Я обманывать себя не стану,
Залегла забота в сердце мглистом.
Отчего прослыл я шарлатаном?
Отчего прослыл я скандалистом?
Не злодей я и не грабил лесом,
Не расстреливал несчастных по темницам.
Я всего лишь уличный повеса,
Улыбающийся встречным лицам.
Я московский озорной гуляка.
По всему тверскому околотку
В переулках каждая собака
Знает мою легкую походку.
Каждая задрипанная лошадь
Головой кивает мне навстречу.
Для зверей приятель я хороший,
Каждый стих мой душу зверя лечит.
Я хожу в цилиндре не для женщин -
В глупой страсти сердце жить не в силе, -
В нем удобней, грусть свою уменьшив,
Золото овса давать кобыле.
Средь людей я дружбы не имею,
Я иному покорился царству.
Каждому здесь кобелю на шею
Я готов отдать мой лучший галстук.
И теперь уж я болеть не стану.
Прояснилась омуть в сердце мглистом.
Оттого прослыл я шарлатаном,
Оттого прослыл я скандалистом.
1923
Не люблю писсуары… Лутьше пописать под кустом сирени, как Есенен!
Вечер черные брови насопил.
Чьи-то кони стоят у двора.
Не вчера ли я молодость пропил?
Разлюбил ли тебя не вчера?
Не храпи, запоздалая тройка!
Наша жизнь пронеслась без следа.
Может, завтра больничная койка
Упокоит меня навсегда.
Может, завтра совсем по-другому
Я уйду, исцеленный навек,
Слушать песни дождей и черемух,
Чем здоровый живет человек.
Позабуду я мрачные силы,
Что терзали меня, губя.
Облик ласковый! Облик милый!
Лишь одну не забуду тебя.
Пусть я буду любить другую,
Но и с нею, с любимой, с другой,
Расскажу про тебя, дорогую,
Что когда-то я звал дорогой.
Расскажу, как текла былая
Наша жизнь, что былой не была…
Голова ль ты моя удалая,
До чего ж ты меня довела?
Есть гений, как Пушкин.
Есть - как Есенин.
Есть - среди удобрений.
Выходит Маяковский из кабака,
окруженный стайкой девиц. Девицы
начинают его охаживать:
- Владимир! А это правда, что Вы можете сочинить стихотворение
прямо с ходу, на месте?
- Конечно! - говорит подвыпивший
поэт революции, - Давайте тему!
- Ну, вот видите, в канаве - пьяница
валяется.
Маяковский, гордо выпрямившись,
громогласно начинает:
- Лежит
Безжизненное
Тело
На нашем
Жизненном
Пути.
Голос из канавы:
- Ну, а тебе какое дело?
Идешь с бл@дями и иди.
Маяковский:
- Пойдемте, девушки, это Есенин.
В кронах ветер птицам подпевает смело,
На дорожке солнце все мудрит узор.
И на камне надпись, просто так - Есенин.
И навечно высечен смешливый взор.
Мы приходим в гости, мы цветы приносим,
На земле щербинки уж от тысяч ног.
Ты пожил так мало, но живешь и после.
По крупицам веру ты в сердцах сберег.
Над тобой и небо выше, чище, ярче!
У твоей могилы места нет грустить.
Ты умел, Сережка, жить живее, жарче!..
Ты нас учишь чувствовать. Думать. И любить…
-К-
Вы помните. Я это знаю точно.
Вы знаете. Я чувствую нутром,
Что письма не утрачены на почте.
Они давно принесены к Вам в дом…
Я верю, что читать их было трудно.
Давила память переплётом дней…
И, всё равно, сквозь пасмурные будни
Вам не забыть о нежности моей…
Вам не забыть и в этом я уверен -
Зимовья и дыханья очага.
Как по-утру в распахнутые двери
Бежали к нам по небу облака…
Те облака давно развеял ветер.
Зимовье развалили на дрова…
С тех пор я в жизни много женщин встретил,
Но лишь для Вас теперь мои слова!
Не повторю их ни письмом, ни устно.
Ни в утренний и ни в вечерний час.
Мне, просто отчего-то, стало грустно
За много лет, мной прожитых без Вас…
2012 год.
Мне осталась одна забава:
Пальцы в рот - и веселый свист.
Прокатилась дурная слава,
Что похабник я и скандалист.
Ах! какая смешная потеря!
Много в жизни смешных потерь.
Стыдно мне, что я в бога верил.
Горько мне, что не верю теперь.
Золотые, далекие дали!
Все сжигает житейская мреть.
И похабничал я и скандалил
Для того, чтобы ярче гореть.
Дар поэта - ласкать и карябать,
Роковая на нем печать.
Розу белую с черною жабой
Я хотел на земле повенчать.
Пусть не сладились, пусть не сбылись
Эти помыслы розовых дней.
Но коль черти в душе гнездились -
Значит, ангелы жили в ней.
Вот за это веселие мути,
Отправляясь с ней в край иной,
Я хочу при последней минуте
Попросить тех, кто будет со мной, -
Чтоб за все за грехи мои тяжкие,
За неверие в благодать
Положили меня в русской рубашке
Под иконами умирать.
***
Ну, целуй меня, целуй,
Хоть до крови, хоть до боли.
Не в ладу с холодной волей
Кипяток сердечных струй.
Опрокинутая кружка
Средь веселых не для нас.
Понимай, моя подружка,
На земле живут лишь раз!
Оглядись спокойным взором,
Посмотри: во мгле сырой
Месяц, словно желтый ворон,
Кружит, вьется над землей.
Ну, целуй же! Так хочу я.
Песню тлен пропел и мне.
Видно, смерть мою почуял
Тот, кто вьется в вышине.
Увядающая сила!
Умирать так умирать!
До кончины губы милой
Я хотел бы целовать.
Чтоб все время в синих дремах,
Не стыдясь и не тая,
В нежном шелесте черемух
Раздавалось: «Я твоя».
И чтоб свет над полной кружкой
Легкой пеной не погас -
Пей и пой, моя подружка:
На земле живут лишь раз!