здравствуй! ну, что ты? как ты там? как работа?
с новым твоим начальником, как дела?
жизненным закружило водоворотом?
ты там, хоть отдыхаешь? права сдала?
детки твои там, здравствуют? не болеют?
даст пусть Господь здоровья тебе и им!
видишь - у нас распутица, снег чернее
чёрного уж становится… /хрен бы с ним/.
мне тут недавно взбрендилась - ностальгия…
памятью захлестнуло на пару сек.
вспомнилось, как мы были с тобой другими,
времени, как умели … замедлить бег…
помнишь, как мы с тобою летать умели?
вихрями страсти буйной взмывали ввысь!
нам, тогда открывались любые двери,
сказочной эйфорией казалась жизнь…
но пролетели, кончились дни учёбы.
розовые иллюзии стали - дым…
стали друг другу в тягость мы, при чём - оба,
ты - поменяла цели, я - стал другим
и осознав, что даром тебе не нужен,
вытер остатки памяти, сжёг мосты.
вспомнив, что я - отец, стал примерным мужем,
взял и перемечтал все свои мечты.
знаешь? а я ни капли не сожалею!
было и было… что ж теперь? жизнь, есть - жизнь…
людям нужны эмоции… даже, зверю,
коим я стал впоследствии… поняв смысл.
… катится по проекции, с перепадом
времени неуёмного вечный бег…
злости во мне ни капельки /быть мне гадом/
просто, мне безразличен стал человек…
искренне я желаю тебе удачи!
пусть она улыбается каждый раз! …
… я же в недосягаемость, псом бродячим,
сбёг из глубоких омутов, карих глаз…
Когда любви волнующее пламя
Вздохнет и всыпхнет как свеча,
Мне по-иному представлялось
Подставить сердце под удар.
Искать, надеяться на встречу,
Томиться, волноваться, ждать,
Как день проходит не заметно, -
Мечтать и до утра не спать.
В обыкновенном совершенство
Видеть и изъян не замечать,
Какое сладкое блаженство-
Под взгядом тихо умирать!
Есть много профессий, миру полезных,
Но важней человека нет ничего.
От рук твоих чутких, нежных и верных
Зависит здоровье зеницы его.
Ты глаза механик, счастья кузнец.
Да будет твой путь ярок и долог.
Все лавры тебе, тебе и венец!
Верный друг жизни - врач офтальмолог.
Тарас Тимошенко
Все мудрецы мира не расскажут тебе
Столько, сколько молчание ночи…
Если ты захочешь услышать.
хорошо, если всё хорошо,
и не надо особенно лучше.
нагадает кофейная гуща
неминучий душевный офф-шор:
поплывут пароходы-года
океанами щучьих велений.
тот, кто лепит нас, будто пельмени,
тоже всем нам желает добра.
хорошо, если шансы равны,
и не мучат ни совесть, ни зависть.
набухает сердечная завязь
в предвкушении каждой весны,
чтобы съеденной быть с кожурой
мириадами светлых стремлений -
тот, кто лепит нас, будто пельмени,
тоже шутит некстати порой.
хорошо, если ждёт впереди
упоительно тихая пристань.
непривычно мечтать неказисто,
потому что мечтаешь в кредит,
становясь демиургу подстать,
не усердствуя встать на колени.
тот, кто лепит нас, будто пельмени,
тоже может однажды устать.
он тогда сосчитает до ста,
и уйдёт во вселенскую темень…
на грани дней прошедших и дней будущих,
на севере, в нетающих снегах
жило-было влюблённое хочудище,
как будто в сказке собственного сна.
не принимая подлости реальности,
не помня очевиднейших вещей,
всё пело песни собственной тональности,
не видя окружения теней.
сто тысяч раз разбившись на осколочки,
развеянное ветром, словно пыль,
надежду доставало с верхней полочки,
не списанную временем в утиль.
на зло морали, памяти, и обществу,
во тьме, искало страсти своей нить,
чтоб вопреки незыблемым пророчествам,
свои желанья удовлетворить.
горбатое, могилой не исправлено,
сто тысяч раз лишившееся чувств,
не подчиняясь опыту и правилам,
хочудище несло своё хочу.
откуда брались силы вдохновения?
не понимали даже мудрецы,
но слыша птиц весенних песнопение,
затягивались раны все в рубцы.
и снова на краю земли заснеженной,
напоминая чем-то саранчу,
эмоции и чувство неизбежности,
рождали у хочудища хочу!
ВЕХИ ЛЮБВИ
Когда бывает так, что не уснуть
От тяжких дум, то, жизнь окинув взглядом,
Пройти стремишься в мыслях вновь свой путь
От первой женщины до той, что рядом.
И вспоминаешь первую зарю,
Блеск милых глаз под тонкою вуалью,
Восторженное нежное люблю,
Ещё не омрачённое печалью;
Безумную неистовую страсть,
Сравнимую с грозой в конце апреля,
И пропасти безжалостную пасть,
И выход из коварного туннеля;
Безудержного чувства водопад,
Нежданное и горькое похмелье,
И, полный наслаждений, райский сад,
И спуск крутой в немое подземелье.
О, женщины! За призрачной чертой,
Где бренный мир сливается с нетленным,
Вы навсегда останетесь со мной,
Любовью неземной благословенны!
И там, где зной терзает плоть пустынь,
И там, где толщу недр питают реки,
Вы, женщины - святыни из святынь,
Любви, судьбой изваянные, вехи.
Я тебя обязательно встречу,
обниму и мне станет уютно,
если не на улице вечером,
то во сне, где-то под утро.
ПРОЩАЛЬНОЕ ПИСЬМО
Ах, какие по небу гуляют
Ясные, в прожилках, облака!
А меня сегодня расстреляют
У забора местного Чека.
Убегу от этой подлой яви,
Где живут лишь низость и обман.
Лишь глаза закрою, слышу grave
Баха, что играла нам маман.
Уплыву с улыбкой в неизвестность -
Мне уже давно неведом страх.
О, моя Мари, какая мерзость
Эти негодяи в сапогах!
Что мне их угрозы и наганы,
Вечный, миль пардон, так-перетак,
Ведь они, Мари, всего лишь хамы,
Что легко сорвали русский банк!
Их удел, поверь, убог и жалок,
Как у всех, кому неведом стыд.
Им Отчизну кинули в подарок,
Но она, как птица улетит.
В наших изувеченных поместьях
Поселились ужас и разор.
Что им Бог, лишённым напрочь чести,
Коль из них любой подлец и вор?
Проиграли мы свою Россию,
Вотчину и любящую мать.
Ах, Мари, как это небо сине!
Знай, под ним мне легче умирать.
Как с тобой мы страстно целовались
В первую, святую нашу ночь!
Как твои глаза, Мари, смеялись! -
Помню каждый час и миг точь в точь.
Всё. Шаги. Будёновка. Тужурка.
Стенка. В крике «пли!» раскрытый рот.
Жизнь моя, ты, словно сивка-бурка,
Мчишься за далёкий горизонт.
И к счастью сердце рвется, правде вопреки…
А разум видит все и говорит: «Беги, беги, беги!»
нет, товарищи! я с вами не согласен!
с теми, кто везде орёт взахлёб,
что перевелось всё нынче, в мире счастье
и, что места нет нигде, для проб.
я уверен, что нельзя терять надежду -
во всём мире больше доброты,
обретёт мир свою прелесть, как и прежде
сбудутся заветные мечты!
засияет в необъятном небосклоне
светлое сияние во тьме,
будет звон церковных колоколен,
в искренних признаньях при луне.
нет, товарищи! я с вами не согласен!
всё-равно кто будет визави…
я уверен - существует в мире счастье!
этот мир ведь создан, для любви!
Пишу сейчас лишь для тебя!
Пишу тебе: Прости меня!
Прости, если я был с тобою груб!
Прости, если обидел словом вдруг!
Если надежд не оправдал.
Но знай, что я не предавал!
И верен был в дали… в разлуки!
Чисты и мысли и мои руки!
Но не с тобою я! Прости!
Не сказка наша о любви!
Встречались! Было! Не забыл!
Не врал тогда, а лишь любил!
И в памяти моей ты есть!
И мыслей о тебе не счесть!
Но не с тобою мы, увы!
Пишу ещё я раз: ПРОСТИ!
Так вышло! Всё так получилось!
Совместная мечта разбилась!
И годиков прошло не мало!
И начали мы жить с начала!
Другие люди возле нас.
Но ищет все тебя мой глаз!
Хоть силуэт, хоть запах кожи!
И пусть с тобой мы не похожи!
Но искренне желать хочу!
Удачи, счастья… ЛЮБЛЮ!
И тонет всё в закате.
Глаза пристально глядят.
Тени мира уходят куда-то.
Остался лишь твой взгляд.
Молчанье, тишина.
Слова совсем не нужны.
Там где двое бредут куда-то.
Там все их следы заметены.
Снегом и вьюгой.
Никто не может уж их отыскать.
Лишь на закате.
Остался отраженья взгляд.
Разобрана постель, истерзана подушка,
Свисает простыни сбежавший уголок.
Костёр во мне истлел, наверно, потому что
Уныние сродни безмолвию тревог.
Порывистый сквозняк взлохмачивает локон,
Как старая карга кряхтит и стонет дверь.
Мышиная возня - скребутся ветки в окна,
Роняет слёзы кран под вздохи батарей.
«Подбросило» меня от звона телефона…
Так долго я ждала, он мог быть понежней.
И у меня «столбняк» - недвижима, безмолвна.
… НЕЯРКО СВЕТИТ БРА НА КРЕМОВОЙ СТЕНЕ…
Мутило… и продавленный диван
впивался зло пружиной в ягодицу…
Хотелось, братцы, даже удавиться,
но за окном вдруг затянул баян.
Он не играл, он - плакал… Под вальсок
дворовый пес кивал хвостом кому-то…
Был час - как будто бы промежду суток, -
затягивай потуже поясок…
Мечтал Иваныч, сплевывая зло,
а тетка Марья, в стареньких калошах,
свистела: день-то - чудо, прехороший,
ишь, как с погодой нынче повезло!
Висел июль в прокуренном окне,
и было лень задернуть занавеску…
Ее задернула услужливо невестка,
сказав: «Хотите? - Возражений нет».
Мелькнула мысль: ну, старина, пора:
конец и есть, наверное, начало!
И, оттолкнувшись молча от причала,
я зазвучал… на кончике пера.