Хотел я смерти не орлу,
Не хищникам чащобы —
Я в друга выпустил стрелу
Несправедливой злобы.
Я промахнулся… Повезло,
Быть может, нам обоим?
Но мною посланное зло
Летит, летит над полем.
Летит сквозь строй лесных стволов,
Сквозь городские стены,
С океанических валов
Срывает клочья пены.
Пронзая ливень и метель,
Соборы и заборы
И, словно дьявольская дрель,
Просверливая горы,
Летит стрела с моей виной,
Летит в мою долину —
И огибает шар земной,
Чтоб мне вонзиться в спину.
Сегодня у нас есть капризы,
Стремимся чего-то достичь,
А завтра, быть может, с карниза
По черепу стукнет кирпич…
Отступление от Вуотты,
Полыхающие дома…
На земле сидел без заботы
Человек, сошедший с ума.
Мир не стоил его вниманья
И навеки отхлынул страх,
И улыбка всепониманья
На его блуждала губах.
Он молчал, как безмолвный Будда,
Все сомненья швырнув на дно, —
Это нам было очень худо,
А ему уже — все равно.
Было жаль того человека,
В ночь ушедшего дотемна, —
Не мертвец был и не калека,
Только душу взяла война.
Старый двор, забытый сон,
Ласточек полет,
На окне магнитофон
Про любовь поет.
Над поленницами дров
Бережет стена
Карты призрачных миров,
Ливней письмена.
И струится в старый двор
Предвечерний свет…
Всё — как было с давних пор,
Но кого-то нет.
Чьих-то легоньких шагов
Затерялся след
У далеких берегов
Сказочных планет.
Средь неведомых лугов,
В вечной тишине…
Тени легких облаков
Пляшут на стене.
Смерть не так уж страшна и зловеща.
Окончательной гибели нет:
Все явленья, и люди, и вещи
Оставляют незыблемый след.
Распадаясь на микрочастицы,
Жизнь минувшая не умерла, —
И когда-то умершие птицы
Пролетают сквозь наши тела.
Мчатся древние лошади в мыле
По асфальту ночных автострад,
И деревья, что срублены были,
Над твоим изголовьем шумят.
Мир пронизан минувшим. Он вечен,
С каждым днем он богаче стократ.
В нем живут наши давние встречи,
И погасшие звезды горят.
Где чего-то слишком мало —
Жди серьёзного провала.
Где чего-то слишком много —
Жди плачевного итога.
Дорога может быть проложена
Одним - его забудут имя.
А после сколько будет хожено
И езжено по ней другими!
Чем путь верней и несомненнее -
Следов тем больше остается,
И тем трудней под наслоеньями
Увидеть след первопроходца.
Но пешеходная ли, санная
Или с фельдъегерскою прытью -
Дорога будет та же самая,
Меняться будут лишь событья.
Она булыгою оденется,
Потом гудрон на щебень ляжет -
Не раз ее одежда сменится,
Но суть останется всё та же.
На ней делиться будут мыслями,
Спешить на свадьбы и сражения,
Смеяться, плакать - независимо
От способа передвижения.
Автомобильная механика
Придет на смену тяге конной, -
А там следы босого странника
Лежат под лентою бетонной.
`
Много слов на земле. Есть дневные слова -
В них весеннего неба сквозит синева.
Есть ночные слова, о которых мы днем
Вспоминаем с улыбкой и сладким стыдом.
Есть слова - словно раны, слова - словно суд -
С ними в плен не сдаются и в плен не берут.
Словом можно убить, словом можно спасти,
Словом можно полки за собой повести.
Словом можно продать и предать, и купить,
Слово можно в разящий свинец перелить.
Но слова всем словам в языке нашем есть:
Слава, Родина, Верность, Свобода и Честь.
Повторять их не смею на каждом шагу -
Как знамена в чехле, их в душе берегу.
Кто их часто твердит - я не верю тому,
Позабудет о них он в огне и дыму.
Он не вспомнит о них на горящем мосту,
Их забудет иной на высоком посту.
Тот, кто хочет нажиться на гордых словах,
Оскорбляет героев бесчисленный прах,
Тех, что в темных лесах и в траншеях сырых,
Не твердя этих слов, умирали за них.
Пусть разменной монетой не служат они -
Золотым эталоном их в сердце храни!
И не делай их слугами в мелком быту -
Береги изначальную их чистоту.
Когда радость - как буря, иль горе - как ночь,
Только эти слова тебе могут помочь!
Осенний дождь - вторые сутки кряду,
И, заключенный в правильный квадрат,
То мечется и рвется за ограду,
То молчаливо облетает сад.
Среди высоких городских строений,
Над ворохами жухлого листа,
Все целомудренней и откровенней
Деревьев проступает нагота.
Как молода осенняя природа!
Средь мокрых тротуаров и камней
Какая непритворная свобода,
Какая грусть, какая щедрость в ней!
Ей всё впервой, всё у нее - вначале,
Она не вспомнит про ушедший час, -
И счастлива она в своей печали,
Н ничего не надо ей от нас
В этом парке стоит тишина,
Но чернеют на фоне заката
Ветки голые - как письмена,
Как невнятная скоропись чья-то.
Осень листья с ветвей убрала,
Но в своём доброхотстве великом
Вместо лиственной речи дала
Эту письменность клёнам и липам.
Только с нами нарушена связь,
И от нашего разума скрыто,
Что таит эта древняя вязь
Зашифрованного алфавита.
Может, осень, как скорбная мать,
Шлёт кому-то слова утешений, -
Лишь тому их дано понимать,
Кто листвы не услышит весенней.
Спросил у памяти
Стоит ли былое вспоминать,
Брать его в дорогу, в дальний путь?
Все равно - упавших не поднять,
Все равно - ушедших не вернуть,
И сказала память: «Я могу
Все забыть, но нищим станешь ты,
Я твои богатства стерегу,
Я тебя храню от слепоты».
В трудный час, на перепутьях Лет,
На подмогу совести своей
Мы зовем былое на совет,
Мы зовем из прошлого друзей.
И друзья, чьи отлетели дни,
Слышат зов - и покидают ночь.
Мы им не поможем, - но они
К нам приходят, чтобы нам помочь.
(1963)
О чём историк умолчал стыдливо,
Минувшее не вычерпав до дна,
О том на полках старого архива,
Помалкивая помнят письмена.
Бумажная безжалостная память,
Не ведая ни страха, ни стыда,
Немало тайн сумела заарканить
В недавние и давние года.
Пером запечатлённые навеки,
Здесь тысячи событий и имён
Как бы в непотопляемом ковчеге
Плывут по миру бурному времён.
И отметая все хитросплетенья,
История - бессмертная карга -
Здесь словно Ева в час грехопаденья,
Бесхитростно бесстыдна и нага.
Есть на свете невзрачные рыцари,
А порой предстают предо мной
Подлецы с благородными лицами
И с красивой такой сединой.
И глаза их живые, не тусклые…
Только хочется броситься прочь
В миг, когда лицевые их мускулы
Выражают готовность помочь.
С годами
Как будто и глаза похуже,
Но всё ясней за годом год
В своём стоцветном всеоружье
Земля передо мной встаёт.
Она встаёт, в глаза мне кинув
Снегов живую белизну,
Цветов невзрачных, трав низинных
Таинственную новизну.
От рощи, от речной излуки
Не отвести порою глаз.
О, как в предвиденье разлуки
Взор обостряется у нас!
Неужто только на исходе,
В предверье вечной слепоты
Дано нам различить в природе
Её заветные черты?
Ничего мы тогда не знали,
Нас баюкала тишина,
Мы цветы полевые рвали
И давали им имена.
А когда мы ложились поздно,
Нам казалось, что лишь для нас
Загорались на небе звезды
В первый раз и в последний раз.
…Пусть не все нам сразу дается,
Пусть дорога жизни крута,
В нас до старости остается
Первозданная простота.
Ни во чьей (и не в нашей) власти
Ощутить порою ее,
Но в минуты большого счастья
Обновляется бытие,
И мы вглядываемся в звезды,
Точно видим их в первый раз,
Точно мир лишь сегодня создан
И никем не открыт до нас.
И таким он кажется новым
И прекрасным не по летам,
Что опять, как в детстве, готовы
Мы дарить имена цветам.