Лишь только вечер опускается на город
и в лунной дымке растворяются дома
блестит вдали вампира чёрный ворот
и злобный замысел его скрывает тьма.
Сегодня всё случится как обычно,
терзанье жертвы и кровавый поцелуй.
Умолкнут крики, только шёпот истеричный
размажет маску по застывшему лицу.
Так тяжко бремя голода и жажды,
но важен и приятен ритуал.
Пусть лик так мерзок и обезображен-
О вечность, кто тебя создал?
Я решил тебе отомстить и пустился в поиски самых сильных колдуний. Нашел и выбрал самые страшные проклятья. Пошел оттуда, даже, не пошел, а полетел на крыльях, залатав кровавую дыру в груди. Прошло время, не знаю сколько, родился сын, оказалось, что слабоумный, со страшными физическими дефектами, злой, и с удовольствием убивающий домашних хомячков. Господи, почему так судьба жестока ко мне, ох, не пойму. Срочно по храма искать ответы.
Проклятие линкора Шарнхорст
История суперсовременного для своего времени фашистского линкора «Шарнхорст» напоминает жуткие легенды эпохи викингов. Слишком уж много совпадений, чтобы считать произошедшее простой чередой неудач. Ещё будучи достроенным только до половины, корабль по загадочным причинам перевернулся в сухом доке. При этом более сотни рабочих были задавлены и ещё около двух сотен получили тяжёлые увечья."Шарнхорст" вернули в прежнее положение, заковали в цепи и укрепили балками…
«Шарнхорст» был закован в цепи, сдерживающие его крепче тисков. Каждая деталь его проверялась знатоками корабельного дела, однако неприятности продолжались. Шпангоуты гнулись, балки и такелаж срывались и калечили людей.
Главнокомандующему пришлось даже повысить плату судостроителям, некоторых мастеров пришлось удерживать почти насильно. Почти каждую неделю проводились расстрелы паникёров и разносчиков слухов.
В день спуска линкора на воду в гавань прибыл сам Адольф Гитлер. В его присутствии о борт «Шарнхорста» была разбита символическая бутылка шампанского, оркестр играл бравурный марш, главный инженер уже готовился принимать поздравления от фюрера.
И тут неожиданно семидюймовый трос лопнул, и «Шарнхорст» рухнул на две береговые баржи, одна из которых вместе с экипажем тут же пошла ко дну, а на другой погибла почти вся команда, собравшаяся на палубе и наблюдавшая спуск линкора.
Гитлер, безмерно веривший во всякого рода знамения, после этой ужасающей трагедии хотел немедленно отдать приказ об отправке злосчастного судна на металлолом. Однако менее суеверные генералы отговорили его от столь поспешного, по их мнению, решения.
В немецком военном флоте не было кораблей, подобных «Шарнхорсту». Именно он должен был стать во главе флотилии, которой полагалось, обрушившись на портовые города Англии, привести гордую страну к покорности. Но всё сложилось иначе.
Во-первых, несмотря на свои превосходные ходовые характеристики и супер вооружение, «Шарнхорст» за все годы своей недолгой службы умудрился потопить только два вспомогательных английских судна. А во-вторых, ему катастрофически не везло: несчастья продолжали его преследовать буквально с дьявольским постоянством.
Так, во время обстрела с моря Данцига, в носовой башне линкора непонятно отчего произошёл взрыв, убивший и ранивший двадцать человек. Погибли не простые матросы, а опытные артиллеристы, как назло собравшиеся возле злополучной пушки. На следующие сутки система подачи воздуха в башне ещё одного носового орудия вышла из строя. Двенадцать человек погибли от удушья.
Линкор, не получивший ни одного повреждения от союзных войск, оборвал жизни нескольких сотен немцев и был изранен, будто после тяжёлого и долгого сражения.
Год спустя несчастья продолжились. При обстреле Осло норвежская торпеда попала в двигательный отсек линкора. Двигатель взорвался, и корабль стал мишенью для противника. В устье Эльбы «Шарнхорст» был доставлен с тяжелейшими повреждениями и полностью выведенным из строя турбинным отсеком. Дорогое первоклассное оборудование беспричинно отказывало, унося также жизни мастеров, пытавшихся устранить неполадки.
На стоянке в устье Эльбы линкор столкнулся с пассажирским лайнером «Бремен», который в результате этого намертво застрял на мели. Буксиры не смогли его стащить, а через сутки британские бомбардировщики уничтожили беззащитный лайнер. При этом погибла вся команда, а также и пассажиры, которых не успели эвакуировать.
«Карьера» корабля стала настолько зловещей, что в рейхстаге даже был обнародован вопрос о переводе судна в другую акваторию. Командование грешило почему-то на загрязнённые воды Северного моря, из-за которых двигатель корабля засоряется и по цепочке выводит все компоненты механизма.
За очевидными фактами прослеживалась наглядная тенденция: корабль уничтожал своих создателей и обслугу, а враги от него не страдали. Участник десятков боёв и стычек с врагом, он не потопил ни одного иноземного судна.
«Шарнхорст» стал одним из самых дорогих кораблей флота - сумма, затраченная на него, увеличивалась почти каждую неделю. На корабле всё время что-то ломалось или выходило из строя. Что же касается мелких неприятностей, они происходили каждый день.
О проклятом судне перестали шептаться, а заговорили вслух, когда на «Шарнхорсте» вышел из строя радар, и его никакими способами не удавалось восстановить, - настолько серьёзной и нелепой оказалась поломка.
Худшее, однако, ждало корабль впереди. Через несколько месяцев, когда линкор вновь вернулся к боевой службе, его локаторы каким-то образом «проглядели» беспомощный катер британской береговой охраны. Под покровом темноты катер прошёл почти под самым боком немецкого тяжеловеса. Через несколько часов целая эскадра, поднятая по тревоге, окружила ничего не подозревающий «Шарнхорст».
Увидев английскую флотилию, капитан линкора тут же решил спасаться бегством. Хотя огневая мощь нацистского корабля могла припугнуть кого угодно даже одним выстрелом.
Ближе к утру «Шарнхорст» нагнала одиночная торпеда, пущенная почти наугад. Пробоина оказалась ниже ватерлинии, корабль получил течь, потерял скорость. Пробоина тем временем начала загадочным образом увеличиваться, вода хлынула в трюмы, и «Шарнхорст» осел. После этого линкор стал совсем уж беззащитен, и целая группа торпед, пущенных по горячим следам, попала в цель. Прямо в центральную часть трюма.
В артпогребе начался пожар - затем прогремел взрыв. Огромное судно почти взлетело к небесам, рассыпавшись на сотни метров дьявольским фейерверком. К утру 26 декабря 1943 года один из мощнейших кораблей нацистского флота исчез в волнах северо-восточнее мыса Нордкап.
Из почти двухтысячного экипажа спаслось только 36 человек, да и те, кроме двоих, попали в английский плен и погибли в заточении.
Двое же «счастливчиков» сумели вплавь достичь норвежского берега. Ощутив под ногами твёрдую почву, люди вознесли молитвы и только тогда почувствовали себя в безопасности от проклятия чудовищного корабля. Но как бы не так!
Решив приготовить себе обед, они разожгли примус из аварийного комплекта. И то ли что-то не так сделали, то ли проклятие, висевшее над «Шарнхорстом», всё ещё действовало, но аппарат взорвался, облив бензином обоих матросов, и те сгорели заживо…
И только после этой последней жертвы проклятие «Шарнхорста» потеряло силу…
ДЕЙСТВИЕ ШЕСТОЕ, ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТНАДЦАТОЕ.
ВАЛЬКИРИИ РАЗЛЕТАЮТСЯ, ТОЧНО ПУГАНЫЕ ВОРОНЫ!
Непобедимый Ёжик встречает вампиршу Хельгу на развалинах замка Кобургберг.
Запустение, царящее в некогда грозной цитадели, служившей надёжным прибежищем ревностным адептам сил зла, оживляют завывания набегающих буйных вихрей и, разгоняемые с первыми лучами солнца, многолюдные и однообразные в своих цинично-издевательских ритуалах шабаши ведьм.
- Сюда и птица не летит.
Заброшено гнездо порока.
Не убоявшись жуткой ночи,
Я навестил злой Кобургберг.
- Как я желаю погубить!
Но ты счастливей всех на свете.
Тебя хранит Святой Престол
И я беспомощна, бессильна!
- Светила неба правят телом,
Рассудок ангел вдохновит,
Но воля - «госпожа-возница»
Подвластна Богу безраздельно.
Мотив беззлобен - грех бежит!
ИЗ СУМЕРЕЧНОГО МРАКА РОЖДАЕТСЯ ЮНОЕ СОЛНЦЕ.
- Неборождённая утренняя денница,
Я оглашаю призыв свой, от демонов чистый:
«Превозмогающей силою льющего света
Явись из тёмных глубин рассветным лучом
Солнца - поборника непроницаемой ночи,
Жизнь возвращающим вырвавшимся ключом!»
Пляшущий карлик на белом рояле,
Видеосказки для верных земле,
Плачущий мальчик в гранитном стакане,
Что захлебнулся в зеленом вине.
Верные книги в хрустальных обложках,
Карлику в танце забыться дают,
Злобные псы на цепях разрывают,
Злобные глотки на небо дерут.
Но изумрудные звезды над нами,
Ограничительный свет потолка,
Пляшущий карлик на белом рояле,
Да плачущий мальчик в гранитном стакане.
***
Лучами солнечного вальса
Я буду пророком меж имён,
В моей груди танцуют сальсу
Нервы. Им отдан последний час времён.
Из формы крыльев невобразных,
Я сделаю себе кафтан Небес.
Меня согреет в час прохладный,
От мрачных дум, ломаных надежд.
***
Клянясь созвездием Ориона,
Я создала «Портал Души»;
Не зная, что послужило громом,
Чтобы разрушить это Мир!
Звон цепьев или блеск металла -
Моя истлевшая обитель.
Когда проклятья в ночи шептала,
То думала, что всего лишь зритель.
Лучами солнечного вальса
Или танго, защитником сакральных дум.
В груди оттанцевали сальсу нервы.
А час прошёл, не став ни последним и ни первым…
Мне приснился однажды мужик, где-то «в том» сентябре,
В небывалом бреду, заплетаясь в сознание «Я».
И не очень высок тот мужик, почерневший какой…
Умолял открывать… деревянную дверь «на той» кухне!
Испугавшись чего-то, его? Не узнав своего,
И засев на полу, пробираясь окон я промеж,
И завесивши шторы, закрыв на замок «тот» проход,
Я лишила мужчину спасенья, напомню себе…
Но тогда он хотел одного, чтоб душа спасена…
Так-таки, не колючая, душа жила у него.
Я не знаю как… Явь? Молодой переемник «с косой»?
Да и, толку от этого? Что? Позади времени…
…С той поры пролетело побольше, чем девять-то, лет…
Нарисованная даль дрогнула чернилами,
Полилась вода с небес,
Капала с края кисточки,
Растворился частый лес,
Туча быстрою рекою смылась -
Будто не была…
И природа на картинке,
Освободилась от оков холста.
Затрещали рамы по бокам,
Гвозди рассыпались грохотом
Металла, оторвалась нитка…
Нарисованные люди плакали в ночи,
Зная, что не будут больше жить,
Отказались люди уходить оттуда
И погибли люди ранним утром…
Смылись краски полуночных слёз,
И девичьих давних грёз…
И порвали холст на четыре части,
Не жалея виртуалов,
Не избежать напасти.
А картина снова,
На стене висит,
С рамой перекошенной,
с порванным холстом…
А из недр слышно звуки со двора,
Плачет девушка, что умерла вчера…
Звуки леса…
Нарисованная даль дрогнула чернилами,
Полилась вода с небес,
Капала с края кисточки,
Растворился частый лес…
ДЕЙСТВИЕ ШЕСТОЕ, ЯВЛЕНИЕ ТРИНАДЦАТОЕ.
РАЗЯЩАЯ ДЛАНЬ НЕОТВРАТНОГО ВОЗДАЯНИЯ.
Решающей схваткой со свирепым и макиавеллевски-коварным Старом Непобедимый Ёжик рассчитывал не только подчинить своёй воле и власти весь Коацакоалькосский Каганат, но и устранить единственного достойного, а потому опаснейшего из претендентов на корону Властелина Подлесья.
«Ёжик, избавь нас от тирании этого зверя!» - призывно доносилось со всех краёв, стонущей под железной пятой земли.
Под холодным и пристальным взглядом погасла
Их улыбок беспечных игривая тень.
Панибратскую вольность смело без остатка.
Воздух гневом проклятий дрожал и звенел.
Кровожадная страсть, до того неземная,
Что понятно любому кто с жизнью знаком:
Между ними нет страха - есть бешенство Зверя,
Обречённые души, ввергая в огонь.
Кровь по жилам струится -
По лезвию алым.
Справедлива расправа.
Насытилась месть.
- Что ты сделал? Опомнись!
- Ни слова! Молчите!
- Кто дал право казнить?
- Выбор чести и долг.
- Ты ответишь за это
Пред нами и Богом!
- Будь, что будет.
Я свой совершил приговор.
Повержен лютый враг. Наследие его:
Беспамятство людей, да беспризорный шут.
Кривлянием своим, наперекор судьбине,
Злодею падшему надежду он дарил.
Сквозь слёзы смех. Лесть, как лекарство для гордыни.
Шут от беды не спас - напрасна трата сил!
Беспредельность неба.
Вереница звёзд.
Бытия блаженство
В тишине ночной.
Сон сознанья мира
Лёгкий шум шагов
Бодро нарушает
Разума игрой.
Преодолевая,
С преизбытком сил,
Пьедестал героя
Оседлал юнец!
Подлинные цели
Знает только он
Всё, что он имеет
Он принёс с собой.
Вечное объемлющ.
Справедлив. Силён.
Сокрушает косность
Новый Гедеон!
Как же, знаю, его отрада -
Страшно биться в глухой тоске.
Я спросил: «Ты чего желаешь»?
- Снова с нею встречать рассвет.
- Сколько просьб ожидал от тебя я,
А ты выбрал отраву любви.
Знай, что тронула чёрной дланью
Смерть незримая вежды твои.
Отступись от сетей нечистых.
- Снова пленником быть хочу
Рук прекрасных.
- Какая нелепость.
Ты свободен вершить судьбу.
Ну что же, с Рождеством вас, черти!
Гореть в аду все будем - вместе!
И весело! Давно уж знаем,
Что мы к огню все - быстро привыкаем!
Спешим на бал, чтоб рождество отметить,
И всех попробовать на зуб,
Чтоб холодела в жилах кровь, заметить,
И вилкою во лбу - наметить.
Но и в живых оставить, кто сердцу люб…
Двадцатитрехлетний юноша с необычным именем Саман с детства мечтал быть всемогущим. Такая потребность была в нём настолько желанной, что иногда казалась ему правдой, но, к сожалению, Саман был мальчиком для битья. Вначале в школе, а уже затем и в мединституте, где он учился на врача. Окружающие как-то сразу вычислили его застенчивость, приняв её за трусость, и начали издеваться над ним.
Именно по этой причине ему совсем не хотелось идти на День Всех Святых - Хэллоуин. И вообще, для него являлось загадкой, как праздник всех святых может быть сборищем такого количества нечистой силы. «Раз уж праздник святых, так будьте добры носить костюмы святых, а не представителей нечистой силы», - думал он. Энциклопедия частично дала ему ответ на эти вопросы, но негодование так и осталось.
Пойти на праздник его уговорила подруга, милая толстушка одногруппница по имени Люда. Она единственная из всей группы не издевалась над Саманом. И хотя юноша был красив и строен, почему-то всё издёвки доставались только ему, а Люду никто не обижал.
Отмечать праздник решили в ночном клубе. Саман сидел с бокалом воды в углу и наблюдал, как под вспышки стробоскопов снуют туда-сюда одногруппники в костюмах различных представителей нечистой силы: там были и вампиры, и ведьмы, и духи, и колдуны, и оборотни, а самое главное, что показалось ему удивительным, не было ни одного человека в костюме смерти, кроме него самого.
- Привет! - услышал он сквозь шум колонок. Это была Люда в костюме черной феи.
- Привет, - улыбнулся он ей, - клёво выглядишь.
- Да и ты не промах, смерть с косой, не боишься новых издёвок? - с заботой в голосе спросила Люда, стараясь перекричать громкую музыку.
- Так это же праздник, каждый наряжается, как ему хочется.
- Не знаю, для четверки, боюсь, это будет новой причиной, - она положила руку на его плечо и приблизившись к его уху добавила, - ладно, не будем думать о плохом, если что, уйдем вместе. И, отстранившись, взглянула на него, подмигнув левым глазом, что Саман понял, каким многообещающим будет продолжение.
Люда была милой девушкой, но не настолько, чтобы Саман хотел от неё чего-то большего. А упоминание о четверке друзей, которые больше всех остальных издевались над ним, расстроило его. Речь шла о четверых мальчишках, которые попали в их группу по блату в середине семестра. Говорили, что у одного из них отец - очень влиятельный человек, поэтому ему не составило труда пристроить сына и его друзей.
Саман своих родителей не знал. Его младенцем подкинули к двери приюта, укутанного в пеленки, внутри которых нашли бумажку с надписью «Саман». И в отличии от четвёрки друзей, Саман своими силами поступил в мединститут.
Словно поняв, что о них только что говорили, четверо друзей в костюме колдунов вошли в клуб. За ними следовал взрослый мужчина, по-видимому, тот самый влиятельный отец, что было очень странно, так как родителей других детей на празднике не было. Ребята, оглядев помещение, быстро нашли Самана, и, переглянувшись, одновременно рассмеялись и направились в его сторону.
- Смотри кто пришёл, да ещё в костюме смерти, - крикнул кучерявый.
- Смотрю, смотрю, - подхватил лысый.
- Значит ты у нас господин смерти? Мне аж страшно стало! - с издёвкой в голосе сказал длинноволосый.
- Ну, а что удивляться? Он почувствовал, что будет сегодня главным блюдом колдунов, - с серьёзным лицом сказал светловолосый. Он был главным в этой шайке.
Мужчина что-то прошептал на ухо своему светловолосому сыну, и он, посмотрев на своих друзей, кивнул головой в сторону, после чего они отошли от Самана и растворились в толпе.
У Самана появилось новое и странное ощущение. На секунду ему показалось, что обидчики на самом деле колдуны и что лучше ему уйти с вечеринки, пока не случилась беда. Он стал искать среди толпы черную фею, уходить вместе с ней он не собирался, но уходить не попрощавшись считал дурным тоном.
- Кого ищешь, родной? - услышал он под ухом и по аромату духов определил, кто под маской женщины-кошки.
- Люду, - ответил Саман, не совсем понимая, почему девушка Никиты, светловолосого лидера четверки, вдруг заговорила с ним.
Виолетта в их группе была самой красивой девушкой, милой и умной, такое сочетание может свести с ума, как и менее умного, но сильного парня, так и очень умного, но застенчивого парня. А Саман считался в школе, а затем и в мединституте пусть и застенчивым, но зато самым умным и успевающим студентом.
- А зачем тебе эта толстушка? - прошептала она ему на ухо с игривыми интонациями в голосе и слегка укусила кончик уха юноши.
После чего взяла его за руки, и они направились к двери vip-комнаты. Саман плохо понимал, что происходит. Да, он был очень красив и умён, и в своих мечтах всегда представлял, что Виолетта его девушка, а не Никиты, но почему ей захотелось именно сейчас, когда в клубе и её парень, высказать ему свою симпатию. Может, дело в том, что она была пьяна? А когда человек пьян, то он даёт волю тем своим желаниям, которые в сознательном состоянии прячет глубоко внутри.
Комната была достаточно обширной для vip-комнаты. Закрыв за собой дверь, она протянула Самана к себе и нежно поцеловала в губы. Для него это было неожиданно, но очень приятно. Следующая реакция парня удивила не только девушку, но и его самого. Он крепко обнял девушку (как всегда мечтал это сделать) и, прижав к стене, принялся страстно впиваться в её губы.
- Ого, - прошептала она, на несколько секунд освободив свои губы из плена его губ, - в тихом омуте, черти водятся, - добавила она, даже не подозревая, насколько была права…
- Все, хватит! - услышал Саман голос Никиты. Страх овладел его телом. - Я тебя попросил привести его сюда, а не целоваться с ним. Все, уходи, ты свободна.
Девушка сочувствующе посмотрела в глаза Самана и сказала:
- Хорошо целуешься, жаль мне тебя.
И вышла из комнаты, закрыв дверь на ключ.
Саман медленно повернулся. Перед ним стояла четверка друзей во главе отца Никиты.
- Ну что же, - начал Никита, и ребята стали окружать Самана, заключив внутрь круга. - Как я и говорил, ты сегодня - главное блюдо колдунов.
После этих слов облик Никиты, его друзей и отца стал меняться. Перед Саманом стояли не молодые парни, а возмужавшие мужчины. Их балахон с капюшоном на головах придавал ситуации сакральный смысл. Саман вместо страха теперь чувствовал радость, как будто он всю жизнь и ждал этого момента.
- Удивлен? - поинтересовался мужчина, который минуту назад был Никитой. - Впрочем, ты умрешь сегодня, поэтому я тебе расскажу, кто мы.
- А зачем? Что тянуть время? - спросил «отец».
- До первого ноября осталось минут десять, - сказал «Никита», - так что успеем.
После этого он посмотрел на Самана, и зрачки его глаз стали полностью черными. Это еще больше обрадовало Самана.
«Что же случилось, - думал он, - куда исчезли страх и застенчивость?»
- Чтобы не нервировать своих друзей, - начал «Никита», - расскажу коротко. Да, мы колдуны, и мы нашли способ быть бессмертными, но каждый год нам нужно приносить в жертву человеческую кровь. Жертвой должен быть человек очень застенчивый и стеснительный, так сказать, чистый душой. Прости, но ты лучше всех подходишь под эти параметры.
С каждой новой фразой они сужали круг и приближались к Саману вплотную. В руках «Никиты» сверкнула острая сталь ножа.
- Ничего личного. Ты должен умереть, чтобы мы могли жить.
На что Саман улыбнулся и сказал:
- Хорошо, делай то, что должен, и будь, что будет.
- Удивительно, как неизбежность делает людей храбрыми, - сказал «Никита» и, взяв Самана за волосы, потянул его голову назад, после чего резким движением рассёк ему горло.
Юноша, заливаясь кровью, упал, а колдуны, подняв голову вверх и вытянув руки ладонями в сторону Самана, принялись поглощать энергию юноши. Когда все закончилось, они отвернулись от трупа и снова приобрели свой прежний вид.
- Избавься от тела, - сказал Никита своему отцу.
Тот послушно кивнул головой и направил руку в сторону мертвого парня. Но ничего не произошло.
- Не понимаю, - произнёс он, хмуря свои брови, - не получается.
- Как не получается? - громко спросил Никита и направил свои руки в сторону Самана.
Но и у него не получилось сжечь тело юноши. Колдуны заволновались. Такое было возможным только в одном случае. Никита пристально всмотрелся в мертвое тело, и вдруг его глаза округлились.
- Не может быть, как мы могли об этом забыть? - обратился он к остальным и добавил: - Со-вейн.
- Так он же ушёл, сдал полномочия, - сказал дрожащим голосом лысый.
Страх овладел колдунами. Они попятились назад от трупа, но наткнулись на невидимую преграду. Тело юноши стало медленно подниматься и зависло в воздухе. Потом по телу прошли конвульсии, и сквозь кожу и кости, разрывая тело на части, пред колдунами предстал Господин Смерти Со-вейн или Саман, как его называли древние кельты.
Пятеро колдунов были древними кельтскими колдунами, которые, вызвав демона, заключили с ним договор. Демон поведал им способ обмануть смерть и получить вечную жизнь, а те в ответ в Самайн (День Всех Святых) должны были приносить ему в жертву невинную душу, одним из признаков которой являлась застенчивость.
Но чтобы Со-вейн не мог прийти за их душами, им нельзя было собираться пятерым одновременно. Из года в год они приносили в жертву людей, но только вчетвером, каждый раз меняясь местами с тем, кому по жребию пришлось отсутствовать. Колдуны строго следовали этой схеме до тех пор, пока Со-вейн не ушел.
Люди ошибочно считают, что за их душами всегда приходит одна и та же смерть. Это не так. На службе у преисподней целая армия смертей, и у каждой из них свой список душ, за которыми они должны прийти в назначенный срок. Пятеро колдунов были в списке Со-вейна, но он не мог прийти за ними из-за договора, заключённого с демоном. А отдать их души своим коллегам он тоже не мог, так как этот договор был заключён тогда, когда они находились в его списке, и теперь только он сам должен был забрать их. Потому ему и пришлось уйти. А, точнее, сделать вид, что он ушёл. Ушёл на покой в самое пекло ада.
Колдуны почувствовали это, но продолжали очень долго следовать изначальной схеме, но однажды ради эксперимента решили собраться впятером. Никто не пришел за их душами. Второй раз свой эксперимент они повторили спустя сто лет. И снова никто не пришел за ними. «Значит, - подумали они, - Со-вейн ушёл навсегда.»
С того года они бесстрашно принялись собираться вместе на Хэллоуин. Кочуя по миру, колдуны дошли до России. Благодаря своим способностям гипнотизировать они внедрили чужеродный праздник и активно пропагандировали его среди местного населения. Тем, кто выходил с протестами, они попросту внушали безразличие к этому празднику.
Со-вейн терпеливо ждал. Он ждал момента, когда пристрастия колдунов превратятся в привычку. И он дождался этого момента. Со-вейн узнал, что колдуны осели на территории России и что из года в год, меняя обличие, они поступают в один и тот же мединститут, а способность гипнотизировать людей избавляла их от лишних вопросов. Им нравилось резать тела и видеть кровь во время практики. Это подпитывало их и делало сильней. И это было не таким затратным делом, как сталкивать людей, устраивая войны.
За долгие века у колдунов выработалось чутьё, которое помогало им отслеживать всех тех людей, которые подходили под нужные параметры жертвы. А заключая договор с демоном, они получили возможность чувствовать присутствие Господина Смерти в физическом мире, поэтому Со-вейну пришлось пойти на хитрость. Он пришёл в физический мир в форме младенца, спрятав свою мощь глубоко внутри маленького тельца. И став внутренним голосом своего аватара, он координировал действия Самана, от мнимой застенчивости, до мысли поступить в мединститут.
Как только колдуны переступили порог мединститута, они почувствовали своих жертв, их было много, но больше всех среди них выделялся Саман. И уже тогда, в мае, они решили, что в ноябре их жертвой станет он…
- Черт возьми, - прошептал Никита, глядя на Со-вейна. Несмотря на то, что Господин смерти выглядел устрашающе, колдунов пугало не это, а то, что их ждет в обители дьявола.
- Черт вам не поможет, - громким басом пообещал Со-вейн.
Эпилог.
Из новостей.
«…В ночь с 31 октября по 1 ноября в ночном клубе полиция обнаружила одно растерзанное тело и пять обугленных тел…»
Из новостей. Речь депутата.
«…Я считаю, что мы должны запретить этот чертов праздник, чтобы таких происшествий больше не было. Не могу понять, почему мы не сделали этого ранее?..»
Вот же ведь… А…
Иду я, значит, с работы. Поздно уже, темно. Погода Питерская, как всегда, тоску наводит. Шагаю на автопилоте, ни о чем не думаю, смотрю под ноги и сканируют окружающее пространство, на предмет скорейшей прокладки маршрута между лужами, снегом и грязью. Прохлюпал половину пути от остановки до дома и тут… Дедок навстречу ковыляет. Поровнялись. Я иду голову опустил, незнакомый человек вроде…
А он вдруг резко встал. Я продолжаю идти, а спиной чувствую, что он не идет и смотрит на меня… Первый раз я так спиной взгляд прочувствовал. Как будто в рентген-кабинете оказался. Думаю обернуться или дальше топать… И тут я интуитивно принимаю третье решение - остановиться, но не смотреть в его сторону… Пульс как-то резко увеличился. Ощущения как во сне… Стою прямо и ловлю дежавю, что это уже со мной когда-то было… Именно такая ситуация… Как будто я стою на перекрестке и вместо того, чтобы пойти по одной из дорог - я полетел наверх…
Постоял я так… и секунд 5−6 в себя приходил… Не оборачиваясь медленно, на ватных ногах стал идти дальше.
Я знал, что дедули сзади уже, наверное, не увижу. Пришло в голову, что и не нужно мне его…
Дедуля не простой… далеко не простой…
Домой пришел на «автомате»…
Разбей орех!
Надежен панцирь грецкого ореха,
Но мякоть молодая - сладкий воск,
Ядро, напоминающее мозг,
В коробке черепной у человека!
Я магом был, немало повидал,
Двух полушарий множество извилин,
Людей что жили, досыта грешили
И тех, кто созидая разрушал!
Какой конфуз, я маг из дураков!
Ядро и мозг воздвигнув в близнецы,
Науку донимают мудрецы,
Чтоб ключ найти к загадке из веков…
Целуется с восходом полнолунье,
За рукопись древнейшую берусь
И в тайнописи с символами бьюсь,
Ответа нет… и я иду к колдунье!
Мой бред в единой целости послушав,
Старуха над огнем нависла тучей
И прошипела гадиной ползучей:
Здесь кроются наказанные души…
Отверженная богом накипь судеб,
В ней тесный ад и долгое забвенье,
Сковавшее греховное сплетенье.
Разбей орех, увидишь то, что будет!
Я трясся в страхе, сердцем леденел,
Но руку за орехом протянул,
Разбил его и кто-то вдруг вздохнул
И в небо белым облачком взлетел!
В другом смердила черная труха,
А в третьем червь-слизнях с гниющим рыльцем
И ведьма прохрипела - то убийцы…
И бросила их в пламя от греха!
Я вспомнил все, что в жизни лицезрел.
Зеленый плод подобен яйцеклетке
И средь плодов орешника на ветке,
Когда-то до рожденья сам висел!
Всех кара настигает по завету!
Вот так же мы, на много страшных лет,
За пращуров своих несем ответ,
А избранным дано явиться свету!