. Кажется, ему никогда не надоест наблюдать за вами.
Он видит все ваши недостатки. Но в то же время он ослеплен любовью.
6. Утешения
Он держит вас за плечи каждый раз, когда вы плачете. Когда ваша душевная боль сильна, он всегда рядом. Слезы разочарования? Муж тут как тут.
Все мы знаем, что жизнь не идеальна. И одна из важнейших задач супругов - поддерживать друг друга в трудные времена. Но с этим справляются только счастливые пары.
7. Открытые сердца
Он делится с вами и своими мечтами, и своими тревогами. Это так же легко и естественно для него, как и для вас.
Он должен знать, что сможет прибежать к вам за моральной поддержкой, если вдруг его мир начнется рушиться. Если же он, напротив, все держит в себе, значит, между вами что-то не так.
Счастливый женатый мужчина никогда не боится выглядеть «плаксой» или «наивным мальчиком» в глазах своей женщины. Он знает, что она поймет.
- «Я умру, я умру!..» Конечно, умрешь. Все умрем. Что в этом особенного-то? Ведь ничего нового! Так было и миллион, и сто тысяч лет назад, и сто, и вчера. И сейчас вот кто-то умирает. (это я еще не про тебя, дурында!). И потом, если бы это было совсем так уж плохо, люди наверняка бы не умирали. Значит, так надо, раз концы отдают! Понял? А пока - на-ко вот тебе живой воды, опохмелись. Да пошли дрова пилить, баньку истопим. И заживем дальше!"
В семь не умерли от рыбьего жира перед завтраком, в десять не были сожраны монстром из шкафа, в семнадцать не повесились, глядя, как пишут не нам глупые нежности. Семнадцать лет, не часов, конечно. В двадцать пять, наверное, все кризисы переживём, мировые, личные. Живучие, очень живучие. Жаль, что никчёмные.
Мы же не здоровые как космонавты. Мы даже не здоровые как призывники. Нас уже привозили в травму интересно покалеченными, чем попало накачивали, зашивали, пересобирали без лишних деталей. И один хирург говорил не дёргаться, если еще дорога рука, а одна старая селёдка не пускала в кабинет, хотя кровь со лба текла так, что ресницы склеивались. На здоровый образ жизни смотрим с уважением, но тоже издалека, так что болели, болело, будет еще болеть. У волка боли, у медведя боли, иногда пытались аж помереть от смешного чего-нибудь, типа гастрита особо острого, в глазах пропадала картинка, и живот вспарывало раскалённой ложкой, и лежали, мокрые, слабые, вывернутые наизнанку. Ревели, хихикали, выдыхая говорили тем, кто сидел рядом - зато ощущения какие! какой опыт! а ты и не знаешь как это, лошара! - и замолкали, вдыхать учились. Те, кто был рядом, считали наше чувство юмора чувством полного идиотизма и разводили нам порошки, поджимая губы.
Мы не то чтобы поняли что-то там про любовь. То родину были готовы продать за родинки на плече, то добирались от одного чувства к другому автостопом, на попутных кроватях. Влюблялись как и все, быстро, пара часов, неделя, сразу до гробовой доски, каждый раз до гробовой доски и честно не понимали, про каких это бывших нас спрашивают, кто там вообще был-то? Не было никого, только ты. Подхватывать с полуслова, приходить мириться сразу - уже не до гордости, ездить на тот край света за твоим любимым Бальзаком, сутками нежничать в одеялах до голодного обморока, давать свою - свою! - чашку, которая почти святыня, никому и никогда. Что значит «ты со всеми так», кто такие все? Я не их люблю, а тебя. А потом как-то раз не прийти в девять, остаться работать, сбросить вызов, сбросить вызов, сбросить, сколько можно, получить «с кем ты, какого хрена» - восемь вопросительных, шесть обвинительных - и понять, что вот и гробовая доска, что домой не хочется до стекла в горле. Значит, не то самое. Мы знаем о любви всё, мы ничего не знаем о любви.
Мы совсем не умеем жить про большие деньги, да и просто про деньги не всегда получается. Научились не тому, ни факультета экономики в анамнезе, ни еще каких кружков кройки и нытья. Зато профессор говорил, читая наши работы - страшного мастерства достигают некоторые дети вопреки образованию - и мы сияли. Страшным мастерством сейчас можно заработать на съёмную кв с душем на кухне и растворимый кофе - но ещё не самый плохой. И если вдруг нас решат уйти, то недели на три сбережений хватит, а дальше будем сушить сухари и кормить кошкой собаку, а в июле ещё и черника растет, в августе арбузы из клеток воровать можно, друзья, опять же, котлетами подкармливают, ноги не протянем.
Мы, наверное, счастливые. Кто бы мог подумать. Недавно оказалось, что со счастьем там тоже всё просто. Не когда хорошо, весело, пьяно - а когда смерти в эту секунду нет. Разбитая губа - счастье. Новые ключи в кармане - счастье. Сообщение от понятно кого - счастье. Потерянное пальто - счастье. Билет до моря - счастье. Заявление по собственному - счастье категорическое.
И год впереди високосный, достать чернил и выпить, не плакать же, в самом деле.
И никчёмным нам вполне есть к чему жить.
В соседнем, старинном городке Сольвычегодске, вотчине знаменитых купцов Строгановых, ежегодно проводится фестиваль - Козьмы Пруткова… Везде в городе были развешены плакаты с крылатыми выражениями «автора», а перед въездом на городскую ярмарку, ожидая приезда губернатора, повесили огромный банер с одним из, его, известных выражений: ЗРИ В КОРЕНЬ… И ведь надо же, кто-то ночью не поленился и аккуратно исправил, первую букву - З на С… Встречают губернатора хлебом солью… он поднимает очи и… Что тут было… Бедному главе города долго икалось…)))
Жила была одна добрая женщина. Добрая, но немного одинокая. И вот однажды поселилась на ее груди лягушонка. Женщине это очень не понравилось, она даже думала поначалу возмущаться, но так уставала на работе, что ей было не до лягушонки. Да и в принципе, лягушонка, если приглядеться, была холосенькая-холосенькая, вся такая миленька-при- миленька. Но самые удивительные были у лягушонки глаза - большие, глубокие. Каждый раз, когда женщина смотрела в них, ей казалось, что именно в них отражалась вселенная. «Да пусть уж живет, ведь погибнет без меня, бедняжечка». И как-то ненароком эта лягушонка стала доброй женщине очень родной и близкой. Ведь лягушонка всегда была рядом, перед ней и всегда была возможность с кем поделиться радость и печалью. Только вот печальные события случались чаще радостных. И женщина уже не стеснялась и всплакнуть вместе с лягушонкой. А чего ж не всплакнуть - то. Лягушка оказалась очень хорошим слушателем - она всегда дослушивала печальку доброй женщины, не перебивала и не отмахиваясь от нее, иногда поквакивая, толи ободряюще, то ли соглашаясь. А томный взгляд лягушонки отражал та-акое понимание, что женщине хотелось делиться с ней еще и еще своими злоключениями, и реки слез стекали на ее грудь, прямо перед лапками лягушонки. А Лягушонка с удовольствие слизывала это вкусную для нее соленую водичку. И чем больше было слез, тем больше становилась лягушонка, тем больше становились и ее глаза, и понимания в них отражалось все больше и больше.
Лягушонка достигла невероятных размеров, и уже скорее напоминала жабу. Даже ее прекрасные глаза отекли от переизбытка воды и превратились в маленькие щелочки. Но добрая женщина так привыкла изливать ей свою боль, что совсем этого не замечала этих изменений. Многие говорили ей «Посмотри, какая жаба сиди у тебя на груди!», на что добрая женщина отвечала: «Да, но это моя жаба, и мы с ней много пережили, и к тому же она делает меня уникальной!».
И вот как-то раз приехала к нашей женщине давняя знакомая из самого далекого и счастливого детства. И наша женщина очень ждала эту встречу, и готовилась к ней. Решила она угостить свою знакомую дивным пирогом, по рецепту своей бабушки. Но не тут то было - наклонилась она за мукой - да как её жаба потянула до самого пола, пошла искать сахар на полке -а где какая скляночка с чем стоит не видит, открыла холодильник, чтоб яиц достать - да промахнулась, все побила. Ничего не видно женщине перед собой, а видно только глаза жабьи да с прищуром. Сидит жаба на груди у женщины и моргает - шкряб-шкряб. Но делать нечего, испекла женщина пирог из того, что удалось набрать - вместо муки - песок с пола, вместо сахара по ошибке перец бросила, а от яиц и не осталось ничего - только скорлупка одна. И так она устала, и как же ей было тяжело. Вспомнила тогда женщина, какой легкой и шустрой она была когда-то, что и пироги успевала испечь на всю семью, и дома прибрать. Но все это было до лягушонки. И опять заплакала женщина, как ей стало себя жалко. И посмотрела она в этот момент в глаза жабьи и ужаснулась -и небыли они никакие понимающие, а так, не глазки, а щелочки какие-то. А когда приехала та самая приятельница, ну уж совсем грустно получилось - хотели женщины обняться, поцеловаться, как в старые добрые времена, а получалось, что целовали и обнимали они ту самую жабу. И как-то противненько даже становилось. Попробовали пирога - а получилась гадость какая-то. Погоревали подружки, потужили, да уж придется жить, с тем что есть. Утро вечера мудренее, решили подруги и легли спать. Да вот только не спится никому -подруга за подругу переживает. «А помнишь… как мы детстве за малиной в лес ходили и медведя испугались, а оказалось, что это не медведь, а пес наш Шарик за нами увязался» - «Помню!» сказала женщина подруге и улыбнулась. «А помнишь как мы в детстве платье тебе шили, а получился топик" - вспомнила женщина «Помню!», - ответила ей подруга и они засмеялись. «А помнишь…» и понеслось. Подруги вспоминали свое беззаботное и веселое детство. И если они поначалу тихонечко хихикали себе в подушку, то скоро их смех разливался по всему дому. И даже соседи им стучали в стену, но они этого не услышали. Потому что смеялись подруги до слез!!!
Слёзы радости стекали к лапам жабы «Фу, какая мерзость, это совсем не моя любимая солененькая водичка, а какая-то приторно сладкая." - думала жаба. Да еще вдобавок от смеха грудь женщины так сотрясалась под жабой, как землетрясение в тысячу баллов. «О чем только думает эта женщина ! и это её-то называют Доброй!?» - Не унималась жаба!
Подруги уснули только к утру - так весело шел их разговор. А когда проснулись, увидели - что на груди у доброй женщины никого нет, и дышится ей легко и свободно, а главное - она может обнять свою милую подругу. Потому что ни одна жаба не любит слез радости и хороших и добрых друзей, с которыми можно обниматься!
Сегодня я сама картину наблюдала
Когда с одной из «стаи», на улице гуляла.
Две разные семьи, на метре друг от друга,
Две бабушки вели держа за руку внуков.
Один постарше что, пиная воздух ножкой
Увидел голубей, ходящих по дорожкам
И мимо проходя не упустил момента
С замахом не шутя, не промахнулся кед…
Ударив птицу он, не получил в ответ
От бабушки своей. Хотя не прав был шкет!
Другая сторона шла тихо, не спеша.
Внук что-то нес, пакетиком шурша.
Преодолев забор, в пол-роста своего
К чему привлек мой взор и радость за него.
Открыл он тот пакет и стал кричать: «Принес!»
До крошечки раздал, ну и пакет потрес.
А бабушка его стояла рядом с ним,
В глазах был огонек. Все верно мы растим!
Виновен здесь один. Та бабушка за то…
Что не одернув внука, по первое число!
Мораль тут такова. Начни с себя мой друг!
Чтоб вырос человеком, твой лучший в мире внук!!!
Мир кому-то продан-перепродан, а потери - разница в цене, и плевать, что Богу и народам не угодно гибнуть на войне. Что там Лир, Ромео и Джульетта, Кант, Булгаков, Пушкин, Лао-цзы, межконтинентальные ракеты - наш теперь единственный язык. Следствия бездарных дипломатий, с песней на последнюю войну, спонсоры цветных майданов, мать их, как земля их носит - не пойму. Кто там запевало в б… ском хоре, подержи распухший, детский труп, знаешь сколько лодок в каждом шторме с малыми детьми идут ко дну? Брат на брата, вот и доигрались, самолёты всмятку, на куски, к чёрту все законы и морали, каждый пятый террорист и псих. На гробы нет времени и денег, это страшно даже на словах, ни в одном из изданных учений резать глотки не просил Аллах. И другие Боги не просили, чтобы выли мамы и отцы, за алмазный пол в чужом сортире жизнь отдал единственный их сын. Конгрессмен, сенатор, олигарх ли, красные и белые дома, чтоб вам вечно кровью павших харкать, а не смертью набивать карман. На колени, суки, на колени, перед всеми жертвами войны, слышите, подонки, перед всеми! Ныне! Присно! Без суда. Аминь…
Никто в мире не испытывал такой ненависти к бездомным кошкам, как Рая. Она никогда не считала себя злой, но эти твари вызывали в ней омерзение. Вроде и живые, а ни капли жалости к ним у нее не было, хоть бы все попередохли… Вон, в прошлый четверг по телевизору показывали сюжет про беспризорных животных, и она подумала, что вместо бюджетных трат на стерилизацию вполне можно было бы обойтись хорошей отравой. А чего с ними церемониться? Бездомные кошки - самые бесполезные существа в мире.
Рая любила, чтобы в доме был порядок, чистота и тишина. Ей нравилось, когда все происходит по раз и навсегда заведенным правилам: утром, когда солнце выстилает пол на кухне золотыми квадратиками, можно было спокойно пройтись по ним, грея подошвы, прислушаться к шорохам просыпающегося дома и молча посмотреть в окно. В кухне был потрясающий вид, который был особенно хорош по утрам, когда небо окутано розовой дымкой, как вуалью.
Ей нравилось, как шумит кофеварка, нравился уют шкворчащих сковородок и пар в нагретой после душа ванной. Нравилось иногда разлениться и, уже встав, снова зарыться в теплые ото сна простыни, нравился канал «Евроньюс» с 7 до 11, и мерное мигание синей лампочки в зарядном устройстве. Даже чистое белье, пахнущее порошком, так хорошо висело на проволочной сушке, что душа успокаивалась и радовалась. И как же чудесно было после долгого дня лечь на диван и вытянуть ноги, да так, чтобы ничья туша не мешала это делать!
Но теперь о мелких радостях жизни можно было забыть: дом оккупировали мерзкие хвостатые пришельцы. С тех пор, как Светка занялась зоозащитой, житья совсем не стало - сначала количество кошек в доме увеличилось до трех, потом до четырех, потом до пяти, и с тех пор больше не снижалось. Стоило пристроить одну, как тут же появлялась новая, тощая и наглая.
Эти твари с грязными глазами, глистами в заднице, блохами и помойными замашками бегали по дому, ложились на чистый диван, везде лазили. Раю передергивало от отвращения, когда она видела очередную кошку, воровато шмыгающую по обеденному столу - этими лапами она неделю назад копалась в помойке, а теперь по столу лазает!
Они постоянно дрались, орали, отбирали друг у друга еду, топали как слоны и срали как кони. Каждое утро в пять часов начиналось веселье - забег по кругу с разрушениями и членовредительством, до тех пор, пока Светка не встанет их покормить. А как они жрали! Жадно, неряшливо, роняя крошки на пол, практически не жуя и совершенно не разбирая, что именно попадает в рот. Рая иногда думала, что положи им в тарелку гвозди, они и их сожрут и добавки попросят.
Мусорное ведро было отдельной песней: ни одна бичевня не могла спокойно видеть ярко-желтое вместилище отходов, и не залезть в него по самые подмышки. Вот что может быть интересного в поганом ведре? Нет, блин, это же мировая сокровищница - даже когда «сиротинушки» нажирали себе бока по пять килограммов, они не упускали шанса покопаться в мусоре. Чаще всего ведро просто валили на пол совместными усилиями и раскатывали по кухне его содержимое. Яичная скорлупа, картофельные очистки, обрывки туалетной бумаги, целлофановые пакеты - все это потом валялось на полу до тех пор, пока Светка не зайдет в кухню и не скажет: «Твою мать…» Она вообще часто так говорила, но ничего не делала, и кошки наглели все больше и больше.
Неряшливость в Раиных глазах равнялась смертному греху, а за вороватость вообще следовало расстреливать на месте. Ее бесила их манера постоянно что-то красть со стола, тянуть свои ноги к чистым продуктам или, того хуже, совать морду в тарелки. А как тут не совать, если тебе все сходит с рук - сиротинушка ведь, бездомная, несчастненькая… Судьба-злодейка, говоришь? Знаешь что, если тебя выкинули, значит, на это была причина - хороших кошек никогда не выкидывают. И не надо потом бегать за людьми или сидеть в подъезде с сиротским видом. Выкинули - иди и убейся об стену, нечего озадачивать своими проблемами окружающих.
Рая горячо выдохнула свое раздражение и повела плечами: стоило ей начать думать о «сиротинушках», как шея наливалась нервной, каменной тяжестью. Вот сейчас эти четверо побирушек разлеглись на диване, на Раином диване, между прочим. Она злобно прищурилась и подумала, что надо один раз их шугануть, да так, чтобы неповадно было к нему подходить на веки вечные…
Но тут в коридоре загремела входная дверь, и Рая, сломя голову, кинулась встречать Светку. Потерлась о ногу, задрала хвост, замурчала и прижалась пушистой щекой к еще влажному с улицы ботинку. Она всегда встречает Светку, у нее безоговорочное право первой поглажки, потому что она самая любимая. Никогда никто из этих помойных побирушек не сравнится с Раей, потому что Рая - домашняя кошка, а это, знаете ли, не баран чихнул.
Это не поэтическое преувеличение, ибо котику после бабушки светит улица - родственники куда охотнее наследуют квартиры, чем кошек и собак.
Одна такая бабушка собралась помирать в эту зиму. Январь еще кое-как отходила, а к февралю стало невмоготу, и морозной ночью заскрипели во дворе колеса скорой помощи. Разбуженные соседи проследили в глазок, как вынесли на носилках грузное тело, и фельдшер, уходивший последним, выключил свет в прихожей. Дверь хлопнула и затихла, и все уснуло до утра.
Наступивший день был самым обычным зимним днем, тусклым и пасмурным. К вечеру почему-то вспомнилось:
- Слушай, а у соседки-то кошки были…
- И что? Нам какое дело?
- Они же там одни остались, что они жрать будут?
- Друг друга. Жизнь - борьба.
Да уж, жизнь борьба, с этим не поспоришь. Мало-помалу все позабылось - бабушка навсегда осталась в больнице, квартира стояла закрытая. Интересно, кто ее унаследует? Так наступило 8 марта.
Илья ткнулся в один ларек, но он был закрыт. Во втором не оказалось ничего, кроме облетевших тюльпанов, а третий порадовал розами кислотной расцветки.
- А нормальных нет? Розовых или красных - у меня жена веществами не балуется, натуральное предпочитает.
Нормальных не было. Ничего удивительного - 8 марта к обеду из цветочных ларьков выгребается все, включая продавщиц, и если ты задержался на работе, то изволь скакать по всему городу в поисках приличного букета. Илья нервничал, время подходило к четырем, а он все толкается по пробкам. Лена его не за букеты любит, но домой с пустыми руками все равно идти негоже.
- Девушка, ну как же так? 8 марта, а нормальных роз нет…
Как раз к праздничку, когда в воздухе разлилась сладковатая сырость, внезапно пришлось вспомнить про кошек, которые уже месяц были заперты в квартире. У соседей снизу стал мокнуть потолок - круглые сутки сочилась вода какого-то странного цвета с еще более странным запахом. Вызвали участкового, слесарей из ЖЭКа и тетенек из таинственной «комиссии», чтобы вскрыть злополучную квартиру.
- Понятые! Где понятые? - От зычного голоса участкового соседи мигом попрятались, связываться никому не хотелось. - Найдите кого-нибудь с паспортом… Нормального… Двоих…
Согласилась одна из соседок - любопытство оказалось сильнее врожденного недоверия к милиции. Но второй понятой все никак не находился, и участковый вышел на улицу, прицельно огляделся, мигом выделив дюжего мужика, который хлопнул дверью цветочного ларька и направился к машине. О! Трезвый и с документами - то, что нужно.
- Гражданин! Да, да, вы, подождите минуточку…
Когда дверь щелкнула и открылась, присутствующие бросились врассыпную - стоявшая в квартире вонь вышибала слезу даже у алкаша-слесаря. Зажав нос вязаным шарфом, участковый осторожно ступил внутрь, следом за ним решились войти и соседи. Квартира была разгромлена и загажена до состояния привокзального туалета, но кошек почему-то нигде не было видно.
- Сдохли, что ли?
- Наверное… Еще бы, месяц ничего не жрать!
Участковый повернулся к дородной соседке:
- А что ж вы их не кормили?
- А что мы, рыжие, что ли? Сам бы и кормил!
Кошки обнаружились на кухне. Они сидели около батареи, из которой изрядно капало, и смотрели в глаза вошедшим людям серьезно и печально.
- Смотри ты, живые!
Восемь разноцветных шкурок: рыжие, белые, серые, трехцветные - кошки были худы и грязны настолько, что даже подходить к ним не хотелось. Сильно воняло луком, которого у бабушки был изрядный запас - на нем-то они и продержались столько времени.
- Едриттвою… - участковый вытер лысину шарфом, - сколько живу, первый раз вижу, чтобы кошки лук жрали…
А кошки все так же молча сидели и смотрели, сбившись в кучку. Были они персидские, породистые, но куда что девалось - грязная закатанная шерсть свисала сальными клочьями, превращая благородных животных в помоечных бабаек.
- Слушай, а они того… породистые, что ли?
- Похоже на то. И что теперь с ними делать?
- Как что? Накормить! - внезапно вызверился участковый и злобно пихнул соседку, выходя в коридор. - Тебя бы месяц на луке подержать, чтоб жир сошел!
Он встал на площадке и нервно закурил, потирая переносицу. Люди вышли из брошенной квартиры и теперь толпились в тесном тамбуре, наступая друг другу на ноги.
- Может, их продать кому? Породистые же…
- Надо как-то их кормить, что ли…
Илья остался один в квартире, он стоял в кухне и с ужасом смотрел на кошек, а они - на него. Смрад, исходящий от них, можно было руками пощупать - так густо и тяжело они воняли. Еще никогда в жизни ему не приходилось видеть породистых животных в таком состоянии.
- Эй, а где наш понятой? Гражданин, вы чего там забыли? Распишитесь вот здесь.
- Коробки есть?
- Что? - участковый наморщил лоб, обмусоливая ручку.
- Я говорю, коробки есть картонные? Блин, чего вылупились-то? - Илья скатился вниз по лестнице и снова дернул ручку ларька. - Девушка, у вас коробочек не найдется? И скотча? Да, и ножницы одолжите, сейчас верну.
Ошалелые соседи смотрели, как совершенно левый мужик упаковывает в коробки из-под цветов этих вонючек, пробивая ножницами дырки, чтоб не задохнулись. Упаковав всех восьмерых, он прошелся по углам, дабы никого не забыть.
- Вы… Вы что с ними делать собираетесь? - пискнула соседка.
Илья недружелюбно покосился на нее и бормотнул по-бандитски:
- Чебуречная у меня…
Была уже полночь, где-то во дворах громыхали китайские салюты, купленные в ближайшем супермаркете. У подъезда орали песни пьяные мужики, отмечавшие женский день.
Лена со вздохом поболтала почти пустой бутылкой из-под шампуня - вот так всегда, кончается в самый нужный момент. Руками блох выбирать - то еще удовольствие. На стиральной машинке расположились в ряд ушные капли, хлоргексидин, ватные тампоны, таблетки от глистов, ножницы. Она прищурилась, прикидывая в уме, на сколько частей делить таблетки, и тут зазвонил телефон, который она оставила на кухне.
- Да… И тебя с праздником. Илья спит уже. Да все нормально, муж у меня самый лучший. Знаешь, что он мне на 8 марта подарил? Восемь кошек. Вон, сидят тихонечко в уголке, воняют…
Волнение, это нормально. Уже лет 5 я пишу стихи. Не верю в судьбу, знаю, что есть некий алгоритм, по которому мы движемся. Выбрал работу, будешь работать, хочешь семью, будет тебе семья. Вот только сбои бывают, например: когда отец со своими сыновьями попадают под фуру, в которой фурист выбрал не тот алгоритм своей жизни, он должен был стать пианистом.
Сегодня мое первое выступление, никогда не читал стихов, больше, чем для двадцати человек на каком-нибудь квартирнике. Мне кажется сегодня будет немногим больше.
Такси приедет через пятнадцать минут. Знаете, как назло ударился об угол косяка, прямо мизинцем, адская боль. Он разбух и почернел, стал похож на перезрелую сливу. Вот он алгоритм в действии, может все это не мое, стихи, выступления. Я порылся в аптечке, нашел там парочку таблеток обезболивающего, запил глотком виски. Судя по дате изготовления на пачке таблеток, срок годности вышел пару лет назад, а к черту это все, таблетки есть таблетки. Нужно как-то зафиксировать палец. У меня осталось полтора часа до начала выступления. Боль стучит по всему телу, только мне могло так повезти, сломать палец перед собственным дебютом. Чувствую все пройдет не особенно гладко, проще сказать матом, но не буду. Там же, в аптечке, нашел пластырь и примотал мизинец к безымянному.
Я сел спереди, люблю любоваться в лобовое стекло, позволяет сосредоточиться. Прямо в притирку с радиатором пролетела стая воробьев.
Смерть-что же это, мы каждый день бродим с закрытыми глазами умудряемся обходить её? Я думаю -это не дядька скелет с косой. Это мы сами. Наши горячо любимые кофе и сигареты, коньяк по вечерам, наши безумные влюбленности. Мы и есть смерть, нам решать, когда мы должны уйти со сцены.
Таксист возможно уловил мое состояние меланхолии и задал вопрос «а вы боитесь смерти?» странный вопрос для таксиста, не так ли. Я опешил, мое мировоззрение тут же затрещало по швам, а вдруг я скажу «нет» и мы тут же влетим в очередную блондинку, уронившую телефон за рулем. Тогда мне не добраться до моего концерта и не увидеть всех этих людей, а я им очень задолжал.
- Она боится меня не меньше, а может и любит не больше чем я ее. - ответил я.
Мы приехали. Захватив записную книжку, я похромал внутрь. Организатор насалась из стороны в сторону, что-то бормотала, никто меня даже не замечал. Девушка с длинными волосами и накаченными губами схватила меня за руку и повела внутрь.
- Вам понравится Сэр, мы такого не ожидали, поэтому перенесли в другой зал, более подходящий.
Что-то должно случиться, я чувствую, облажаюсь я, и люди буду швыряться стульями в меня.
Я заглянул за занавес… там было человек семьсот не меньше, словно воробьи, сердце застучало, адреналин бахнул, кровь как будто превратилось в стекло. Третьесортный поэт и тут такое.
-Здравствуйте, сейчас я для вас немножко почитаю. Шум, свет, крики, а потом тишина. Это моя смерть, это и есть я. Однажды я не смогу выйти и все будет кончено.
- Мы прокляты жить. Ставить глупые цели и сразу о них забывать, когда какая-нибудь дамочка прикидывается твоей вселенской любовью. Понимаешь о чем я?
- Ты хочешь сказать, мы все полные идиоты?
- Точно, именно это я и хочу сказать. Нет, на самом деле есть парочка человек, кто не входит в этот кружок.
- И что нужно, чтобы не быть идиотом?
- Думаю… нужно каждый раз стегать себя ладонью по щеке, когда появилась мысль: - «А может бросить все, и жениться на ней» - немного подумав, ответил я.
- Получается, мы с тобой не круглые идиоты, мы же сидим сейчас в чертовом баре
- Частично, человек рождается с основной идеей продолжения рода, бывают сбои в конвейере и появляются люди из «ряда вон». Но ты, не знаешь, как изменить этот засыхающий мир?!
- Извини, я еще молодой, вполне умный, даже немного красавчик, придумаю.
- Твоя молодость не стоит и гроша. Таких, как мы, молодых красавцев, миллионы. Я говорю о чем-то феноменальном.
- И о чем?
- Не знаю мать твою. Ты что издеваешься? Если бы знал, мы бы тут не сидели. Хотя может и сидели. Но, я совершенно точно не подумал, что мы идиоты, - продолжил я, повысив тон.
- Ты прав, мне остается только согласиться.
- Сегодня мы выйдем отсюда другими людьми. Слышал о Чарльзе Буковски?
- Вроде писатель?
- И поэзией он тоже увлекался. Не любил я никогда рифмы, но один стих я прочту тебе на память.
- Господа, добрый вечер. Вижу веселье уже в полном разгаре. - поприветствовал нас пришедший Влад, а с ним и Макс.
- Еще чуть-чуть и вы бы опоздали. Прошу к столу.
Я был рад этому вечеру, неделя выдалась адски тяжелая. Это все недосып, он делает из человека полузомби, да еще сволочь. Да и загрустил, вспомнил её. Всегда есть какая-то она, которуюмы вспоминаем.
Все должно быть не так. Нужен поступок. Я почувствовал, как по моему позвоночнику побежал холод. Так бывает, когда не знаешь что делать дальше.
Любовь, да, я слышал о таком, испытал в полной мере. Это похоже на поход в магазин, когда хочешь свежих фруктов, а выходишь и понимаешь, в руках кусок прошлогодней протухшей колбасы. А может, я ошибаюсь.
В жизни важно сделать три вещи: напиться, подраться, полюбить и умереть, последнее это не обязательно, но врятли вы откажитесь.
Сейчас я вижу только один выход, надраться, как следует, а там как пойдет. В пять утра, мы шли по проспекту, напевая песни. Казалось, вечер подходит к своему логическому завершению и всем бы хорошо разойтись по домам. Но сказка не должна заканчиваться так быстро.
- Пойдем на крышу? - сказал Макс.
- Какую к черту крышу,
- Вот такую, ту крышу, смотри - он указал на высотку, - я знаю, там открыт проход.
5:30 утра.
Я встал на самый край и расправил руки в стороны. Глубокий вдох, я был где-то возле неба. В такие моменты, больше всего на свете тебе хочется сделать шаг. Но, увы, люди не летают. Люди даже мечтать, толком не научились. Только на краю пропасти понимаешь, сколько стоит твоя жизнь. Тогда до меня дошло, абсолютно нисколько. Если я сделаю шаг, высота поглотит мое тело, а бесконечность заберет душу. Меня врятли вспомнят через 50 лет. Я не знаю, есть ли там хоть что-то, но если есть, то это пара мониторов, где люди просматривают свою жизнь, им стыдно, всем. Я вот-вот достучусь до небес.
- Хочу прочесть вам стих, я никогда не проникался чем - то похожим, да бывает, что смотришь фильм, и тебя будто прошивает сотня пуль, и тебе это нравится. Это не то, это сильнее, - начал я.
- Ты увлекся поэзией? - задал вопрос Макс
- Нет, но послушай.
Я начал читать стих Чарльза Буковски «Бабочка». Последние строки:
«И не вырос ребенок, светилом не стал медицины,
И от СПИДа не смог он придумать простейшей вакцины,
И гуляет зараза, а люди застыли в бессилие,
От того, что когда-то помяли той бабочке крылья»
Воцарилась тишина, на миг остановился мир. Птицы остановились и уставились на нас, город умер, мы стали его сердцем, остановившимся сердцем. На глазах появились первые слезы. Так тихо, будто этого вечера не было, тяжелые дыхания и робость, ни слова, ни одного слова не прозвучало.
Павлик был бомж, причём, классический.
Квартиры у него не было, работы не было,
социального статуса никакого, здоровья тоже,
а о страховке я тихо промолчу.
Пушкин был ему гораздо ближе, чем Кафка,
хотя ранний Байрон сиднем сидел в его душе,
бесконечно расстравливая его обнажённую до корней волос душу.
Ф.М, Достоевский давно был не в фаворе благодаря крайней угрюмости
изложения и искажения нормальных человеческих чувств, чего Павел
сторонился, как мог - за что и был наказан.
Жизнь не терпит компромиссов и благодушия, а также
слабохарактерности и лирического слюноотделения.
На чердаке окраинной высотки было тихо и привольно.
Павлик неплохо и с любовью засервировал стол, где было всё:
и чекушечка, и килечка, и колбаска с огурчиками, и запивачка.
Зойка запаздывала, хотя обещалась, как штык.
Он давно в неё влюбился, прощая ей и не в тему макияж,
и не актуальный прикид, и увлечение имажинистами…
Его разбудили голуби, это величайшее порождение
наглости и крайнего неконтролируемого апломба и жлобства.
8 Марта входило праздником любви в чердачные окна,
олицетворяя равновесие жизни и шаткость небытия.
«Не жалею, не зову, не плачу» успел подумать Павлик…
Первым сообщил в полицию дворник, обнаружив тело на асфальте.
Слава Богу, что Зойка этого не увидела - социальный статус отнюдь
не исключает любви и страдания.
А вы говорите, бомж…
Мы не любили друг друга…
Однажды я поняла, что самая лучшая любовь - та, которой нет. Когда ты уходил, я не плакала, не рвала на своей груди платье и не пыталась тебя удержать. Я мирно засыпала, свернувшись калачиком и подложив ладошки под голову.
Когда ты долго не появлялся, я не металась по комнате, не прислушивалась к шагам и не бросалась к телефонной трубке. Я просто про тебя забывала. Я тебя совсем не любила.
Ты приходил неожиданно, часто невпопад. Своим ключом открывая дверь и бросая шинель прямо в прихожей. Я не повисала у тебя на шее, не танцевала от счастья и не забрасывала тебя вопросами. Я тебя не любила.
- Ты меня ждала? - спрашивал с порога ты, взъерошивая свои непослушные седеющие волосы.
Я упрямо мотала головой. Я тебя совсем не ждала. Я ведь тебя не любила.
Ты протягивал мне огромную ракушку. Я прикладывала ее к уху и слышала, как где-то далеко шумит океан. И думала: «Какой он - океан? Когда-нибудь я обязательно туда поеду. Но не с тобой. А с тем, кого полюблю».
- Я достал ее тебе со дна океана, - гордо говорил ты.
- А что в океане только одна ракушка? - пожимала плечами я.
- Нет, там их миллионы. Но не мог же я тебе привезти весь океан.
А я думала: «Почему бы и нет? Тот, кого я полюблю, мне обязательно подарит весь океан».
А потом ты рассказывал о бушующих штормах, о таинственных морских чудовищах, о военных подвигах и своих боевых товарищах. И никогда не говорил о любви. Ты меня совсем не любил.
Я клала голову на твои колени, глядела в твое мужественное скуластое лицо, сжимала твои сильные жилистые руки и думала: «Ну, почему я тебя так не люблю?»
Ты рассеянно гладил мои волосы, едва прикасался обветренными губами к моим губам, прислушивался к моему горячему дыханию и думал: «Ну, почему я так тебя не люблю?»
В который раз мы так и не сказали друг другу ни слова. В который раз мы не поцеловались на пороге. И в который раз было брошено единственное: «Пока».
Мы так не любили друг друга.
Вскоре я повстречала другого. Он не был капитаном. Он не носил шинель, насквозь пропахшую соленым ветром и горячим песком. Он не рассказывал о морских приключениях и далеких странах. Он был твоей полной противоположностью. И я его полюбила. Он никогда не опаздывал, приходил ровно в семь, тщательно вытирал лаковые ботинки в прихожей и аккуратно расправлял белый плащ на вешалке.
- Я так тебя люблю, - говорил он с порога, чеканя каждое слово.
И нежно целовал меня в щеку. А потом еще десятки, сотни разных, приятно звучащих фраз о любви и наших планах на будущее. Я вглядывалась в его тонкие черты лица, рассматривала длинные музыкальные пальцы, бережно сжимающие бархатную коробочку с бриллиантовыми сережками. И думала, как сильно я его люблю.
Он никогда не уходил в море. И его не нужно было ждать, потому что он всегда приходил вовремя. У него был белый просторный автомобиль. И не было корабля. Меня это вполне устраивало.
Он никогда не дарил мне ракушек и ничего не рассказывал о дальних морях. Он просто показал мне океан.
Я сидела на теплом, мягком песке, изнеженная, избалованная любовью и наблюдала за уходящими в даль кораблями. На одном из которых, возможно, был и ты. Ты ведь работал в океане и думал, что он принадлежит тебе. А мой новый друг мог запросто подарить мне океан. И я думала, как замечательно, как здорово, что я тебя не люблю. А люблю совсем другого.
Ты позвонил, как всегда, внезапно. И, как всегда, я совсем не ждала твоего звонка. Ты взахлеб, долго и весело вновь говорил о своем замечательном корабле, о своей дружной и отважной команде. И ни слова о любви. Ты меня совсем не любил.
- Если бы ты только знала! Как красив океан! - шумно выдохнул ты. - Если бы ты только могла знать! Когда-нибудь я тебя с ним обязательно познакомлю. Ты ему непременно понравишься. Да и он тебе тоже.
Ты говорил так, словно океан по-прежнему принадлежал тебе. Ты не мог знать, что океан мне уже подарили.
- Я уже знакома с этим океаном. И не такой уж он красивый. Скорее опасный и чуточку злой. Но я ему, безусловно, понравилась. Хотя нас познакомил не ты, а совсем другой человек.
- Этот другой человек, наверно не носит шинель, не дарит ракушек и не совершает ни подвигов, ни ошибок. И у него, конечно, нет корабля.
- У него есть автомобиль. Мой друг прочно стоит на земле. На земле нет качки. И на земле не тонут. А еще он много говорит о любви. Потому что любит.
- Я за тебя очень рад. К тому же нам нечего печалиться. Мы ведь так не любили друг друга. И все же… Я хотел бы подарить тебе редкую ракушку. В ней не только шумит океан. В ней еще много-много земли. Океан всегда заканчивается землей. Они, пожалуй, равны. В этой ракушке слышен шорох листвы, звон капели, плачь дождя, стон ветра и щебетанье птиц. А еще в ней спрятана чья-то любовь. Но, конечно, не наша.
Ты говорил торопливо, немного запинаясь. Словно стыдился этих красивых, так не похожих на тебя слов.
- Конечно, не наша, - согласилась я. - Ведь у нас с тобой не было общей любви.
- Ну, пока. Я ненадолго ухожу в море. А потом мы с тобой встретимся. Тоже ненадолго. И в последний раз. Ведь я тебя совсем не люблю.
Я тут же забыла про наш разговор. Я тебя не ждала. Я тебя совсем не любила. Я любила другого. Того, в белом плаще, лаковых ботинках, не совершающего ошибок и подвигов. Методично засыпающего меня блестящими бриллиантами и не менее блестящими словами о любви…
Ты не вернулся ни через неделю, ни через месяц. Как-то по радио сообщили, что ты погиб.
Я не билась головой об стену, не кричала от боли и не каменела от горя. Я просто ушла за тобой. Мне не терпелось объяснить тебе, что когда нет любви - это тоже любовь. И неизвестно - какая из них сильнее…
А на дне океана так и осталась лежать редкая ракушка, в которой спряталась чья-то любовь. Наверное, наша. Только ее уже никому не достать.
Когда мы были маленькие мы верили, что чудеса живут везде и нам не нужны были доказательства, чтобы убедиться в этом. В детстве все казалось нам чудом трава, цветы, сияющее солнце,
став взрослыми, мы утратили способность видеть чудеса и верить в них, наши умы стали меркантильными и циничными, а сердца закрытыми и холодными.
Разве чудеса существуют? спросите вы, да представьте существуют! просто вы дорогие мои друзья выросли и забыли о том, что сама жизнь и само наше появление на свет, это уже чудо.
Опыт который вы получили, задавил вашего внутреннего ребенка и травмировал вашу душу, вам было больно, вам было страшно и я вас прекрасно понимаю
теперь скажите куда пойдет маленький ребенок которого обидели, правильно к маме на ручки вот также и взрослый человек, когда ему сделали больно нуждается в ласки и поддержки, ничего не изменилось изменился только возраст.
Если человек вырос это не значит, что он превратился в киборга, который ничего не чувствует, ни боли, ни страха, ни унижения. Но мы порой считаем себя слишком взрослыми, сильными, самостоятельными, чтобы признать что, у нас тоже есть свои слабости и из-за этого предпочитаем оставаться один на один, со своими щемящими душу травмами и проблемами.
Вспомните дорогие читатели, что вы чувствовали в тот момент, когда перестали верить в чудеса не помните, а я скажу вам. мир был для вас уже не таким красочным каким казался раньше, он превратился в какую то детскую страшилку, которая воплотилась в реальность.
Вам уже не хотелось разговаривать мысленно с каждой травинкой и с каждым цветком, как в детстве чуда нет!!! мир грязный!!! восклицали вы, вы плакали, страдали, кричали, терзали себя муками, задавали себе вопрос за что? и как почему так случилось? прятали от близких свою боль, боясь их расстроить и уже не приходили к ним в слезах, просясь на руки.
Я докажу вам, что чудеса существуют надо только открыть в себе внутреннего ребенка, который покажет вам дорогу к чудесному, я покажу вам одно упражнение, я придумала его сама оно поможет вернуть вам веру в чудо.
Встаньте прямо, закройте глаза, вдохните глубоко, выдохните и произнесите такие слова.
Я открываю свое сердце чуду,
Я открываю свою душу чуду,
Я впускаю чудо в свою жизнь.
Попробуйте это упражнение и уже через три дня результат не заставит себя долго ждать, мир снова наполнится яркими красками, дышать станет легче и душа расцветет как роза, и раскроется навстречу новой волшебной жизни. Вы можете воспринимать написанное мной как красивую сказку, я не обижусь, а можете воспользоваться моими советами решать вам.
А вы знали, что знаменитая картина «Опять двойка» - это вторая часть художественной трилогии?
Первая часть - «Прибыл на каникулы». Явно обеспеченная семья, зимние каникулы, радостный ученик-отличник.
Вторая часть - «Опять двойка». Небогатая семья с рабочей окраины, разгар учебного года, понурый обалдуй, опять схвативший двойку. В левом верхнем углу видна картина «Прибыл на каникулы».
Третья часть - «Переэкзаменовка». Сельский дом, лето, все гуляют, один злостный неуч, проваливший годовой экзамен, вынужден сидеть в четырёх стенах и зубрить. В левом верхнем углу видна картина «Опять двойка»