странно! у меня есть собака, и у нас с ней точно полное взаимопонимание. я его из приюта взяла, когда был муж, дом, достаток. сначала покушение мужа на пса с кулаками-я на защиту-таких люлей огребли оба, и ночь сидели на коврике и плакали-оба!потом покушение на меня-также на коврике оба! я-взрослая женщина он молодой собак! УШЛИ!так дело то не в в том, сейчас полнейшая депрессия, когда осознание приходит, что какому то козлу 7 лет своей жизни отдала, всё для него, ну чтож сам мудак, а я дура, дело в том-ЧТО ДЕЛАЕТ МОЙ ПЁС!!! толи чувствует толи понимает, что плохо, не оставляет одну ни на минутку. с такими трагичными вздохами укладывается рядом, хоть на пол, хоть на диван, смотрит внимательно-кто сколько ест, и если самое вкусненькое отдавать ему, кладет в руки"ну как же так -сама не ела"дословно понимает всё, и если сказать"ты видишь-как мне плохо"на улицу не зовёт-терпит.похудел до невозможного, а есть -не ест один! НЕ ну это-КАК!?были разные собаки в жизни, я их никогда не очеловечивала, но этот пёс!!! сижу пишу, а он на ручки залез и морда на клавиатуре,(Если подумаете что карликовое что-то, зря) нормальная собака-убивака (СТАФФОРДШИРСКИЙ ТЕРЬЕР) весом в зо кило, жили за городом в котедже-красавиц зверь-ГРОЗА!сидим в чужой квартире_МЫШЬ! И ВСЯ ЕГО УЛЫБЧИВАЯ МОРДА ГОВОРИТ-ХОЗЯЙКА Я РЯДОМ, ПОТЕРПЛЮ, ПЕРЕЖИВУ, Я ВЕСЬ ДЛЯ ТЕБЯ И ВСЁ ПОНИМАЮ!!! А ведь действительно «СЧАСТЬЕ-ЭТО КОГДА ТЕБЯ ПОНИМАЮТ» это счастье, что когда кризис в жизни, одиночество, и никому не веришь есть такие преданные, добрые Глаза, которым всё равно, что на тебе одето, сколько у тебя денег, и где ты_ГЛАВНОЕ
Горе, разделенное на двоих - половина горя.
Радость, разделенная на двоих - двойная радость.
? Самое счастливое счастье - до слёз, самое горькое горе - без слёз…© zulnora
Я узнал главное - чтобы стать счастливым, надо пережить состояние ужасной несчастливости. Если не пройти школу горя, счастье не может быть прочным.
Вечер падал в закат… фиолетово дыбилось небо.
Город жил, как всегда, безразличием полня ряды.
Возле входа в Пассаж сиротливо выпрашивал хлеба
Исхудавший мальчишка, с глазами небесной воды.
Все спешили войти, а его не впускала охрана.
Он затравленно жался к теплу приоткрытых дверей.
За какие провинности, Боже, случилось так рано,
Оказаться ему, как зайчонку, в разгуле зверей?
Он с рожденья не знал кто отец, мать с утра колобродит,
Два упитых хмыря на диване играли в буру,
Третий, ласковый вроде и даже прикинут по моде,
Всё сажал на колени, другую затеяв игру.
А мальчишка и рад - хоть такая, а всё-таки ласка,
И дышала в затылок, сбиваясь на выкрики пасть.
Он терпел и молчал, только щёки багровила краска,
И хмыри ухмылялись: «Серёжка - червивая масть…»
А маманя смеялась, спьяна разукрасившись в шутку.
По загривку с размаху, колючим коленом под зад:
«Вот, рожала мальчишку, а глянь, родила проститутку!
Ноги в руки, щенок! Не мелькай, как заноза в глазах!»
Натянув сапоги, из резины, воняющей гнилью,
На немытые ноги в протухших дырявых носках,
И сиреневый свитер, изжёванный молью и пылью,
Сверху рваную куртку с названием: «Здравствуй, тоска!»,
Он ушёл в полумрак, по-щенячьи скуля по дороге,
В неприветливый город, другим раздающий дары,
А к подранкам, таким, как Серёжка, бесчувственно строгий.
В нём иные законы. Здесь правила жёсткой игры.
Был декабрь, как декабрь. Новогодние искры в витринах,
Под ногами скрипел, лишь мгновенье не тая, снежок
Пробирался из луж, стекленеющих льдисто, на спину,
Через мокрые ноги озноб и колючками жёг.
Комом в горле застыла от зависти горькой обида -
Вон, мальчишкам другим и тепло и подарков навал.
А ему ничего! Лишь старик затрапезного вида,
Полкармана огрызков каких-то, шутя насовал.
Из дверей, как из рая, запретного грязным и нищим,
Плыл дурманящий запах еды, ныл желудок до спазм,
Хлюпал снег в сапогах, холодило икру голенище,
Заходился истерикой в джипе подъехавшем джаз.
Стих мотор. Джаз увял. Горделиво бибикнув сигналкой,
Подмигнули мальчишке заманчиво фары авто.
Вышел дядька суровый. Серёжке подумалось: «Жалко…
Мне б такого папаню…» Тот шел, спрятав руки в пальто.
И спокойно прошёл… Тёплым ветром пахнуло мгновенье,
И с ленивым шипеньем отрезали двери мечту.
А Серёжка молился… слова, как прозрачные тени,
От мальчишеских губ отрываясь, неслись в высоту.
Он просил не игрушек, не телу больному здоровья.
В перепутанных мыслях нелепо рождался запрос.
(Вы не знаете правды, вы просто не плакали кровью!)
Для мальчишьей молитвы единственный Бог - дед Мороз.
Он ведь сказочный Бог. И подарки его надзаконны,
В этот раз, как всегда, поплутав, адресата нашли -
Зашипев по-кошачьи, отъехала с жалобным звоном
Дверь. Рука вверх ладонью, и коротко слово: «Пошли!»
И послушно запрыгнула в руку чужую ладошка,
Вся в чумазых разводах, согрелась в холёном тепле.
Семенили вприпрыжку с ботинками рядом сапожки
И счастливей Серёжки ребёнка не видеть земле.
Продавщицы тащили, спеша, в упаковках одежду,
Он пил чай в тонкой кружке, ел с сырным суфле бутерброд.
Словно жил и не жил, а болтался в невызревшем «между»,
И боялся до слёз одного - это сон… вдруг пройдёт.
Всё, что в сердце вскипало, рвануло фонтаном наружу,
Он ревел и отчаянно, с детским надрывом, в пылу,
Рассказал о себе всё, что знал, даже то, что не нужно,
глядя дядьке в глаза, как котёнок вцепившись в полу.
Он смотрел на лицо полубога с иконы старинной,
И надежда дрожала: «ты тот, кого столько ищу»…
И, когда полубог вдруг сказал: «Хочешь, будешь мне сыном?»
Он секунды не думая, вскрикнул: «Конечно, хочу!»
Пахло кожей в салоне, кондишен настроен на «жарко»
От приборной доски синевато подсвечена ночь,
Увозила Серёжку в загадочный мир иномарка.
Холод спрятался в сумрак, и боль тихо спятилась прочь…
Сколько было потом и хлопот и разорванных нервов,
Он, наивный не знал. Новым счастьем наполнился он.
И не видел, как мать, разливаясь обиженной стервой,
За него попросила, как будто за вещь миллион.
И не слышал, как папа жене говорил: «Бог с ней, Маша!
Не суди ты её! В каждой жизни отрыжка судьбы.
Пусть и больше берёт, лишь бы только Серёжка стал нашим!
По-иному, поверь, правде в этом вертепе не быть!»
И отмытый с любовью, в кудряшках, жил сын полубога,
Под подушкой упрятав открытку - на ней дед Мороз,
Каждый вечер ложась, и стесняясь привычки немного,
Целовал дед Мороза в его раскрасневшийся нос.
И плескалась вода невесомой небесной лазури
В потеплевших от счастья глазах. Цвёл улыбкою рот…
Город жил, как всегда, веселясь и шалея до дури.
Вечер рвал фейерверк. Жизнь стекала теплом в Новый год.
Русские люди по нищите и скудности своей жизни любят забавляться горем. В бесконечных буднях и горе праздник, и пожар забава, на пустом лице и царапина украшение…
ДОМ МОЙ - В СЕРДЦЕ ТВОЕМ
I Знаешь ли ты,
что такое горе,
когда тугою петлей
на горле?
Когда на сердце
глыбою в тонну,
когда нельзя
ни слезы, ни стона?
Чтоб никто не увидел,
избави боже,
покрасневших глаз,
потускневшей кожи,
чтоб никто не заметил,
как я устала,
какая больная, старая
стала…
Знаешь ли ты,
что такое горе?
Его переплыть
все равно что море,
его перейти
все равно что пустыню,
а о нем говорят
словами пустыми,
говорят:
'Вы знаете, он ее бросил…'
А я без тебя
как лодка без весел,
как птица без крыльев,
как растенье без корня…
Знаешь ли ты, что такое горе?
Я тебе не все еще рассказала,
знаешь, как я хожу по вокзалам?
Как расписания изучаю?
Как поезда по ночам встречаю?
Как на каждом почтамте
молю я чуда:
хоть строки, хоть слова
оттуда… оттуда…
II Мне казалось, нельзя,
чтоб 'Выхода нет'.
А вот оказалось, случается.
На год,
на два,
на десять лет
выхода нет!
А жизнь не кончается.
А жизнь не кончается все равно,
а люди встречаются,
пьют вино,
смотрят кино,
в автобусах ездят,
ходят по улицам
вместе… вместе…
Называют друг друга:
'Моя!'
'Мой!'
Говорят друг другу:
'Пойдем домой!'
Домой…
А ты мне: 'Куда пойдем?'
У бездомных разве бывает дом?
III
Дом - четыре стены…
Кто сказал, что четыре стены?
Кто придумал, что люди
на замок запираться должны?
Разве ты позабыл,
как еловые чащи темны
и какие высокие звезды
для нас зажжены?
Разве ты позабыл, как трава луговая
мягка,
как лодчонку рыбачью
качает большая река,
разве ты позабыл
полыханье и треск
сушняка?
Неужели так страшно,
если нет над тобой
потолка?
Дом - четыре стены…
Ну, а если у нас их нет?
Если нету у нашего дома
знакомых примет,
ни окон, ни крыльца,
ни печной трубы,
если в доме у нас
телеграфные стонут столбы,
если в доме у нас,
громыхая, летят поезда?..
Ни на что, никогда
не сменяю я этой судьбы,
в самый ласковый дом
не войду без тебя
никогда.
IV Помню первую осень,
когда ты ко мне постучал,
обнимал мои плечи,
гладил волосы мне
и молчал…
Я боялась тебя,
я к тебе приручалась с трудом,
я не знала, что ты мой родник,
хлеб насущный мой,
дом!
Я не знала, что ты -
воскресение, родина, свет!..
А теперь тебя нет,
и на свете приюта мне нет!
Ты не молод уже,
мой любимый?
А я молода?
Ты устал, мой любимый?..
А я? - хоть бы день без труда,
хоть бы час без забот…
Все равно -
в самый ласковый дом
без тебя не войду…
Дом мой - в сердце твоем!
Ты не думай, я смелая,
не боюсь ни обиды, ни горя,
что захочешь -
все сделаю, -
слышишь, сердце мое дорогое?
Только б ты улыбнулся,
только б прежним собой
становился,
только б не ушибался,
как пойманный сокол не бился…
…Знаешь ли ты,
что такое горе?
Его переплыть
все равно что море,
его перейти
все равно что пустыню,
да ведь нет другой дороги
отныне,
и нашла бы - так я не пойду
другою…
Знаешь ли ты,
что такое горе?
А знаешь ли ты,
что такое счастье?
Господи, помоги сейчас знакомой нашей семьи. Она сейчас находится в реанимации. Боже помоги ей справиться, пусть она останется с нами и проживет еще долго долго !!! Забери у меня несколько лет и дай ей!!! Только не забирай ее, она нужна своей семье и нам!!!
Почему так случается: тот, кто хочет детей, мечтает, грезит ими, не может их иметь, а тот, кому они и не нужны в принципе…
«Я тебя породил, я тебя и убью…»
Эта фраза, прозвучавшая однажды из уст Тараса Бульбы, в одном из произведений Шевченка, как оказывается, не утратила своей актуальности и в нынешнее время. Дав однажды жизнь своему сыну, отец решил, что имеет полное право у него ее и забрать. Это страшно, но еще страшнее, когда такое случается здесь в реальности и среди нас. И нет большего горя, чем матери пережить смерть своего ребенка, и узнать что ее мальчик, ее кровинка погиб от рук родного отца…, того, в чьих жилах течет одна кровь, того, кто когда-то был самым родным, тот кто подарил ему право на жизнь и вот теперь так безжалостно забрал.
Такое горе совсем недавно, в один из сентябрьских дней, постучалось в дверь одной из семей, проживающих в городе Лисичанске. Когда-то это была прочная семья, корабль, которой держался на любви и согласии, но потом, как это часто бывает, разбился о подводные камни быта, которые подбрасывает жизнь. Они разошлись, каждый стал жить своей жизнью, да и дети уже выросли. Отношения отца с сыном, как-то не слаживались изначально и часто сопровождались ссорами. Отец, часто причащался к рюмочке, а сын уже отпраздновавший тридцатилетний юбилей на все имел мнение свое, собственное. Другое дело, что зачастую оно расходилось с отцовским. Так произошло и на сей раз, когда сын приехал помочь папе по хозяйству, ведь у того со здоровьем не ладится, после инсульта. Но, вот опять что-то не поделили, не сошлись во взглядах, слово за слово и тут отец, выпив очередную чарку горькой, замахнулся ножом на парня и, вот уже неподвижное окровавленное тело родного сына лежит на полу. О чем думал в этот момент тот, кто посмел лишить жизни своего родного сына, остается только догадываться, но даже поняв, что произошло не поправимое, отец не попытался даже вызвать скорую помощь и хоть, как-то сгладить, грех, который уже взял на душу. Закопав нож в песок, во дворе дома, он вернулся домой, продолжал пить. Милицию вызвала мать, которая, спустя около двух дней, приехала наведаться, зашла в дом и страшная картина предстала ее взору: на полу коридора лежало окровавленное и бездыханное тело ее родного детя. Боль, не сравнимую ни с чем, нельзя передать, ее поймет лишь тот, кто пережил однажды. Неумолимый материнский крик раздавался на всю округу и эхом отражался в сердцах тех, кто стали невольными свидетелями жестокости и безжалостности.
После получения дежурной частью сообщения о случившемся, в считанные минуты сотрудники милиции Лисичанского городского отдела были на месте. По приезду, работники милиции провели мероприятия по задержанию отца погибшего - лица, совершившего преступление, предусмотренное ст. 115 ч.1, санкция которой предусматривает от 7 до 15 лет лишения свободы. На месте происшествия были изъяты вещественные доказательства и орудие убийства. Отец в совершенном им преступлении сознался, но осознал ли, покаялся ли остается под вопросом. Теперь его дальнейшую судьбу решит суд.
«Когда камень падает на кувшин, горе кувшину. Когда кувшин падает на камень-горе кувшину. Всегда, всегда горе кувшину».
Ещё Грибоедов доказал, что горе - оно от ума)
Осенний вечер. По аллее Девушка в черном идет. В глазах её слёзы, в руках его фото. Она идет туда, где нет печали, слёз, Идет туда, где ёе будут любить, где будет она нужна. Прохожие, молча с грустью, смотрят вслед. А ей все равно, она идет дальше по аллее. Сердце тихо бьется и болит. Она его полюбила сразу и как она дорожит им ни кто не знает. Идет она дальше и тихо вспоминает последние встречи. И слезы тихо скатываются по щекам. Вот аллея позади, дальше дорога большая и всюду машины, а ей все равно. Она идет дальше, ей все равно что впереди. Визг тормозов и тихая боль окутывающая тело. Слезы и кровь. Боль, но не от удара, а от любви. Глаза закрывает она, душа уходит от неё. А ей все равно. Лишь только фото сжав, она, уходит навсегда. Новости вечерние. Вечером машина сбила девушку на смерть… Лишь только фото сжав, она, уходит навсегда. Новости вечерние. Вечером машина сбила девушку на смерть… В руках её было фото, она его крепко сжимала и люблю, прошептав она тихо умерла. Любимый человек узнал об этом он не поверил. Он в больницу поспешил, но все было поздно. Ему там сказали что все поздно, что удар был смертелен. Он пошел в морг в мыслях лишь то что это все шутка .Но она лишь только тихо лежала и не дышала. На лице была прекрасная и загадочная улыбка. В руке его фото. И сердце до боли сжалось, и слеза не вольно скатилась по щеке. Он, молча обнял её и прости, прошептал и тихо встал и ушел. Он, шел домой по той же аллее где она, была, где они были вместе. Где сказал роковые слова. Он шел и винил себя лишь себя. В магазине он лезвие купил. Зайдя домой он фото её увидел она там счастливой была. Глаза сияли счастьем, и сердце её любило его. Он заплакал ему было больно он любимой лишился и виноват лишь он. Вспомнил он про лезвие в кармане. Достав его он тихо сказал люблю тебя милая, прости меня прости за нелепую шутку когда сказал ухожу все кончено. Я не могу без тебя мне плохо очень я ухожу вследом за тобой. И по венам полосу провел, кровь закапала на пол. А он лишь плакал и тихо вспоминал последние встречи. Закрыв глаза он вздохнул, и люблю сказал. Утренние новости. В квартире был найден труп молодого парня был суицид с его стороны. Он умер и лишь надпись осталась на стене «Я люблю тебя, прошу простить и я ухожу в следом за тобой».
Педофила должны судить родители ребенка!!!