Предотвращённая схватка — выигранная схватка.
ДЕЙСТВИЕ ШЕСТОЕ, ЯВЛЕНИЕ ТРИНАДЦАТОЕ.
РАЗЯЩАЯ ДЛАНЬ НЕОТВРАТНОГО ВОЗДАЯНИЯ.
Решающей схваткой со свирепым и макиавеллевски-коварным Старом Непобедимый Ёжик рассчитывал не только подчинить своёй воле и власти весь Коацакоалькосский Каганат, но и устранить единственного достойного, а потому опаснейшего из претендентов на корону Властелина Подлесья.
«Ёжик, избавь нас от тирании этого зверя!» - призывно доносилось со всех краёв, стонущей под железной пятой земли.
Под холодным и пристальным взглядом погасла
Их улыбок беспечных игривая тень.
Панибратскую вольность смело без остатка.
Воздух гневом проклятий дрожал и звенел.
Кровожадная страсть, до того неземная,
Что понятно любому кто с жизнью знаком:
Между ними нет страха - есть бешенство Зверя,
Обречённые души, ввергая в огонь.
Кровь по жилам струится -
По лезвию алым.
Справедлива расправа.
Насытилась месть.
- Что ты сделал? Опомнись!
- Ни слова! Молчите!
- Кто дал право казнить?
- Выбор чести и долг.
- Ты ответишь за это
Пред нами и Богом!
- Будь, что будет.
Я свой совершил приговор.
Повержен лютый враг. Наследие его:
Беспамятство людей, да беспризорный шут.
Кривлянием своим, наперекор судьбине,
Злодею падшему надежду он дарил.
Сквозь слёзы смех. Лесть, как лекарство для гордыни.
Шут от беды не спас - напрасна трата сил!
.
Как больно, чёрт возьми!
По клеточке…
До дрожи…
Забыться… Умереть…
Уснуть… Уйти в отказ…
Уже не в первый раз я сбрасываю кожу,
Но каждый раз - как будто в первый раз.
Подальше отползти от скального карниза,
А то, неровен час, с обвалом под откос…
Вам неизвестна боль природного стриптиза…
Провала в мрак отчаянья и слёз…
Как будто сотни ос внезапно укусили -
Шипение и яд.
Ни мыслей нет, ни слов…
Беспомощность и страх… Тревога и бессилье…
…
А вот и ты, проклятый змеелов!
…
Как жаль…
Не хватит сил напасть молниеносно…
Ведь я всегда сильней…
Ты жалок и смешон…
…Так больно цедишь яд, стеклом давя на дёсна,
А я надуть не в силах капюшон…
Звенит в ушах… С ума
Сойти от этих звонов…
И душит всё сильней бездушная рука…
Я задохнусь в твоих ужасных феромонах,
Запоминая запах на века.
Закончил?
Душегуб…
Отбросил, как верёвку…
И нет, чтоб на траву…
Об камни головой…
Мне с болью пережить ещё одну ночёвку,
Зато потом…
Ты будешь только мой!
-
Последний сантиметр чулком сползает с тела…
Прохладней, чем атлас, нежней, чем кашемир
Мой новенький наряд…
А небо заалело,
И это значит - я теперь кумир!
Раздвоенный язык ощупывает воздух
На запах и на вкус…
Сверхчувственный радар…
Я вычислю тебя…
Молись, пока не поздно
И получи смертельный мой удар…
После непродолжительной, но яростной схватки, враг, сутулясь и шаркая, понёс урон в неизвестном направлении.
Прошлое настолько коварно, что, пользуясь тем, что является нашей частью, нагло вешает своих призраков на ни в чём не повинных входящих в нашу жизнь новых персонажей. которые тоже имеют своих призраков.
На камне высоком
Распластался лениво зверь,
Думы витают его высоко.
У камня - ни на жизнь, а на смерть
Две тени в клочья, в кровь
Бездыханно легли у цели…
Настоящая любовь - это всего лишь смертельная схватка.
Схватка
На землю падал пушистый снег и, уходя в тайгу,
Брал на охоту с собой человек любимую лайку свою.
Им предстояла встреча с медведем в неравном, быть может, бою,
А снег все падал, пушистый, белый, и ветер пел песню свою.
Вот когти медведя уже у горла, и смрадом разит из пасти,
Ну что же, так видно Богу угодно: мы все у него во власти.
Ружье пополам и нож не достать, но, кровь облизнув с боков,
Пес ринулся пулей и не разжать смертельной хватки клыков.
Мгновенье хозяину пес подарил и с рваной раной в боку
Пес видел, как нож свой хозяин вонзил в горло медведю-врагу.
На землю ложился колючий снег и руки коробил мороз.
Собака в крови, в крови человек, а до дому сорок верст…
«Ну что ж, я пойду, ему видно не светит, не нести же его на руках…»
Встал и пошел, пошел, не заметив слез на собачьих глазах.
Собака смотрела хозяину вслед: быть может, вернется, возьмет…
А впереди только белый снег да вьюга песни поет.
Мгновенья несут свой стремительный бег и вот, переждав пургу,
Сняв со стены ружье, человек снова собрался в тайгу,
Но, запрягая коня, увидал: на мокром от крови снегу
Пес неподвижно у дома лежал с рваной раной в боку…
…По сложению и силе противники были схожи. Каждый боролся за свою жизнь, но по первому впечатлению было ясно, что черный одвар более искусный фехтовальщик. Гохан знал, что у него есть еще одно, и более значительное преимущество перед противником; оранжевый боролся только за свою жизнь, а черного побуждало еще рыцарство и верность. Силу черного одвара увеличили и те слова, что прошептал Гохан на ухо игрокам перед началом игры. Поэтому черный одвар боролся не только за жизнь, но и за честь.
Эта дуэль держала зрителей в напряженном молчании. Соприкасающиеся лезвия сверкали на солнце, звенела сталь от ударов. Варварские доспехи сражающихся составляли великолепный фон этой дикой батальной сцены. Оранжевый одвар, вынужденный защищаться, отчаянно боролся за свою жизнь. Черный с ужасным хладнокровием теснил его шаг за шагом уступать в угол поля - эта позиция означала победу черного одвара и немедленную позорную смерть оранжевого на виду всех зрителей. Побуждаемый кажущейся безнадежностью своего положения, оранжевый одвар перешел от защиты к яростному наступлению и вынудил черного оступить на полдюжины шагов. Затем меч фигуры У-Дора задел плечо противника, и показалась кровь. Зловещий сдавленный крик торжества вырвался из глоток людей У-Дора. Оранжевый одвар, ободренный этим успехом, хотел в быстрой атаке добить своего противника… Его меч двигался с такой быстротой, что глаза зрителей не могли за ним уследить. Но все же черный одвар сумел увидеть единственную ошибку своего противника. Отразив очередной удар, он внезапно прыгнул вперед и пронзил сердце оранжевого одвара, по самую рукоять погрузив меч в его тело…
И пусть в этом неравном бою меня растопчут, но пару зубов я кому-нибудь точно выбью!
Я ринусь в бой, достойный схватки. Последний на мой век Живи и умирай в сей день… Живи и умирай в сей день…