Чем нужнее дело, тем дольше оно решается.
Бездарность страшна тем, что вознесенная не по заслугам высоко, она берет в опору себе хитрость, коварство, низость. Об руку с ними идут обман и мздоимство.
ЛИСТИК. СУДЬБА ДРАКОНА
Глава девятая… Немного из прошлого
КАК СТАНОВЯТСЯ СВЯТЫМИ ИЛИ ПРОЩАНИЕ С ЦИРКОМ
часть двадцатая
Архипастырь прочитал донесение монаха, попытавшегося вместе с отрядом солдат проследить за Листиком и Карэхитой.
Распоряжение о преследовании отдавал не архипастырь, а исполняющий обязанности старшего пастыря Тарахены, он стоял тут же. К нему и обратился архипастырь, брезгливо подняв рапорт старшего группы преследования двумя пальцами:
- Что вы хотели выяснить, отдавая такой приказ? Неужели вы думали, что ваши дуболомы смогут задержать тех, кто вышел из очистительного пламени?
- Я… Хотел выяснить… Это же…
Заикаясь, промямлил исполняющий обязанности. Архипастырь, укоризненно покачав головой, нравоучительно произнёс:
- Друг мой, ваши соглядатаи заблудились в оливковой роще, состоящей из трёх деревьев. Ведь так? Днём там даже от солнца нельзя укрыться, а ваш монах пишет, что он чуть ли не в джунгли попал!
Исполняющий обязанности побледнел - обращение архипастыря к собеседнику - «друг мой» говорило о том, что высший церковный иерарх очень тем недоволен.
А недовольство могло выразиться и в приказе удавить нерадивого. Архипастырь повернулся к одному из своих:
- Вы выяснили, кто была эта женщина, убившая дона Итарано? И почему она это сделала?
- Да, ваше святейшество.
Поклонился секретарь.
- Циркачка Батар, на самом деле её имя Беатрис Хайде, одна из лучших убийц ночной гильдии. Судя по всему, это был заказ. Только вот кто заказал дона Итарано уже не узнать, как вы видели, она была убита.
- Одна из лучших, и так подставиться.
Покачал головой архипастырь, секретарь почтительно возразил:
- Она имела все шансы уйти в создавшейся суматохе, но почему-то этого не сделала. Она дала возможность уйти тем циркачам, которых использовала как прикрытие, чтоб подобраться к своей цели. Почему она это сделала, жертвуя собой, непонятно.
- Вот это и надо было выяснять, у вас на глазах убивают губернатора, а вы направляете людей на поиски неизвестно кого. У меня сложилось мнение, что вы сделали это преднамеренно!
Голосом, от которого бежали мурашки по спине, произнёс архипастырь, обращаясь к исполняющему обязанности местного старшего пастыря, тот похолодел, ожидая неминуемой расправы.
Но на счастье провинившегося внимание архипастыря отвлёк вошедший ещё один секретарь:
- Ваше святейшество! Банкир Рамилито настоятельно просит аудиенции. Говорит -- по очень неотложному делу.
Архипастырь скривился и махнул рукой, отпуская исполняющего обязанности старшего пастыря Тарахены.
Ожидая банкира, его святейшество перебирал четки, думая, что же надо Рамилито. Вроде срок выплаты процентов по займу ещё не подошёл.
А занял архипастырь немало, всё-таки интриги и личные проекты требовали денег, а бесконтрольно распоряжаться церковной казной даже архипастырь не мог.
Если бы его уличили в трате церковных денег без одобрения высшего синода, то те заговоры, что плелись недовольными церковниками, показались бы детской игрой.
Церковная казна -- это самое святое!
Конечно, архипастырю выделялись деньги на содержание свиты, текущие расходы и другие нужды, но этого было слишком мало!
А те несколько проектов, что задумал архипастырь, требовали вложений и не малых. Потом они окупятся и даже начнут приносить доход, но это потом.
А сейчас приходилось расплачиваться с жадными банкирами, расплачиваться с процентам и весьма значительными или брать новые займы.
Скорее всего, Рамилито будет настаивать на погашении долга, только почему он потащился за архипастырем в Тарахену, а не предъявил счёт в Арэмии?
- Ваше святейшество!
Поклонился вошедший банкир.
- Прошу помощи!
- Какая же помощь тебе требуется, сын мой?
Поднял брови архипастырь -- это что-то новое, так просить погашения кредита.
- Я прибыл в Тарахену с инспекционной поездкой, и мне доложили, что вчера ночью, вернее поздним вечером, в хранилище нашего банка появился демон! Теперь туда боятся заходить не только служащие, но и охранники!
Архипастырь не подал вида, что удивился, хотя внутренне усмехнулся -- похоже, что и сам Рамилито боится туда заходить.
А для банкира невозможность зайти в хранилище своего банка -- самое худшее, что только он может представить.
Мало того, может демон что-то оттуда взял? Эта тревожная мысль была просто написана на лице банкира.
Продолжая сохранять спокойный вид, но продолжая внутренне усмехаться, архипастырь наставительно сказал:
- Враг Единого чует нашу слабость и посылает своих слуг, дабы ввести нас в искушение…
- Какое искушение?! Искушение -- когда что-то предлагают! А тут…
Не выдержал банкир.
- Не перебивай, сын мой! Это может быть и наказание!
Наставительно произнёс архипастырь, он мог ещё добавить -- наказание за непомерно большие проценты, но сказал другое:
- Наказание за один из смертных грехов! Жадность!
- Но что же мне делать?
Плачущим голосом спросил банкир, архипастырь милостиво кивнул:
- Завтра, вернее сегодня днём я лично освящу твоё хранилище и банк, будь к этому готов!
Банкир, несмотря на испуг, скривился -- обряд, проводимый лично архипастырем, будет стоить недёшево. А архипастырь, продолжая внутренне усмехаться, спросил:
- Кто видел демона?
- Охранники.
- Они могут его описать?
Продолжил архипастырь, скорее всего описания демона охранниками будут отличаться друг от друга.
Возможно, нерадивые стражи выпили слишком много араки, а быть может, и что-то курили, но скорее всего, демон почудился только одному, и он убедил в своём видении остальных, при этом каждый из них видел что-то своё.
Банкир протянул несколько коряво исписанных листов:
- Вот, тут всё записано, извините, но я заставил охранников самих писать. Сами понимаете, если слухи о том, что произошло, разойдутся, то это ударит по репутации банка…
Рамилито ещё что-то говорил, но архипастырь его не слушал, он впился глазами в записи.
Различия в показаниях хоть и были, но незначительные, описывался демон с крыльями, стоящий на задних лапах и покрытый золотистой чешуёй, хотя чешуя могла быть и другого цвета, просто отблески факелов делали её такой.
Но архипастырь был уверен, что именно золотистая, такая, как он один раз видел. Тогда это были, как сказала Листик, её мама и она сама.
Но мама гораздо больше, значит это Листик! Это её архипастырь видел на центральной 3площади! Она вернулась! Протянув листы бумаги банкиру, высший церковный иерарх проговорил:
- Сын мой, я сам займусь этим делом. Посещений демона больше не будет, но только в том случае, если ты не будешь дальше грешить!
Банкир понял намёк и горячо заверил архипастыря, что будет вести очень праведный образ жизни и как начало этого снижает проценты по известному им обоим займу с шестнадцати до восьми.
После того как банкир ушёл, архипастырь вызвал секретаря и отдал несколько распоряжений, епархию Тарахены надо было избавить от остатков влияния пастыря Аргимаро, да и исполняющего обязанности надо было другого поставить.
Закончил разбираться с делами архипастырь довольно поздно, хоть уже и близился рассвет, он не стал ложиться спать. Он сел в кресло напротив большой балконной двери, достал маленькую крылатую фигурку и стал ждать.
Так он просидел почти час, рассматривая статуэтку дракона, знакомую до последней царапины.
Крылатый силуэт заслонил гаснущие звёзды - на балконе стоял, расправив крылья, зверь, чью статуэтку держал архипастырь. Он даже испугаться не успел, зверь шагнул вперёд, и в комнату вошла рыжая девочка.
При свете свечей эта рыжина особенно была заметна.
- Листарио.
Произнёс архипастырь.
- Листик.
Поправила девочка.
- Ваш визит имеет какую-то цель?
просил архипастырь, если раньше он обращался к этой девочке на «ты», то сейчас счёл правильным употребить более уважительную форму.
- Ага!
Кивнула Листик.
- Я хотела бы вас попросить, не преследовать цирк Жозе. И верните ему, пожалуйста, фургоны и реквизит, что он оставил здесь. Жозе не виноват, что я к ним присоединилась. И Карэхита не ведьма, как этот ваш решил!
Архипастырь в знак согласия склонил голову, он хоть и разговаривал с ребёнком, но понимал, что это существо обладает возможностями гораздо выше человеческих, но с другой стороны…
- Листик, утолите моё любопытство, зачем вам понадобилось брать деньги в банке почтенного Рамилито?
- Он совсем не почтенный, а скорее наоборот!
Гневно ответила Листик и рассказала о том, как поступил банкир с Жозе.
Архипастырь внимательно слушал, кивал, и когда Листик замолчала, вздохнул и скорбно произнёс:
- Вы совершенно правы! Этот Рамилито жулик и мошенник! Он и меня также обманул! Но гораздо на большую сумму чем бедного хозяина цирка, но в отличие от почтенного… Как вы сказали? Жозе? За меня совершенно некому заступиться!
- А много он вам должен?
Листик подошла к изображавшему вселенскую скорбь архипастырю и погладила его по руке.
- Двадцать таких мешочков, как вы отдали…
Закончить архипастырь не успел, Листик сказала своё «ага», и с балкона, в небо ушла большая тень.
Архипастырь усмехнулся и приготовился ждать, но к его удивлению на балкон почти сразу же опустилось крылатое существо, державшее в охапке банковские упаковочные сумки.
Дракон, пригнувшись, шагнул в комнату, теперь архипастырь его хорошо разглядел. Этот зверь, или совсем не зверь, был действительно красив!
Сделав два шага, дракон вывалил всё, что нёс, на пол, и не успел последний мешок, падая звякнуть, как на этой куче сверху сидела рыжая девочка. Она сообщила:
- Вот, сколько смогла унести! Я не считала, а то начала бы звенеть, их перекладывая.
Девочка спихнула на пол мешок, лежавший на самом верху кучи, и он, падая, издал глухой звякающий звук. Листик, склонив голову набок, удовлетворённо кивнула:
- Звенит! И сразу же эти прибежали бы, ну которые кричат. Они бы мне ничего не сделали, но зачем их беспокоить?
- Разумное решение.
Кивнул архипастырь
- Только вот нехорошо получится, по этим мешкам могут определить, куда делось золото и…
- Ага!
Листик стала разрывать мешки появившимися у неё большими когтями и высыпать золото прямо на пол. Если это действие, вернее то, как оно осуществлялось, удивило архипастыря, то он никак этого не показал. Когда Листик опорожнила все кожаные мешки, архипастырь, указав на них, задумчиво заметил:
- Их надо уничтожить, лучше всего сжечь, только вот…
Сомнения архипастыря были понятны, банковские мешки-сумки были сделаны из грубой толстой кожи, да ещё и металлическими деталями - заклёпки, замки.
- Ага!
Кивнула Листик и побросала разорванные мешки в большой камин, то, что произошло дальше, изумило архипастыря больше, чем всё произошедшее до этого.
С рук девочки сорвалось пламя и в несколько мгновений полностью сожгло банковские упаковки.
- Э-э-э…
Замялся архипастырь, Листик улыбнулась:
- Хотите спросить, как было там на площади? Очень трудно сжечь того, кто сам огонь. А мой огонь.
Девочка кивнула на пустой камин, там всё, в том числе и дрова, сгорело так, что даже пепла не осталось.
- Очень близок к первозданному, так даже дракланы не могут! Тайша так говорит. Моя мама так умела…
Листик всхлипнула, а архипастырь вспомнил рыжую девушку, к которой с криком «мама» прошлый раз бросилась Листик. Судя по реакции девочки, с её мамой что-то произошло, церковный иерарх осторожно спросил:
- А что с вашей матушкой?
- Она погибла.
Голос девочки дрогнул и глаза наполнились слезами, глядя на это такое человеческое проявление чувств, архипастырю на мгновение стало стыдно, за то, что он провернул с помощью этого ещё в сущности ребёнка.
Он подошёл к девочке и стал её утешать:
- Не плачь, девочка. Не к лицу такому могучему и сильному дракону.
Вспомнил название архипастырь.
- Плакать…
Листик подняла на архипастыря глаза, а тот продолжил:
- … да, я знаю кто ты, о твоём племени есть упоминания в старых трактатах, это позже эти книги объявили еретическими и все уничтожили, но в закрытом хранилище церкви экземпляры остались.
Я знаю, что наш мир не единственный, но другим об этом рассказывать не стоит. Та девушка, что хотели сжечь на площади, она тоже?..
- Не-а, она здешняя. Она моя подруга, а своих друзей я в обиду не дам!
- Понимаешь, Листик, после того что случилось, её объявили святой - прошедшей священный очистительный огонь, да и тебя тоже.
Но ты уйдёшь, а она останется здесь, а святой, что вовремя не вознёсся на небо, церкви не нужен, не выгоден.
Во-первых - он отвлекает внимание верующих…
Во вторых - он может иметь, и скорее всего будет иметь, мнение отличное…
- Ага.
Кивнула Листик.
- Вы хотите, чтоб я забрала Карэхиту с собой? А остальные? Ведь вы же обещали!
Архипастырь улыбнулся и позвонил в колокольчик. Если вошедший секретарь и удивился, увидев огромную гору золотых монет и голую девочку, на них сидящую, то не подал виду, словно подобные явления в покоях, отведенных архипастырю, в пять часов утра, дело самое обычное.
- Выпишите охранную грамоту…
Начал архипастырь и посмотрел на девочку, та кивнула:
- Жозе Леринья и его цирку.
- Да, Жозе Леринья и его цирку, за моей подписью, я подпишу, и распорядитесь это всё упаковать и приготовить к перевозке.
Архипастырь кивнул на груду золота.
Пока готовился нужный документ, Листик, по просьбе архипастыря нарисовала портрет Карэхиты.
Надо же сделать иконы с изображением новой святой, а девушку многие видели и хоть какое-то сходство, должно быть.
Листик нарисовала ещё один рисунок - архипастырь благословляет её саму и Карэхиту.
Хоть Листик рисовала очень быстро и картины были исполнены в виде наброска, архипастырь остался очень доволен.
Нарисовать большую и красочную картину будет кому, главное, иметь откуда срисовывать - сказал он.
Когда охранная грамота была сделана и подписана, архипастырь отдал её Листику, та, встав на цыпочки, поцеловала его в щёку.
А то, что произошло дальше, так удивило секретаря, что он не смог скрыть своего изумления: девочка вышла на балкон и прыгнула вниз!
- Посмотрите.
Усмехнувшись, разрешил архипастырь секретарю, тот выбежал на широкую террасу и посмотрел вниз, при свете разгорающегося дня то, что осталось от этой девочки, уже было бы хорошо видно.
Но каменная мостовая внизу была чиста! Листик, падая, сменила ипостась и «прыгнула».
Секретарь растерянно взглянул на архипастыря, тот сделал благословляющий жест. Секретарь, сложив руки в молитвенном жесте, с благоговением смотрел на своего начальника и господина.
- Нам надо расходиться и как можно быстрее! Спрятаться! Затаиться! Неужели вы думаете, то, что сделала Батар, нам простят? Да и то, что она помогла нам бежать - тоже буде поставлено нам в вину!
Горячился Урторио, показав на раскрытый мешок с деньгами, он продолжил:
- А это? Неужели вы думаете, что в банковском доме Рамилито Листику это вот так просто преподнесли?
- А с чего ты решил, что это деньги из банка Рамилито?
Вопросительно прогудел Торунаро.
- Видите эти знаки-клейма?
Усмехнулся клоун.
- Да и именно в этот банк Жозе положил деньги, а они не вернули, вот Листик и восстановила справедливость!
- Но как это ей удалось?
Спросил кто-то из цирковых.
- У неё и спросите! Когда вернётся!
Отмахнулся Урторио и потом попросил Жозе:
- Повтори, что ты видел у ручья!
Жозе ещё раз рассказал о исчезновениях и появлениях Листика. А Урторио повернулся к прижимавшейся к Смоль Карэхите:
- А теперь ты повтори, как посреди костра Листик срезала с тебя верёвки! Чем она срезала?
- Когтями.
Раздалось за спинами собравшихся цирковых, улыбающаяся рыжая девочка продемонстрировала свои немаленькие такие когти.
- Вот этими когтями!
- Листик, ты вообще - человек?
Спросил Урторио.
- Не-а!
Радостно сообщила девочка.
- Демон!
Выдохнул кто-то.
- Не-а!
Снова произнесла девочка и, пройдя сквозь расступающихся цирковых, подала Жозе лист бумаги.
-Вот держи. Это охранная грамота, фургоны и остальное, что осталось в Тарахене, вам вернут…
- О Единый!
Воскликнул Жозе.
- Охранная грамота и разрешение давать цирковые представления, подписанное самим архипастырем! И печать его канцелярии! Листик, как тебе это удалось?!
- Я к нему зашла и попросила, мы с ним давние знакомые…
- О святая Алемия!
Выдохнула матушка Мижан.
- Его святейшество продал душу…
- Ничего он никому не продавал!
Возразила Листик.
- Я его попросила, и он мне дал такую грамоту! Вот только он сказал, что Карэхита должна исчезнуть, или как святая вознестись на небо!
- Карэхита святая?
Удивлённо переспросил Журо, Листик кивнула:
- Да, она прошла сквозь очистительное святое пламя, и теперь её причислили к лику святых, я даже нарисовала архипастырю её портрет, чтоб было с чего иконы делать.
- Девочка.
Обратился к Карэхите Урторио.
- Ты сейчас в большой опасности! Церкви не нужны живые святые, церковники помогут тебе вознестись на небо!
- Что же мне теперь делать?
Заплакала Карэхита.
- У меня никого нет, только вы! Куда же мне теперь…
Листик обняла плачущую девушку и стала утешать:
- Не плачь, я уйду отсюда и тебя с собой заберу!
- Куда?
С сарказмом спросил Урторио.
- Церковь достанет везде, если они решили, что святая Карэхита должна вознестись на небо…
- На небо у меня не получится.
Улыбнулась Листик.
- А в другой мир - запросто! Есть одно место, куда можно сбежать, там мы были с мамой. Так сбежать, что никакая ваша церковь не найдёт!
- Ты хочешь сказать - в мир иной, в лучший? Так чем твоё предложение отличается от предложения отправить на небо?
Не сдавался Урторио, остальные тоже с недоумением смотрели на рыжую девочку, та, стараясь быть как можно более убедительной, стала объяснять:
- Миров много, везде живут люди, а некоторых не только люди: гномы, эльфы, орки. Есть и демоны, но я туда Карэхиту не поведу!
- Эльфы и гномы бывают только в сказках!
Безапелляционно заявил Жозе.
- Ага.
Кивнула Листик.
- Но откуда-то они в этих сказках появились? Вот и увидишь, что это за сказка!
Последние слова Листика были обращены к плачущей черноволосой девушке. Урторио задумчиво кивнул и спросил у Листика:
- А меня ты не смогла бы прихватить в эту сказку?
Видя недоумение остальных, он пояснил:
- Я знал, кто такая Батар.
- Знал и при этом предложил её к нам принять?
Возмущённо произнёс Жозе.
- Она меня попросила, а я не мог отказать своему товарищу по гильдии. Я ведь не всегда был клоуном, чтоб спрятаться - это очень хорошая маска.
- Ты из ночной гильдии
Обличающе произнёс Журо, Жозе только кивнул. А Урторио развёл руками:
- Не буду этого отрицать, когда-то я был вором, но решил…
Вернее, мне пришлось спрятаться. Да что говорить, разве я в чём-то перед вами провинился? А то, что привёл Батар…
Она пожертвовала жизнью, чтоб вы смогли уйти! Там на площади вам бы тоже не поздоровилось…
- Ага
Прервала спор Листик
Собирайтесь. Урторио, я тебя тоже возьму.
- Ага
Улыбнулся бывший вор и уже бывший клоун и показал на банковскую упаковку.
- Мы положим все, что возьмём, в эту сумку. Хорошая добротная вещь, не пропадать же ей, всё равно пришлось бы закопать, сжечь бы долго было. Это улика, а от улик надо избавляться!
- У меня нет вещей, они все в нашей повозке, в Тарахене
Шмыгнула носом Карэхита.
- Ничего, Урторио тебе новые украдёт в новом мире!
Засмеялся Торунаро.
- А и украду!
Засмеялся в ответ Урторио.
- Для друга…
- И своровать не жалко!
Уже захохотал силач. Жозе взял из мешка две пригоршни монет и дал уже бывшему клоуну своего цирка:
- Вот возьми! И давайте прощаться!. ,
Прощание хоть было недолгим, но бурным. Помятые в объятиях и обцелованные Листик, Карэхита и Урторио отошли в сторону.
Остальные с интересом на них смотрели, гадая, что же собирается предпринять девочка. Листик спросила у Карэхиты:
- Ты же меня не боишься? Полетишь на мне верхом.
И повернувшись к Урторио, сказала:
- А тебя я понесу в лапах!
Тот с сомнением посмотрел на маленькие ручки девочки и уже было собирался сказать что-то в своём стиле, как Листик словно размылась, стремительно увеличиваясь в размерах.
Перед поражёнными людьми стоял невиданный изумрудно-золотистый зверь, почти в три человеческих роста.
Усмехнувшись своей зубастой пастью, зверь хрипловатым, так всех удивляющим голосом Листика произнёс:
- Вы говорили сказки? Вот смотрите! Я дракон! Существо из сказок! Можете полюбоваться!
- Ой! Какая ты красивая!
В один голос выдохнули Смоль и Карэхита, остальные стояли молча, не зная, что предпринять - восторгаться или испугаться.
Первым опомнился Урторио:
- Гм, Листик, ты меня этими коготками держать будешь? Не поцарапаешь? Боюсь, если ты это сделаешь, от меня ничего не останется!
- Не-а, я аккуратно. Ладно, Карэхита, садись. Полетели!
Артисты цирка Жозе смотрели, как дракон легко поднялся и, сделав несколько взмахов крыльев, исчез.
- Теперь я знаю, как Листик появилась там на дороге и почему была в таком виде. Знаю, почему испугались наши животные, они видели не девочку, а этого зверя!
Теперь понятно, как Листик добыла золото и почему архипастырь удовлетворил её просьбу.
Произнёс Жозе, оглядев своих притихших товарищей, добавил:
- Но лучше нам забыть об этом и то, что мы видели, тоже забыть! Ни Листика, ни Карэхиту мы после Тарахены не видели. И Урторио там же от нас ушёл.
Когда было нам 7 лет поехал Данил со мной на работу. В обеденный перерыв сидит в общей компании, давится супом, так как всегда с поглощением пищи проблемы, а вокруг столько интересного, что время тратить на еду не охота совсем. На мои замечания реагирует вяло. То есть практически никак. Наконец не выдерживаю и ухожу из-за стола. С внушением доесть хотя бы мясо. Ребенок остается в компании нескольких обедающих. Дальше мне рассказывали они, как, глядя на потуги бедного мальчика съесть кусок курицы, кто-то сердобольный предложил: - Ты мясо отдай собаке, а папе скажем, что съел. В ответ ребенок пристально смотрит на говорящего, словно прикидывает, стоит ли доверять такие секреты первому встречному. А Добрая Душа не унимается: - Да папа не узнает, его же здесь нет. И тут мой сын выдал великую семейную тайну: - Папа везде! Говорят, мясо таки доел.
Это было пять лет тому назад. Муж уехал в командировку. Детей тогда еще не было, решила оттянуться: развела уборку генеральную. Уборка подходила к завершению, надвигался томный вечер, возникло желание отблагодарить себя за ратный труд и вылизанный дом, решила метнуться в соседний ларек, закупить вкусняшек и забацать ужин с вином. На домашний затрапез накинула шубейку и побежала… Поднимаюсь на этаж, хлопаю по карманам: а ключи-то видать где-то обронила, только телефон да кошелек. Так прошел весь вечер на площадке: звонила мужу, паравоз приезжал только ближе к трем ночи, соседка зазывала не единожды к себе на чай, но мне было как-то впадлу обнаружить под норкой уделанные за день футболку и а-ля «треники». Муж из паравоза вызвонил бравых парней из МЧС. К моменту их прихода я тусила на ступеньках уже четвертый час, дело клонилось к полуночи, я подъедала содержимое авосек… Пришел бравый парень, дернул ручку - дверь открылась… Оказывается я ключи не обронила, я тупо их не взяла, обнюханная бытовой химией. А дверь тупо не защелкнулась…
ЗАПИСКИ ВЕРЛИОКИ 2
7 сентября.
Сегодня заехали в домик.
Первым, по традиции, в дом вошел Баюн.
Сначала возмущался, что нет лотка, а потом вспомнил, что он все-таки древнерусский кот и пошел искать лопухи и супостатов заодно.
8 сентября.
Нанял монголов, чтобы они установили новые окна.
Только отвернулся, а они вместо окон случайно установили иго.
Вот теперь не знаю - платить или нет.
Привыкнут еще…
9 сентября.
Играли с Баюном в молчанку.
Сошлись на том, что надо бы придумать еще каких-нибудь игр.
10 сентября.
Весь день спорили с Баюном, что такое осень?
Я предположил, что просто время года, а он говорит, что плачущее небо под ногами.
По-моему, слишком пафосно…
Сижу на крыльце, смотрю, как в лужах разлетаются птицы с облаками…
11 сентября.
Приходили монголы за деньгами.
Баюн отправил их обратно и сказал, что сами придем, когда деньги будут.
Они сказали, что подождут в сарае. Баюн говорит, что их надо немного осадить.
А как их осаживать? У нас даже катапульты нет.
12 сентября.
Идолище ночью нагадило под дверью в виде дома-2.
Я не знаю, как он выглядит, но Баюн говорит, что именно так он и выглядит.
13 сентября.
Емеля жаловался, что у него отобрали права за то, что оставил печь на проезжей части.
Пока выдали крепостные.
Ушел договариваться через щуку, чтоб вернули.
14 сентября.
Сказал Баюну, что надо поменять крышу.
Тот ответил, что Илья его вполне устраивает.
Не понял логики, но согласился. Илья, действительно, устраивает. Только крыша все равно протекает.
15 сентября.
Приходил какой-то здоровый мужик, представился Димой, попросил передать монголам, что он будет их ждать в поле в четверг.
Ушел.
Монголы почему-то стали прикидываться, что не понимают по-русски.
16 сентября.
Обнаружили на чердаке бородатого деда.
Тот назвался Нестором и сказал, что он летописец.
Баюн отметил, что не надо наговаривать на лето, так как оно было вполне себе нормальным.
17 сентября.
Заходил какой-то маленький пес.
Сначала спросил, нет ли у нас клея ПВА, затем вздохнул и спросил как пройти в Нирвану.
Не успели ответить, как прибежал какой-то бородач в очках и утащил его с собой.
Вообще не понятно…
18 сентября.
Приходил Соловей-разбойник. Попросили его свистнуть.
Тот ответил, что отошел от этих дел и ушел.
Вечером обнаружили, что пропал чайник.
Все-таки свистнул, гад…
19 сентября.
Нестор установил на свой «i люли-люли» демо-версию христианства. Теперь клянчит у нас пожертвования на лицензию.
Сказал ему, что бог подаст.
Тот почему-то разозлился.
20 сентября.
Ностальгировали с Баюном по Руси.
Тот расстроился, потому что его морда перестала влазить в кокошник. А потому что меньше жрать нужно.
21 сентября.
Видел Илью, пригласил в гости.
Тот сказал, что зайдет то ли в шесть, то ли в полдевятого. Какое-то смутное время…
Видел, как поляки пошли в лес на пикник. Ходят тут всякие…
22 сентября.
Весь день идет дождь.
Сказал Нестору, чтобы он залепил дырки в крыше.
Тот ответил, что это божья роса.
Закрыл Баюну рот, пока он что-нибудь не срифмовал.
Он может…
23 сентября.
В три часа ночи начали кукарекать петухи.
Пришел медведь, сказал, что время теперь не переводим и уснул. Достал он уже. То переводим, то нет…
Какая ему разница, вообще, если он постоянно спит?
24 сентября.
Приходил Домовой, опять забрал все записи.
Сказал, что у них там все нормально.
Рассказывал про какого-то попа, который купил себе фотоаппарат Никон и на следующий день случайно его разбил.
Нестор сказал, что это церковный раскол.
Ничего не понял, но на всякий случай записал.
Я долго смотрела на тебя, Милый. Я не знала тебя, но где-то видела тебя. Ты был в моей жизни раньше, но ты прошел незаметно, не особо затронув меня, но ты был… Ты был близко. Рядом, но не со мной. Ты причинял даже не боль - это был скорее дискомфорт.
Я рассматривала твою нижнюю губу, которая была гораздо объемнее твоей верхней, и она мне что-то напоминала. Она была выпуклой и даже немного воспаленной, красноватой, эту «воспаленнность» я видела раньше. Иногда ты облизывал ее, и она становилась влажной. Эту влажность я помню.
Я смотрела на желтовато-бледный цвет твоей кожи - это было в моей жизни раньше.
Ты был для меня новым человеком, но я видела тебя ранее. Нет, это было не дежавю.
Твои глаза смотрели на меня, их цвет был черным, но я их видела раньше - и они были светлыми.
Я смотрела на тебя и пыталась вспомнить, может, я видела тебя в прошлой жизни, а может - в моем прекрасном детстве, но принц с обложки любимой книги смотрел на меня иначе. Он был другим.
Я видела тебя…
Ты был рядом, но от тебя хотелось отдалиться, избавиться, ибо быть с тобой было невыносимо.
Тебе было жарко, ты начал потеть. Даже этот неловкий пот я раньше видела.
Я долго не могла вспомнить, когда ты был в моей жизни.
Ты молчал и смотрел на меня с экрана.
Я смотрела на тебя и ждала… Ждала, когда ты заговоришь, я была уверенна, что твой голос, твои слова вернут меня в тот давний момент, когда я тебя помнила.
Ты заговорил…
У моей тётки местные врачи обнаружили злокачественную опухоль в обасти живота, ей на тот момент было 50 лет (это важно), но чтобы перестpaXоваться направили её на обследование в областную больницу пройти диагностику. Вот, значит, тётка сильно переживала, помирть собралась, короче поняла, что ей край.
Поехала в обл. больницу, проходит значит УЗИ исследование, врач внимательно смотрит на монитор, а она значит, осторожно так у него спрашивает:
- Ну что доктор, опухоль то большая? Долго мол мне осталось?
На что доктор, не сдерживая улыбки, отвечает:
- Очень большая, и поворачивая к ней монитор продолжает, видете привет вам передаёт, ручкой машет…
С тех пор прошло около восьми лет, а опухоль уже в школу ходит…
Если кто-то причинил вам боль и душевную рану, это может рождать внутри много злости и даже ненависть.
Многие люди останавливаются на этом. Они чувствуют себя жертвами, ненавидящими и мстящими обидчику по праву. Свою силу они используют для мести и ненависти. Они проклинают, вспоминают недобрым словом или просто говорят, что Бог судья обидчику, конечно же имея ввиду, что Бог его жестоко покарает.
Если вам кажется, что ваши раны уже не болят, но вы еще не простили обидчика, значит раны еще не излечены до конца. И какой-то частью себя вы еще приросли к тому человеку, который нанес вам ущерб. Полное исцеление - это освобождение не только от боли, но еще и от ненависти и желания обвинять. Полное исцеление - это свобода, в которой тебе больше нечего предъявить обидчику. Только улыбку, прощение и пожелание удачи на его пути. Полное исцеление - это ощущение потока жизненной энергии, который всем воздает по заслугам: лечит тех, кто готов и наказывать тех, кто заслужил. Это полное доверие к миру, основанное на понимании того, что все, что приходит в жизнь, не случайно и несет свой урок.
Следующая стадия, до которой доходят не многие - это признание ценности того, что случилось. Признание того, что без нанесенного ущерба не было бы вашей внутренней работы, а без нее не не было бы опыта исцеления. А без исцеления не пришло бы в жизнь что-то новое. Упавший никогда не встает с пустыми руками.
Мрачная издевающаяся улыбка реальности, и её мрачный, зловещий смех сводящий сума. Звучат новогодние бубенцы. Влияет на тебя вуду судьбы. Игрушечная обезьяна бьющая в музыкально инструментальные тарелки пытается разбудить тебя от сна грешного эгоизма, она стремится разбудить в тебе осознание того что надо быть благородным святым. Что нужно заботится о своем доме под названием природа жить с ней в гармонии, символ тому домик на дереве. И смерть здесь всего лишь садовник, без неё все зарастет вечной жизнью.
Там, в Раю, хотите-верьте, хотите-проверьте, крепких слов никаких не имелось. Самое сильное их выражение так звучало:"Ла олли туал талмо!"Если дословно перевести:"Ты делаешь меня грустным!"Это, по их ругательной шкале, на уровне нашего мата стояло.
Религии у них не имелось, они вроде бы считали, что они сами и есть боги. Только это-без всякого пижонства, без всякого зазнайства. Люди они были простые, за престижем не гнались, что такое деньги-знать не знали. Аристократии никакой.Правда, имелась королева, но это была дама своя в доску. Она акушеркой работала по совместительству. А в главные ее королевские обязанности входило разрешать недоразумения, мирить поссорившихся, оформлять браки. Это оформление так происходило: королева собственноручно дает брачующимся длинную вареную рыбу «флюгунш», на манер нашей миноги;жених начинает жевать ее с головы, невеста с хвоста;когда уста их сблизятся, королева плеснет им на головы морскую воду из красивой перламутровой раковины-и супруги идут в построенный для них дом. Между прочим, супружеская верность в Раю соблюдалась честно. И девушки там держалих себя в строгости. Ухаживай за мной, разговаривай, но сексу своему воли не давай. Все-после свадьбы.
Острова Тробриан
У племени, которое проживает на Тробрианских островах, сложилось очень своеобразное представление о сексуальных ласках. Одним из наиболее возбуждающих моментов здесь считается обгрызание ресниц партнеру.
Микронезия
Представители племени понапе стимулируют партнершу с помощью укусов муравьев.
Индонезия
Мужчины племени бата на острове Суматра для лучшего удовлетворения своей возлюбленной засовывают под крайнюю плоть мелкие камешки и ракушки.
Бразилия
Индейцы племени топинамба перед половым актом отправлялись в лес дразнить своим достоинством один из видов змей. После укуса детородный орган распухал и позволял ублажать партнершу в течении нескольких часов.
Боливия
У племени сиронио в Восточной Боливии испокон веков существовала традиция очищать друг друга от клещей и вшей перед соитием, а выуженных из партнера насекомых съедать. Как оказалось, в организме тамошних вшей действительно присутствуют сильные афродизиаки.
Намибия
У мужчин племени готтентотов из Южной Африки существует странная традиция ампутировать себе одно из яичек. Считается, что это убережет семью от рождения двойни, появление которой - проклятие для всего племени.
Камчатка
На Камчатке у аборигенов считалось за честь, если чужеземец вступал в интимную связь с женой хозяина. Если в результате этого женщина беременела, то это событие отмечали всем племенем. Впрочем, этому есть разумное объяснение: поскольку племена Камчатки малочисленны и почти все состоят в родстве друг с другом, приток свежей крови со стороны им был просто необходим.
Конго
В африканских племенах на территории Конго невесту перед замужеством должен был лишить девственности вождь племени. Если он не мог справиться с этой обязанностью, то его свергали и выбирали нового вождя.
Корея
В Корее практиковалась необычная стимуляция партнера: для достижения лучшей эрекции, женщины кололи своих мужей специальной иглой в то самое место.
Австралия
Аборигены австралийского племени арунта в знак уважения к близкому другу предлагали ему свою супругу на несколько дней. Причем отказ от такого воспринимался как жуткая обида!
«Беда , - вздыхал завклубом Петр Мелковатых, - баянистов не осталось даже в деревне. Все перебрались в Интернет…»
- Ну что ты за мужик? - периодически допекала Хотькина его жена Варвара. - Хоть бы гвоздь, что ли, вбил в доме.
Не выдержал Хотькин, раздобыл где-то большущий гвоздь и здоровенный такой молоток, его еще кувалдой называют.
- Куда? - спросил он у Варвары.
- Чего - куда?
- Куда гвоздь вбить?
- Ну, наверное, вот здесь, - неуверенно показала Варвара. - Да я сюда хоть портрет своей любимой мамы повешу.
- Ладно, - сказал Хотькин. - Ты сама этого хотела.
Он поплевал на ладони, одной рукой приставил гвоздище к стенке, другой размахнулся да как даст кувалдой! Только пыль пошла. А когда она рассеялась, открылась большая дыра в соседскую квартиру. Хотькин заглянул, а там в коротеньком халатике разгуливает симпатичная такая особа. Хотькин ее немного знал. Ее звали Татьяна Витальевна, и она всегда улыбалась Хотькину при встрече.
«Вот бы кому гвоздик забить!» - заботливо и нежно подумал Хотькин.
- Это вы, Юрий? - ничуть не удивившись, спросила Татьяна Витальевна, улыбаясь ему в дырку в стене. - Заходите, не стойте на пороге.
Хотькин как был - с кувалдой и погнутым гвоздем, - так и протиснулся в соседскую квартиру.
- О, да вы с инструментом! - нежно проворковала Татьяна Витальевна. - Какой хозяйственный мужчина.
- Да я это, гвоздь вот решил забить.
- Может, вы и мне гвоздик забьете? - томно попросила соседка.
- Да он у меня погнулся, зараза, - сокрушенно сказал Хотькин. - Боюсь, не получится.
- Где, покажите, - попросила она. И так нежно и ласково провела своим холеным пальчиком по беспомощной кривизне гвоздя, что тот дрогнул, натужился и… выпрямился. Его снова можно было вбивать куда хочешь.
- А ну марш домой! - рявкнула протиснувшаяся наконец вслед за Хотькиным Варавара.
- А кто же мне дыру в стене заделает? - разочарованно спросила Татьяна Витальевна.
- И не надейся даже, зараза! - отрезала Варавара, уволакивая Хотькина на свою сторону. - Сама замурую! А ты, мастер-ломастер, сиди вот на диване перед своим телевизором, и никаких гвоздей!