Луч ясный играет,
Играл луч на вольных волнах.
Проносится ветер - хозяин надводный.
Вглядись:
Мрачит, словно чёрные мысли,
Глубин леденящая синь.
Нет, только не думай, что весел бываю всегда.
Нежны твои губы
И первых фиалок светлей
Глаза,
Вознесённые к Богу.
Льёт солнце свой сладостный свет.
Луч играет, играл на волнах.
Так пусть же нам солнцем сияет любовь,
Верность будет луной.
- Всегда? До скончания дней?
- Внесомненно, избранница тюльпаноликая!
Верь!
Разошлись кораблями в море,
разбежались мы кто куда.
Думал, будет беда и горе,
оказалось, что ерунда.
Не сойтись, не вернуться в гавань,
поднимается шторм вдали.
Снова вместе? Уже едва ли.
Затонули все корабли.
Любовь тоже похожа на море - такое же не разгаданное, необъятное, великое чувство. Главное - не утонуть в этой обманчивой красоте, а прочувствовать её внутри своего сердца.
«И море состоит из капель». Сборник рассказов.
«…Море - это не просто приятно. Море - это жизненное преимущество. Когда у меня слишком много к себе вопросов и нет ни одного ответа, я прошу помощи у воды. Не то чтобы она была говорлива и оказывалась в состоянии на все из них ответить. Но некоторые риторически смывала точно, тем самым укорачивая список.
В этом смысле жители приморского города - зацелованные солнцем и заласканные морем капризные везунчики, не всегда ценящие выгоды своей жизненной геолокации.»
Умный человек подобен морю - в обоих есть соль, и оба влекут к горизонту.
Я проснулась от стона моря.
Его будто разрывали на части.
Волны-руки тянулись в небо,
Словно о помощи просили Бога.
Но напрасны были старания,
Их обратно бросало на скалы,
Превращая в брызги и пену…
И совсем уже обессилев
Возвращались в безумное море.
На западе солнце пылает,
Багряное море горит,
Корабль одинокий, как птица,
По влаге холодной скользит.
Сверкает струя за кормою,
Как крылья, шумят паруса;
Кругом неоглядное море,
И с морем слились небеса.
Беспечно веселую песню,
Задумавшись, кормчий поет,
А черная туча на юге,
Как дым от пожapa, встает.
Вот буря… и море завыло,
Умолк беззаботный певец;
Огнем его вспыхнули очи:
Теперь он и царь и боец!
Вот здесь узнаю человека
В лице победителя волн,
И как-то отрадно мне думать,
Что я человеком рожден.
Как хорошо ты, о море ночное, -
Здесь лучезарно, там сизо-темно…
В лунном сиянии, словно живое,
Ходит, и дышит, и блещет оно…
На бесконечном, на вольном просторе
Блеск и движенье, грохот и гром…
Тусклым сияньем облитое море,
Как хорошо ты в безлюдье ночном!
Зыбь ты великая, зыбь ты морская,
Чей это праздник так празднуешь ты?
Волны несутся, гремя и сверкая,
Чуткие звёзды глядят с высоты.
В этом волнении, в этом сиянье,
Весь, как во сне, я потерян стою -
О, как охотно бы в их обаянье
Всю потопил бы я душу свою…
Свежеет ветер, меркнет ночь.
А море злей и злей бурлит,
И пена плещет на гранит -
То прянет, то отхлынет прочь.
Все раздражительней бурун;
Его шипучая волна
Так тяжела и так плотна,
Как будто в берег бьет чугун.
Как будто бог морской сейчас,
Всесилен и неумолим,
Трезубцем пригрозя своим,
Готов воскликнуть: «Вот я вас!»
В дни, когда над сонным морем
Духота и тишина,
В отуманенном просторе
Еле движется волна.
Если ж вдруг дохнет над бездной
Ветер, грозен и могуч,
Закипит волна грознее
Надвигающихся туч,
И помчится, точно в битву
Разъяренный шпорой конь,
Отражая в брызгах пены
Молний солнечный огонь,
И, рассыпавшись о скалы,
Изомнет у берегов
Раскачавшиеся перья
Прошумевших тростников.
Солнце жжёт; перед грозою
Изменился моря вид:
Засверкал меж бирюзою
Изумруд и малахит.
Здесь на камне буду ждать я,
Как, вздымая корабли,
Море бросится в объятья
Изнывающей земли,
И, покрытый пеной белой,
Утомясь, влюблённый бог
Снова ляжет, онемелый,
У твоих, Таврида, ног.
Так вот оно, море!.. Горит бирюзой,
Жемчужною пеной сверкает!..
На влажную отмель волна за волной
Тревожно и тяжко взбегает…
Взгляни, он живет, этот зыбкий хрусталь,
Он стонет, грозит, негодует…
А даль-то какая!.. О, как эта даль
Усталые взоры чарует!
Сын края метелей, туманов и вьюг,
Сын хмурой и бледной природы,
Как пылко, как жадно я рвался на юг,
К вам, мерно шумящие воды!..
Над морем облака встают, как глыбы мела,
А гребни волн - в мигающем огне.
Люблю скользить стремительно и смело
Наперерез сверкающей волне.
Прохладная струя охватывает тело,
Щекочет грудь и хлещет по спине,
И солнце шею жжет, но любо мне,
Что кожа на плечах, как бронза, загорела.
А дома - крепкий чай, раскрытая тетрадь,
Где вяло начата небрежная страница.
Когда же первая в окне мелькнет зарница,
А в небе - месяца сургучная печать,
Я вновь пойду к обрывам помечтать
И посмотреть, как море фосфорится.
1914
Шепча про вечность, спит оно у шхер,
И, вдруг расколыхавшись, входит в гроты,
И топит их без жалости и счета,
И что-то шепчет, выйдя из пещер.
А то, бывает, тише не в пример,
Оберегает ракушки дремоту
На берегу, куда ее с излету
Последний шквал занес во весь карьер.
Сюда, трудом ослабившие зренье!
Обширность моря даст глазам покой.
И вы, о жертвы жизни городской,
Оглохшие от мелкой дребедени,
Задумайтесь под мерный шум морской,
Пока сирен не различите пенья!
Перевод Б. Пастернака
Это была какая-то турбаза с лёгкими деревянными домиками. Я вышла на улицу. Меня удивила чёрная земля, гладкая, как будто расплавленная. В пяти шагах от двери была вода. Чистая-чистая, прозрачная, тёплая. Дальше меня удивил берег. Он отвесно уходил в воду на огромную глубину.
Океан…
Берег всего на ладошку поднимался над водой. И глубина не пугала. Там было удобно купаться.
В помещении висела карта.
Я спросила, где мы сегодня остановились. Мне ответили: Байя
Я нашла на карте Baja. Похожий на каплю залив и на левом берегу город.
И всё. Я проснулась.
Пока сон не улетучился из памяти, я взяла атлас и нашла то, что видела во сне.
Марокайбо.
Венесуэла.
И теперь мучаюсь, мне туда НАДО.
Вот, чего оно мне привиделось?