А что у нас с любовью? Как всегда …
Спокойно, жизнь идёт без перемен.
А дни мелькают и летят года,
Но что же можно получить взамен?
Спокойствие? Но только жизнь одна…
Пройдёт без ярких всплесков в тишине.
Душа же одиноко - холодна
Грустит, мечтая ночью в темноте…
Ей хочется заботы и тепла,
Чтоб с другом выпить утром чашку чая…
Услышать - Ты на свете не одна!
- Мне так приятно, с улыбкой отвечая.
Весна по городу шагает,
Но в белом саване она…
А почему - никто не знает,
Причину знаешь ты одна.
Зима свой саван одолжила
Сестре весне на пару дней,
Чтоб та в печали побродила
По умершей любви твоей…
Я всегда восхищалась собаками. Их преданностью, их непоколебимой верой в тебя, их безаговорочным доверием тебе.
У меня есть кошка, у меня есть мышка… но они никогда не сравнятся с собакой. Потому что что для меня, лично в моем понимании и восприятии, собака с легкостью может заменить человека. Выслушает, утешит, защитит… собака не человек, в ней нет сучности, что свойственна людям, нет корысти и поиска выгоды. Есть лишь искреннее желание поддержать своего человека, помочь ему, даже если для этого нужно просто посидеть рядом. И, главное, собака ничего не ждет в ответ, она просто любит.
У людей все на много сложнее, у людей каждый за себя, каждый только себе, только для себя. У людей все решают деньги и связи, предательство - обычное дело. Я не люблю людей, не верю им и не доверяю, я предпочитаю избегать такого понятия как дружба, или любовь. Самому на много легче.
Он позвонит!..
И, скудныи быт кляня,
про все забыв и сдав ребенка к маме,
косыми каблучечками звеня,
его встречать поедет на вокзале,
прихорошится, сколько было сил,
и даже о болезненном не спросит:
зачем ее он нынче навестил
и где его теперь по свету носит.
Уснет в кроватке позабытыи сын
(его роднои, но он о нем ни слова),
с неи проведя всего лишь день один,
заидет в вагон и в ночь уедет снова.
И в позабытом городе большом,
оставшись жить воспоминаньем встречи,
она тихонько сядет за окном.
А за окном опять начнется вечер.
Плач Ярославны?!. Но какои тут плач!..
Мечты-мечты… В тени домов старинных
ее ребенок вскоре бросит мяч
и побежит
среди проспектов длинных
за тем мячом,
как за судьбои своеи
(о ком не надо - он молчит, не знает).
А кто уехал - он теперь ничеи
и долгих встреч, как прежде, избегает.
Она его заранее простит…
Заранее ни просьб, ни обвинении.
О всем, что больно - с болью промолчит.
Но грянет час, и вновь откроет двери
своеи души,
как только он воидет,
хоть десять лет промчись, а хоть бы двадцать.
А чем жива?!. Да кто ее поимет!
Как может так спокоино улыбаться?!.
Увы, живет такая не одна,
готовая любить без промедленья,
и чашу пить без устали, сполна,
не требуя ни слов, ни сожаленья.
И что славнеи: так много на Руси -
в России нашеи этих славных женщин,
готовых все, что ведомо, простить,
и, только этим злобу приуменьшив,
растить детеи и таиныи крест нести,
к отмщению богов не призывая,
способных мир терпением спасти,
и потому Любовь - она живая.
Самолёт летит на Вест,
расширяя круг тех мест
- от страны к другой стране, -
где тебя не встретить мне.
Обгоняя дни, года,
тенью крыльев «никогда»
на земле и на воде
превращается в «нигде».
Не надо, не пускайте в душу грусть!
Она на вашей жизни может отразится.
На сердце ляжет словно тяжкий груз,
Кто знает, что тогда может случится…
Не надо, не пускайте вы её!
Гоните прочь, кричите ей вдогонку!
Ведь каждого нас ждет рассвет еще
Давайте же смеяться очень звонко!
Не надо, не пускайте в душу грусть.
Пусть рядом она ходит - но не с вами.
Мы лучше загадаем ровный жизни путь,
Наполненный лишь только чудесами!
Усталость от жизни порой убивает,
И думать тебе предоставит минуты,
Часы и века, - кто-то не понимает…
Сгорели мгновенно покоя приюты…
И снова один - ты утром в постели,
И снова тебе в этом мире нет места!
И снова в душе эти птицы - не спели…
Проходят года - не с того уже теста.
Тоска - веет морем воспоминаний,
Ведь каждый момент был так ярко прокручен!
И куча капризов, и счастья, страданий,
И жаль понимать, что нет силы - измучан…
Проходят нас мимо - не возвращаясь,
Те дни и те ночи, что больше не будут…
Ведь каждое утро, мы вновь возраждаясь,
Встаем, понимаем - о них не забудут!
Я солгал бы сам себе, сказав что больше не люблю тебя,
Сердце вновь пронзает боль от мысли что теперь ты не моя.
Надежды больше нет, остались только слёзы.
Я слишком поздно понял что увяли розы -
Не слиться сердцам воедино уже никогда.
Я тебя теряю, из сердца отпускаю!
Но только образ твой в душе навсегда
Обречённо живёт сквозь года.
Я тебя теряю и крылья расправляю,
Но не взлететь мне без тебя к небесам.
Сердце вновь рвётся напополам, я тебя теряю.
Чем дышу и чем живу - напоминает о тебе одной.
Нет пути в наш храм любви, лишь две забытых тени под луной.
Укутаюсь тоской былых воспоминаний,
Сорвуться с губ последние слова признания…
Прощаюсь с тобой навсегда, уходя в пустоту.
Я тебя теряю, из сердца отпускаю!
Но только образ твой в душе навсегда
Обречённо живёт сквозь года.
Я тебя теряю и крылья расправляю,
Но не взлететь мне без тебя к небесам.
Оставляя любви своей храм, я тебя теряю.
Это было недавно, как будто вчера
Предрассветной бессонной порой.
Луч зарницы скользил по зыбучим волнам
В отражении чёрной воды.
Ветер стужей подул, точно сагу завыл.
Заунывную сагу тоски.
Вдруг, отбросив свирепость и вмиг присмирев,
Небожитель Эол рёв меняет на песнь,
Арфы струн перебором созвучно звеня,
Элегический гимн - Аполлону - заре.
Дымка реже, прозрачней. Уходит туман.
Светозарным лучом осеребренный мир.
Угасающим, слабым, прощальным лучом
Той звезды, что сияла, мечту мне даря.
Растворяется в небе - и с нею мечта.
Однозвучна уныла вторгается жизнь.
Это было недавно, почти что вчера…
В кои веки, бывало,
У подножья Кху Ям
Из-за дымки тумана
Перекличка и гам.
Разномастье знамён,
Голоса олимпийцев.
Я гляжу и гляжу,
Но не зрю флаг российский.
Есть ли, что безотрадней на празднике спорта?
Воздаянье печальное воли врагов…
Как мне, чуткое сердце, с тобой объясниться?
Как унять неподдельные ярость и скорбь?
Спеленайся же в кокон туманный обратно -
Грустно видеть тебя - улетучься, Кху Ям!
Душа рыдает тихо, без надрыва,
Не завывая, даже не скуля.
Не виден стержень этого нарыва,
Хирург искусно прячет скальпеля!
А боль, слезою капнув на страницу,
Размыла строчку о большой любви,
Забилась в угол раненною птицей.
Так вскрой нарыв. Не плачь и не зови!!!
Время - песок, сквозь пальцы
уходит.
Ветер заигрался с листвой, запоздала осень.
Мне бы счастье…
Взмахнуть два крыла, я опоздал…
Разбивай небо, лети к солнцу…
- Я жду осень, середине зимы.
Два крыла, но не лететь к счастью.
Ты лети к мечте - разбивай небо.
Строчки стихов, дописали давно,
кто-то.
Они о той, сгорают строчки, и мысли прочь.
Ты не прочтёшь
Взмахнуть два крыла, я опоздал…
Мне хочется сейчас… тихонечко подкрасться… и со спины тебя обнять…
Остановить мгновение! Запомнить тот момент… когда вдвоем дышали.
Хочу тебя украсть! И обнимать… до самого утра…
А может и до смерти… (В идеале…)
Пусть слово «любовь» звучит так банально… затерто до дыр…
Но ты без поводов и обещаний почему-то… самый близкий…
И я сегодня вечером как и всегда. одна. И не хочу ни с кем -
Ты первый и единственный мужчина в моем списке.
А за окном грустит октябрь… И плачет серый дождь…
Но это так неважно для меня… Ведь скоро будет вечер…
Когда мы встретимся… я упаду в твои объятия… и забудусь…
Среди проблем… мне кажется порой, что я живу… лишь для того, чтоб состоялась эта встреча…
Светлана Ясабаш
Одна нюня - единица измерения грусти.