Усталою рукой снимает маску…
Как надоело… Как всё надоело…
Какие, к чёрту, сбывшиеся сказки?
Вот только жаль, что лето пролетело…
Немного грустно распрощаться с морем
опять на год… опять до новой встречи…
А что там разбивается в прибое?.. -
Любовь и Дружба…
Зажигает свечи…
И прячет Нежность далеко в сторонку…
Авось, когда-нибудь да пригодится…
И улетает рыжая девчонка…
Печальной
Чайкой…
Раненою птицей…
Мне бы убежать куда-нибудь подальше;
К морю, к пальмам, к белому песку!
Убежать от зависти и фальши;
Убежать и обогнать тоску!
Стало сложно жить, когда все ищут
Твое общество лишь в кризисный момент.
А потом опять «на дно ложатся» -
Не доступен больше «абонент»!
Мне бы убежать куда-нибудь подальше,
Чтобы все дурное морем унесло;
А разряды молнии на пляже
Превратили мою боль в стекло.
Фатою белых облаков
Закрылось солнце от меня.
Еще немного и - сентябрь!
Осталось лета на три дня!
Положит лето в чемодан
Все свои праздники и будни;
И первым рейсом сентября
В края далекие отбудет.
Открою новый календарь
И стану красным отмечать:
Все дни до встречи новой с Ним;
Тот день, когда Его встречать!
Вроде лето не закончилось,
Но мы уже скучаем о нем.
Вроде солнце ещё балует,
Но уже запасаемся его теплом.
Август вот такой он месяц-
Словно танец невесты с отцом
Вроде ещё его доченька,
Но уходит в чужой дом.
Так и мы прощаемся с летом,
Хотя, лето ещё за окном.
Такой август с грустью и секретом.
Проживая его, отпускаем в чужой дом.
Свидетельство о публикации 117 081 906 183
`
Мокрый асфальт в ярких звёздах кленовых листьев -
словно на землю упало ночное небо
и расплескалось по парку, пытаясь влиться
в сумрак аллеи, где время застыло немо…
Мысли ползут заблудившимся караваном,
нужно направить их вспять - да Погонщик спятил:
память опять подвела - подвела к провалу,
прошлое спрятав за россыпью ярких пятен
(так маскируют старухи следы депрессий
алой помадой и рыжими париками).
Кожа укутана в кожу - но, как ни грейся,
ветер гуляет в карманах сердечных камер.
Осень меня оплела, словно рыбку - невод,
Вот бы рвануться: неважно - вперёд ли, ввысь ли…
Жаль, что, пытаясь взлететь, упираюсь в небо -
мокрое небо в заплатках кленовых листьев…
Когда удушающа грусть, обстоятельства - пытка,
и вновь соскребает отчаянье кожу с висков,
отметит тебя кто-то вдруг добродушной улыбкой,
чтоб вырваться смог ты из памяти крепких тисков.
За этой улыбкой, возможно, кусок чьей-то боли,
но ты никогда не узнаешь, конечно, о том,
что лишь для тебя в этой мастерски сыгранной роли
даётся надежда на всё, что свершится потом.
Сумев распознать по подсказкам расставленных знаков,
улыбкой подсвеченный контур надёжных дорог,
забудешь закат, что за прошлым безудержно плакал,
и даже не сразу поймёшь, кто воспрянуть помог…
Светят звезды на небе в ночном.
А ты стоишь у окна в этот вечер
грустишь одна.
А ты стоишь надеясь и ждешь
свою судьбу, где - Она.
По ночным улочкам весны закружившись
с тобой листва шелестела о любви.
И время летит его уже не остановить.
Ну пусть все прошло, те года остались позади.
И минуты той любви нам больше не вернуть.
А ты все стоишь у окна и шепчешь вновь.
Я тебя всё ещё жду.
А, на улице стоит ночь.
Ну и пусть за окном барабанит дождь.
А, ты стоишь и всё шепчешь вновь
- Я тебя всё ещё жду.
Оставлю на память обрывки теней,
Плетущих узоры на старых обоях
И связку забытых квартирных ключей,
Что так не любила носить ты с собою.
За окнами осень вступает в права
С закатом, в неё безответно влюблённым.
А ночь городскую последний трамвай
Разрежет под шелест желтеющих клёнов.
Я просто сижу пред открытым окном,
Разбавив свой сплин во второй сигарете.
И вместе с взъерошенным чёрным котом
Грущу о тебе и сгорающем лете…
Иваноff
Я - маяк от города, только фонарь. Ты не видишь - я укажу.
И ветра ледяные, и шум как встарь. Здесь не первый раз прохожу.
Мне хотелось бы верить, что все не зря, что я знаю, куда свечу.
Но пока что укрыта моя заря, а за большее я не плачу.
Я - маяк от истины. Знак того, что всегда можно устоять.
И надежду во мраке найти легко. Только свет бы не потерять.
Раздаю лучи, раздаю себя, не прося ничего взамен.
Я - маяк, и быть мне отцом корабля. И судьба захватила в плен.
Чайки, чайки кружатся, плюют на дно. Им поляна - весь шар земной.
По утрам я у Бога прошу одно:
от земли оторвать долой.
Пусть из камня покажутся два крыла, пусть волна разнесет утес.
Пусть посмотрят, как пыль от него уплыла в те края, где фонарик рос.
Я - маяк от сердца и от руки. Я всегда, ежедневно молюсь.
Мои ноги давно уже не крепки. Но на меньшее не соглашусь.
Если в море я кану - да черт бы с ним. Пусть меня понесет волна.
Просто я буду верить, что я любим и свое получил сполна.
Мята, бессмертник, мох,
Лютики, беладонна…
Тьма у меня домов,
Да нет у меня дома.
Утром найду в росе,
Насобираю в руку…
Тьма у меня друзей,
Да нет у меня друга.
Зелье кипит уже,
Зелье подам на ужин.
Тьма у меня мужей,
Да нет у меня мужа.
Спрячу в ладонь лицо,
Страшно? Конечно. Очень.
Тьма у меня отцов,
Да нужен один Отче.
.
Чтобы сказал: «Вари,
Но кинь чесночка зубочек -
Тьма у тебя внутри,
.
Но я о тебе забочусь!»
что любил не очень
поняла сейчас…
месяц буду прятать
за очками глаз.
Я вылечусь временем - лучшим из лекарей…
И каждому Бог по заслугам воздаст…
С одной стороны - мне довериться некому,
С другой стороны - хоть никто не предаст.
Теперь я сама себе стала хозяйкою:
Хожу по гостям, где давно не была.
С одной стороны, что разрушилось - жалко мне,
С другой стороны - я уже не могла.
Закрыты все двери и камни все содраны.
Отныне навеки я стала чужой.
С одной стороны, без любви - очень холодно,
С другой стороны - мне спокойней одной…
Пойду, как сумею, своею дорогою,
Не любят, не помнят, не верят, не ждут…
Я знаю одно: лучше быть одинокою,
Чем ждать, что тебя, как всегда предадут…
Как безумно печальна немая старуха река,
В небесах над водой ужасает собой пустота,
И ты слышишь протяжный, тяжёлый гудок,
Это вдоль по воде проплывает речной пароход.
Да, мне жаль, что придётся прощаться на век,
Оставляя свой след на иссохшем и тусклом песке,
Оставляя в глазах свет горящих речных фонарей,
Блики солнца в разбитом центральном окне.
Да, мне жаль, что отпели последнюю песню цветы,
Разнесется она, будто вестник грядущей пурги,
Разнесется, срывая покровы домов,
И вонзится в живое нутро престарелых дворов.
Как приятно вдыхать аромат увядающих роз,
Будто кто-то принёс благовонье Эдемских садов,
Будто кто-то стоит за твоею спиной,
И печально качает уставшей своей головой.
Как безумно печально смотреть на родные края,
Что когда-то взрастили ребёнком тебя,
Что когда-то ты сплёл из садовой сирени венок,
Тех полей ты себя называл величавым царём.
Время есть лишь заложник
угрюмых настенных часов,
Циферблат для них старый, слепой часовой,
И ты сам, будто запертый в клетке, нагой,
Предстаёшь перед праведным высшим судом.
Да, не жаль, что кончается юность твоя,
Что покатится с щёк дождевая, густая роса,
Что покатится вверх небосвод, забирая с собою тебя,
Забирая туда, где нас всех ожидает весна.
И взмывается ввысь над землёй старина Гамаюн,
Разражается гром, проливая на поле слезу,
Разражаешься ты, покидая отчизны края,
Те кроя, где когда-то ступала родная стопа.
Ты любил созерцать тот закат умирающих дней,
И ты сам будто только попал в колизей,
И ты сам, на стене, будто только сейчас, написал: «Au revoir»,
Ты прощался навек, но всё время пытался вернуться назад.
Ты пытался вернуться назад, в край речных пароходов,
Край безмерной щемящей тоски, и покинутых старых околиц,
Край безмерных цветочных полей, умирающих каждую осень,
Ты пытался вернуться назад, но ты умер в воскресную полно
Ностальгия сродни аллергии - мы её постоянно «расчёсываем».
- иz -