Мой ангел, жизнь толкает тебя к пропасти, чтобы ты обрел крылья. Зачем ты смотришь грустными глазами в бездну? Там ничего нет, смотри вглубь себя. Разве жизнь испытывает на прочность слабых? Разве она ведет их тернистым путем к обрыву, чтобы открыть перед их взором волшебный горизонт? Она ведет за руку только сильных.
Мой ангел, тот горизонт — для твоих крыльев, которые ты еще не почувствовал, хоть и знаешь, что был с ними рожден. Как вода с помощью времени оттачивает камень, так года жизни твоей сделают твое самообладание невозмутимым, терпение — прочным, а дух — сильным и выносливым. Распиши книгу своей судьбы, не скрывай ничего. Когда-то, спустя годы, ты откроешь ее, как дневник, чтобы перечитать от корки до корки, но слова в ней будут нести совсем иной смысл. И жизнь уже будет не та, как и ты сам. И будет множество новых горизонтов, но. Запомнишь ты именно тот, в котором ощутил будоражащий кровь и тело, завораживающий необычайной красотой сильных крыльев, свой самый первый, наполненный сомнениями, полет. Ведь именно он поднимет тебя к тем высотам, о которых ты даже и не мечтал. И если сейчас от твоего будущего веет неизвестностью и твои глаза обманывают тебя — доверься моим. Я покажу тебе, какими яркими красками, по ту сторону неопределенности, наполнено твое Небо.
«Это нормально!», —
так вам будут говорить. Так один пожилой начальник сказал молодой сотруднице, когда попытался ее за грудь схватить. И на возмущение так отвечал: «это нормально!». Вот это больше всего и убивает, и мучает, и даже заставляет сомневаться — а вдруг это действительно нормально? Так и надо? Все так живут и считают нормальным? Изменник говорит жене, что измена — это нормально! А вот истерика и плач — ненормально. Лечиться надо! Хам тоже говорит: «это нормально! В сети все так общаются и в жизни!». И вор уверяет: это нормально! Воровать никто не запрещал. Толкнули, оскорбили, грубо пошутили, высмеяли, обокрали, изменили, схватили за грудь — это нормально. Меня в первом классе учили, что доносить на родителей — это нормально. Павлик Морозов донес. И это нормальный поступок нормального пионера. А людоед вам скажет, что есть людей — нормально. Все едят. Все так поступают, понимаете? Это вы ненормальный со своими принципами, убеждениями, доказательствами, требованиями. И Диккенсу в Америке сказали, что плагиат — это нормально. Жалко, что ли? Пусть люди читают хорошие тексты, радуются. Какой суд? Вы что, ненормальный?
Если душа говорит, что происходящее ненормально, больше никого слушать и не надо. Особенно тех, кто горячо уверяет, ударив или оболгав — это нормально! Кто нарушает границы или требует от вас уступок, принятия, терпения, толерантности — это же нормально, быть терпимым. А протестовать — ненормально. Но именно там, в душе — мерило нормальности. Закон. Бог. Так Кант считал, а до него — все древние философы. И душа отлично понимает, что нормально, что — ненормально. Вот этот голос и надо слушать. Это нормально…
Стать чьим-то домашним животным
очень просто. Если не работать и полностью посвятить себя другому человеку, можно за пару-тройку лет стать денщиком или прислугой. Или добрым псом, который тапочки приносит в зубах. Один человек будет развиваться и расти. И постепенно жизнь его вне дома станет загадкой для вас. А тот, кто хранит очаг и верно служит, так и будет служить. А потом — прислуживать. И его присутствие едва будут замечать. Только приказывать или просить что-то подать и принести. И сердиться, что домашняя работа не вся переделана. Чем ты вообще занималась целый день?
Один растёт и развивается. Или просто отдаляется от жены, скажем. Или от родителя. А второй хлопочет по хозяйству и смотрит на часы постоянно: когда хозяин придёт? И в каком он будет настроении? Будет ли раздраженно молчать или расскажет про свои дела? И как у него попросить денег на нужное, чтобы он не нахмурился и не сказал: ты слишком много тратишь! Я деньги не печатаю.
И постепенно отдаление происходит. Хотя так долго можно прожить, до старости. До своей старости. Почему-то стареет быстрее тот, кто прислуживает. Собаки мало живут. И кошечки…
Оставайтесь собой. Оставайтесь личностью. Даже если любовь; даже если хочется раствориться в любимом человеке и выполнять его капризы и прихоти — это путь в никуда. И служба станет обязанностью. Тапочки в зубах — привычным делом. Надо иметь свою жизнь, свою цель, свои мечты и маленькие тайны души. Своих друзей и свои личные увлечения. Свою работу — для себя. Так будет лучше для всех. Быть равным среди равных…
«Все, что меня не убивает,
делает меня сильнее!», — так Ницше сказал, потом сошел с ума, а потом умер. Потому что это красивые слова, но это неправда. Все, что нас не убивает тотчас, убивает понемногу, незаметно. Убивает нашу доброту и доверчивость. Нежность и искренность. Открытость, щедрость, ясный взгляд и мягкое сердце… Обман, предательство, низость, неблагодарность, жестокость, несправедливость могут не сразу убить. А по капле, по капле… Стерпим, выдержим, рана заживет. Шрам останется — грубая кожа. И так, постепенно, этой кожей и обрастешь, сам не заметив — как это получилось? И можно себя утешать — я стал сильнее! Да. Но в душе еще одна струна порвалась, еще один хрустальный колокольчик затих. Что-то или кто-то там умер, в душе, — добрая фея или маленький ангел. Которые были нашей частью. И уже точно знаешь, как надо ответить на удар. Как — на жестокое слово. Как дать сдачи, если нужно. И точно знаешь, что могут ударить — просто так, ни за что. Или вместо благодарности. И ничуть этому не удивляешься. Привык. И научился терпеть или защищаться. Но что-то безвозвратно утрачиваешь с каждым ударом, предательством, разочарованием. Навсегда это уходит и умирает. И становишься сильнее, да. Но за счет других важных качеств.
Все, что меня не убивает, просто убивает не сразу. Но делает сильнее или бесчувственнее? — кто знает. Надо поменьше того, что убивает. И тех, кто убивает, тоже поменьше. Потому что они все равно — убийцы. Убийцы чужих нежных душ и добрых порывов…
Страсть к тихой охоте, как и к рыбалке, у меня возникла еще в детстве. Я рос на берегу Иртыша, в лесостепной зоне, и некоторые грибы у нас водились. Правда, для того, чтобы набрать, скажем, обабков, надо было выбираться за несколько десятков километров от Иртыша, к березовым колкам, где и водились эти чудесные грибы, а также сухие грузди и нередко — деликатесные белые.
А дома, в окрестностях Пятерыжска, можно было набрать на жареху шампиньонов, с которых я и начал свое увлечение этим промыслом. После хорошего дождя буквально на второй-третий день они начинали вздымать землю свои беленькими шляпками везде: на лугах, за околицей села и даже на глинобитных крышах сараев и каких-то других хозяйственных построек.
Говорят, еще в начале 50-х годов шампиньоны (их называли печерицей) в Пятерыжске за грибы не считали. Но когда начался подъем целинных земель, со всех концов страны понаехали целинники, в том числе и в наш бывший казачий форпост. Они обрадовались такому количеству грибов, буквально подступающих к порогам домов пятерыжцев, и стали их усиленно собирать и готовить.
Вот тогда и местное население, что называется, раскусило, что такое шампиньоны и с чем их едят. Конечно же, лучше всего — жаренными с картошкой, аппетитный запах этого блюда запросто может довести человека до желудочных колик! Во всяком случае, когда я приносил шампиньоны домой, мама готовила их именно так, и это было объедение!
Да, еще у нас очень много было дождевиков — такие шарообразные грибы, из размера с пятачок вырастающие до величины человеческой головы. Они после дождей появлялись повсюду на открытой местности, и знай себе росли, сколько им надо — их никто не трогал, потому что считал тоже несъедобными.
Перезревшие грибы эти были наполнены изнутри каким-то ядовито-зеленым порошком, который облаком вздымался над грибом, если его пнешь — да мы и пинали от нечего делать. И лишь сравнительно недавно я узнал, что молодые дождевики вполне съедобны и жареные по вкусу напоминают свиные шкварки.
Пятерыжцы же испокон века (вернее, уже три века, сколько существует это село!) отдают предпочтение груздям. Эти, справедливо считающиеся царскими, грибы облюбовали влажную луговину в пойме Иртыша и приречные леса. Хорошо запомнил, как мы нередко ездили всей семьей на конной повозке за груздями и ягодами в урочище Четвертое, в трех или четырех километрах от села.
Вообще любой поход в этот крохотный, по вселенским меркам, лесок, круто огибаемый Иртышом, но большущий для нас, пацанов, лес, в котором реально можно было заблудиться, для меня всегда был праздником. Четвертое было наполнено щебетом птиц, и особенно из этого гомона выделялось мелодичное пение иволги.
Я ее никогда не видел, но ее трели, если так можно назвать переливчатые звуки, издаваемые как будто каким-то музыкальным инструментом, разносились по всему лесу. Если честно, я и не знал, что это поет иволга, пока не наткнулся на ее пение, воспроизведенное в интернете. Вот тогда я и понял, кто так очаровывал меня своими руладами. Но иволгу живьем так ни раз и не увидел.
В Четвертое мы ездили и ходили за разными дарами природы: тут и калина, и черная смородина, и конечно же, кудрявые заросли кустов великолепной, иссиня черной ежевики, вареньем из которой запасались на долгую зиму все уважающие себя пятерыжцы.
Грузди выдавали свое присутствие не только взубгрившимися холмиками суглинистой почвы и выглядывающими краешками своих белоснежных шляпок, но и неповторимым ароматом, напоенным запахом трав, влажной луговины и особой горчинкой, присущей только этим деликатесным грибам.
Ломали мы грузди — так называется у нас процесс их сбора, — ведрами, а когда и телегами! Правда, возни с ними затем дома было очень много. Это не лесостепные сухие, а луговые грибы, в них много горечи, поэтому грузди сначала надо долго вымачивать, регулярно меняя воду, и солить их затем не менее месяца.
Но зато потом… когда на улице трещат морозы, а у вас дома на столе исходит паром отварная картошечка… а мама накладывает в одну большую тарелку засоленные грузди, уже не белые, правда, а сероватые… но зато такие ароматные… с прилипшим листиком смородины, с одуряющим запахом укропа и чеснока… что ты сразу вспоминаешь и лето, и с благодарностью думаешь о Четвертом, подарившем тебе такое гастрономическое чудо, как соленые, хрусткие ароматные грузди…
И ты отправляешь в рот сначала уже немного остывшую картошку, приправленную жареным луком, а затем нанизываешь на вилку глянцево поблескивающий грзудочек… Все, не могу дальше писать, спешно иду к холодильнику, чтобы чем-нибудь закусить и таким образом остановить процесс обильного слюновыделения…
Ну вот, поехали дальше. После школы я недолго, год с небольшим, прожил на Урале. Там с грибами было побогаче, чем в северном Казахстане, но мне как-то не довелось побывать в уральских лесах. Если пару-тройку раз и выезжал, то просто на пикники, там не до грибов было.
А вот в армии я, сам того не ожидая, снова мог, хоть и урывками, предаваться своей страсти. После стройбатовской учебки я попал в ВСО (военно-строительный отряд) в Костромской области, где мы строили ракетную шахту и сопутствующие ей объекты. Часть находилась в дремучем лесу и ограждения вокруг нее (кроме, разумеется, шахты) не было — солдатам в самоволку идти просто некуда, а к нам всяким врагам с диверсионными целями незачем было проникать, так как ракетный ствол еще только-только строился.
И вот тут-то оказалось, что грибов вокруг части — хоть косой коси. И порой я и еще несколько парней из нашего отделения в свободное от пахоты на объекте время набирали полные подолы гимнастерок и сносили к кострищу за казармами, где на самодельном противне уже шипел расплавившийся маргарин и в нем плавал порезанный лук. И редко когда поджаренные грибы — а это были маслята, подберезовики, подосиновики, — получалось съесть самим. На дразнящий запах нашего яства сбегались и некоторые другие свободные солдаты. И мы не жадничали, делились своим приварком, грибов-то вокруг было множество.
Но самый настоящий грибной рай ожидал меня в Эвенкии, куда я уехал работать в конце 80-х. Столица округа поселок Тура буквально окружен тайгой, на окраинах она подступает к самим дворам. А в ней раздолье грибов: те же маслята и подберезовики, подосиновики, грузди (причем нескольких видов: белые, желтые и черные), белянки, волнушки, моховики…
В пору сбора грибов и ягод поселок в выходные дни буквально вымирал: люди на моторных лодках — они в Туре, стоящей у слияния двух рек, самый распространенный транспорт, — устремлялись подальше от поселения, в самые таежные дебри. Понятно, что там и грибов, и ягод побольше. Забыл сказать про эвенкийские ягоды — это, конечно же, брусника, черная смородина, кислица (красная смородина), жимолость, малина, княженика, кое-где севернее и морошка.
Но и пешим сборщикам рядом с поселком даров тайги вполне хватало. У меня моторки не было, и я бродил по таежным окрестностям Туры сначала пешком, а потом, когда обзавелся «окушкой», выезжал чуть подальше, по пробитым в лесу дорогам, насколько позволяла проходимость моей 40-сильной машинешки, или по единственной в Эвенкии дороге федерального значения — 16-километровой трассе Тура-аэропорт Горный. Отъехав подальше, бросал «Оку» на обочине и углублялся в лес в поисках грибов, и конечно же, никогда пустым к машине не возвращался — ведра два грибов, а то и более, обязательно домой увозил.
Все 22 года жизни в Эвенкии в холодильнике и в морозильной камере у нас дома практически круглый год стояли банки с солеными груздями и волнушками, белянками, лежали контейнеры с обжаренными и замороженными маслятами, подберезовиками, подосиновиками, моховиками. Грибы в разном весьма разнообразили наш рацион питания, основанный, кстати, также преимущественно на дарах природы — мясе северного оленя и рыбы из местных водоемов. Но конечно же, не столько гастрономическое пристрастие к грибам гнало меня в лес, сколько азарт охотника, только бескровного.
Поиск грибов это всегда увлекательное и захватывающее занятие, от которого трудно оторваться. Вот уже у тебя, казалось бы, все емкости забиты маслятами и груздями. Но грибы, насколько хватает ваших глаз, видны во мху, траве, под какими-то кустиками, взбугрившимися холмиками грунта там и тут. И они всем своим видом говорят тебе: неужели не заберешь нас, неужели оставишь? Вот и ищешь в машине какие-то дополнительные пакеты, емкости, чтобы не оставить их тут «бедовать», а забрать с собой. Я думаю, это чувство знакомо каждому грибнику.
Правда, походы за грибами в таежной местности чреваты тем, что в пылу их сбора можно было заблудиться или, хуже того, нарваться на косолапого, коих в Эвенкии очень много. На моей памяти в округе от их лап погиб не один грибник, искали и порой не находили заблудившихся. Но истинного грибника ничто не может не остановить. И продолжают тянуться в тайгу, в урман, в лесостепные колки нашей необъятной страны тысячи и тысячи любителей тихой охоты, любителей общения с природой.
Я же, переехав в огромный миллионный Красноярск, отошел от этого дела — теперь за грибами надо ехать черт знает куда, за десятки, а то и сотни километров. Но без грибов не остался — Светлана моя всегда следит за их появлением на ближайшем рынке, и постоянно покупает и носит их домой. А я же, с упоением вдыхая их лесной аромат, могу часами обрабатывать их и заготавливать на предстоящую зиму, чтобы (читай 12-й абзац заново)…
Страсть к грибам — это навсегда.
Будь подобна прекрасному цветку, что слегка распущен, будь подобна терпкому вину, что пьянит, будь подобна сочному персику, что так манит, будь подобна яркой звезде, что освещает путь, будь подобна тёплому морю, что даёт райское наслаждение… Будь подобна, — но не стремись становится полностью подобием. Впитывай, словно губка, эту жизнь, бери от неё всё, что нужно, но никогда не стремись к идеалу — стремись к неповторимости! Имей свой стиль, свою изюминку. Радуйся, что живёшь, видишь солнце, видишь близких, чувствуешь вкус ритма и получаешь от этого восхитительный кайф. Знаешь, что больше всего привлекает мужчину в женщине? Её отличие от всех этих бездушных/силиконовых/гламурных клонов. Непохожесть на других.
Мужчины, как мотыльки, будут слетаться к тебе, сгорая от желания, не из-за приспущенных бретелек и попки, облечённой в стринги, а благодаря твоему необычному шарму. Женщина, имеющая в своём арсенале свою неповторимую фишку, обречена быть счастливой. Непокорная, неприступная и самое главное — настоящая! Наслаждайся всем, что окружает, смейся от души, получай удовольствие от себя: от своего возраста/характера/поступков/распущенных волос. Не жалей ни о чём, проходи мимо мерзости, не слушай сплетни, отпускай прошлое и прощай глупость тех, кто потерял тебя. Пропускай вперёд стадо, бегущих за очередными хайпами. Именно таких, как ты, мужчины хотят, боготоворят, берегут, именно с такими хотят быть. Ты — уникальный, редкий самородок, который обнаруживают, лишь пропустив сквозь сито тонны грязи.
Умный и воспитанный человек
всегда обижает намеренно. Так сказала Ахматова — и была совершенно права. Потом она пригласила в гости подругу, но вдруг вспомнила, что срочно надо идти по делу. Оделась и ушла. И подруга тоже вспомнила — вот эти слова. Умный и воспитанный человек всегда обижает намеренно. Даже если вздыхает, разводит руками, приносит извинения за досадный промах — не надо обольщаться. Умный это делает намеренно. Говорит то, что говорить не надо. Делает то, что причиняет вам боль. Критикует, задевает или просто забывает о вас; пригласит в гости и уйдет. Или скажет что-то неприятное, ядовитое. Или передаст вам гадости, которые о вас говорят. Умный и воспитанный человек отлично знает, как делать не надо. И если делает, как «не надо», — то делает с умыслом. Та подруга Ахматовой надоела. И она ее «нечаянно» обидела. Десять лет они не общались после того случая, только здоровались; подруга тоже была умная и все поняла.
Поэтому извинения надо принять, конечно. Если они последуют. И здороваться надо, конечно, — мы же воспитанные. Но отношениям приходит конец, и это нормально. Потому что мы тоже умные. И все отлично понимаем. Умный человек всегда обижает намеренно. И другой умный человек должен свернуть контакт и отойти на дистанцию…
А глупые — они все время обижают. Но на них и обижаться грех. Если, конечно, это не умные люди, которые намеренно притворяются дурачками. Так тоже бывает…
Летний Завтрак Человека.
Соль каменная, чеснок, лук, обжаренный бекон, оливковое масло, перец красный, сбор перцев Чили со специями, яйца, помидоры и другие хитрости…
О вкусе, то тут мы попадаем в тёплое пространство еды, которое наполняет Вас изнутри, этак слегка дотрагиваясь до рецепторов удовольствия, наполняя нас жизнью, морской волны энергией, чем-то спокойным, удивительно тёплым, одновременно подогревает Вас остреньким, горячим бутербродом с настоящим жаренным белым хлебом.
А красный перец словно бодрящее утро открывает нам кусочками слегка обжаренного наполнения бутерброда нашу жизнь, которую ничто никогда не остановит и тут же мы вспоминаем Бога и говорим ему прости и Спасибо ему за то, что даёт такое удовольствие жить, смотреть на мир его глазами.
Создав такие чудеса при его участии мы имеем истинное наслаждение жить, творить и понимать то, что не можем понимать и делать невозможное возможное, а задачи, которые нам казались ну невыполниыми вдруг исчезают сами по себе становясь преКрасными оттенками этого горячего бутерброда с послевкусием радостей и веселого игривого настроения с улыбками природы, святящимися глазами, одновременно спокойствием и добротой ко всему, что есть.
Какая же это красивая Жизнь, красота же удивляет и заставляет Вас восхищаться, спасает и радует блеском и отражением счастья Ваших глаз
Это история про разлитое молоко.
Мне ее рассказала моя хорошая знакомая. А случилась эта история давно — когда Инне было семнадцать лет. У нее мама умерла. Болела долго, потом умерла — такая трагедия случилась. И остался маленький братик двухгодовалый. И престарелая бабушка, совсем дряхлая, она уже не ходила. Обстановку можно представить. Инна училась на первом курсе. И вот все это свалилось на нее. Братик постоянно плакал, за бабушкой нужен был уход. Можно себе представить, как они жили. И еще боль потери, сильное горе… Однажды ночью Инна ставила бутылочку молока для братика в холодильник и уронила ее от недосыпа, от усталости, от слабости, от горя… Не удержала; бутылочка с молоком выскользнула из рук и разбилась. И ко всему прочему прибавилась еще лужа посреди кухни — это была последняя капля.
Инна никогда не ныла и не рыдала. Но тут она заплакала и убежала в ванну, чтобы плачем не разбудить братика. Поплакала там в полотенце тихонько, отчаянно — есть такой безысходный плач, который не приносит облегчения. Это истинное горе. Настоящее. Потом вытерла слезы и сказала себе: «Ну, надо вытереть пол и спать ложиться. Утром надо Алешеньку в ясли нести, потом на занятия, надо вытереть пол. Собраться с силами и вытереть лужу!». Взяла тряпку и пошла на кухню.
А на кухне никакой молочной лужи не было. Чистый пол. Нет лужи — и все. Ни осколков, ни лужи, ни бутылочки с молоком — она стала искать бутылочку, подумала, что ей показалось. Что у нее галлюцинации начались. Но нет, бутылочки тоже не было. И чистый пол. И когда она стояла, наклонившись, рассматривала абсолютно сухой и чистый линолеум, кто-то погладил ее по спине. Ласково так. Как мама. И на душе стало спокойно и светло. И все трудности стали казаться преодолимыми — всегда трудности кажутся преодолимыми, когда нас кто-то гладит, поддерживает и помогает…
И вот эта история всегда поддерживала Инну, которая многого добилась в жизни. И все еще отличается невероятной красотой — бывают такие прекрасно сложенные и красивые женщины, которые не стареют. Только еще красивее становятся. И мудрее. И добрее. А эту историю она только сейчас рассказала, потому что не верит в мистику. Не верит. Она прагматик. Но в эту историю верит — потому что так все и было. В историю про разбитую бутылочку молока…
Историю про молчание
мне рассказали. Одна женщина из другой далекой страны пошла на занятия — странные занятия. Там учили молчать. Просто молчать — и все. Не медитировать, не делать физические упражнения, не раскачиваться, как былинка на ветру, сидя на коврике. Просто все молчали, и все. И учитель молчал. И в группе оказался человек с опухолью в носоглотке. С тяжелой болезнью. Он, наверное, пытался выздороветь и применить хоть какие средства, чтобы выжить. Он был совсем плох. И вот в эту группу тоже записался. Сидел и молчал. И издавал страшные звуки, к сожалению. Это было очень печально и очень тяжело. И участники группы молчали с неудовольствием. Может быть, у них было раздражение, печаль и плохие мысли. И у этой хорошей женщины тоже были мысли — а как же? Мы же люди. Она думала, что молчание — это какой-то обман и глупость. Ну что в нем толку? Сидишь и молчишь. А деньги заплатил непонятно за что. И еще этот звук приходится слышать, клокотание и хрип больного человека, который даже дышать не может. И сказать ничего не можешь — надо же соблюдать правила. Договорились же.
Так прошла неделя. Довольно мучительная. И на последнем занятии женщина твердо решила больше никому не верить. И жалела о даром потраченном времени, даже не о деньгах. Она погрузилась в эти мысли и вдруг подняла голову и прислушалась. Стояла полная тишина. Все мерно дышали в своих креслах и думали о своем. Но хрип-то пропал! Пропал тот ужасный звук, который всех мучил и тревожил! Она посмотрела на мужчину с опухолью — он молчал и спокойно дышал. Как все.
И это потрясло женщину. Вот эта мирная тишина ответила на ее вопросы. Потом, после обучения, учитель спокойно сказал, что так бывает. А почему так бывает — он не знает. Но молчание лечит, вот и все. И состояние этой женщины тоже стало хорошим, спокойным. Она ушла умиротворенной. А тот мужчина выздоровел; может, на время — но жизнь — вообще временное явление. Иногда помолчать полезно, вот что я думаю. И просто отдаться течению мыслей. И дышать. Дышать — это уже хорошо…
Помните притчу про мужчину, который всю жизнь искал идеальную женщину? Найдя её, он не смог с ней быть, потому что она всю жизнь искала идеального мужчину… Данное эссе я посвящаю женщинам, которые предпочитают оставаться в гордом одиночестве, подыскивая себе лишь идеальный вариант.
Я имел опыт общения с такими женщинами и ничего нового, в принципе, от них не слышал в параметрах их поисков. Мужчина должен быть обеспеченный, должен быть ответственный, должен быть уверенный, должен быть сильный, должен быть верный, должен добиваться женщину, должен быть щедрый, должен быть заботливый, должен быть романтичный, должен любить детей, должен уметь ухаживать, должен быть с юмором, должен уметь ценить/любить/обожать… Мужчина ДОЛЖЕН. Понимаете? Должен, должен, должен… Я останавливал бесконечные перечисления долгов мужчины и задавал встречный вопрос: «А что ты готова дать подобному идеальному мужчине, который будет располагать всеми этими качествами?» И вот тут включался режим непонимания: «А что я должна давать взамен? Разве ему будет недостаточно того, что я красива, сиськи/жопа есть и вообще я женщина, которую должны добиваться!» Её должны добиваться, потому что она женщина. Точка. Занавес. Нет слов…
Дорогие соискательницы идеальных мужчин. Спешу, возможно, разочаровать вас, но в этом мире, априори, нет идеальных людей. Есть ЭТО МОЁ и ЭТО НЕ МОЁ. Для каждой женщины «ЭТО МОЁ» индивидуально. Возможно для вас это будет неожиданностью и вы будете крайне удивлены, но для того, чтобы ВАШЕ стало ВАШИМ, необходимо и со своей стороны прилагать некие усилия. Если ты ищешь богатого жениха, то одной попы с сиськами маловато будет, тут ещё и мозги нужны. Даже в малообеспеченном мужчине, мудрая женщина способна увидеть потенциал для развития и вдохновить его на построение карьерного роста. Не путать мудрость с жадностью. Алчная мадам не хочет никого вдохновлять и чего-то ждать, не хочет вкладывать свою энергию в будущие инвестиции, ей проще поплакаться и отказаться от долгоиграющего проекта. Ей нужно всё и сразу, в одном флаконе, не прилагая особых усилий. Вот поэтому она, столь длительное время, живёт в одиночестве, находя себе спонсоров лишь на час…
«А почему я кого-то должна вдохновлять или направлять?» — подобный вопрос присущ недалёким женщинам. Им никогда не понять, что лишь благодаря энергетике женщины мужчина становится тем, кем они хотят его видеть. Да, мужчина добивается женщину, но лишь благодаря её энергетическому посылу. Да, мужчина может стать богатым, но лишь БЛАГОДАРЯ или даже ВОПРЕКИ (НАЗЛО) женщине!!! Да, мужчина может любить/ценить/баловать, быть лучшим — но на всё это двигает его ЖЕНЩИНА!!! Я не умаляю роль мужчины во всех движениях, но вы, милые мои, должны понимать, что любой мужчина начинает сдвигать горы, когда он ЗАМОТИВИРОВАН женщиной. Это как самка призывно зовёт своего самца и тот, ломая препятствия, мчит к ней и действует…
В активном поиске, сидеть на попе ровно, ныть, что нет мужчин и ждать у моря погоды конечно же проще всего. Отчаянно перебирать из десятка пишущих тебе потенциальных женихов, кто побогаче и где вариант получше, чтобы не остаться в дурах. А то, вон, Машка себе богатого отхватила по переписке, даже не напрягаясь, теперь живёт с ним и дети скоро будут, чем я хуже, правда? Только ты, родная, никогда не узнаешь, на самом деле, какое личное оружие в виде своей энергии применила Машка по отношению к своему жениху, думая, что ей всё нахаляву досталось… Ошибка твоя в зависти и в неумении понять, что даже репа сама по себе не вырастет — её посадить надо! Мужчины, тем более обеспеченные, далеко не идиоты, чтобы тратить свои миллионы на пустых куриц. Не отдавая взамен свою энергию, ты рискуешь БОЛЬШЕ остаться в дурах и в гордом одиночестве. Всем Добра.
Маленький мальчик лежал в больнице.
Он все хирел и слабел с каждым днем. И врачи старались; но вот никак не могли его вылечить. Ему было все хуже и хуже. И лежал он бледненький, слабый, и кушать не хотел. Не было аппетита совсем. К мальчику приходила бабушка; у него только бабушка была. И приносила гостинцы; что могла, с огорода. Тоже было лето, было, что принести. Но мальчик не хотел кушать… И была такая медсестра молоденькая, энергичная и умненькая. Она пришла, села у кроватки и бабушке говорит: «давайте, я съем огурчик! Какой свеженький, какой зелененький, как пахнет здорово! Сейчас мы его посолим и съедим! Ах, как вкусно!». И эта медсестра стала с аппетитом хрустеть огурчиком и нахваливать его: «Ах! Как вкусно!». И запах огурчика — такой свежий, радостный! — распространился по палате. Мальчик зашевелился, посмотрел заинтересованно и попросил: «Дайте мне тоже огурчика! Я тоже хочу!», — так заманчиво хрустела медсестричка… И, знаете, мальчик съел немножко. С удовольствием. А потом стал понемножку кушать. Про детей больных так можно говорить: стал кушать. И стал выздоравливать. И выздоровел!
Вот что такое — положительное эмоциональное заражение. Внушить желание жить и кушать можно собственным примером. Можно спасти и помочь, если сам будешь с аппетитом хрустеть огурчиком и нахваливать. Не потому, что голоден; а чтобы мальчик покушал. Чтобы кому-то захотелось жить. И это трудное умение — иногда и есть не хочется, и на душе тяжело, и обругали несправедливо, и устал… Но надо постараться — ради мальчика. Иногда надо постараться.
Мальчик выжил. Стал здоровым. И ушел с бабушкой из больницы. И было лето, огурцы, ягоды, цветы, небо, солнце, — просто жизнь. Жить все равно хорошо…
История, которую, якобы, любил рассказывать друзьям Капабланка:
Однажды я участвовал в турнире в Германии, когда ко мне подошел мужчина. Решив, что ему нужен всего лишь автограф, я потянулся за ручкой, но тут мужчина сделал поразительное заявление… «Я решил шахматы!» Я стал благоразумно отступать, на случай, если мужчина был столь же опасен, сколь и безумен, но он продолжил: «Спорим на 50 марок, что если вы пойдете со мной в мой гостиничный номер, я смогу это доказать». Что же, 50 марок есть 50 марок, так что я решил быть снисходительным, и проводил мужчину к его номеру.
Оказавшись в номере, он уселся за шахматную доску. «Я все понял, белые ставят мат на 12 ходу независимо ни от чего». Я играл черными возможно чересчур осторожно, но обнаружил, к своему ужасу, что белые фигуры координируются как—то странно, и что я получу мат на 12 ходу!
Я попробовал снова, разыграв на этот раз совершенно иной дебют, из которого в принципе невозможно было попасть в такое положение, но после серии очень странно выглядящих ходов, я снова обнаружил своего короля окруженным, и мат должен был прийтись на 12 ход. Я попросил мужчину подождать, а сам сбегал вниз и позвал Эммануэля Ласкера, который был чемпионом мира до меня.
Он был настроен крайне скептично, но согласился хотя бы придти и сыграть. По пути мы наткнулись на Алехина, который был текущим чемпионом мира, и вот все трое мы вернулись в тот номер.
Ласкер не рисковал, но играл настолько осторожно, насколько это вообще возможно, и тем не менее, после причудливой, бессмысленно выглядящей серии маневров, обнаружил себя зажатым в матовой сети, из которой не было выхода. Алехин тоже попробовал, но опять же не преуспел.
Это был какой—то кошмар! Вот они мы, лучшие игроки в мире, люди, посвятившие все свои жизни игре, и вот теперь все кончено! Турниры, состязания, все — шахматы решены, белые побеждают.
Тут один из друзей Капабланки вмешивается, со словами: «Погодите минутку, я никогда ни о чем таком не слышал! И что случилось дальше?»
Одни живут легко.
Баловни судьбы, любимцы фортуны. Права меняют, детей рожают, дипломы получают, учатся, ездят отдыхать к морю, лечат кота, делают стрижку модную и с кем-то дружат или ругаются. И все это легко так. А другие — им тяжело, трудно живется. Они все стонут и жалуются. Им все дается с огромными усилиями. Права надо менять, проклятые очереди и пошлины. К морю надо ехать — билеты дорогие такие, и у моря грязно, и море холодное. Беременность превращается в какую-то затяжную болезнь, почти инвалидность, ребенок — в источник проблем и тревог. Стрижку сделать — целая история, да еще в салоне нахамят. Учеба — кромешный мрак и пытка. Так вот. События все те же самые. И у одних, и у других. Никакой разницы совершенно. То хорошие события, то плохие. Но одни из события делают тяготу и тяжкий крест. Другие — переживают, конечно. И дальше живут. Легко. Или кажется, что легко. Одни дышат, другие — вздыхают тяжко. И поход в магазин за сахаром превращается в мытарство… И люди с тяжелой жизнью с завистью смотрят на баловней судьбы. Не замечая очевидного — события примерно одинаковые. Жизнь похожа. То тепло, то холодно, то светло, то темно, то горько, то сладко… Все иногда болеют, расстраиваются, имеют проблемы с деньгами, меняют документы, теряют близких — такова жизнь. Ничего не поделаешь. Надо полегче жить, полегче дышать, проворнее двигаться; только это и остается на наш выбор. Жить и дышать. Или выживать и вздыхать. В одних и тех же обстоятельствах…
В поезде женщина ела
копченых карасей. Они очень вкусно пахли, эти караси горячего копчения. Она сидела у окна и закусывала карасями. Их много было! А усатый мужчина смотрел на карасей и слюнки у него текли. Он немножко на кота походил, на худенького кота. А дама — на упитанную приятную кошечку. И этот мужчина не выдержал и попросил: «можно мне попробовать кусочек рыбки?». Дама оторвалась от очищения карасика, — она их на газетке аккуратно чистила, — и воскликнула: «Конечно! Конечно, берите! Вот этот самый жирненький! Самый вкусный! И простите меня, я не угостила!». Эта женщина была добрая и щедрая. Просто она ехала в тревоге и тоске; она рассталась с одним человеком. И ела, не ощущая вкуса, эту рыбу, которую второпях купила на своей станции. Газету купила и рыбу. Ела без хлеба; есть-то надо. И едва сдерживала слезы. Ничего вокруг не замечала…
И мужчине дали рыбы. А он хлеб достал и пирожки, стал угощать. И они стали чай пить из стаканов с подстаканниками. И заговорили. И стало полегче. Хорошо стало. Хотя можно обвинить женщину: зачем она не догадалась угостить дяденьку? Или дяденьку обвинить: зачем он унизился и попросил? Это неприлично! А это просто жизнь. Просто отношения. Иногда люди просто не видят и не замечают друг друга; у всех полно проблем и переживаний. И можно заговорить. Угостить или попросить кусочек. Или сказать что-то хорошее. Просто сказать — я здесь! Вступить в общение… А женщина-кошечка с усатым мужчиной так и ехали мирно. И негромко беседовали. И все было хорошо, правильно. Как и должно быть между людьми.