В любви, как на войне берут в плен, а потом долго ЛЮБЯТ…
Прости, я не воюю за мужчин.
Хотя порой, возможно, это важно…
Бросаться в бой вслед за мечтой бумажной…
До первой крови биться… До морщин…
«Я не отдам» кричать… Не отдавать.
Терпеть. Вонзать клинки и унижаться…
Сражаться так, как не могла сражаться
Во все века бесчисленная рать
влюбленных дев. Мне нужен ты один…
И нужен так, как никому не нужен…
Я - воин… В своем сердце и снаружи…
Но только не воюю… за мужчин.
Война - варварство, когда нападают на мирного соседа, но это священный долг, когда защищают родину.
Воюем… (монолог обиженного мужа)
У нас с соседями война,
Который год подряд.
Воюем. Генерал - жена,
Я - рядовой солдат.
- Андрей!- Команда раздалась.
Стою по струнке:"Тут!"
- Звони в милицию! Сейчас!
В шестой скандал, орут.
Шестая рядом. Слышу их.
Уж лучше бы не знать.
Муж - пьяница, бандит и псих.
Жена ему под стать.
- Ох! Морду мне набьют опять!
Ты вспомни прошлый раз.
- Молчать! Не спорить! Исполнять.
Не обсуждать приказ!
Через минуту снова крик:
- В десятую! Андрей!
Купаться вздумал, вновь, старик!
Он нас зальет! Скорей!
В десятой, наверху, беда.
Склероз у деда там.
Не закрывает кран. Вода
На пол течет и к нам.
- Да с ним замучилась семья.
Он человек больной.
- А от тебя страдаю я!
Не жалуйся! Не ной!
Под вечер вопль:"Быстро вниз!
Шум жуткий из второй!
Дом весь дрожит! Бегом! Спустись!
Не рассуждай! Не стой!
Ремонт, на первом этаже,
В квартире номер два.
Визг дрели свел с ума уже.
Как улей голова.
- Да, заработался сосед.
Ну в чем он он виноват?!
- Есть у тебя на все ответ.
Ты что ли адвокат?!
Молчу. Иду наверх и вниз,
В дверь слева я стучусь.
Любой исполню я каприз.
Противно слышать:"Трус!"
Не сдам позиции свои.
Все ссорятся со мной.
С утра до вечера бои.
Так каждый выходной.
По будням легче. Мы уйдем.
Работать все должны.
И отдыхает бедный дом.
От прихотей жены.
Когда ложится спать она,
Я рядом, счастлив рад.
Немного времени для сна,
Но в сердце - мир и лад.
Спящие и грезящие во снах о земном комфорте и ложном «покое» в мире, где идет война, рискуют стать жертвами очередного вражеского натиска. Пробуждающиеся сражаются за лучший мир не с другими, а с самими собой. Мир и войны в душах неизбежно приносят себя вовне.
- Мы будем воевать небольшими отрядами.
- Хм, из больших кабинетов с кондиционерами…
Мне часто снятся лица, друзей моих, моих бойцов.
Солдат лихих, без страха и упрёка, простых, российских пацанов.
Тех с кем я в ночь ходил в разведку, и с кем я вёл суровый бой.
И тех бойцов родных и близких, всех не вернувшихся домой.
А мне всё хочется так часто уйти в себя, прогнать всё вон. Но не даёт мне сделать это, тот самый, страшный, вечный сон.
Я бегу по выжженной земле
Гермошлем захлопнув на ходу
Мой «Фантом» стрелою белой
На распластанном крыле
С ревом набирает высоту
Как обычно в баре я сижу,
Виски пью, на девочек гляжу,
Прилетает телеграмма -
Отправляйся в Штат Невада,
Завтра вылетаеш во Вьетнам.
Пролетаю свой родимый штат.
Здесь остались мать, жена и брат,
А увижусь ли я с ними,
Не увижусь ли я с ними,
Знает только желтый мой собрат.
Вновь по чужой земле иду,
Гермошлем заxлопнув на ходу.
Мой Фантом с стрелою белой,
Hа распластанном крыле
С ревом набирает высоту.
Мой Фантом как пуля быстрый,
В небе голубом и чистом
С ревом набирает высоту.
Вижy голубеющyю даль,
Hарyшать такyю просто жаль.
Жаль, что ты ее не видишь,
Пyть наш трyден и далек,
Мой Фантом несется на Восток.
Жаль, что ты ее не видишь,
Пyть наш трyден и далек,
Мой Фантом несется на Восток.
Где-то вдалеке родной Техас
Папа, мама мой родимый край
А еще моих два сына
Пишут мне из Висконсина -
Джонни, поскорее прилетай
Подо мной прекрасная земля
Все же нажимаю кнопку я Мой Фантом дрожит, а это
Мною пущен бак с напалмом
И внизу встает стена огня
Ну, а дома ждёт меня жена
Может быть, сейчас с другим она
Мы воюем во Вьетнаме
С узкоглазыми скотами
Нам победа здесь не суждена.
Вижу в небе черную черту
Мой сосед теряет высоту
Ох, да это Эдвард с Бобом
Понеслись встречаться с богом
Вижу я семнашку по борту
Делаю я левый поворот,
Я теперь палач, а не пилот.
Нажимаю на гашетку,
И «семерка» мчится к цели,
Впереди еще один заxод.
С ревом МИГ обрушился с небес,
Это двадцать первый в бой полез.
Но теперь что делать, Джонни?
Ведь ракеты на исходе,
А желтолицых втрое перевес;
Самолет в атаке задрожал,
Выпустил Сайдвиндер, как кинжал;
Но вьетнамцу есть спасенье
- Катапульта и везенье;
Парашюта купол засиял;
В воздухе остался я один,
А внизу костров прощальный дым…
Может быть, живым сегодня я машину приведу,
Может - вслед за ними я уйду…
Очередь прошила фюзеляж
Штурман глухо вскрикнул за спиной
Оборвался рев турбины
Нету тяги у машины
Видно не вернуться мне домой
Мой Фантом не слушает руля
Снова нажимаю кнопку я Катапульта - вот спасенье
И на стропах натяженья
Потихоньку опускаюсь я Сверху свист, все ближе, ближе: Вот
Мой Фантом несется на меня
Узкоглазые вьетнамцы
Разбегались словно зайцы
Вновь внизу встает стена огня
Только приземлился, в тот же миг
Из кустов раздался дикий крик:
«Эй, вы, подлые пираты,
Наступает час расплаты.»
Я лежу ничком, к земле приник.
Я ползу по выжженной земле
Молодым обидно умирать
Будут матери молиться
Будут лбом о землю биться
Снова заставляют воевать.
Вдруг услышал я команду «Взять»
Не успел я пистолет достать
А Фантом как тигр убитый
На земле лежит разбитый
Мне на нем уж больше не летать
Вновь идy по проклятой земле,
Гермошлема нет на голове.
Cзади дyлом автоматов
В спинy тычyт мне солдаты,
Жизнь моя висит на волоске.
Cзади дyлом автоматов
В спинy тычyт мне солдаты,
Жизнь моя висит на волоске.
Кто же тот пилот, что меня сбил,
Одного вьетнамца я спросил.
Отвечал мне тот раскосый,
Что командовал допросом:
Cбил тебя наш летчик Ли Cи Цын
Отвечал мне тот раскосый,
Что командовал допросом:
Cбил тебя наш летчик Ли Cи Цын
Это вы, вьетнамцы, врете зря
В шлемофоне четко слышал я:
«Коля, жми, а я накрою!»
«Ваня, бей, а я прикрою!»
Русский ас Иван подбил меня
Где-то там вдали родной Техас
Дома ждут меня отец и мать
Мой «фантом» взорвался быстро
В небе голубом и чистом
Думал мне Вас больше не видать
Мой «фантом» взорвался быстро
В небе голубом и чистом
Думал мне вас больше не видать
Но иду по выжженной земле
Комбинезон застегнут на ходу
Там меня, американца
Обменяли на вьетнамца
Вновь Фантом я скоро поведу
Чем и как, с каких позиций
Оправдаешь тот поход?
Почему мы от границы
Шли назад, а не вперед?
Может быть, считать маневром,
Мудрой тактикой какой -
Только лучше б в сорок первом
Драться нам не под Москвой…
Но в виски, как в барабаны,
Бьется память, рвется в бой,
Только меньше ноют раны:
Четверть века - срок большой.
Москвичи писали письма,
Что Москвы врагу не взять.
Наконец разобрались мы,
Что назад уже нельзя.
Нашу почту почтальоны
Доставляли через час.
Слишком быстро, лучше б годы
Эти письма шли от нас.
Мы, как женщин, боя ждали,
Врывшись в землю и снега,
И виновных не искали,
Кроме общего врага.
И не находили места -
Ну, скорее, хоть в штыки! -
Отступавшие от Бреста
И - сибирские полки.
Ждали часа, ждали мига
Наступленья - столько дней!..
Чтоб потом писал в книгах:
«Беспримерно по своей…» -
По своей громадной вере,
По желанью отомстить,
По таким своим потерям,
Что ни вспомнить, ни забыть.
Кто остался с похоронной,
Прочитал: «Ваш муж, наш друг…»
Долго будут по вагонам -
Кто без ног, а кто без рук.
Память вечная героям -
Жить в сердцах, спокойно спать…
Только б лучше б под Москвою
Нам тогда не воевать.
…Помогите хоть немного -
Оторвите от жены.
Дай вам Бог! Поверишь в бога,
Если это бог войны.
Кино идет -
Воюет взвод.
Далекий год
На пленке старой.
Нелегкий путь -
Еще чуть-чуть,
И догорят
Войны пожары.
Счастливый май!..
Любимый край,
Своих солдат
Встречай скорее!
От ран, обид
Земля дрожит.
Теплом души
Ее согреем!
Припев:
И все о той весне
Увидел я во сне.
Пришел рассвет
И миру улыбнулся, -
Что вьюга отмела,
Что верба расцвела
И прадед мой с войны
Домой вернулся!..
В лихом бою
В чужом краю
Пусть берегут
Любовь и вера,
Чтоб больше их Пришло живых -
И рядовых,
И офицеров.
Придут весной,
Как прадед мой,
И в дом родной
Откроют двери.
Я помню свет
Далеких лет.
В свою страну
Я буду верить!
Припев.
- Дед, не умирай, слышишь?!
- Мне можно, я старый. Одно жалко - знать бы, когда война кончится…
- Весной кончится.
- Больно ты скорый сынок, до весны нам немцев не погнать.
- Весной 45-го. Я точно знаю! Мы эту Победу никогда не забудем, дед, понимаешь! Для нас 9 мая - самый главный праздник будет! Важнее Нового года. И Ветераны каждый год будут идти по главной улице, а все им будут цветы дарить и спасибо говорить. Минута молчания каждый год и через 10 лет, через 20 и через 40, через 70… Всегда, понимаешь, дед! И кино снимать будут. Потому что если бы не вы, нас бы вообще не было!
И вышло нам за это дело по ордену, Старшина ведать получил, а я не дожил, накрыло меня снарядом прямо в окопе через пару дней, только я ни капли не жалею, потому что сражались мы и за партию, и за сталина, и за ленина, а умирали за Родину, а Родина у нас такая что за нее и умереть не жалко…
После войны так долго нельзя было привыкнуть, что уже не надо бояться неба.
Как-то чешский экскурсовод, показывая красоты Праги - он просто светился от гордости за эти красоты, - продемонстрировал нашей группе весьма своеобразный взгляд на историю 1938−45 гг. «Видите, какая она красивая, наша Злата Прага, - говорил он. - Вся сохранилась со Средневековья, все костелы, дворцы. Какие все-таки молодцы наши правители, что они не ввязались в эту мировую войну. Немцы без боев вошли, почти без боев ушли, все осталось в неприкосновенности».
Мне показалось это рассуждением из серии: какой молодец мой папа, когда не стал ссориться со злым дядей, вломившемся в наш дом. Пусть этот бандит ограбил дом и подолгу насиловал мою маму… но ведь он руку ей не отрубил, не изувечил. Какой мудрый у меня папа: все живы и почти целы.
Может, с точки зрения чешского мещанина в этом есть своя правда, но нам, восточным варварам, этого не понять.