Закрыли путь через лес
Семьдесят лет назад.
Он дождем был размыт и бурей разбит,
И ничей не заметит взгляд,
Что дорога шла через лес
Там, где нынче шумит листва,
А приземный слой — лишь вереск сухой
Да пятнышки анемон.
Лишь сторож помнит едва —
Где барсук проскакал да исчез,
Где горлица яйца снесла,
Когда-то был путь через лес.
Но если ты входишь в лес
Летним вечером, в час,
Когда холод идет от стоячих вод
И выдры, не чуя нас,
Пересвистываются через лес,
В подступающей полутьме
Вдруг зазвучит перезвон копыт,
И шелест юбок, и смех,
Будто кто-то спешит
Мимо пустынных мест,
Твердо держа в уме
Забытый путь через лес.
Но нет пути через лес.
Раб который стал царём
Три вещи в дрожь приводят нас,
Четвёртой — не снести.
В великой Kниге сам Агур
Их список поместил.
Все четверо — проклятье нам,
Но всё же в списке том
Агур поставил раньше всех
Раба, что стал царём.
Коль шлюха выйдет замуж, то
Родит, и грех забыт.
Дурак нажрётся и заснёт,
Пока он спит — молчит.
Служанка стала госпожой,
Так не ходи к ней в дом!
Но нет спасенья от раба,
Который стал царём!
Он в созиданьи бестолков,
А в разрушеньи скор,
Он глух к рассудку — криком он
Выигрывает спор.
Для власти власть ему нужна,
И силой дух поправ,
Он славит мудрецом того,
Кто лжёт ему: «Ты прав!»
Он был рабом и он привык,
Что коль беда пришла,
Всегда хозяин отвечал
За все его дела.
Когда ж он глупостью теперь
В прах превратил страну,
Он снова ищет на кого
Свалить свою вину.
Он обещает так легко,
Но всё забыть готов.
Он всех боится — и друзей,
И близких, и врагов.
Когда не надо — он упрям,
Когда не надо — слаб,
О раб, который стал царём,
Всё раб, всё тот же раб.
--------
перевод — Лев Блюменфельд
Серые глаза — рассвет,
Пароходная сирена,
Дождь, разлука, серый след
За винтом бегущей пены.
Чёрные глаза — жара,
В море сонных звёзд скольженье,
И у борта до утра
Поцелуев отраженье.
Синие глаза — луна,
Вальса белое молчанье,
Ежедневная стена
Неизбежного прощанья.
Карие глаза — песок,
Осень, волчья степь, охота,
Скачка, вся на волосок
От паденья и полёта.
Нет, я не судья для них,
Просто без суждений вздорных
Я четырежды должник
Синих, серых, карих, чёрных.
Как четыре стороны
Одного того же света,
Я люблю — в том нет вины —
Все четыре этих цвета.
Перевод К. Симонова
Бывает друг, сказал Соломон,
Который больше, чем брат.
Но прежде, чем встретится в жизни он,
Ты ошибёшься стократ.
Девяносто девять в твоей душе
Узрят лишь собственный грех.
И только сотый рядом с тобой
Встанет — один против всех.
Ни обольщением, ни мольбой
Друга не приобрести;
Девяносто девять пойдут за тобой,
Покуда им по пути,
Пока им светит слава твоя,
Твоя удача влечёт.
И только сотый тебя спасти
Бросится в водоворот.
И будут для друга настежь всегда
Твой кошелёк и дом,
И можно ему сказать без стыда,
О чём говорят с трудом.
Девяносто девять станут темнить,
Гадая о барыше.
И только сотый скажет, как есть,
Что у него на душе.
О, если ты спокоен, не растерян,
Когда теряют головы вокруг,
И если ты себе остался верен,
Когда в тебя не верит лучший друг,
И если ждать умеешь без волненья,
Не станешь ложью отвечать на ложь,
Не будешь злобен, став для всех мишенью,
Но и святым себя не назовешь, -
И если ты своей владеешь страстью,
А не тобою властвует она,
И будешь тверд в удаче и в несчастье,
Которым в сущности цена одна,
И если ты готов к тому, что слово
Твое в ловушку превращает плут,
И, потерпев крушенье, можешь снова-
Без прежних сил - возобновить свой труд, -
И если ты способен все, что стало
Тебе привычным, выложить на стол,
Все проиграть и все начать сначала,
Не пожалев того, что приобрел,
И если можешь сердце, нервы, жилы
Так завести, чтобы вперед нестись,
Когда с годами изменяют силы
И только воля говорит: «держись!» -
И если можешь быть в толпе собою,
При короле с народом связь хранить
И, уважая мнение любое,
Главы перед молвою не клонить,
И если будешь мерить расстоянье
Секундами, пускаясь в дальний бег , -
Земля - твое, мой мальчик, достоянье.
И более того, ты - человек!
Самая глупая женщина может сладить с умным мужчиной, а с дураком - только лишь самая умная.
Человек, конечно, был тоже дикий, страшно дикий, ужасно дикий. И никогда бы ему не сделаться ручным, если бы не Женщина.
Создавай проблемы для себя, если это в твоем характере, но не надо их создавать для окружающих.
Догадки женщин гораздо точнее, чем несомненные факты мужчин.
Четыре вещи превыше всего: женщины, лошади, власть и война
Слова - самый сильный наркотик, используемый человечеством.
«Этих глаз не любил ты и лжешь,
Что любишь теперь и что снова
Ты в разлете бровей узнаешь
Все восторги и муки былого!
Ты и голоса не любил,
Что ж пугают тебя эти звуки?
Разве ты до конца не убил
Чар его в роковой разлуке?
Не любил ты и этих волос,
Хоть сердце твое забывало
Стыд и долг и в бессилье рвалось
Из-под черного их покрывала!"
«Знаю все! Потому-то мое
Сердце бьется так глухо и странно!»
«Но зачем же притворство твое?»
«Счастлив я - ноет старая рана».
Длинной гирляндой порою ночной
Мчимся мы между землей и луной.
Ты не завидуешь нашим прыжкам,
Скачущим лентам и лишним рукам?
Ты не мечтал, чтоб твой хвост, как тугой
Лук Купидона, был выгнут дугой?
Злишься напрасно ты, Брат! Ерунда!
С гибким хвостом и беда не беда!
Мы поднимаем немыслимый шум.
Головы наши распухли от дум!
Тысячи дел перед нами встают -
Мы их кончаем за пару минут.
Ах, как мудры мы! Ах, как хороши!
Все, что умеем, творим от души.
Всеми забыты мы, Брат? Ерунда!
С гибким хвостом и беда не беда!
Если до нас донесутся слова
Аиста, мыши, пчелы или льва,
Шкур или перьев - мы их различим,
Тут же подхватим и быстро кричим!
Браво! Брависсимо! Ну-ка опять!
Мы, словно люди, умеем болтать!
Мы не притворщики, Брат. Ерунда!
С гибким хвостом и беда не беда!
Светит для нас обезьянья звезда!
Скорее рядами сомкнемся, лавиной сквозь лес пронесемся,
Как гроздья бананов качаясь на ветках, взлетая по гладким стволам.
Для всех мы отбросы, так что же! Мы корчим ужасные рожи!
Напрасно смеетесь! Мы скачем по пальмам навстречу великим делам!
Три вещи в дрожь приводят нас,
Четвертой -- не снести.
В великой Kниге сам Агур
Их список поместил.
Все четверо -- проклятье нам,
Но все же в списке том
Агур поставил раньше всех
Раба, что стал царем.
Коль шлюха выйдет замуж, то Родит, и грех забыт.
Дурак нажрется и заснет,
Пока он спит -- молчит.
Служанка стала госпожей,
Так не ходи к ней в дом!
Но нет спасенья от раба,
Который стал царем!
Он в созиданьи бестолков,
А в разрушеньи скор,
Он глух к рассудку -- криком он Выигрывает спор.
Для власти власть ему нужна,
И силой дух поправ,
Он славит мудрецом того,
Кто лжет ему: «Ты прав!»
Он был рабом и он привык,
Что коль беда пришла,
Всегда хозяин отвечал
За все его дела.
Когда ж он глупостью теперь
В прах превратил страну,
Он снова ищет на кого
Свалить свою вину.
Он обещает так легко,
Но все забыть готов.
Он всех боится -- и друзей,
И близких, и врагов.
Когда не надо -- он упрям,
Когда не надо -- слаб,
О раб, который стал царем,
Все раб, все тот же раб.
Ангел Земли пришел к Адаму
И принес ему почвы степей.
Не хотелось пахать Адаму,
Он прогнал его прочь.
(На деревьях почки.)
Ангел Воды пришел к Адаму
И принес ему зелень морей.
Не хотелось плавать Адаму,
Он прогнал его прочь.
(На деревьях листья.)
Ангел Ветра пришел к Адаму
И принес ему вздохи небес.
Не хотелось летать Адаму,
Он прогнал его прочь.
(Яблони в цвету.)
Ангел Огня пришел к Адаму
И зажег в его сердце страсть.
Бросил Адам свой Рай
И спустился вниз.
(Яблоки в соку.)
Так и живет он -
Хозяин мира и раб страстей,
Всем на Земле владея,
Кроме себя.
(Дерево - в огонь.)
Перевел Яков Фельдман
Перевод -Алекс Грибанов:
Адам улегся под Яблоньку подремать.
Ангел Земли пришел, стал Землю в дар предлагать;
Но Адаму этого разве надо?
Плугу сердце его вовсе не радо.
«Зря, - поет он, - Стихии, вы по душу мою,
Смертному человеку хорошо и в раю».
(А на Яблоньке почки набухли).
Адам улегся под Яблоньку подремать.
Ангел Воды пришел, стал Море в дар предлагать;
Но Адам не прельщается кораблями -
Их построишь пока, да и страх над волнами.
«Зря, - поет он, - Стихии, вы по душу мою,
Смертному человеку хорошо и в раю».
(А Яблонька оделась листвою).
Адам улегся под Яблоньку подремать.
Ангел Воздуха Воздух в дар пришел предлагать;
Но Адама смущает эта забота,
Нет в нем должной смелости для полета.
«Зря, - поет он, - Стихии, вы по душу мою,
Смертному человеку хорошо и в раю».
(А Яблонька покрылась цветами).
Адам под Яблонькой, как обычно, дремал.
Ангел Огня возник, но тратить словА не стал,
А просто создал пламя, просто рассеял тьму
И это пламя в сердце вложил ему.
«Встань же, Адам, - поет, - пока Огонь не затих.
Есть у тебя желанья - так исполняй же их!»
(А у Яблоньки завязался плод.)
Адам трудится - и Эдем далеко.
Землю, Воду и Воздух он победил нелегко,
Зато из постыдных низин
Поднялся и теперь господин
Земли, Воды, Воздуха, Огня даже, но Исполнить свои желанья не сумел все равно!
(А от Яблоньки остался пенек.)
The Four Angels
As Adam lay a-dreaming beneath the Apple Tree
The Angel of the Earth came down, and offered Earth in But Adam did not need it,
Nor the plough he would not speed it,
Singing: --«Earth and Water, Air and Fire,
What more can mortal man desire?»
(The Apple Tree’s in bud)
As Adam lay a-dreaming beneath the Apple Tree
The Angel of the Waters offered all the Seas in But Adam would not take 'em,
Nor the ships he wouldn’t make 'em,
Singing:--«Water, Earth and Air and Fire,
What more can mortal man desire? »
(The Apple Tree’s in leaf.)
As Adam lay a-dreaming beneath the Apple Tree
The Angel of the Air he offered all the Air in But Adam did not crave it,
Nor the flight he wouldn’t brave it,
Singing: --«Air and Water, Earth and Fire,
What more can mortal man desire:»
(The Apple Tree’s in bloom.)
As Adam lay a-dreaming beneath the Apple Tree
The Angel of the Fire rose up and not a word said
But he wished a flame and made it,
And in Adam’s heart he laid it,
Singing: --«Fire, Fire, burning Fire!
Stand up, and reach your heart’s desire!»
(The Apple Blossom’s set.)
As Adam was a-working outside of Eden-Wall,
He used the Earth, he used the Seas, he used the Air and
Till out of black disaster
He arose to be a master
Of Earth and Water, Air and Fire,
But never reached his heart’s desire!
(The Apple Tree’s cut down!)
У нас найдётся сорок миллионов причин потерпеть неудачу, и ни единого оправдания.
ЗАПОВЕДЬ
Владей собой среди толпы смятенной,
Тебя клянущей за смятенье всех,
Верь сам в себя, наперекор вселенной,
И маловерным отпусти их грех;
Пусть чac не пробил, жди, не уставая,
Пусть лгут лжецы, не снисходи до них;
Умей прощать и не кажись, прощая,
Великодушней и мудрей других.
Умей мечтать, не став рабом мечтанья,
И мыслить, мысли не обожествив;
Равно встречай успех и поруганье,
Не забывая, что их голос лжив;
Останься тих, когда твое же слово
Калечит плут, чтоб уловлять глупцов,
Когда вся жизнь разрушена, и снова
Ты должен все воссоздавать с основ.
Умей поставить, в радостной надежде,
На карту все, что накопил с трудом,
Все проиграть, и нищим стать, как прежде,
И никогда не пожалеть о том,
Умей принудить сердце, нервы, тело
Тебе служить, когда в твоей груди
Уже давно все пусто, все сгорело,
И только Воля говорит: «Иди!»
Останься прост, беседуя с царями,
Останься честен, говоря с толпой;
Будь прям и тверд с врагами и друзьями,
Пусть все, в свой час, считаются с тобой;
Наполни смыслом каждое мгновенье,
Часов и дней неумолимый бег,
Тогда весь мир ты примешь во владенье,
Тогда, мой сын, ты будешь Человек!