Не держу Я обид на людей…
Не держу Я обиду на Бога…
Без людей, жизнь была бы скучней…
Ну, а Бог… Направлял всю дорогу…
Серж Гудман
Кто сказал, что рак пятится? Просто он идет своим путем!
Не ограничивай ребенка. Не обрезай его крылья. Давай ему выбрать свою дорогу. знай, расправив свои крылья однажды он не даст опуститься твоим.
Иногда задумываешься и понимаешь, что все сказки написаны не просто так… Они написаны из наших жизней. Мы идем по дорогам жизни, ища свою, чтобы прийти куда нам нужно. И находим эту дорогу и даже видим впереди ту цель, к которой идем. Радуемся - вот, наконец ОНА. И пройти то остается чуть-чуть до цели, чтоб как в сказке «жить долго и счастливо», но… вот тут то и вмешивается незаметно та нечисть из сказки, всякие Лешие, бабки-Ёжки, Кикиморы, Сирены
И с любимыми так же… Только мы начинаем слушать сердце и понимаем, что вот… это МОЕ… это мой человек… И тут появляется еще кто-то и еще кто-то… И начинают говорить «червячки» в голове: «А вдруг сердце ошиблось… а вдруг не твое… а вдруг там лучше - может там твое…» … … … Но именно то, что появляются эти «червячки», «огоньки», «дополнительные тропинки», означает, что вы идете правильным путем. Поэтому вас и пытаются с него сбить… Главное не поддаться искушению… Нужно доверять сердцу!
Что по дороге, что по жизни, хочу гоню, хочу не гоню…
У всех у нас свои дороги… Но иногда они пересекаются… Иногда оставляя просто след… А иногда бегут рядом в параллели до самого конца…
Только иней на длинных ресницах.
Толко страх не дает остановку.
Намечтать, чтобы снова приснилось,
Чтоб хотеть, хоть во сне и только.
Вдох и куча холодных льдинок
Исцарапанно в горле шуршат.
И сквозь ком, улыбаться мило,
По инерции глядя назад.
Выше нос и коблук повыше!
Все в порядке, чулки, костюм.
«Настя"-больше уже не слышу,
Имя-отчество, словно шум.
На волне новогодних мелодий,
Что по радио в теплом авто,
Пережить можно все, что угодно.
Но не факт, что живешь потом.
Тише едешь - ДОЛЬШЕ Живешь !
Как не страшна молния… но только она… ночью… в сильный дождь… поможет не сбиться с дороги…
Подари мне снежные дни,
Чтоб сугробы под ноги, ложились.
Чтоб к тебе я забыла пути,
И любовь в ледники превратилась…
Шины накачаны до деревянного состояния, светило солнышко, Львов, вместе с нашей прогулянной школой, давно остался где-то позади, а мы все катили и катили вперед на своих велосипедах, вибрируя от взрывных волн пролетающих грузовиков.
«Мы» - это я и мой одноклассник Саня.
Километров пятьдесят уже отмахали и в каком-то лесу исполнили заветный ритуал - съели привезенные бутерброды с салом, запили чаем из термоса и выкурили по дорогущей сигарете «Космос» (да, незамысловатые радости были у тогдашних старшеклассников)
Пора бы и в обратную дорогу, солнце собиралось идти спать, небо стало скучным, как бы не начался дождь.
Но дождя не случилось, потому, что вместо него ударил ливень, да такой плотный, что, даже некоторые машины останавливались, чтобы немного переждать.
Стоя среди бескрайнего поля, сквозь всеобщий душ, мы еле разглядели одинокий стог сена и потащились к нему по раскисшей вспаханной земле.
Шли долго, вымокли навсегда, но стог почти не увеличивался в размерах и от того стало понятно, насколько он огромен. Наконец добрались.
Копна оказалась длиннющая и в высоту как семиэтажный дом.
Побросали велики и выкопали небольшую, но уютную норку. Влезли.
Внутри оказалось тепло и почти сухо.
А ливень только усиливался, хотя казалось - куда уж больше.
Совсем стемнело, а еще до дома пилить и пилить, тем более, что мы не особо представляли в какой части света находимся.
На двоих у нас оставалась последняя сигарета.
Саня тщательно вытер руки о влажное сено и для верности о свои мокрые волосы, долго разворачивал пакет с припрятанной сигаретой. достал зажигалку и торжественно чиркнул… Вот черт! Чирк, чирк, чирк… Газа не было!
Настроение наше резко ухудшилось.
Чирк, чирк, чирк… романтика моментально улетучилась и мы почувствовали себя беглыми, голодными каторжниками в холодном мокром стогу. Ну как же так?! Эта последняя сигарета полдня нас согревала, вдохновляла и подбадривала, а тут ни газа, ни спичек, ни перспектив…
Я решил не сдаваться, отобрал у Сани сигарету и стал чиркать, пускать искры на ее кончик. Мало ли, чего на свете не бывает? А вдруг.
Заболел палец и меня на боевом посту сменил Санек. Ни-фи-га. Никакого эффекта, только кожу на пальцах стерли.
В сердцах я отбросил сигарету, все равно она больше не пригодится в окоченевшем мире, полностью состоящем из холодной воды.
Минуту, другую грустно помолчали, потом стали прикидывать - «А не заночевать ли в этой дурацкой, мокрой норе? Все же лучше, чем среди поля… Ой, что нас ждет дома…»
Вдруг мне почудился запах дыма, и Саня заорал:
- Смотри, огонек!!!
Над нашими головами и вправду тлело. Я быстро нашел в стогу сена последнюю «иголку» и прикурил от чуть дымящихся травинок.
Жизнь стала резко налаживаться.
Это же надо, тысячу раз попробуешь - никогда не повторишь, а тут какая-то одна шальная искра и мы уже курим.
Саня «добил чинарик», плюнул на огонек и сказал:
- Ну что, давай потихоньку выбираться, дождь до завтра не закончится, а до утра мы тут совсем околе… А - А - А! У тебя волосы горят!
У меня и вправду горели волосы. Наши случайные огоньки на потолке не погасли совсем, а затаились и вдруг разом вспыхнули.
Мы бросились было тушить, да куда там - это все равно, что бараний шашлык попытался бы погасить под собой мангал…
Жизнь дороже.
Выскочили из паровозной топки, схватили велосипеды и помчались сквозь холодный душ, туда, откуда пришли. Велики пришлось тащить на себе - у них колеса не крутились, налипшая грязь в вилку не пролезала. Так мы и бежали подгоняемые жарким зловещим заревом…
…На следующий день я весь укутанный, простуженный и горячий, был оставлен дома болеть и страдать. Все мышцы ныли после вчерашнего.
Пью чай с малиной, смотрю по телевизору «Новости Львовщины» Вдруг, красиво-причесанный диктор и говорит:
- Вчера вечером, во время ливня, в Пустомитовском районе, в селе Борщовичи, наблюдалось чрезвычайно редкое природное явление - шаровая молния. Она иногда может возникнуть, даже без грозы, как это и случилось вчера. Огнем, шаровая молния уничтожила 100 тонную скирду, а это почти весь колхозный запас сена…
…Нам с Сашком было невыносимо стыдно.
Вскоре, Саня от стыда, на целых тридцать лет канул в воду и чтобы хоть как-то загладить убыток причиненный народному хозяйству, стал там отличным капитаном атомной подводной лодки.
А я подальше от греха бросил курить, выучился и пошел работать на телевидение, может быть для того, чтобы в нем, хоть чуточку стало меньше «шаровых молний»…
В наше время было бы не так страшно, хотя нет, все равно страшновато.
А тогда, в 96-ом, мы с Серегой, чуть в штаны не наложили.
Друг Серега, попросил съездить, помочь перегнать ему из Тольятти в Москву новую «девятку». Одному жутко, времена-то были очень не спокойные.
Купили, едем.
По пути решили сделать маленький крюк и заскочить в глухую мордовскую деревушку к Серегиной бабушке.
Узкая, разбитая лесная дорога, шириной - впритык с нашу девятку (если мерять без боковых зеркал) Кругом довольно золотая осень, красотища.
Тревожно, правда, что съехали с трассы, к тому же, где-то рядом, сразу за красотищей рассыпаны знаменитые мордовские зоны - это слегка напрягало, а так - настроение вполне отличное.
В бардачке - охотничий нож, в кармане дверей - шило, под ногами - фомка, плюс - нас двое. Должны прорваться…
Вдруг Серега резко тормознул. Посреди дороги стояла бензиновая канистра.
Пока мы решали - кто выйдет и уберет ее с пути, из-за дерева вынырнул человек в грязной джинсовой куртке.
Я быстро потянулся к бардачку, но тут же убрал руку - на нас сквозь лобовое стекло смотрела воронка коротенького автомата Калашникова. Мужик показал татуированным пальцем, чтобы мы открыли боковое окошко, нагнулся и весело сказал:
- Здорово мужики, до заправки подбросите? Тут недалеко.
Пришлось сделать вид, что секунду назад, никакое автоматное дуло в нас вообще не целилось (это были просто солнечные блики) и дружелюбно ответить:
- Ну, как же не подбросить хорошего человека? Садитесь пожалуйста.
Мы молча ехали и думали: - какая все-таки жизнь, поганая и непредсказуема штука… Еще минуту назад было такое прекрасное настроение, вокруг царила золотая осень и хоп - осень вдруг внезапно кончилась, а начался на заднем сидении чужой мужик с вонючей канистрой и мерзким автоматиком…
Автоматчик заговорил первым:
- А че, музыки еще нет? Я смотрю - машина новая?
- А? Да. Пока так, без музыки. Да вот, не получилось еще, музыки пока нет…
- Вы - это, извините мужики, что я на вас оружие-то наставил.
Я даже оглянулся от удивления и спросил:
- А зачем тогда наставлял?
- А так бы вы нихера бы не остановились, проверенно. Я не злодей не бойтесь. Тут не далеко моя зона, я там работаю. Отскочил вот на часик за бензинчиком. А куда деваться? Нам четвертый месяц зарплату задерживают. Приходится крутиться.
Мы с Серегой, делали вид, что отлично понимаем, о чем он говорит, согласно кивали и лишних вопросов не задавали. Мужик совсем отогрелся и продолжал:
- Да что там зарплату, нам даже заключенных кормить нечем, денег выделяют совсем чуть. По началу начальник придумал отконвоировать зеков в лес, чтобы они сами для своего котла грибы собирали.
Хлопотно получилось.
Возле каждого, мы подвое ходили. Чуть зазеваешься и грибники разбегутся.
Плюнули, перестали их гонять от греха подальше. Теперь приходится самим, в свои выходные, лазить по лесу и собирать зекам грибы. А что делать? Голодного бунта ждать?
Я бы уже давно уволился, да куда пойдешь?
Повезло еще, что у нас сидит один серьезный человек. Большой авторитет. Сам хозяин его по имени отчеству называет.
Так - этот авторитет, ездит по зоне на своем 600-м «мерине». А я вот ему 95-й бензин по тройной цене подгоняю. Это единственная живая копейка в семье.
Мы несколько успокоились, даже осмелели и Серега аккуратно сказал:
- Земляк, а ты че-то на охранника не особо-то похож…
Автоматчик заржал у нас за затылками и ответил:
- Ну вы как дети малые, уже и сами могли бы догадаться, что я и вправду сотрудник, а не беглый каторжник…
Мы от удивления оглянулись не сговариваясь и хором спросили:
- Как догадаться???
- Ну, как, как? Сами подумайте, если бы я был беглым, я бы в вашей машине давно уже за рулем ехал…
Возразить было нечего и до самой заправки мы молчали.
Выходя, автоматчик попытался расплатиться с нами дурацким перламутровым черепом, но мы мягко отказались, попрощались с пассажиром и пожелали скорейшего освобождения его кормильцу.
На душе было очень погано, как будто нас и вправду грабанули, но километров через сорок, наше настроение резко улучшилось, когда Серега случайно оглянулся и на заднем сидении увидел старенькую, но вполне еще «живую» двадцатилитровую канистру…
Началась эта история где-то между Ленинградом и Санкт-Петербургом, когда советские люди бросались во все тяжкие, чтобы хоть как-то прокормить себя и свои семьи.
Советская армия с почетом выплюнула в отставку майора по имени Павел.
На военную пенсию его семья могла прожить дня три в месяц, потом начинался голод, холод и грязные (без мыла) руки…
Найти работу, кроме должности снайпера, за которую платили бы деньги, было практически невозможно.
Семейный совет заседал полгода, перебрали все варианты: от продажи на рынке водки, до сдачи квартиры под бордель.
В конце-концов, решили в корне изменить свою жизнь и стать фермерами.
А что? Дочь слава Богу выросла и вышла замуж. Страна у нас большая. Всегда можно найти место подальше от лютых парней в кожаных куртках и поближе к первозданной природе.
Павел родился в Ленинграде, но с детства, каждое лето проводил в деревне у деда, так что, косой его не испугаешь, да и офицерская закалка при нем.
Сказано - сделано.
Выгодно продали свою квартиру, на все деньги Паша накупил целый Камаз всего необходимого: самодельный трактор, посевной материал, станки, инструменты, генератор, сварочный аппарат и много еще хорошего. Ясно, что по-началу, жить придется, как Робинзону на острове под открытым небом. Там, на месте не купишь даже лопату.
Долго торговался с Камазистом, загрузился и с веселой песней отправился в дальнюю дорогу.
Пашина жена перебралась к дочери с зятем и стала ждать, когда ее муж на голом месте наладит хоть какой-то быт помимо палатки и позовет ее.
Целый месяц Камаз с Робинзоном искал далекое райское место для будущей жизни и наконец нашел. Река Обь, природа как с открытки, красотища.
Разгрузился, попрощался с Камазом и его водителем, поставил палатку и уснул счастливым человеком, который держит свою судьбу в собственных крепких руках.
Утром к палатке и куче невиданного добра, подтянулись деревенские аборигены, познакомились и потекли трудовые будни и свершения.
Председатель сельсовета, на вопрос Павла по поводу земли, неопределенно махнул рукой в сторону горизонта и сказал:
- Бери сколько видишь, все равно простаивает.
Раз в месяц в Питер приходили длинные письма:
«…у меня все хорошо, с ночи до зари работаю. Построил плот, навылавливал из реки кучу бесхозных бревен, строю сарайку для скота…»
«…люди тут своеобразные, но душевные, приняли меня хорошо, только пьют много и нихрена делать не хотят. Домашних животных здесь никто не держит. Хлопотно. Живут на пенсию стариков и целыми днями торчат на дороге в ожидании автолавки. Питаются все, только картошкой, огурцами и лепешками»
«…Я за месяц накосил и поставил десять огромных стогов, так что зимой наши телята будут довольны»
«…Выменял цистерну солярки за бычка, теперь стало чуть полегче…»
«…Под новый год сильно простудился, неделю пролежал, чуть коньки не откинул, но взял себя в руки - скотина ждать не будет, ее нужно кормить. Не переживай, сейчас уже все: тьфу, тьфу, тьфу, не жалуюсь…»
«…Наши коровки и свинки перезимовали вполне нормально, почти все. Дом пока не начинал, живу вместе со скотиной - так теплее. Вот сдам их, сразу тебя позову, тогда и построимся, как захотим…»
«…купил холодильники, соорудил печку, хлеб пеку, все деревенские приходят, по-соседски просят. Даю, а куда деваться? Меня тут в шутку называют кулаком.
Иногда намекают: - „ребенок очень заболел, ему бы молочка“ Наливаю, конечно. В деревне, ведь, кроме моих, ни одной коровы нет и не было. Вообще они, как дети малые, но люди хорошие, добрые и советы правильные мне дают по хозяйству…»
«…уже совсем скоро я сдам все наше мясо и все остальное, тогда и приедешь. Я очень соскучился по тебе и по Питеру.
Кстати, если захочешь, мы сможем плюнуть на фермерство и купить в Питере хорошую квартиру (во всяком случае - побольше нашей) Люблю. Целую, доче привет…»
В один дождливый, питерский вечер, в дверь постучали, на пороге стоял худой, загоревший и небритый фермер - Паша, с большим беспородным псом - Грузином.
Павел поцеловал повисших на шее жену и дочь, обнял зятя и на все вопросы, ответил вот такой незамысловатой историей:
- Однажды утром, за пару дней, до того, как должна была приехать заготконтора, ко мне неожиданно пожаловала вся деревня, все до единого. Человек сто двадцать, их всех я знал по именам и каждому не раз помогал…
Аккуратно привязали меня к дереву… и молча принялись выносить мое добро: скотину, трактор, инструменты. Даже постройки по бревнышку раскатали. Тащили все, до последних ржавых плоскогубцев.
Не покладая рук работали, дружно, с огоньком. Даже не спорили - что кому достанется, видимо уже давно все поделили. Вот, только Грузина мне и оставили, да денег на дорогу.
Вечером отвязали от дерева и сказали:
- Знаешь, что, Паша, не твое это - быть фермером. Городской ты человек, не здешний. Не приняла тебя наша земля, народ наш. Чужой ты здесь. Уезжай-ка ты домой, так всем будет лучше…
С тех пор паша с женой так и живут у дочки на даче под Питером, следят за хозяйством и внуков выращивают, скоро правнуки пойдут…
Каждый раз перед престольными праздниками, из Твери, Калуги, или Рязани, на дороги Москвы, стекается подкрепление, для усиления-повышения-понижения, или как это у них там называется.
Наверняка этими командировками награждают только самых лучших местных работников полиции.
Еще бы, в Москве за один такой вечерок, можно заработать на шифер для бани, утепление веранды и переборку движка. Ну и разумеется - на гостинец для своего командира батальона, чтоб ему пусто было.
А если вдруг с пьяными очень повезет, то и машину сменить можно…
Альпийское нищенство - святое дело.
Меня тоже пару раз такие останавливали. Их не интересовали права и страховка. К черту формальности. Первым делом они глубоко, как мудрый Ка, засовывали голову в мое окно и с надеждой задавали главный вопрос:
- Водитель, Вы сегодня выпивали?
Я нервно сглатывал и без паузы отвечал примерно следующее:
- Не давите на больной мозоль. В том то и дело, что еще не выпивал, но очень хочется. Аж руки дрожат, скорей бы до дома добраться и выпить уже. А вы только от мечты отвлекаете. Ну что за люди???
Потом, конечно же, мне совали мегаприбор, я спрашивал сертификат его уместности, стерильно дул, благодарил за службу, обещал нажраться за себя, за них, за прибор и ехал дальше.
А недавно мой приятель, Миша, нарвался на такой же иногородний дорожный шмон.
Дело было поздним воскресным вечером, Миша с семьей возвращался с дачи, но вот незадача - в субботу он со своим дачным соседом слегка употребил какой-то самодельной сивухи.
С тех пор прошло часов тридцать. Уже давно ни в одном глазу, но еле уловимый, предательский духан все еще висел в воздухе.
Мудрый Ка почувствовал в салоне запах денег, сунул мегаприбор и вкрадчиво сказал:
- глубокий вдо-о-о-х и длинный вы-ы-ы-дох.
«Трубка» не подвела, в первый раз показала - 0,3 во второй - 0,2 и этого было вполне достаточно.
Прикомандированные, уже могли на радостях пускаться в пляс и в воздух чепчики бросать, но они совладали с эмоциями и сдержанно спросили:
- Михал Иваныч, Вы в курсе, что это лишение прав? Какие будут Ваши предложения? Вы поймите, что, чем раньше, тем дешевле…
Миша почесал репу, посадил жену за руль, отослал домой и сказал ментам:
- Нихрена вы от меня не получите. Лишат, так лишат. Поехали на освидетельствование.
По дороге менты опять жаловались на зарплату, намекали на то, что москвичи зажрались, даже простым русским полицейским из глубинки не дают заработать и что после освидетельствования цена вопроса вырастет в разы.
Приехали, ввели грустного Мишу в медкабинет и принялись ревностно следить, чтобы клиент не сговорился напрямую с врачом, ведь, как говаривал мудрый Ка: - «Это моя добы-ы-ы-ча…»
Доктор - женщина лет пятидесяти, взяла у Миши на анализ все необходимые жидкости и вскоре равнодушно объявила:
- Признаков алкоголя не обнаружено. По нулям.
Менты чуть со стульев не попадали:
- Как не обнаружено?! Как по нулям?! А запах?!
- Запах к делу не пришьешь, остаточное явление.
- Как так? Бывало, что вообще без запаха, а в крови все равно обнаруживалось. А тут…
- Очень сожалею, но ничем не могу помочь. У вас еще ко мне кто-нибудь есть?
- Нету. Ладно, мы поедем.
Потрясенные прикомандированные отдали Мише документы и еще долго смотрели ему в след.
Это было чудо, от которого могли закипеть мозги. От человека пахнет, а экспертиза алкоголя не показывает. И главное - схитрить врачиха точно не могла, ведь они хорошо видели, что она ни то что денег с клиента не взяла, даже не перемигнулась с ним на будущее…
Менты, до сих пор, наверное, в своей Твери или Тамбове рассказывают об этом чудесном случае, но им никто не верит и правильно делает…
Через два дня Миша нашел свою спасительницу и вручил ей: огромную коробку конфет, дорогущий коньяк и два билета в Большой театр.
Здесь можно было бы и закончить эту историю, но у каждого чуда, при ближайшем рассмотрении, всегда обнаруживаются свои, довольно земные ниточки, ширмочки и потайные кармашки.
Фокус в том, что в Твери, или Тамбове, ловятся не все московские телеканалы, поэтому для ментов, Миша был обычной дойной коровой, а вот для врача - известным телеведущим, которого не грех и выручить при его 0,3 промилле…
Несся я тут утречком с дачи. Настроение отличное, дорога пустая, скорость довольно бешеная.
Вдруг, глянул в сторону и за долю секунды успел заметить, даже не заметить, а нутром почувствовать мелькнувший между сараями знакомый до боли силуэт. Конечно - это был он - наш родной и незабвенный «горбатый» запорожец.
Накрыли воспоминания глубокого детства: Ноющий звук мотора, молодой папа, который все выходные пролеживал под «запором» и просил перевернуть ему страницу в книге по ремонту (у него самого руки были по шею в мазуте)
Тогда это было обычным делом, но теперь я понимаю, что не мой папа был авто-владельцем - это наш «запор» был полновластным папо-владельцем.
Помню, как однажды во дворе играл с пацанами в футбол, подъехали мои родители и позвали:
- Сынку, может сгоняешь с нами в лес на пару часиков, туда и назад?
- Неа, я лучше в футбол, мы и так проигрываем.
Родители, лихо газанув, уехали, а наш матч почему-то сам собой расстроился и зачах. Друзья подходили ко мне и крутили пальцем у виска:
- Ну ты и придурок, его зовут кататься на машине, а он не хочет…
И вот тогда то я понял - что значила своя собственная машина, для тех, кто ее не имел.
Потом папа, конечно, катал по очереди всех дворовых пацанов и многие от восторга, по секрету признавались, что впервые в своей жизни ехали в легковушке…
Особенно тепло вспоминается, как мы всей семьей в своем маленьком домике ездили в Крым. На привалах у дороги, папа, как обычно влезал под машину, а мама раздувала примус.
Пообедав, мыли в реке посуду и ехали все дальше и дальше.
Дождь барабанил по стеклам, а улыбающийся папа с мазутом на щеке, прислушивался к одному ему понятным звукам и довольно комментировал:
- Эх, хорошо идет!
И это было абсолютное счастье, когда жизнь делилась - не на хорошее и плохое, а на хорошее и приключения…
… А куда это я так разогнался?
Когда, черт возьми, если не сейчас?
От промелькнувшего запорожца, я отъехал километров пять не больше. А вот и разворот…
Через четверть часа, я уже подъезжал к безымянному шиномонтажу, за которым прятался мой «запор».
Решил не трогать чужую вещь без спроса, а сперва договориться с хозяевами, если удастся их найти. Может и посидеть в нем разрешат.
По грязной узкой тропинке, на встречу мне шла холеная женщина лет сорока с хвостиком, в дорогущей норковой шубе по самую снежную жижу. Я посторонился, мы улыбнулись друг другу и аккуратно разминулись.
Наконец, я отыскал местных работников, сонно катающих колеса по полу мастерской, поздоровался и спросил:
- А можно мне посидеть в вашей шикарной машине? В том «запоре» за будкой.
Мастера не сговариваясь дружно заржали и ответили:
- Он неделю еще не простоял, а уже можно билеты продавать.
Нужно его подремонтировать, и на виду поставить, тогда вообще отбоя не будет.
Ну, иди, посиди, только сильно не шатай, а то перевернешь.
Подходил я к своему родному домику на колесах и чувствовал, как шерсть на загривке становится дыбом. С каждым шагом, я возвращался в детство. Даже цвет тот же и материал обивки. Только вместо задних колес - деревянные чурбачки…
На пассажирском месте сидела женщина в шубе и еще издали было видно, что она плачет.
Я подошел и не здороваясь спросил:
- Папу вспоминаете?
Бывшая маленькая девочка очень удивилась точному попаданию моего вопроса. Даже улыбнулась сквозь слезы и ответила:
- Дедушку. Родители мои погибли и я жила с бабушкой и дедушкой. У него был такой же «горбатенький» Я его с трассы заметила, решила остановиться. Вот сижу теперь и реву, как дура…
- Ну, не буду Вам мешать, погуляю тут пока. Если еще кто-нибудь из наших спросит, скажите, что я за Вами.
Внучка опять улыбнулась и твердо пообещала…