Было время, я хотел выучить сто языков. И на каждом из них хотел рассказать людям евангельскую историю. «Пусть миллионы поверят в Иисуса Христа», - думал я и твердил наизусть турецкие фразы, французские глаголы и персидские пословицы.
А однажды случилось увидеть в торговом центре просящего милостыню корейца (а может, вьетнамца, кто их разберет). Он не знал языка и не мог рассказать, как здесь оказался. Ему нужны были не деньги, а еда. Это читалось в его глазах.
Я взял его за руку и повел к одному из фаст-фудов. Купил суп, хлеб, второе и сок. Ничего не сказал, но подумал: «Ради Тебя, Господи».
Это было пару лет назад. Языки я так и не выучил, а то была моя лучшая проповедь.
Милосердный самарянин (поэзия)
Покрытый ранами, поверженный во прах,
Лежал я при пути в томленье и слезах
И думал про себя в тоске невыразимой;
«О, где моя родня? Где близкий? Где любимый? о И много мимо шло… Но что ж? Никто из них
Не думал облегчить тяжёлых ран моих.
Иной бы и желал, да в даль его манила
Житейской суеты губительная сила,
Иных пугал вид ран и мой тяжёлый стон.
Уж мной овладевал холодный смерти сон,
Уж на устах моих стенанья замирали.
В тускнеющих очах уж слёзы застывали…
Но вот пришёл один, склонился надо мной
И слёзы мне отёр спасительной рукой;
Он был неведом мне, но полн святой любовью -
Текущею из ран не погнушался кровью:
Он взял меня с собой и помогал мне сам,
И лил на раны мне целительный бальзам, -
И голос мне сказал в душе неотразимый:
«Вот кто родня тебе, кто близкий, кто любимый!»
Правда выше закона, выше правды справедливость, выше справедливости милосердие, выше милосердия Любовь
На окраине большого города стоял старенький домик с садом. Их охранял надёжный сторож - умный пёс Уран. Он зря никогда ни на кого не лаял, зорко следил за незнакомцами, радовался хозяевам.
Но вот этот дом попал под снос. Его обитателям предложили благоустроенную квартиру, и тут возник вопрос - что делать с овчаркой? Как сторож Уран уже был им не нужен, становясь лишь обузой. Несколько дней шли ожесточённые споры о собачьей судьбе. В открытое окно из дома до сторожевой конуры частенько долетали жалобные всхлипывания внука и грозные окрики деда.
Что понимал Уран из доносившихся слов? Кто знает…
Только заметили невестка и внук, выносившие ему еду, что миска собаки так и оставалась нетронутой более суток. Уран не ел и в последующие дни, как его ни уговаривали. Он уже не вилял хвостом, когда к нему подходили, и даже отводил взгляд в сторону, словно не желая больше смотреть на людей, предававших его.
Невестка, ожидавшая наследника или наследницу, предположила:
- А не заболел ли Уран? Хозяин в сердцах бросил:
- Вот было бы и лучше, если бы пёс сам издох. Не пришлось бы тогда пристреливать.
Невестка вздрогнула.
Уран посмотрел на сказавшего взглядом, который хозяин потом долго не мог забыть.
Внук уговорил соседа ветеринара посмотреть своего любимца. Но ветеринар не обнаружил никакой болезни, только задумчиво сказал:
- Может быть, он о чем-то затосковал… Уран вскоре умер, до самой смерти чуть шевеля хвостом лишь невестке и внуку, навещавших его.
А хозяин по ночам часто вспоминал взгляд Урана, преданно служившего ему столько лет. Старик уже пожалел о жестоких словах, убивших пса.
Но разве сказанное вернуть?
И кто знает, как ранило озвученное зло внука, привязанного к своему четвероногому другу?
А кто знает, как оно, разлетясь по миру подобно радиоволне, повлияет на души ещё не родившихся детей, будущие поколения?
Слова живут, слова не умирают…
В старинной книжке рассказывалось: у дной девочки умер папа. Девочка тосковала о нем. Он всегда был ласков с ней. Этой теплоты ей не хватало.
Однажды папа приснился ей и сказал: теперь ты будь ласкова с людьми. Каждое доброе слово служит Вечности.
Сидит мужик с красным носом возле храма и просит Христа ради. Он и сам не знает, кто такой Христос, а просто видел, что тем, кто так просит, больше подают. Идет мимо старушка, достала денежку и думает: «Дать или не дать? Ведь пропьет, окаянный!» Вдруг за нищим появляется Христос, протягивает руку и говорит: «Я не пропью…» Старушка в благоговейном ужасе протягивает Ему монетку, и монетка падает в руки пьянице…
И в эту же ночь старушка умирает. На частном суде о ней говорят: «Она и в последний день сподобилась совершить великое доброе дело! Сидел пьяница и думал: Вот прошу, прошу, а мне уже никто не подает… Придется мне с собой покончить.» И вдруг бедненько одетая старушка подала ему денежку. Пьяница даже заплакал: «Она такая старенькая, она и заработать не может, а пожалела меня, пропойцу! А я, здоровый поддатый бугай, ее добротой пользоваться буду? Ну, нет, хватит!» - и с этого дня он начал новую жизнь.
А старушка в Рай пошла. Но не только за раскаявшегося пьянчужку, конечно.
«Милосердие»
Мне в полусне приснилось чьё-то горе,
Слепое горе и с изломанной клюкой,
Оно тащилось по асфальтовому морю,
И слёзы лились из его души живой.
Его все бросили как немощну старуху,
Что просят жизнь оставить им покой
Но кто-то милосердно взял под руку,
Утешил плач и проводил домой.
Пусть же тот, кто брезгует поднять упавшего, содрогнется при мысли о том, что когда-нибудь и он упадет, и никто не протянет ему руки, чтобы помочь ему подняться.
В детстве все мы читали сказки. И каждый из нас мечтал стать волшебником. Нам хотелось, чтобы все желания исполнялись, чтобы в нашей жизни всегда было чудо. Мы мечтали попасть в страну Счастья, где царит добро и справедливость, где живут дружба, любовь, надежда, понимание.
Мы выросли. И всё чаще спрашиваем: «Для чего мы живем на свете?» Множество философов пытаются найти ответ, пишут научные трактаты. А ведь всё так просто. Надо только вспомнить свои детские мечты, вспомнить о том, что во вселенной существуют Любовь, Добро, Дружба, что только в их окружении человек сможет стать Счастливым. Достаточно посмотреть вокруг, увидеть людей, которые живут рядом с нами и ждут нашей помощи и поддержки. И если каждый из нас поможет хотя бы одному человеку - улыбкой, добрым словом, то свершится чудо.
«Милосердие состоит не только в вещественной помощи, сколько в духовной поддержке ближнего. Духовная же поддержка прежде всего не в осуждении ближнего, а в уважении его человеческого достоинства».
Он любил свою мать, хоть она его лаской не тешила,
И осмысленно редко смотрела она на него…
Он ее из петли вынимал в ночь, когда она вешалась,
И с моста уводил над темнеющей быстрой Невой.
Он бутылки сдавал, он овсянкой кормил ее с ложечки
И окурков консервные банки всегда выносил…
Он жалел свою мать, и он верил, что все-таки Божечка
Не допустит, чтоб душу ее сатана погубил.
Как-то раз после школы придя на Смоленское кладбище,
Он стоял у могилы, и слезы текли по лицу…
Вдруг услышал, как неподалеку сказал кто-то: «Надо же!
Снова этот мальчонка! Скучает, видать, по отцу».
В ярком шарфике женщина смотрит глазами лучистыми:
- Ты записку бы Ксеньюшке с просьбой своей написал!
А она уж попросит своими молитвами чистыми,
Чтобы Бог тебе то, что ты ждешь, обязательно дал!
Целый вечер писал он записку по-детски доверчиво,
Он в часовню на кладбище завтра ее отнесет…
Но назавтра увидела мать вдруг листочек тот в клеточку -
Что искала она средь учебников - кто разберет!
Развернула записку, где почерком круглым, старательным
Он писал ей: «Блаженная Ксения, ты нас пожалей!
Помолись перед Господом Богом о нас, ну хоть кратенько,
Чтобы мама моя отказалась от рюмки своей!
Ты Ему передай, коль исполнит мое Он желание,
Мне за это не жалко и жизнь свою будет отдать…»
Мать читала записку, и вдруг из души покаяние
Стало жгучей слезой на глазах у нее проступать.
Посмотрела в окно: сын из школы домой возвращается,
Он глядит на нее и с улыбкою машет рукой…
Только вдруг, как во сне, в ее сына машина врезается,
И проснуться нельзя из реальности страшной такой.
Вот уж месяц прошел, и как в детстве везет на колясочке
Она сына любимого - Ксении записку отдать…
Вот - могила отца, и та женщина в шарфике красочном
У часовни глазами лучистыми смотрит опять…
А в записке - слова благодарности Ксении и Божечке -
Ведь все дни эти мама ни капельки в рот не брала…
И кормила сама его кашей овсяной из ложечки,
И такой, как когда-то давно, она снова была.
Есть доброта, а есть милосердие - умение простить грех из сострадания. Добрых немало, милосердных - единицы.
Была бы милость на земле едва ли,
Не доводи мы ближних до сумы,
И милосердья люди бы не знали,
Будь и другие счастливы, как мы.
Милосердие есть!
Сегодня довелось забрести в одно турецкое кафе (в Алматы, на Абая-Мира, если кто знает) и в это же кафе зашла бабушка, довольно бедно одетая. Официантка подошла к ней и очень тепло спросила: «бабушка, вам чего?» А та ответила, смущаясь: «Мне бы чего-нибудь горяченького, да у меня денег нет». Официантка ушла, а я подумал, что надо бы подозвать ее и заказать чаю для бабушки, очень уж было жалко её. Каково же было моё (и не только) удивление, когда официантка поставила перед бабушкой кисушку (типа глубокой тарелки) супа и корзинку с хлебом. «Что это?» - спросила бабушка. «Это Вам горяченькое», а потом снова ушла и вернулась уже со стаканом чая с молоком для бабушки.
Спасибо Богу, что есть такие люди в этом мире! Спасибо Ему, что привел эту бабушку именно в то место, где ей оказали и милость и уважение! Благослови Господь ту девушку!
Рассказ услышан во время Великой Отечественной войны из четвертых уст.
Муж Феодосии Тимофеевны умер от рака. Хотя шла война и был голод, она все вещи покойного раздала на помин души, а себе оставила только его теплую рубашку, которую они вдвоем купили перед войной.
Пусть лежит на память, - решила она. Живет Феодосия Тимофеевна одна. Тяжело приходится, и тоска по мужу грызет, но терпит, а главное - на Бога надеется.
Как-то вернулась она с ночной смены и слышит, звонит кто-то у входной двери. Открыла. Оборванец на пороге стоит и просит:
- Подайте, мамаша, какую-нибудь одежонку. Покачала головой Феодосия Тимофеевна:
- Нету, милый человек. Давно уже все, что осталось после покойника, раздала людям.
- Поищите, мамаша, - не отстает оборванец, - может, что и найдется. За ради Христа прошу.
Я ведь все отдала, - думает Феодосия Тимофеевна, - себе только одну рубашку оставила, неужто и с ней расстаться надо?! Не отдам, жалко. Решила твердо. И вдруг стыдно стало: Стоит вот несчастный, ради Христа просит… Голодный, поди… Отдам во имя Господне.
Открыла комод, вынула аккуратно сложенную рубашку, поцеловала и подала:
- Носи на доброе здоровье.
- Спасибо, родненькая, - благодарит оборванец. - Пошли Господь покойничку Царство Небесное!
Ушел он, а Феодосия Тимофеевна ходит по комнате и успокоиться не может: рада, что отдала ради Господа, и жалко рубашку. Потом вспомнила, что еще хлеб себе по карточке не получила, оделась и пошла на рынок в палатку.
Идет мимо барахолки и видит оборванца, что к ней приходил. Стоит он рядом с высоким мужчиной, тот мужнину рубашку подмышкой держит, а сам оборванцу деньги отсчитывает.
Обомлела Феодосия Тимофеевна. А оборванец деньги получил - и прямо туда, где из-под полы водкой торгуют. Такого Феодосия Тимофеевна не выдержала, заплакала - отдала за ради Христа последнюю дорогую вещь, и зря, на вино ушло!
Выкупила хлеб и вернулась домой до того расстроенная, что делать ничего не смогла, а легла на диван, покрылась с головой старым пальтишком, да и не заметила, как от печали уснула.
И вдруг слышит, что кто-то легким шагом в комнату вошел и у изголовья остановился. Сбросила она пальтишко с головы, смотрит, кто это в комнату без стука пришел, да и закаменела - Христос перед ней…
Затрепетало сердце у Феодосии Тимофеевны, а Господь нагнулся к ней, приподнял у Себя на груди край одежды и ласково сказал: Рубашка твоя на Мне.
И видит Феодосия Тимофеевна: правда, мужнина рубашка, та самая, что она за ради Христа оборванцу подала, на Господе надета, и проснулась.
Мудрость.
Высоко в горах Тибета жил-был йогин, который мог силой своей медитации переносить свой ум в различные уголки Вселенной. И вот, однажды, решил он отправиться в Ад. Он оказался в комнате с большим круглым столом посередине, вокруг которого сидели люди. На столе стоял горшок с тушеным мясом, который был настолько большим, что еды с лихвой хватило бы каждому. Мясо пахло так вкусно, что рот у йогина наполнился слюной. Тем не менее, никто из людей не прикасался к еде. У каждого сидевшего за столом была ложка с очень длинной ручкой - достаточно длинной, чтобы дотянуться до горшка и набрать полную ложку мяса, но слишком длинной для того, чтобы положить мясо в рот. Все люди были ужасно истощены, их лица были полны отчаяния и злобы. Йогин понял, что страдания этих людей и в самом деле ужасны и сочувственно склонил голову.
И тогда решил йогин отправиться в Рай. Он оказался в комнате, которая ничем не отличалась от первой - тот же стол, тот же горшок мяса, те же ложки с длинными ручками. И сначала йогин подумал, что ошибся, но радостные лица людей, глаза, светящиеся счастьем, говорили о том, что он действительно попал в Рай. Йогин ничего не мог понять, но потом посмотрел внимательно, и ему стало ясно, чем отличался Рай от Ада.
Различие было только в одном - люди в этой комнате НАУЧИЛИСЬ кормить ДРУГ ДРУГА.