Мечта — это то, что приходит в твою жизнь серым осенним днем и исполняется совершенно неожиданно, когда ты уже и не надеялся… И ты говоришь всему и никому одновременно:" … а какого черта, собственно говоря!!!"
Главные природные антидепрессанты — это тишина и море.
&
Море — вторая жизнь.
`
«Надеемся только на крепость рук»
В.Высоцкий
`
Знаете? Нет, не знаете! Я расскажу, послушайте! Падало в море зарево, волны меняли цвет.
Еду в метро и думаю: вот бы сейчас в Алушту мне вылететь из вагона и с морем как зареветь!
Осталось четыре станции, а ей два шага - до небушка.
- Пап, расскажи о море мне! Море то каково?
Но море внутри двух капельниц. Сижу неподвижно, не дыша.
Бравый пловец я, справился с очередной волной.
Бросаем монеты звонкие, хоть море в железном тазике.
Синька и соль нехитрое делают волшебство.
Ворчит санитарка грозная : - И что у вас за фантазия!
Море штормит неистово. Пятое Рождество.
- Поедем в июне, милая. Вот только рубцы затянутся,
Выздоровеешь полностью, волосы отрастут…
И сыпят ручонки хилые на простынь песок стеклярусный.
Я заплетаю тщательно тоненькую косу.
- А руки у моря крепкие, широкие, синекровные!
Будут тебя укутывать в пенную простыню…
Симпозиум по ремиссии. Назначено курс ускорить нам.
Рокот каталки. Господи, только бы не мою!
Вот Пасху не помню. Помню лишь, как вынесли в полотенце мне
Мелочь. - Сжимала намертво. Большего не сказать…
И я превратился в некое «живущее бестелесное»
В поисках отражения моря в чужих глазах.
Мир на ладони: теплится горстка монет нагретая. Миг - и она отправится, волны минуя, в синь.
Знаете, мне не верится, что дотянул до лета я. Как же себя за море не-
сбыв-ше-е-ся простить?
Море нежно погладит мне пальцы,
Как котёнок, играя у ног.
Но, увы, не предложит остаться,
Как и ты.
А ведь мог бы,
Ведь мог…
Доплыв до моря середины
Пловец оглядываться стал.
Мелькнул плавник …
Без видимой причины
В пучине вод пловец …
Пропал …
сижу-сижу у костра, огонь воздух греет,
и что-то вспоминается про этот берег… и что-то вспоминается про этот берег…
и забывать не хочется.
а море шепчет мне про одиночество,
И красный луч на горизонте режет небо,
размахи крыльев птиц над головой,
в руках скользит бутылка от коксового крема,
время застыло. где-то под горой.
Покарай меня Бог,
Если дрогну и брошу
Этот борт,
Где погибло бессчётно мужей.
Осуждён палачом -
Мне закон лишь стихия!
Нипочём,
В бурной зыби мой флаг не отбить!
Проживи с нами всласть -
Свистом бури и снасти
Злой норд-вест
Станет нежно баюкать твой сон.
Невозбранно царим.
Ждём добычи и схватку.
Месть врагу!
Что посмеет наш путь преградить.
Увлечённый борьбой,
Ветер грозный бушует.
Только штиль
Может грустью томить и тоской.
Покарай меня Бог,
Если дрогну и брошу
Этот борт,
Где погибло бессчётно мужей.
Шум волн, грозный рокот прибоя
Я слышу незримо всегда.
О море! Я в мыслях с тобою,
Влечёт голубая вода.
Песок или камни на пляже
И южного солнца загар,
Но, если случится шторм даже,
Красы полно море и чар.
Смотрю на великое диво,
Волнует его глубина,
А в море, как в сказке, красиво
Бежит за волною волна.
Но ветер расстанется с силой,
И море изменит свой стиль,
Волна станет тихой и милой,
Зеркальный порадует штиль.
Вновь ветер приложит усилья,
Довольный и гордый собой,
Расправит могучие крылья,
И снова рокочет прибой.
Ставь парус проворно, на мачте.
Девчонку, прощаясь, целуй.
Нет доли счастливей на свете -
В походе пить ветер морской!
Вся мудрость пиратская в этом,
Вся соль приватирской души:
Грабь сильных и плюй на законы!
Награбил - гуляй и греши!
Ах Крым. изумрудное море!
И тихие вечера…
Там каждый день был историей,
Как будто все было вчера…
Зеленые ветви и склоны,
Тропинки и море вдали,
И голосов где-то звоны
И белые корабли.
Прогулки и жаркое солнце,
И ветер целует плечи…
Распутает длинные косы
Затихнет лишь только под вечер…
Спасибо тем с кем я была,
За радость, за настроение
Сейчас за окном уж зима,
Но помню все те я мгновения
У Толика дом с видом на маяк и пароходная компания. А когда-то было только фото баркаса. Толик купил его по объявлению, на острове Борнхольм. От одного слова Борнхольм в истории начинают кричать чайки и
ветер треплет волосы всем, кроме лысого меня. По международной классификации судов баркас оказался тазиком для мытья ног. Зато его мотор от культиватора не ел топливо, а только нюхал. Он вмещал до двух человек команды и все они могли считать себя утонувшими ещё до отплытия.
Толик живёт в Лиепае. От Борнхольма 400 километров. Балтийское море мелкое, но злое. Толик решил не рисковать. Он нанял буксир и моряка по имени Вилнис, что по-русски значит Волна. Это был спокойный и немножко прожорливый человек. В минуту смертельной опасности он начинал быстрей
жевать. И всё. Время перехода - 30 часов. Вышли из порта отлично, но скоро буксир сломался.
- Ничего, дойдём сами! Чай не Тихий океан - сказал Толик. Ему не терпелось начать свой бизнес. Через час всего моряки увидели землю на горизонте. Навигатор уверял, это Латвия. Получается, 370 километров преодолели за 60 минут. Если бы так пёрли, я б заметил, подумал Толик.
Оказалось, снова Борнхольм. Описали круг и вернулись Навигатору везде мерещилась Родина. Такой взгляд соответствовал концепции круглой Земли.
Но когда идёшь по морю на корыте, хочется точности. Компас тоже сломался. Такой выдался интересный день.
Капитан не растерялся.
- Прогноз был, ветер с севера. Если идти скулой к волнам, придём в Литву, а там до дома недалеко.
Сказав это всё, Толик лёг спать. Ему предстояла ночная вахта. На собственном корабле это сплошное удовольствие. Когда проснулся, был шторм. В рубке пусто. Матрос Вилнис тошнил за борт. В промежутках между схватками он требовал застрелить его, утопить, контузить, всё равно как,
но прекратить это путешествие. Толик выровнял судно, попробовал увеличить обороты, но тут заглох двигатель. Лодку развернуло. Первая же волна наполнила корабль наполовину. Толик приказал Вилнису вычёрпывать воду, а сам полез чинить мотор. Он видел как Меган Фокс в фильме вставляла хорошо заметный провод в очевидное гнездо. Сама при этом была красиво перепачкана в масле. И у неё всё работало. В жизни мотор оказался простой железной глыбой. Толик нацарапал на нём отвёрткой «Здесь был Толик» и больше ничего придумать не смог.
Следующие пять часов Вилнис тошнил всё равно куда, а Толик пытался реализовать себя как насоса. Черпать море ведром оказалось той ещё работой. Очень медленно продвигаются подобные проекты. Тогда Толик приказал себе бросить якорь. На якоре судно разворачивает носом к волнам. Но мелкое Балтийское море в этом месте дна не обнаружило. Тут оказался провал в Полинезию. Толик наращивал борт
брезентом, снова вычерпывал, много молился и слегка ругался.
И вдруг с неба ударил свет. Их заметил датский эсминец. Сияющий как звездолёт и такой же надёжный. Сухой и тёплый офицер спросил сверху, не хочет ли кто кофе с круасаном. Толик передал вопрос Вилнису, тот отказался. Махнул рукой в том смысле, что сыт.
- Спасибо, у нас всё хорошо. Здоровья вам и настроения! - ответил Толик.
Очень мягко датчанин повторил приглашение. Чтобы не прослыть дураками, или ещё хуже, не вежливыми, решили подняться на борт. Посидели в кают-кампании, поболтали. Потом Толик встал и сказал - пора.
Серо-зелёный, заблеванный Вилнис тоже встал и сказал «пора».
- Курши! - прошептал офицер с уважением.
Кто не знает, в датском молитвиннике XII века есть запись, «Спаси нас, Господи, от потопа, пожара и куршей». Это племя признано на Балтике стихийным бедствием. С ним как с морозом или ветром, никто не спорит. Оно в Лиепае как раз и водилось.
После ухода эсминца похолодало и стемнело пуще прежнего.
- Почему, почему вы тогда не спаслись? - кричат в этом месте
взволнованные слушательницы. Толик закуривает и объясняет спокойно, что датчанин не стал бы спасать баркас. Только людей. А разве так можно?
Слушательницы считают, можно. Толик машет на них рукой. Женщинам не понять.
Вдруг заработал мотор. Господь Бог лично его запустил. И шторм утих.
Следующие двадцать часов герои ползли в сторону дома. С собой везли полную лодку Балтийского моря. На рассвете встретили латвийский траулер.
Обратились по рации.
- Мы баркас Майокка. Нам бы солярочки!
- Самим мало!
- Канистру хотя бы.
- (После паузы) Вы что, на мопеде плывёте?
- Мы баркас Майокка.
- Не вижу!
- Посмотрите вниз!
Капитан траулера убрал бинокль и перегнулся через борт.
- Вы бы ещё на бревне, это самое… - сказал он обидно. Но, из уважения к отваге и идиотизму, дал солярки.
Баркас Майокка потом трески ловил больше, чем взрослые траулеры.
- Хорошие дела никогда не начинаются просто - говорит Толик, топя бычок в мясном салате.
Меня за такое убили бы. Но он блондин и моряк, ему можно всё. Он построил яхту, вмещающую до сорока женщин. Толик зовёт слушательниц в баню на один эстонский остров. Женщины в ответ стонут и слегка попискивают. Все сорок. Это самый быстрый и массовый сеанс соблазнения, что я видел. И заметьте, никаких шуб!
Каждый мужчина может стать таким же искусителем. Нужно только построить маяк, родить яхту и переплыть море в какой-нибудь кухонной утвари. У меня уже, по ощущениям, под задом бездна и буксир ушёл. Того гляди, проснусь счастливым.©
Мы смотрим на море
И даже не знаем,
Что где-то внутри там весь мир погибает.
В воде не найдётся покоя,
Мы знаем лишь мифы о море:
Морские былины и сказки:
Змеи, тритоны, русалки…
Мы знаем лишь мира огласки.
Змей, тритоны… Все сказки.
На самом же деле в пучине.
Там сети расставили рыбьи.
Туда попадают морские
Живые… Создания…, Уже неживые!
Мы даже не знаем, что где-то вдали
Вода стала алого, красного цвета.
Что где-то вдали погибают акулы, дельфины, киты.
Что где-то безжалостно люди стреляют
И на кровь… На воде лишь «ура» выкрикают
Морские былины и сказки:
Главк, гиппокампы, сирены, русалки…
Мы знаем лишь мира огласки.
Главк, гиппокампы… Всё сказки.
На море людскими руками
Кровь расплывалась как правда,
Ведь люди акул убивали
С предлогом, что тем мир от вреда избавляли.
Но с таким ведь предлогом смогли бы
Пол мира убить, как акул погубили.
На самом же деле причина стрельбы
Это мясо акулье, способное ртутью пол мира сгубить.
Оно дорогое!
Оно эксклюзив!
- Оно и причина!
- Оно и мотив!
Эй люди проснитесь!
Посмотрите кем стали!
К рукам присмотритесь!
Они все в крови, тех кого убивали!
Забудьте все сказки, все мифы:
Сирены, змеи, русалки.
Они не морской мир, не рыбы,
Что нас за ошибки боятся.
Взгляните же люди кем стали!
Мы монстры!
Мы хуже всего на планете!
Мы мир все быстрей убиваем,
Мы жизни все чаще ломаем!
здесь небо море яхты пальмы
и живописнейший маяк
и местный очень сексуальный
маньяк
О шпангоут стукнув голову,
С полусонок костерю,
Потирая лоб фарфоровый,
Комфортабельность кают.
Размышляя над причинами
Неосознанной тоски,
С философским безразличием
Натянул штаны, носки.
Бухта тёплая прозрачная.
Жизнь дремотная царит.
Пассажирам проплывающим
Утешеньем служит вид.
Водопады виноградные,
Пряный воздух, тонкий бриз.
Эта роскошь первозданная -
Горожанину сюрприз.
Кошка жалобно мяукает.
Стайка лодок за бортом.
С палубы в кают-компанию
Потянулся хоровод.
Под цивильной позолотою
Скрыт убийственный азарт,
Изощрённою жестокостью
Наполняя речи яд.
Море с неба краем сходится,
Озаряясь изнутри.
В жёлтых отмелях ласкается
Светоносный луч зари.