В каждом из нас живет маленький ребенок. Это девочка или мальчик, у каждого внутреннего малыша свой возраст. Своя боль. Своя рана.
Почти каждый внутренний ребенок был ранен. Чаще всего — родителями. Как это ни грустно, но именно они причиняют нам боль. Наказаниями, бойкотами, угрозами. Именно они говорят нам:
— Если бы я не родила тебя, у меня была бы нормальная семья!
— Если бы ты была мальчиком, папа бы от нас не ушел!
— Если бы ты хорошо училась, бабушка бы не заболела!
— Руки у тебя не из того места!
— Да кому ты такая нужна!
— Лучше бы тебя не было!
— Лучше бы я сделала аборт, как собиралась!
— Я ради тебя всем пожертвовала, а ты!!!
Чаще всего они говорят это в сердцах. Во время ссоры, спора, в трудной ситуации. Но нам хватает и одного раза. Одного удара словом, чтобы ходить с этой раной всю жизнь. Ведь раны на сердце очень трудно залатать. А даже если и залатаешь, то шрам будет напоминать о пережитой боли.
Раненые дети вырастают и начинают самостоятельную жизнь. Но они только выглядят взрослыми. Если копнуть поглубже, то можно увидеть, что этому суровому дяденьке на самом деле четыре года. И мама запретила ему плакать, как девчонка. Поэтому всю свою боль он скрывает под каменным лицом. А вот этой разодетой (или раздетой?) дамочке не больше трех. И она до сих пор слышит гневный голос мамы, которая пророчила ей, такой страшненькой, одинокие годы.
Этот супер-успешный бизнесмен работает день и ночь, чтобы доказать отцу, что он чего-то стоит. Эта сильная и успешная стервозная мадам пытается защититься от всей той боли, которую ей причинил отчим, не подпуская к себе мужчин…
Наши внутренние раненые дети прячутся внутри нас. Они ждут удобного момента, чтобы подать голос. Чтобы оградить нас от того, что нас снова ранит. Чтобы помочь нам избежать боли. Чтобы сохранить мнимое равновесие вокруг.
Но от боли не спрятаться. Мы становимся родителями. И когда наши дети подходят к определенному возрасту, начинается веселье. Нас плющит и таращит без повода. Мы не можем находиться рядом. Мы ведем себя так, что потом за это стыдно. Именно в этом возрасте наши внутренние дети получили травму.
И у каждого этот возраст свой. Кому-то сложно в первый год жизни ребенка. Кому-то — в три года. Кому-то в десять…
Моя критическая точка — от года до полутора. Сейчас я прохожу этот возраст снова со своим младшим сыном. Уже проще и легче. Но все равно — еще аукается. Ведь именно в год мама отдала меня в ясли. И видимо, на тот момент для меня это было слишком. Хотя наверное, это для любого ребенка слишком. Слишком рано. Слишком больно. Слишком тяжело.
Только в те времена (как и сегодня) детская психика мало кого заботила. Нам с мамой нужно было на что-то жить. А значит, маме нужно было работать. Это был единственный вариант. И не самый плохой. По сравнению с абортом или детдомом, например.
Головой я это понимаю. И сейчас, и четыре года назад, когда впервые столкнулась со своим кризисом вместе со старшим сыном. А сердцем я только учусь это принимать.
Как исцелить своего раненого малыша?
1. Найти выгоды в своем обиженном положении и отказаться от них.
Можно очень долго холить и лелеять свои раны и шрамы. Это дает ряд преимуществ. Можно не взрослеть. Можно не устраивать свою жизнь «назло маме». Можно бесконечно что-то доказывать — и так вроде появляется цель в жизни.
И очень часто мы именно этим и занимаемся. Мы постоянно вспоминаем, как несправедливо к нам относились родители. Как нас обижали или унижали. Это бесконечная жвачка для ума, которой можно развлекаться всю жизнь.
Если бы не одно но. Пока мы жуем свои обиды и претензии, наша жизнь проходит. Мы снова и снова дарим лучшие годы своим обидчикам. А точнее, своим мыслям о них. Мы не можем жить полной жизнью. Не можем быть собой. Не умеем строить отношения. Становимся не самыми лучшими родителями.
Для того, чтобы выздороветь, нужно захотеть перестать себя жалеть. Положение маленького обиженного ребенка очень выгодно. Можно ничего не делать в своей жизни и всю ответственность за это складывать на родителей. Ведь гораздо проще ничего не делать — а крайние уже найдены.
В чем могут быть наши выгоды?
Жалость к себе
Сострадание окружающих
Отсутствие ответственности за свою жизнь
Прожигание жизни
Инфантилизм
Удобная «отмазка» от всего
И когда эти выгоды найдены, от них нужно отказаться. Как бы трудно это ни было. Иначе никакого исцеления не будет.
2. Найти те уроки, которые преподнесли нам родители
На самом деле ничего случайного нет. Наша душа получает ровно тех родителей, которых заслуживает. И они преподносят нам именно те уроки, которые нам необходимы.
Бог дает нам жизнь через этих двух людей, хотим мы того или нет. Он выбирает для нас самый лучший вариант для прохождения тех уроков, которые нам положены. А уроки могут быть разные:
Терпение
Сострадание
Милосердие
Бескорыстное служение
Ответственность за свою жизнь
Умение отдаваться в руки Бога
Умение прощать
Умение отстаивать свои границы
Способность идти своим путем и не сворачивать
И так далее
А главных урока всего два — уметь дарить любовь и уметь принимать любовь.
Какие уроки принесли тебе твои родители? Стала ли ты сильной и закалённой? Заставило ли тебя это добиваться большего? Или может быть, благодаря им ты пошла вглубь себя? Научилась ли ты по-другому общаться с миром?
3. Принять своих родителей такими, какие они есть
Это не так просто сделать, как сказать. Но скорее всего, после того, как ты перестанешь лелеять свои болячки и увидишь, сколько всего тебе это дало, процесс пойдет легче.
Есть много различных медитаций на восстановление связи и принятие родителей. На последнем семинаре я провела одну из них — на основе текста Берта Хеллингера. В ближайшее время мы сделаем «красивый» вариант этой записи с хорошим качеством и выложим на сайт.
А пока можешь попробовать, например, «Очищение памяти детства» Олега Гадецкого. Или любую другую записанную медитацию.
4. Перестать стоять с протянутой рукой там, где ничего не дают уже столько лет
Самый главный шаг после всего этого — изменить свое поведение. Многие делают медитации прощения для того, чтобы прийти домой к родителям и… Дальше воображение обычно рисует радостные сцены воссоединения, покаяния, прощения, слез и торжественного объяснения во всеобщей любви.
Мы приходим с этими надеждами к маме, и снова натыкаемся на холодную стену равнодушия. Или упреки, претензии, обвинения. И снова скатываемся обратно. В обиды, в претензии, в свои болячки.
Но на самом деле здесь все честно. Если это нужно было мне, если это именно я делала медитации и хотела все изменить, то именно мне и нужно менять свое поведение. И самым главным моментом станет — перестать ждать.
Перестать ждать любви, поддержки, принятия, благодарности, гордости, похвалы, доброго слова, объятия. Мы так всю жизнь стоим с протянутой рукой у родительского дома. И ждем. Ждем. Требуем.
Но может быть, стоит потрудиться — зайти туда и посмотреть, а есть ли там то, что нам нужно? и тогда ты ясно увидишь — что ты просишь питьевой воды в пустыне. Ты требуешь еды у нищего и голодного. Скорее всего, у твоих родителей нет того, что тебе нужно.
И именно поэтому они тебе этого не дают. Не потому, что ты плохая, нелюбимая, ненужная. Просто у них нет этого. Они сами не получили этого потока. Их самих никто недолюбил в детстве.
Но все-таки они много дали тебе. Все, что могли. Иногда — только жизнь. Но ведь и это — уже ценный дар и бесценный урок.
Перестань ждать, что они изменятся. Прими, что так будет всегда. Даже если тебе это безумно больно признать.
Нам важно наладить отношения с родителями в своем сердце, а не в реальной жизни. И лучше не общаться с ними долгое время, но иметь внутренний мир. Чем ходить к ним каждые выходные и продолжать ранить друг друга.
Иногда расстояние, отсутствие общения необходимы. Для обоих. И главный критерий — уважение. В каком положении тебе проще сохранять уважение к ним? На каком расстоянии?
5. Найди источник того, что тебе нужно.
Ты столько лет тоскуешь и голодаешь… Глупо и даже жестоко продолжать этим заниматься, ведь мир изобилен. И в нем есть то, что тебе нужно. Более того, этого очень много — и хватит на всех. Нужно восполнить свои потребности.
Чего ты больше всего хочешь от родителей? Любви? Понимания? Поддержки? Ищи это там, где этого много.
Найди женщину, которая умеет любить — и общайся с ней, как с матерью. Найди единомышленниц и получай у них поддержку и понимание. Начни молиться Богу — и попроси у него поддержки и заботы. Вот уж кто на самом деле может дать тебе безопасность и любовь.
Ведь кто сказал, что все это мы должны и можем получить только от родителей? Через родителей мы получаем свою жизнь — и это уже более чем ценно.
Миссия — быть раненым ребенком, чтобы стать хорошей матерью.
Когда-то Ирина Шевцова сказала мне: «А может быть, это твоя Миссия. Быть Раненым ребенком в своей семье. Чтобы потом стать самой лучшей матерью и положить начало великому Роду».
Мне очень отозвалось. И если раньше я вспоминала о детских обидах, о том, что я недополучила, о том, что было не так, то сейчас я смещаю фокус на то, что мне это дало. Я знаю и помню, как не надо. Я стремлюсь делать по-другому.
Когда мне было лет пять, я спросила маму: «А что было бы если бы меня не было?». Наверное, мама была не в духе, но ее ответ я запомнила на всю жизнь. «Я была бы замужем, у меня были бы дети и нормальная семья».
С этой точки началась моя ответственность за счастье мамы. Точнее, за ее несчастье, несостоявшуюся личную жизнь, неустроенность. Мозг пятилетнего ребенка работает просто. Из-за меня мама несчастна. Я — причина ее бед, ее одиночества.
Сколько времени я лелеяла эти болезненные воспоминания. О том, как меня однажды мамина подруга не забрала из сада. О том, как я ночевала у маминых подруг. О том, как вздыхали мамины подруги, говоря, что если бы не я, то мама бы точно вышла замуж. О том, как мама не любила разговоры о папе…
Мое сердце все было в больших и маленьких иголочках обид. И я не вынимала их, боясь еще большей боли. Но так при каждом соприкосновении сердца с другим сердцем, неизменно возникала боль и дистанция.
И однажды я решила начать доставать эти иглы. По одной. Понемногу. Сколько слез пролито — знают только мой муж и подушка. Прошло три года. Я достала уже очень много иголок и осколков. Но пока не все.
Это непросто. И доставать иглу действительно больно — в это время старая рана снова оживает. Из нее снова начинает течь кровь. Но если перетерпеть, то очень скоро кровь остановится. Рана затянется. А шрам не причиняет такого дискомфорта, как осколок в сердце.
Я желаю каждому из вас залатать раны на своем сердце и научиться любить и принимать любовь! Пусть наши раненые внутренние дети снова научатся улыбаться.
Собачий нос не продают в аптеке,
А хвостик не включается щелчком.
Но ото всех болезней в целом свете
Излечивают игры со щенком.
Прогулка в парке лечит раны сердца,
А звонкий лай врачует душу нам.
И если плохо, если не согреться,
Щенок, как грелка, ластится к ногам.
Глазенки-бусинки заглядывают в вечность,
И у хозяев, как по волшебству,
Проснётся вместо безнадёги нежность
И искренняя вера в доброту.
Пусть говорят, что это бред и враки,
Но это правда, что тут говорить:
Нет в мире доктора волшебнее собаки.
(Ну, или кошки. Тоже может быть).
Болезнь излечима, если не запущена.
Мелькает пред глазами шаг за шагом…
Не можешь… но не стой… иди…
Мне тяжелее с каждым разом…
Представить мир, в котором нету слова «Мы».
Сворачивать с дороги… я не вижу смысла…
Как и не вижу смысла умирать…
Ведь в сердце от любви не гаснет искра,
Она теперь будет дорогу освещать.
Я выпрямлюсь и выплыву, я знаю…
Залечится душа от горьких драм,
Но я любить тебя не перестану,
Я не предам тебя, любимый, не предам.
Уж если выбрана с тобой одна дорога,
То значит, мне придерживаться ей.
Любовь не поле перейти, мне говорили,
Что нужно съесть пуд соли…
Ведь так должно быть у людей?
Ни трудности пугают, а разлуки…
И много их уже досталось нам…
Я поднимаю кверху свои руки…
Молюсь за нас с тобой Богам!
Если вы не в силах излечить сердце, раненое в прошлом, вряд ли сможете стать частью его.
Польским эквивалентом нашего выражения «вернуться с того света» является фраза «uciec grabarzowi spod lopaty»,
Кусала губы ненависть шальная,
Замучила и душу извела.
Я сделалась не то чтобы больная -
Всё чудилось, что вмиг сошла с ума.
Пылал закат в печи. Снега в испуге
Агонии метались по земле.
Я видела, как дьявол тянет руки
К душе нагой с проклятьем на челе.
Я видела его кривую рожу
С глазами окунающими в ад.
На миг мы даже сделались похожи,
Чему мой новый Бог был очень рад.
Смеялась ночь, земля катилась в пропасть.
С рассветом словно пела пелена:
Рожденный день раскручивая лопасть
Надежд на свет, твердил: «Излечена».
Я думала я сильная… думала, что почти справилась… почти забыла… вот только чуть-чуть и всё, освобожусь окончательно!
… а сегодня увидела его на улице… и сердце заколотилось бешено, слёзы из глаз, дышать трудно, ноги подкашиваются…
Хорошо хоть не видел меня такой… слабой…
Видимо мне до «излечения» ещё, ой, как долго…
Если из жизни исчезает кто-то занимавший в ней важное место, в душе образуется болезненно-сосущая пустота, которую время терпеливо лечит, заполняя покоем. Но эта лечебная заполненность, принеся облегчение, затем сопротивляется чему бы то ни было другому, оберегая сама себя.
Разве есть от тебя панацея… уж лучше смерть чем излечение …
Снимал я как-то фильм о том, как не стать наркоманом, а если уж ты поздно увидел этот фильм и уже успел стать, то как и где, тебе скорее вылечиться от своего паскудства…
Должен признаться, что я настолько не моден и не продвинут, что к своему стыду, ни разу в жизни так и не испытал на себе ни наркотических ни прочих опьянений, и вообще, в то время еще очень «мелко плавал» в порученном материале, так что поначалу попадался как маленький мальчик и верил всему, что мне говорили наркоманы и их дрессировщики.
В одной нарколечебнице процент излечившихся доходил до восьми, в другой до тридцати пяти, в четвертой до пятидесяти, а потом нам доложили, что и вообще, есть один удивительный человек, настоятель большого (не побоюсь этого слова) прихода, так у него процент вылеченных - 100 из 100, причем, достаточно одной получасовой беседы.
Мне стало жутко интересно и конечно же я расставил руки, чтобы поскорее поймать и снять этого чудесного батюшку, но оказалось, что интересно было не одному мне, так, что батюшка тот был нарасхват по всему миру.
Позавчера он приехал из Японии, вчера улетел в Америку на симпозиум делиться опытом, а завтра, кто знает, может быть его позовут в Новую Зеландию, там тоже наркоманы и им тоже интересно…
Ждали мы его очень долго, месяца полтора, но все же дождались и даже договорились о встрече.
Знакомые менты выделили мне двоих отпетых наркоманов, страстно желающих излечиться, с ними мы в назначенное время и явились пред ясны очи отца Андрея.
Благообразный старичок - отец Андрей, сразу внушил мне полнейшее доверие, сказав, что он лечит не только наркоманов, но даже и гомосексуалистов. Поговорит, бывало, с такой заблудшей овцой и тот, паршивка, сразу же теряет интерес к своему блуду, собирает чемодан и вместе с этим чемоданом, пинками выгоняет из дома своего нечестивого сожителя, а там, глядишь, и женится, с чем черт не шутит (в хорошем смысле слова…)
Наркоманы мои, как это услыхали, заметно приободрились и загорелись надеждой, ведь за свою жизнь, как они только не пытались «соскочить», и за деньги и без, а толку чуть. Самим, лет по двадцать, зато стажу наркоманского, лет по семь на брата и в домах у них все давно «продвигано», даже замки во входных дверях.
Отец Андрей внимательно посмотрел на моих пациентов, вздохнул и после тяжелой паузы начал лечение.
Уж он и стыдил их и жалел и пугал геенной огненной.
Камера работала, звук писался, дело шло.
Мои несчастные пацанята восприняли слова святого отца настолько близко к сердцу, что в какой-то момент даже не выдержали и натурально разрыдались. Даже меня, хоть я в общем-то не при чем, а все равно пробрало…
Лечение продолжалось почти час и вот отец Андрей перекрестил бывших наркоманов (это он сам их так назвал) обнял каждого и благословил.
Парни, размазывая кулачками слезы очищения, поблагодарили своего избавителя, поцеловали ему руку, и в этот момент, один что-то прошептал на ухо другому, другой внимательно посмотрел на отца Андрея, кивнул первому и, явно о чем-то сожалея, чуть слышно ответил: - «Полюбому»
Когда задумчивые пациенты разошлись, пообещав больше и близко не подходить к наркотикам, отец Андрей поведал мне, что все бесы, мол изгнаны, и эти двое действительно полностью излечились и уж больше к старому не вернуться.
Я сердечно поблагодарил удивительного целителя и тут же помчался отсматривать снятый материал.
По дороге мне, почему-то, все никак не давал покоя вопрос - о чем, же они перешептывались между собой, когда целовали ручку и прощались с отцом Андреем?
Приехал на базу, включил кассету, смотрю.
Хорошо, что мы не поленились и повесили радио-петлю не только на батюшку, но и на пациентов, хоть они в основном только молчали и всхлипывали.
Был слышен каждый шорох.
Вот уже Отец Андрей дал последние напутствия, благословил, так, так, целуют ручку, ага, а вот и оно - один наклонился к уху другого и прошептал:
- Паси, какой у батюшки «рыжий» крест на пузе. Его полюбому на триста доз хватит, но хер возьмешь, народу много.
- Полюбому…
Я так хочу стать мамой.
Карина никогда не обижалась и бурно не реагировала, когда при встрече одноклассники беспардонно спрашивали, когда же ее любимый Азамат сыновей учить будет на лошадях ездить. «Скоро, не переживайте», - отшучивалась она, но большие черные глаза моментально наливались до краев, как знаменитое на Кавказе озеро Каракёль - бездонное и ледяное. И только один Азамат знал, как это нелегко ходить годами по струнке ожидания, отпускать ее нажим и цвести радостью в месяцы беременности и умирать от которого уже выкидыша. «Кариночка, любимая, женщина моя несравненная - это наш ад, но будет и рай! Верь, я же верю…» Так и жили верой, лечением у лучших докторов, и взрослением многочисленных племянников. Пока Азамат не устроился на лето водителем микроавтобуса в местную турфирму, которая организовывала поездки по живописным местам Северного Кавказа. В очередной поездке к месту дуэли Лермонтова девушка-экскурсовод показала ему новые рекламные буклеты. Там он нашел описание и легенду о горе Улу-Тау, которую знают как Мать-гора. Оказывается, уже больше семи лет паломники из разных уголков ехали к этой горе, жили у подножья, молились об избавлении от недуга, просили о послании чуда материнства, загадывали желание и как символ его исполнения привязывали к деревьям лоскут ткани.
Азамат вприпрыжку бежал домой и хитростью уговорил Карину провести очередной отпуск у его друга в Кабардино-Балкарии.
- Каринка, ты не представляешь, сколько я Анзора не видел. Он же женился недавно, давай все вместе отдохнем. Думаю, твой врач не будет против, ведь процедуры процедурами, но природа тоже исцеляет, - не унимался он полночи.
Карина с Азаматом согласилась. Пока он спал, в Интернете нашла информацию о природных красотах Балкарии, а на утро поставила ультиматум:
- Азик, я поеду к Мать-горе, но только никаких обрядов и медитаций за деньги проводить не буду. Я хочу там отдохнуть, а не молиться на показ.
Как же права была Карина. В окрестностях Улу-Тау невозможно малодушничать, там душа воскресает, а сердце наполняется надеждой. «Чистый медовый воздух, когда с непривычки городского смога от душистых трав кружится голова, приглушенные звуки тишины и легкие порывы ветра, облака, касающиеся гор и переменчивый климат, - вспоминает Карина. - Там хотелось жить, дышать, выплакать всю досаду, обнять мужа, себя, весь мир и вот так сидеть. Мечтать о хорошем, светлом - о ребенке. Мы провели там две недели, благо погода выдалась теплой, да и Анзор с Алиной через день привозили еду и воду, нужные принадлежности. Спальники, палатка, печка, термос у нас были. Только мечтали и молились, наслаждались моментом легкого времени и ждали чуда!» Через год Карина родила крепкого Аслана, а еще через два - Мадиночку. Поездки к Улу-Тау для этой семьи стали ежегодными, ведь именно там они впервые за долгие годы ожидания поняли, что пока есть взаимная любовь, поддержка, выдержка и надежда, то дети обязательно станут для них великой наградой.