Эти чувства давно прокисли,
Да всё некогда выкинуть банку.
В ней комок из эмоций и мыслей
Вновь устроил свою перебранку.
Разум хочет оставить попытки
Достучаться до твёрдого камня.
Ему проще пойти в баре сгинуть,
Чем вымаливать чьи-то касанья.
Сердце верит, что шанс всё изменит:
Право есть на любые ошибки.
Он потом эти жертвы оценит,
Собирая прощение по ниткам.
Что ж, они, поди, лучше знают,
Как гордыня пускает корни.
Разум с сердцем любовь отпевают …
Банку выкину в следующий вторник.
Жила себе тихо… Но, вот ведь какая дурость,
Надо же было вдруг увлечься! Опять…
Моя гордыня об него с разбега споткнулась,
Теперь вот учусь молчать, отдавать, отпускать.
Принимать ситуацию и переваривать чувства,
Их подальше засунув в дальнюю даль души.
Каждый день удивляться: когда же уже отпустит?!
Но надеяться всё-таки: ты постой, не спеши…
Нет, не надо взаимности, мне, увы, не по силам
Это было бы вовсе. Не стоит, не нужно слов.
Я одна разберусь, хоть это и невыносимо.
Мне не выдержать было бы эту твою любовь.
Это мой лишь урок - научиться у света радости,
Без желания трогать, требовать, обладать.
Ты такую силу эмоций так щедро даришь мне,
Что её никакими словами не описать.
Ты живи своей жизнью, иди, по солнышку.
Ну, а я, обогревшись, живу своей.
Только где-то в душе уношу на донышке
Твой лучистый и яркий, горячий свет.
Мне приходится признаться, что не то от жизни ждал,
За красотками гоняясь, я порядочно устал,
Я держу в уме портреты… женщин, что когда-то знал,
Но не вижу, но не вижу среди них свой идеал.
Верю - время придет, и наступит мгновенье,
В тот волнительный миг я увижу тебя,
Станет светом в окне мне твое притяженье,
Буду тенью твоей, беззаветно любя.
Не придуманы, наверно, те волшебные слова,
Те, в которые поверить можно раз и навсегда,
Я признаюсь в своих чувствах как сумею, как смогу,
И уверен абсолютно - эти чувства сберегу.
Верю - время придет, и наступит мгновенье,
В тот волнительный миг я увижу тебя,
Станет светом в окне мне твое притяженье,
Буду тенью твоей, беззаветно любя.
Не о том я, видно, думал, не туда смотрел, глупец,
Внешность - это спорный довод торопиться под венец,
А куда важней фактуры, наконец-то понял я,
Это - женская загадка, это - женская душа.
Верю - время придет, и наступит мгновенье,
В тот волнительный миг я увижу тебя,
Станет светом в окне мне твое притяженье,
Буду тенью твоей, беззаветно любя.
Copyright: Николай Орлов, 2014
Свидетельство о публикации 114 100 908 408
губы, в кровь искусанные, в прошлом.
сопли растворились в океане.
память помнит, только о хорошем
и уже не режут, как ни странно
острые стекляшки, что засели
глубоко внутри, осколки счастья,
метко угодившие по цели,
душу разорвавшие на части.
и уже совсем-совсем не больно
пустоте в которой сердце билось
и мечте, умчавшейся на волю
не нужны прощение и милость.
в прошлом раскалённые тирады,
в прошлом откровенья голой страсти,
ничего, уже давно не надо
пустоте… разорванной на части…
За двадцать тысяч полных лун
Я не смогла с тобой расстаться,
Изорвала скрипичных струн
За это время тысяч двадцать…
И небо падало на нас,
Теряя звёзды в стылых реках,
Замёрзших двадцать тысяч раз
В незакрывающихся веках.
Я двадцать тысяч лет ждала,
Когда душа твоя оттает,
И стала янтарём смола,
Алмазами - руда пустая.
А ты очнулся и спросил:
- Но почему ты вся… седая?..
Вокруг на двадцать тысяч миль -
Лишь ты да я… да волчья стая…
Времени прозрачная река
Возле поля выбора посевов
Рождена для тверди на века…
Так сама вселенная хотела.
Домик самой первой песни грёз
В окруженье сада обещаний
Омываем ручейками слёз
По неисполнимости желаний.
Вдалеке виднеется межа…
Бредится о жизни настоящей.
Мостик до удачи задрожал
Под повозкою к меже спешащей.
Время с равнодушием текло,
Не мешая пробам и ошибкам…
А в реке, прозрачной, как стекло
Прижилась печальная улыбка…
Я ещё, мне кажется, не жил.
Просто мимо жизни ехал в гости…
То к посулам счастья у межи.
То к удаче, через бреда мостик.
Скоро ландышей будет пора,
а пока только март вполовину,
бродят кошки вокруг, выгнув спину,
по пустым ещё клумбам двора…
Прилетает к окошку синица,
серый абрис ветвей без прикрас,
но такие весенние лица
я у девушек вижу подчас…
(Стихотворение из сборника «Цветы Зла»)
Эрнесту Кристофу
С осанкой важною, как некогда живая,
С платком, перчатками, держа в руке букет,
Кокетка тощая, красоты укрывая,
Она развязностью своей прельщает свет.
Ты тоньше талию встречал ли в вихре бала?
Одежды царственной волна со всех сторон
На ноги тощие торжественно ниспала,
На башмачке расцвел причудливый помпон.
Как трется ручеек о скалы похотливо,
Вокруг ее ключиц живая кисея
Шуршит и движется, от шуток злых стыдливо
Могильных прелестей приманки утая.
Глаза бездонные чернеют пустотою,
И череп зыблется на хрупких позвонках,
В гирлянды убранный искусною рукою;
- О блеск ничтожества, пустой, нарядный прах!
Карикатурою тебя зовет за это
Непосвященный ум, что, плотью опьянен,
Не в силах оценить изящество скелета -
Но мой тончайший вкус тобой, скелет, пленен!
Ты здесь затем, чтоб вдруг ужасная гримаса
Смутила жизни пир? иль вновь живой скелет,
Лишь ты, как некогда, надеждам отдалася,
На шабаш повлекли желанья прежних лет?
Под тихий плач смычка, при ярком свеч дрожанье
Ты хочешь отогнать насмешливый кошмар,
Потоком оргии залить свои страданья
И погасить в груди зажженный адом жар?
Неисчерпаемый колодезь заблуждений!
Пучина горести без грани и без дна!
Сквозь сеть костей твоих и в вихре опьянений
Ненасытимая змея глазам видна!
Узнай же истину: нигде твое кокетство
Достойно оценить не сможет смертный взгляд;
Казнить насмешкою сердца - смешное средство,
И чары ужаса лишь сильных опьянят!
Ты пеной бешенства у всех омыла губы,
От бездны этих глаз мутится каждый взор,
Все тридцать два твои оскаленные зуба
Смеются над тобой, расчетливый танцор!
Меж тем, скажите, кто не обнимал скелета,
Кто не вкусил хоть раз могильного плода?
Что благовония, что роскошь туалета?
Душа брезгливая собою лишь горда.
О ты, безносая, смешная баядера!
Вмешайся в их толпу, шепни им свой совет:
«Искусству пудриться, друзья, ведь есть же мера,
Пропахли смертью вы, как мускусом скелет!
Вы, денди лысые, седые Антинои,
Вы, трупы сгнившие, с которых сходит лак!
Весь мир качается под пляшущей пятою,
То - пляска Смерти вас несет в безвестный мрак!
От Сены набержных до знойных стран Гангеса
Бегут стада людей; бросая в небо стон,
А там - небесная разодрана завеса:
Труба Архангела глядит, как мушкетон.
Под каждым климатом, у каждой грани мира
Над человеческой ничтожною толпой
Всегда глумится Смерть, как благовонья мира,
В безумие людей вливая хохот свой!"
Перевод: Эллиса
Источник стихотворения
(Стихотворение из сборника «Цветы Зла»)
Порой вино притон разврата
В чертог волшебный превратит
Иль в портик сказочно богатый,
Где всюду золото блестит,
Как в облаках - огни заката.
Порою опий властью чар
Раздвинет мир пространств безбрежный,
Удержит мигов бег мятежный
И в сердце силой неизбежной
Зажжет чудовищный пожар!
Твои глаза еще страшнее,
Твои зеленые глаза:
Я опрокинут в них, бледнея;
К ним льнут желанья, пламенея,
И упояет их гроза.
Но жадных глаз твоих страшнее
Твоя язвящая слюна;
Душа, в безумьи цепенея,
В небытие погружена,
И мертвых тихая страна
Уже отверста перед нею!
(Стихотворение из сборника «Цветы Зла»)
I Как в комнате простой, в моем мозгу с небрежной
И легкой грацией все бродит чудный кот;
Он заунывно песнь чуть слышную поет;
Его мяуканье и вкрадчиво и нежно.
Его мурлыканья то внятнее звучат,
То удаленнее, спокойнее, слабее;
Тот голос звуками глубокими богат
И тайно властвует он над душой моею.
Он в недра черные таинственно проник,
Повиснул сетью струй, как капли, упадает;
К нему, как к зелию, устами я приник,
Как строфы звучные, он грудь переполняет.
Мои страдания он властен покорить,
Ему дано зажечь блаженные экстазы,
И незачем ему, чтоб с сердцем говорить,
Бесцельные слова слагать в пустые фразы.
Тог голос сладостней певучего смычка,
И он торжественней, чем звонких струн дрожанье;
Он грудь пронзает мне, как сладкая тоска,
Недостижимое струя очарованье.
О чудный, странный кот! Кто голос твой хоть раз
И твой таинственный напев хоть раз услышит,
Он снизойдет в него, как серафима глас,
Где все утонченной гармониею дышит.
II От этой шубки черно-белой
Исходит тонкий аромат;
Ее коснувшись, вечер целый
Я благовонием объят.
Как некий бог - быть может, фея -
Как добрый гений здешних мест,
Всем управляя, всюду вея,
Он наполняет все окрест.
Когда же снова взгляд влюбленный
Я, устремив в твой взор, гляжу, -
Его невольно вновь, смущенный,
Я на себя перевожу;
Тогда твоих зрачков опалы,
Как два фонарика, горят,
И ты во мгле в мой взгляд усталый
Свой пристальный вперяешь взгляд.
Синестезия органов чувств.
Музыка-цвет.
Запах-вкус.
На кухне ночью - ем одиночество.
Знаешь, оно на вкус -
яблоки.
Красные.
Сочные.
Ты - вино дурманящее,
полынь и корица,
ты-
моя
волшебная
нота
Ми.
Так протяжна,
нежна,
колюча.
Мы -
соседние клавиши
переменчивого рояля жизни,
но всегда рядом,
с расстоянием миллиметр.
Моя - грустная,
синяя,
терпкая.
Моя - Ля.
Руки твои -
мои плечи,
ключицы,
глаза.
Все правильно.
Все - за все годы,
такого долгого ожидания.
Несколько часов всего,
но мне - достаточно.
И теперь всегда
Я хочу
целовать бесконечно
губы твои,
руки, шею -
оранжево.
Подруг, друзей, дела по дому,
Забудь и голову очертя,
Ныряй скорей в мой тихий омут,
Ты нравишься моим чертям.
Ты не по возрасту беспечен,
Как говорится: «Бес в ребро.»
Я точно знаю, эта встреча
Для нас не кончится добром.
Но я препятствовать не буду
Тебе тонуть в моих глазах,
Запомни только, что оттуда
Не возвращаются назад.
И если кто-то тебя спросит,
Из твоих бывших, невзначай:
Где тебя, милый, черти носят?
Ты ничего не отвечай.
Встреча.
Запах нежен. Губы как вишня, то ли помада.
Белая кожа.
Странно говорить, что лечит,
Но определенно на кого-то похожа.
Сжатые губы не робость…
Могу ошибаться в тот день.
Как кость чувство «стада»
Многие перестают как надо,
Прикосаясь в чужую тень.
Да… новое чувство.
Такого не вспоминаю,
Но в этот же день, почти 17 веков назад,
В танце казнили врача для рая,
А теперь дарят сердца.
Та, что улыбалась, думает,
как показалось мне,
Со мной ты попробуешь новое и Исступленно внимал, вонзая, рассказы в неё… о себе.
А еще были вишни. Нет, глаза.
Взгляд так глубок, даже зрачок расширяется,
будто бы лишний.
И наступает срок, когда в голове всё меняется…
Темы, поступки, рассудки.
Будто гроза.
Случайная встреча.
Коих бывают тысячи, но…
Определённость есть
Даже при таком количестве.
Потому как месть давно
Только для оправдания.
Надо бы голос записывать.
На случай дальнейшего возжелания.
А лучше дарить запахи.
Ведь фото только стегает
Глазами рожденные
Страхи.
cегодня ты, как сотни тел,
был подан с зеленью на блюде.
имели все, кто захотел,
начальники и просто люди…
твой трудовой день завершен,
домой плетешься не в ударе.
и выжат в блюдечко лимон,
а ты с ним, молча, солидарен.
не жди с фронтов благих вестей
и выбирай, пока не поздно,
висеть ли скромно на кресте,
иль забивать с азартом гвозди.
не дожидаясь райских кущ
во время бесконечных странствий,
проникнись тем, что всемогущ
в отдельно выбранном пространстве.
почувствуй абсолютной власть.
что ты слабак - конечно враки.
легко ты можешь приказать
«лежать!»… хотя б своей собаке.
это прыгает по-весеннему между лужами
а не мажется
состояние небесения
посетило
навряд ли кажется
пусть опасное и заразное на последствия
кто не плюнул бы притяжение междуглазия
робко тянется
поцелуями
этим дышится по- весеннему вдохом прыгая из-за пазухи
наваждение неспасения облаками
шагает
посуху
коль не узнано и не названо
варианты теперь осенние
не тревожиться вместе фразами
нам осенним
до побесения