Он долго ползал, только всё напрасным было
И ничего, чтоб голод утолить не находил.
Потом добрался до ступенек, дверь открыта
И в мир каких то странных запахов ступил,
Где много в клетках разной живности увидел.
Здесь в небольшом подвальчике японец Мали был хозяином,
Он в этой лавке продавал зверей и птиц.
По глупости в одну из клеток и залез котёнок маленький.
Да, там была еда, но не заметил он лисиц,
Как только к миске подошёл, тут был и схвачен.
Испуганное «мяу» раздалось и тут конец бы жизни,
Но поспешил на выручку работник и малыш спасён,
Шокирован… Но вскоре на коленях человека замурлыкал.
Накормлен и на склад какой то вскоре отнесён,
Не нужен был хозяину, весь неухоженный, не видный.
Шло время, а котёнок жил у мусорного бака,
Не каждый день еду себе он находил.
Однажды чуть не пойман был огромною собакой,
Но вовремя в отверстие в заборе заскочил.
С котом-убийцем своих братьев он встречался дважды.
Два месяца так продолжалось и подрос котёнок.
Он возмужал, опасностей умело научился избегать,
Мог увернуться от собак, узнал о продавце печёнки,
Молочные бидоны те, что без присмотра изловчился открывать.
Мышей ловил, вернулся даже в свой родимый дворик.
Котёнок постепенно, незаметно превратился в кошечку красавицу.
На светло серой шкурке чёрные полоски по спине,
На остальных местах темнеет ещё много крапинок,
Изящны пятна белые, что на носу, ушах и на хвосте.
А жизнь всё та же, впроголодь, полна опасностей.
Продолжение следует.
По рассказу Эрнеста Сетона-Томпсона «Королевская Аналостанка»
Пингвины хранят верность не менее 16 лет, но мы…
Мы не пингвины…
По переулку"мясо, мясо, мясо!"пронзительно кричали.
На тот призыв со всей округи собирались кошки
И с равнодушием презрительным прочь отходили все собаки,
А человек на тачке вёз на вертелах куски отваренной печёнки
И раздавал их кошкам, за обеды чьи оплачено.
Не подводила его память, помнил всех хозяев,
Он даже клички кошек наизусть все знал.
И кто сегодня не получит, а кому добавить
И не записывал, кто щедр, кто задолжал.
А кошки из трущоб голодные в сторонке наблюдали.
Они надеялись на случай, а скорей на наглость
И иногда отчаянным перепадали вкусные куски.
А что ещё бездомным кошкам делать оставалось?
Одна из них должна ещё котят кормить…
Порою ей везло, но чаще в мусорках питалась.
И грязная и тощая за тачкою следила одним глазом,
Другим подглядывала за собаками, которые невдалеке.
Заметила, как кот на кошку ту, что с мясом нападает.
Пока они дрались, кусочек вместе с ней исчез.
Насытившись в укрытии, спешила к свалке, к маленьким котятам.
Ещё издалека услышала мяуканье, такое жалобное,
И помчалась… А там огромный, чёрный кот…
Ах, сколько было у неё решительности, ярости,
Что испугался тот, сбежал, застигнутый врасплох.
Один котёнок уцелел, с такою же окраской, как у матери
Безмерным было горе… Всю любовь дарила выжившему…
Конечно, одного кормить полегче, когда впроголодь жила.
Но вот днажды запах с берега донёсся рыбный
И он привел на набережную, но дороги нет назад,
Собака путь отрезала, на судно кошка прыгнула.
Рыбачье судно утром в плаванье ушло далёкое
Отправилась и кошка поневоле вместе с ним,
Котёнок ждал всю ночь, замёрзший и голодный,
Осиротел… Но надо было как-то дальше жить.
Покинул ящик и отправился на поиски съедобного.
Продолжение следует.
По рассказу Эрнеста Сетона-Томпсона Королевская Аналостанка
на уговоры членов семьи в доме появилась кошка, милая, пушистая, только на мои уговоры убирать за ней никто не реагирует… это же надо было так лопухнуться!
Узнав, что и другие пастухи пытаются ловить мустанга,
Поторопиться Джо хотел и предприимчивость использовал свою,
Он способ для поимки применить решил «с подставой,»
Немаловажно то, что хорошо он знал округу всю.
И приготовил лошадей, овсом недели две закармливал.
Настал тот день… Пришёл мустанг, как уголь чёрный.
Источник обошёл, разнюхивая, вдруг здесь враг?
Стал пить, а Джо притих, чтоб выпил больше,
Как стал щипать траву, так Джо его погнал.
Бежал мустанг своею знаменитою развалистою иноходью.
Погоня продолжалась уже миль под тридцать,
Когда Джо заменил на свежей лошади другой ковбой
А жеребец понёсся дальше по холмам. равнинам,
Он весь покрылся пятнами из пены. ему было нелегко…
Стал всадник отставать и ещё раз сменился.
Но молодой ковбой упал с обрыва вместе с лошадью
Сам уцелел, а лошади не повезло, мертва.
Джо, отдохнувший сам продолжил трудную погоню,
Но направление не то и план с приманкою пропал…
А чёрный метеор понёсся вниз холма по склону.
Не развевались уже хвост и грива у мустанга
Впервые Джо заметил-жеребец стал уставать.
У брода лошадь поменял, а загнанная замертво упала…
В итоге вороной свободен. Злобу Джо не передать,
Пришёл пешком и от затеи иноходца изловить он отказался.
***
Лишённый табуна, мустанг прожил всю зиму в одиночестве
И Том решил его гнедой красавицей кобылой приманить
Он привязал её пастись всё у того же злополучного источника,
Залез сам в яму, иноходца поджидал, дыханье затаив.
Лассо же аккуратно была рядышком с кобылою положено.
Призывно ржавшая гнедая наконец то дождалась ответа,
Она такое точно ржание услышала с высокого холма
Спускался иноходец, выделяясь чернотой на фоне неба,
И ржанием давал понять, что потревожила кобыла сердце скакуна.
Её ответ все страхи заглушил и роковой шаг сделан.
Как гарцевал! И к Солли даже носом прикоснулся,
Но заднею ногой, забыв об осторожности, уже в петле…
Тут жеребец от страха с силою двойной рванулся,
Бессильна мощь коня против ума и ловкости людей,
Беспомощен и побеждён… и тело затрясло и содрогнулось…
Он так рыдал, по морде скатывались слёзы…
Не верил в то, что потерял свободу навсегда,
Надёжно связанный, он долго продолжал бороться,
А Том использовал подкову Солли для клейма,
И гордый иноходец заклеймён был как простая лошадь.
Пора бы жеребца вести домой, пастух доволен,
Расслабил он у задних ног верёвки, а передние связал,
А конь так жаждавший свободы, вскакивал и падал снова,
Передвигался неуклюжими прыжками… Как сбежать?
Собрав остаток сил, он всё же разорвал верёвки.
Мустанг летел, а не бежал наверх по склону,
И только пули и верёвки вслед ему свистят.
Всё выше, выше, выше… и достиг утёса,
Оттуда спрыгнул в пропасть вниз… летел опять.
Упал на камни, там остался… бездыханный, но свободный.
Написано по рассказу Эрнеста Сетона-Томпсона «Мустанг-иноходец»
Мечтали пастухи своё тавро поставить на мустанга,
Который мог родоначальником породы иноходцев стать,
Рассказывали небылицы про него, а может правду,
Распространялась быстро слава про красавца скакуна.
Билл Смит поведал, как он вороного встретил… спящим.
«Я подошёл к нему довольно близко, а он мёртвый будто…
Я мог ему косичку на хвосте сегодня заплетать,
Так крепко спал, а ветер мне навстречу дует
И он не слышал и совсем не чувствовал меня,
Я стукнул по луке седла и он подпрыгнул на шесть футов.»
У Бетса зародился план, когда такой рассказ услышал
И Билла он решил в помощники к себе позвать,
На пару рядом с водопоем яму глубиной немалой вырыли,
И стали спрятавшись коня с ловушкой рядом поджидать.
А тот прошёл другой тропой, осокою прикрытою.
Но пастухи не растерялись, с тыла забежав к мустангу,
Погнали жеребца на яму, под ноги стреляя по земле
И вот уже казалось, пойман и не миновать засады…
Какая сила помогла? Так перепрыгнул, будто бы перелетел!
Умчался вдаль, чтоб никогда к источнику не возвращаться.
Продолжение следует
Написано по рассказу Эрнеста Сетона-Томпсона «Мустанг-иноходец»
Шесть слепых слонов собрались и давай рассуждать, на что похож человек. Один потрогал человека ногой и сказал: -Человек-это что-то маленькое и плоское. Все остальные тоже потрогали человека ногой и согласились, что человек-это что-то маленькое и плоское.
Кобылы стали привыкать к тому, что их преследуют,
Ведь пастухи сменили тактику, как будто и не будут нападать,
Но иноходец кинулся вперёд, он людям никогда не верил,
Неутомимым чёрным метеором за собой табун стал увлекать
И как красиво развевалась грива чёрная, густая пО ветру!
Погоня утомила лошадей голодных и сказалось напряжение,
А пастухи опять коней меняли, кормленых овсом.
Ночами тёмными не прекращалось по степи движение,
Одна кобыла масти светлой была будто маяком,
И расстояние опасно сократилось до ста метров.
Но чёрный жеребец как будто выкован был из железа
Таким же ровным оставался его шаг как в первый день
Он продолжал скакать вокруг кобыл и побуждал их к бегству,
Но лошади устали и Джо вскоре ими завладел.
Мустанг пока недосягаем, но охота подходила к завершению.
Джо выбрал лошадь, выросшую в прериях, кровей восточных
И началась погоня, а точнее бешеная скачка лошадей,
Но расстояние не сокращалось, хоть не раз кобылу Джо пришпорил,
Но не заметила она барсучью нору на земле
И падет кобыла вместе с седоком… ломает ногу…
Продолжение следует.
Написано по рассказу Эрнеста Сетона-Томпсона «Мустанг-иноходец»
По воле случая пришлось увидеть Томпсону мустанга.
Его предупреждали, если встретишь, то не промахнись.
И вот невдалеке табун пасётся понизу оврага,
Среди кобыл конь благородный, редкой красоты.
Подумал:"Разве можно превратить такого в падаль?"
И Томпсон медлил, он никак не мог решиться …
А спутник выругался, попытался выхватить ружьё
И от борьбы нечаянно раздался в воздух выстрел.
Мустанг заржал и поскакал, кобылы кинулись за вожаком,
Который уводил их, оставляя облака из пыли.
Немало методов поимки диких лошадей изобрели ковбои:
«Смять лошадь"означает пулей по затылку зацепить,
Потом, на оглушённую на миг, лассо набросить.
Возможно, если местность позволяет загородкою ловить.
Но «уходить», а проще говоря, загнать, вернейший способ.
Про иноходца слава год от года возрастала.
Монтгомери пообещал награду в тысячу за вороного жеребца.
Из пастухов желающих подзаработать вызвалось немало,
Но Джо решил, что всех опередит, пришла пора,
Всю ночь готовил экспедицию, чтоб изловить мустанга.
На третий день достиг источника как раз к обеду
И вороной уже спускался к водопою вместе с табуном.
Джо не мешал напиться дикарям, уже проверено,
Что жажда ускоряет бег, напившись, лошади бегут с трудом.
И началась погоня на измор, по срокам пятидневная.
Джо много раз издалека пугал табун встревоженный,
Чтоб тот скакал без передышек и сильнее уставал,
Сам двигался наперерез и хитро сокращал пути в погоне,
Своих же лошадей на свежих отдохнувших заменял,
Потом его помощник продолжал преследовать мустангов ночью.
Продолжение следует.
Написано по рассказу Эрнеста Сетона-Томпсона «Мустанг-иноходец»
Источник Антилопы был в степи и находился на равнине
С прохладной, весело журчащей питьевой водой,
А озеро пересыхало, превращалось в плоское пространство с илом
И не было другого водопоя много миль кругом.
Здесь жеребёнок-иноходец вороной в трёхлетку вырос.
Излюбленные эти пастбища делил с клеймёными стадами.
Однажды фермер разыскал кобыл, которые к источнику ушли.
Увидел с ними жеребца, тот вёл себя как их хозяин,
Сгонял их вместе. Мастью угольной отличен был
От золотистых кобылиц, высоких полукровок, с взглядом лани.
У них нрав и спокойный и довольно кроткий
И фермер мог бы без труда домой их отогнать,
Но, видно, заразил их дикостью конь-иноходец
Они умчались, всадника оставив позади себя…
Так и вернулся скотовод с одной лошадкой заморённой.
С густою чёрной гривой и блестящими зелёными глазами
Красавец конь стал уводить из разных мест кобыл,
Во всей округе он распоряжался самовластно.
Табун по численности он довёл голов до двадцати,
Семья им очень ревностно и энергично охранялась.
Убытки фермеры несли из-за Мустанга постоянно
И поведение коня бесило, наступил терпению предел.
Обидно было лошадей терять так безвозвратно
Ковбои, чтобы истребить его, решили пули не жалеть.
А ведь по сути иноходец не был виноватым.
Продолжение следует.
Написано по рассказу Эрнеста Сетона-Томпсона «Мустанг-иноходец»
Картина Алексея Саврасова «Грачи прилетели» скоро из актуально-весенней превратится в научно-популярную. Будем по ней заново вспоминать, как именно выглядят эти грачи…
У наших друзей был замечательный пиратский попугай какаду - любимец семьи, крупный самец белого цвета, с массивным клювом и хохолком на голове. Пришлось им однажды уехать по делам, а птицу взять с собой возможности не было.
Попросили они одного знакомого присмотреть за птичкой. А у того товарища жил матерый котяра Барсик, истинный хозяин квартиры. Кот был вредный и мстительный, с ним старался не связываться даже сам хозяин…
Принесли клетку, поставили на письменный стол, котофею такой «подарок» не понравился. Как же - конкурент. Начал он шипеть и выть, махать лапами, кидаться на клетку, всем своим видом пытаясь напугать гостя и показать, кто настоящий хозяин.
Ну, что ж, попугай - не воробей, клюв огромный, вид серьезный, новоиспеченный хозяин открыл клетку и выпустил какаду, было очень интересно кто кого.
Птичка, недолго думая, вышла и прямиком направилась к Барсику. У того шерсть встала дыбом, вид как у дикобраза, спина выгнулась. Птичка ковыляла себе и ковыляла, тут у кота настроение боевое пропало, весь почему-то сник и стал бочком отходить к двери.
А попугай, так спокойненько, продолжал идти. Когда буян уперся спиной в дверь, пернатый подковылял к нему и сказал (попугай-то умел говорить): «Дурашка, чай будешь?» Барсика потом дня два не могли выловить из-под шкафа.
Когда я смотрю на бездомных животных или передачи про браконьеров, или еще хуже на несчастных маленьких детей чьи родители алкаши, чувства которые я испытываю это жалость, и мне за это ужасно стыдно, стыд за бессилие, что нет возможности помочь, ведь помочь я могу только этой никому из них не нужной… жалостью.((((
Двое ученых Йельского университета (экономист и психолог) научили мартышек пользоваться деньгами. Идею денег, как оказалось, могут усваивать существа с крохотным мозгом и потребностями, ограничивающимися едой, сном и сексом. Это, кстати, один из самых тупых видов мартышек. «На первый взгляд, вам и правда может показаться, что им больше ничего не нужно. Вы можете кормить их конфетами весь день и они бросят лишь для того, чтобы потом вновь вернуться. Может показаться, что капуцины - ходячие желудки», - говорят ученые.
Американские этологи провели эксперимент по введению «трудовых» отношений в стае обезьян шимпанзе. Они придумали в вольере «работу» и «универсальный эквивалент» - деньги. Работа состояла в том, чтобы дергать рычаг с усилием в 8 килограммов. Значительное усилие для некрупных шимпанзе. Это для них настоящий малоприятный труд. За каждый качок рычага обезьяна получала ветку винограда. Как только шимпанзе усвоили простое правило «работа вознаграждение», им тут же ввели промежуточный агент - разноцветные пластмассовые кружочки. Вместо винограда шимпанзе стали получать жетоны разного «номинала». За белый жетон можно было купить у людей одну ветку винограда, за синий - две, за красный - стакан газировки и так далее. Вскоре обезьянье общество расслоилось. В нем возникли те же самые типы, что и в человеческом стаде. Появились трудоголики и лодыри, бандиты и накопители. Одна обезьяна умудрилась за 10 минут поднять рычаг 185 раз! Очень денег хотелось заработать. Кто-то из шимпанзе предпочитал не работать, а отнимать у других. Но главное, что отметили экспериментаторы, у обезьян проявились
те черты характера, которые ранее не были заметны - жадность, жестокость и ярость в отстаивании своих денег, подозрительность друг к другу.
В продолжение изучения экономического поведения, обезьянам вручили «деньги» в виде серебряных дисков, с отверстием в середине. Через несколько недель капуцины усвоили, что за эти монетки можно получать пищу. Экспериментатор, который в молодости увлекался марксизмом, не стал проверять, правда ли труд превращает обезьяну в человека. Он просто раздал обезьянам эти монетки и научил использовать их для покупки фруктов. Перед этим выяснили, кто что любит, чтобы установить для каждой из обезьян свою шкалу предпочтений.
Сначала такса была единой - за кислое яблоко и кисть сладкого винограда просили одинаковое количество монет. Естественно, яблоки не пользовались успехом, а запасы винограда таяли. Но картина резко поменялась, когда цена на яблоки вдвое снизилась. После довольно долгого замешательства обезьяны решали практически полностью потратить свои монеты на яблоки. И только изредка позволяли себе полакомиться виноградом.
В один из дней, когда все подопытные животные в общей клетке уже знали, что одни предметы стоят дороже, а другие дешевле, одна из обезьян проникла в отсек, где хранилась коммунальная касса и присвоила все монетки себе, отбиваясь от людей, пытавшихся отобрать у нее металлическую добычу. Так обезьяны совершили первое «ограбление банка».
Прошло еще несколько дней и капуцины открыли для себя феномен проституции. Молодой самец дал монетку самке. Ученые думали, влюбился и сделал подарок. Ан нет, «девочка» вступила за деньги с кавалером в половую связь, а затем пошла к окошку, за которым дежурили ученые, и купила у них несколько виноградин. Все остались довольны: и обезьяны, и ученые.
О верности аквариумных рыбок слагают легенды. Известен случай, когда злая жены вылила всех рыбок мужа в унитаз, а они вернулись к доброму мужу через водопровод как раз в тот момент, когда мужик плакал в ванне по рыбкам. А тут - глядь! - его лыбимицы, посвежевшие и отдохнувшие, с весёлым бульканьем вылезают из водопроводного крана!