Вокруг вас холод и пустота одиночества…
Вам нужен попутчик?
Не мудрствуйте о его внешности и характере…
Если вместе вы обретаете чувство дома,
Это ваш человек!
Путь к любимому всегда - путь домой!
Концерт задерживался. В партере было шумно - зрители развлекали себя беседами. Рядом с нами сидела известный модельер с супругом. За полчаса они не сказали друг другу ни слова. Прошло еще столько же. С их стороны - ни звука и морозный холод.
В очереди к терапевту мы толпились уже несколько часов. На каждого посетителя у врача уходило по 40 минут. О чем, думаете, спрашивала - о болезнях, симптомах? Нет, ее интересовало: как дети-внуки? Не ссоритесь ли с мужем? К концу приема стало понятно, что в заветный кабинет многим не попасть. Пошли жаловаться. В регистратуре отмахнулись: «Она живет совсем одна, понимаете?»
В тот момент я вспомнила о дизайнере. Что объединяет ее, богатую и знаменитую, с бедным доктором? Острое одиночество. Модельеру не о чем поговорить с мужем, врачу - не с кем дома словом обмолвиться.
На днях в метро привлекла внимание немолодая пара. Они не разговаривали, молча смотрели друг на друга. Так нежно, что я невольно отвела глаза. Вот оно - счастье: им есть о чем даже помолчать вместе.
«Ты лучше голодай чем, что попало есть и лучше будь один, чем с кем попало быть» Сегодня день проявления спонтанной доброты! Люди любите друг друга!
Ночь…
Моя подруга ночь, с тобой в одиночестве мы вдвоем… Расскажу, что накопилось на душе, знаю без слов поймешь… Лишь наедине с тобой, могу быть сама собой, дать чувствам волю… Слез от тебя не скрою, пролью горечь свою. Сердце стонет от боли этой, оно горит в неволе… Не высказать, не передать словами… Лишь слезы невольно…
Ночь… одна по улице пустой, мысли о тебе… Где ты мой родной?..
Пытаюсь забыться, но увы не в силах. Каплями дождь омывает слезы. Сердце безжалостно твое имя твердит… С каждым стуком все громче эхо… Сколько еще мне ждать ответа?.. Скажи!..
Ведь знаю, хранишь любовь в сердце. Но почему, так жестоко гонишь прочь?.. И не держишь, и не отпускаешь… Лишь муками казнишь…
Моя подруга ночь, с тобой одной, могу быть сама собой, выскажу всю печаль и тревогу, тихо песню спою… А на утро, улыбку натяну… Лишь глаза выдадут боль… И все по кругу вновь и вновь… пока ты не убьешь во мне любовь…
Страшнее нету одиночества, чем одиночества в толпе, когда безумно всем хохочется, а плакать хочется тебе!
Казалось бы, огромная Земля,
Но не сбежать и никуда не деться
От мысли, что, вдруг, без Тебя
Остановилось сердце.
А днём дела, заботы, суета,
Струною нервы до предела.
Лишь мысль «Что я без Тебя?»
Занозою засела.
Ночами вновь виски сжимаю
До боли - вопросы жалят.
Нет ответа.
Я по тебе отчаянно скучаю.
До первых проблесков рассвета.
Потом побег - попытка скрыться
И от самой себя сбежать.
Вот только сердцу трудно биться
И трудно без тебя дышать.
О чем думает женщина, стоя ночью у окна? Как правило, о горестном и печальном - в радости спят счастливо и сладко, смеются и делятся ею с окружающими. О фатальном размышляют в одиночку. Ночью у окна. И днем, и утром, и вечером, и не только у окна - везде.
Чрезмерная гордость, погибель души…
На сей раз очнувшись, поймешь, что ты один. Не вини никого, это так просто, найди причину сего. Погубила тебя гордость.
Мое сердце хронически простужено одиночеством …
Одиночество - это когда ты окружен замечательными людьми,
которые любят тебя и понимают, но у каждого есть кто-то ближе, чем ты.
А может, потому, что мы всегда думаем, будто наша боль - единственная и неповторимая, как и все, что происходит с нами. Никто не может любить, как я, никто не страдает, как я. Вот эта боль - «ты не поймешь, ведь тебе не больно».
Мои старые друзья Депрессия и Одиночество настигают меня примерно на десятый день жизни в Италии. Однажды вечером, после удачного дня в академии, я иду мимо виллы Боргезе. Закатное солнце золотит верхушки базилики Святого Петра. На фоне столь романтичной картины я чувствую себя вполне умиротворенно, хоть и гуляю совсем одна - в то время как все остальные в парке или обнимаются с возлюбленными, или играют со смеющимися малышами. Я останавливаюсь у балюстрады, чтобы проводить закат, и слишком глубоко погружаюсь в мысли. Они переходят в тягостные размышления, и тут-то и появляются мои старые друзья.
Они подходят молча, угрожающе, как тайные агенты, и обступают меня с двух сторон - Депрессия слева, Одиночество справа. Им даже не надо показывать значки. Я и так хорошо знаю этих ребят. Долгие годы играла с ними в кошки-мышки. Хотя, признаюсь, для меня - неожиданность встретить их в живописном саду в Италии, на закате. Им тут совсем не место.
Я спрашиваю:
- Как вы меня нашли? Кто вам сказал, что я в Риме? Депрессия - она всегда любила сострить - отвечает:
- Неужели ты не рада нас видеть?
- Уходи, - говорю я ей.
Одиночество - в этой парочке оно играет роль участливого полицейского - отвечает:
- Простите за неудобство, мэм. Но, боюсь, мне придется сопровождать вас на всем протяжении путешествия. Это моя работа.
- Лучше не надо, - прошу я, но Одиночество лишь с сожалением поводит плечами и подступает ближе.
Меня обыскивают. Вытряхивают из карманов радость, которой они были набиты. Депрессия конфискует мою самооценку - она делает это каждый раз. Одиночество принимается за допрос, и это самое страшное - ведь он может продолжаться часами. Одиночество орудует вежливо, но безжалостно, и в конце концов неизменно подлавливает меня. Оно спрашивает есть ли у меня хоть одна причина чувствовать себя счастливой? Почему сегодня вечером я опять одна? Почему терплю неудачи в любви, почему угробила свой брак, наши отношения с Дэвидом и со всеми остальными, с кем когда-либо встречалась (мы уже тысячу раз проходили все эти вопросы). Где я была в ночь своего тридцатилетия и почему именно с того дня все пошло наперекосяк? Почему не могу взять себя в руки и жить в красивом доме, воспитывая красивых детишек, как любая уважающая себя женщина моего возраста? Почему я вдруг решила, что заслужила эти римские каникулы, хотя ровным счетом ничего не добилась в жизни? С какой это стати я думаю, что, сбежав в Италию, точно девчонка-несмышленыш, вдруг стану счастливой? Что ждет меня в старости, если я и дальше буду продолжать в том же духе?
По дороге домой я пытаюсь от них оторваться, но они следуют за мной по пятам, как пара наемных головорезов. Депрессия крепко держит за плечо, а Одиночество продолжает изнурительный допрос. Решаю не ужинать - не хочу, чтобы они на меня глазели. Впускать их на лестницу и уж тем более домой совсем не хочется, но у Депрессии при себе полицейская дубинка - раз решила войти, ее уже не остановить.
- Вы не должны были приезжать сюда, это несправедливо, - говорю я ей. - Я и так уже наказана. Отсидела срок в Нью-Йорке.
Но Депрессия всего лишь мрачно улыбается, садится в мое любимое кресло, кладет ноги на стол и закуривает сигару, наполняя всю комнату вонючим дымом. Глядя на нее, Одиночество вздыхает и ложится в мою постель, натягивая одеяло с головой - не раздеваясь, в ботинках. И я понимаю, что сегодня мне снова придется спать в его компании.
ВЕЧЕР
Кто-нибудь, войдите в дом
Без печати и без визы!
Вновь скучаем мы втроем:
Чайник, я и телевизор.
За окошком - слякоть, грязь.
Только, верьте иль не верьте,
Дверь открыл и, не спросясь,
Заглянул бродяга-ветер.
Ветер с дальней стороны,
С той, где запах тополиный.
И принёс с собою сны
О желанной и любимой…
На пути в никуда он привык быть один,
Но своим одиночеством не был он сломлен.
Жизнь его состояла из двух половин:
В первой он её ждал, во второй - её помнил…
Все мы, рано иль поздно, получим своё,
Но страшнее стрелять, чем заглядывать в дуло.
С ней он был просто лучше, чем был без неё.
Он её не терял - отпустил - упорхнула…
Только всё же у каждого есть свой предел,
И ломаются все, как бы пальцы ни гнули.
Он шагнул за карниз… И упал… И взлетел…
Понял он, как жестоко его обманули.
Только это не ложь. Мы ведь сами хотим
Обмануться: мы любим, надеемся, верим…
Он её не терял, он привык быть один,
Но в итоге он сам оказался потерян…
Я живу внутри себя и почти не выхожу наружу. Снаружи - ветер и дождь, внутри меня - тепло и сухо, и нужен ну очень веский повод, чтобы выманить меня на свет божий и заставить общаться с людьми на понятном им языке. Поэтому люди, меня окружающие, разделились на два слабо противоборствующих лагеря. В одном из них считают, что я очень умная, но в каких-то личных целях притворяюсь дурой, чтобы в нужный момент сгруппироваться, взмыть и отхватить себе кусок побольше. В другом, напротив, думают, что я совсем не притворяюсь и на самом деле являюсь полной идиоткой, которая только молчит и улыбается, а если и попытается в общую беседу предложение вставить, то оно будет состоять максимум из трех слов: подлежащее, сказуемое и междометие.