Какие лица у парижских женщин!
Покой мужчин при них на волоске.
И все же там красивых женщин меньше,
Чем в нашей замороченной Москве.
Да что Москва… У нас полно красавиц
По две, по три - на каждую версту.
И весь Париж бы изошел на зависть,
Когда б увидел эту красоту.
Беда в другом, что их до срока старят
Наш образ жизни, горести и быт.
И веры нет, что жизнь иною станет,
Без хамства, без потерь и без обид.
Мне бы взглянуть на милых парижанок,
Когда б на много дней их обрекли
В автобусную давку спозаранок,
И на зарплату - в жалкие рубли.
На вечные нехватки и работу,
Где нелегко дается отчий хлеб…
Парижских женщин украшает мода,
А наших унижает ширпотреб.
Мы в праздники встречаем их елеем,
А в будни жизнь по-прежнему грустна.
Я добрым словом женщин пожалею,
Коли не хочет их жалеть страна.
2010
- Взгляни на небо… Журавли летят…
Хорошая примета, говорят.
Мы снизу наблюдали их полёт.
Они устало крыльями махали.
- Где были вы? На Мальте иль в Сахаре?
Вы слышите, как вас земля зовёт?
Но странно журавли себя вели:
Нарушив ряд, они сбивались в стаю,
Кружились над землей, не улетая
И снова удалялись от земли.
Быть может, что-то волновало их?
А может быть, им отдохнуть хотелось?
Но на земле вожак не отвечал за них.
Ему для неба требовалась смелость.
И потому он показал пример -
Клин заострил, опять войдя в доверье,
И треугольник синеву обмерил,
Как пашню обмеряет землемер.
Уже давно не видно журавлей.
Но журавли летят в душе твоей.
В душе моей все журавли парят.
Хорошая примета, говорят…
Нет женщин нелюбимых,
Невстреченные есть…
Проходит кто-то мимо,
Когда бы рядом сесть.
Когда бы слово молвить,
И всё переменить.
Былое светом молний,
Как плёнку, засветить.
Нет нелюбимых женщин.
И каждая права.
Как в раковине жемчуг,
В душе любовь жива.
Всё в мире поправимо -
Лишь окажите честь…
Нет женщин нелюбимых,
Пока мужчины есть!!!
Никто не знает, что нас ждёт.
А мы судьбе не доверяем.
Никто не знает наперёд,
Где мы найдём, где потеряем.
Никто не знает, что нас ждёт.
Я в ожиданье встречи замер…
Но птица счастья свой полёт
Не согласовывает с нами.
И я загадывать боюсь.
Решишь - а жизнь переиначит.
Ужо, я думал, посмеюсь…
Но всё во мне грустит и плачет:
То боль чужая бередит,
То сердце жжёт своя обида.
Живу у радости в кредит
И не показываю вида.
Я брожу по майскому Парижу.
Жаль, что впереди всего три дня.
Все надеюсь, что еще увижу
Женщин, изумивших бы меня.
Я искал их при любой погоде.
Наконец все объяснил мне гид:
Что пешком красавицы не ходят.
И сменил я поиск Афродит.
На такси за ними я гонялся.
На стоянках все смотрел в окно.
По бульварам, словно в старом вальсе,
Обгонял я модные «Рено».
Я искал их-черных или рыжих.
Но не повезло мне в этот раз.
До сих пор не верю, что в Париже
Женщины красивей, чем у нас.
Я живу открыто.
Не хитрю с друзьями.
Для чужой обиды
Не бываю занят.
От чужого горя
В вежливость не прячусь.
С дураком не спорю,
В дураках не значусь…
В скольких бедах выжил.
В скольких дружбах умер.
От льстецов да выжиг
Охраняет юмор.
Против всех напастей,
Есть одна защита:
Дом и душу настежь!
Я живу открыто.
В дружбе, в буднях быта
Завистью не болен.
Я живу открыто,
Как мишень на поле.
Мир держится на добрых людях.
Не на агрессии и зле.
И если доброты не будет,
То ничего не будет на земле.
Мир держится на состраданьи,
А не на важности пустой.
Вот кто-то свет потёмкам дарит,
Чтоб озарить жизнь красотой.
Мир держится на милосердьи,
А не на выгоде и лжи.
Никто из нас не минёт смерти,
А потому добро творить спеши.
Быть может, это всё наивно.
Но вижу я в который раз,
Как над землёй бушуют ливни,
Чтоб смыть скопившуюся грязь.
И наше Время чистить надо -
Скопилось столько в нём дерьма -
Насилья, лжи, вражды и смрада,
Что скоро все сойдём с ума.
Так пусть в нас совесть не убудет
И правда не сорвётся вниз…
Мир держится на мудрых людях,
Как держится при солнце жизнь.
Девочка, не знающая Блока,
Не читавшая его волшебных строк,
Кажется мне жалкой и убогой.
Я б такую полюбить не смог.
Мальчик, не читавший в детстве Фета,
Не слыхавший тютчевских стихов,
Кажется мне комнатой без света,
Пустошью для диких лопухов.
Я не знаю, кто повинен в этом.
Пусть живут для блага своего.
Я бы никогда не стал поэтом,
Если бы их было большинство.
Слава Богу, но страна богата
Памятью и умными людьми,
Для кого поэзия Булата
Так же дорога, как зов любви.
Слава, что средь умников и умниц
И Есенин жив, и Пастернак.
Кто ещё не разучился думать,
В будущее свой направив шаг.
И туда несётся с ними Слово -
Мудрое и доброе, как Бог…
И не тот ли мальчик дал мне повод
Вспомнить, кто для нас Есенин, Фет и Блок…
Я верю, что все женщины прекрасны
и добротой своею и умом,
еще весельем, если в доме праздник.
И верностью, когда разлука в нем.
Не их наряды и не профиль римский -
нас покоряет женская душа.
И молодость ее, и материнство,
и седина, когда пора пришла.
И мы, мужчины, кланяемся низко
всем женщинам родной страны моей.
Недаром на солдатских обелисках
чеканит память лица матерей.
На крутых поворотах
Машину бросает в кювет.
Снова дух замирает,
Но прекрасней профессии нет!
В каждой роли смогу я сто жизней прожить,
Лишь кино может все это мне подарить.
Каскадеры, каскадеры,
Мы у случая прекрасного в гостях.
Каскадеры, каскадеры,
Ведь опасности нам в общем-то пустяк,
Это наша судьба, мы не можем иначе…
На экране рискуя,
Мы лихо преследуемый зло,
Если в жизни бы нашей,
Так же нам бесконечно везло.
Снова съёмка, погоня и риск без конца,
Мы работой своей обжигаем сердца.
Каскадеры, каскадеры,
Мы у случая прекрасного в гостях.
Каскадеры, каскадеры,
Ведь опасности нам, в общем-то пустяк,
Это наша судьба,
Мы не можем иначе.
У меня от хамства нет защиты.
И на этот раз оно сильней.
Звонкие хрусталики разбиты -
Позывные доброты моей.
Только слышно, как в душе играет
На старинной скрипочке печаль.
И слова для мести выбирает,
Что забыты были невзначай.
У меня от хамства нет защиты.
Беззащитность - за какой же грех!
И опять в волнах моей обиды
Захлебнулся смех.
Ну, а хамство руки потирает.
Всё ему пока что сходит с рук.
Сколько мир от этого теряет!
Только нам сплотиться недосуг.
Ты приносишь мне рассвет,
Пенье птиц и звон ручья,
На росе твой легкий след,
А в душе любовь моя.
Вижу я рассвет в твоих глазах,
Слышу пенье птиц в твоих словах.
Солнца луч твоей улыбки свет.
Ты приносишь мне рассвет.
Ты приносишь мне мечты,
Я смотрю в глаза твои.
Ты - волна и парус ты,
Мы плывем в страну любви.
Вижу я рассвет в твоих глазах,
Слышу пенье птиц в твоих словах.
Солнца луч - твоей улыбки свет.
Ты приносишь мне рассвет.
Ты приносишь мне рассвет,
Шорох трав, дыханье дня.
Пусть пройдет немало лет, -
Ты все та же для меня.
Еврейских жен не спутаешь с другими.
Пусть даже и не близок им иврит.
Я каждую возвел бы в ранг богини,
Сперва умерив вес и аппетит.
О, как они красноречивы в споре,
Когда неправы, судя по всему.
Душа их - как разгневанное море.
И тут уже не выплыть никому.
Но я однажды как-то чудом выплыл.
И вдруг поверив спорщице своей,
Ее-то я в друзья себе и выбрал,
И стал чуть-чуть мудрее и сильней.
Мой друг художник - молодой и светский, -
Разводом огорчась очередным,
Спросил в тоске: «Что делать? Посоветуй…»
И я сказал: «Езжай в Иерусалим…»
Престиж еврейских жен недосягаем.
Непредсказуем и характер их.
Когда они своих мужей ругают,
То потому, что очень верят в них.
В их избранность, надежность и удачу.
Боясь - не потерялись бы в толпе.
А неудачи - ничего не значат.
Была бы лишь уверенность в себе.
И чтоб не обмануть их ожиданий,
Мужья обречены на чудеса:
Рекорды, книги, бизнес женам дарят,
Чтоб гордостью наполнить их глаза.
Еврейским женам угодить не просто.
Избранник - он единственный из всех.
Они хотят любимых видеть в звездах,
В деяньях, обреченных на успех.
И потому ни в чем не знают меры,
Когда мужей выводят в короли…
Без женской одержимости и веры
Они бы на вершины не взошли.
Пою хвалу терпению мужскому.
Еврейским женам почесть воздаю.
Одна из них не просто мне знакома,
Она судьбу возвысила мою.
У нас с тобой межвозрастной конфликт.
Не помогли ни свечи, ни подкова.
И жизнь моя - как современный клип
На музыке, звучащей из былого.
Но от твоих мелодий я оглох.
Как ты от тишины исповедальной.
Мы вышли из враждующих эпох
На встречу со враждой индивидуальной.
И примиренья нам не суждены.
Кто - океан, а кто глухая дамба?
И в этой драме нет моей вины.
А уж твоей - здесь нету и подавно.
Но я тебе ни в чем не уступлю.
И ты, наверно, тоже не уступишь.
Прости, я независимость люблю
Намного больше, чем меня ты любишь.