Но они оба сделали вид, что верят в искренность чувств, слов и поступков друг друга, потому что эта ложь была, очевидно, той формой их отношений, той оболочкой, в которой только и возможно было их сосуществование. Под этой скорлупой они приспособились дышать, двигаться, говорить, смеяться, - словом, приспособились жить. Расколись эта оболочка - оба онемели бы, задохнулись от хлынувшего на них свежего воздуха.
С точки зрения того, что профессор Дейпл называет общепринятой реальностью, - имея в виду, что мир таков, как он есть, потому что все мы согласились считать его таким, - можно сказать, что я ношу в себе волшебный мир, невидимый для тех, кто живет рядом со мной.
«В жизни все по пчелиным законам строится. Умные твари. У них в сотах такой порядок - позавидуешь! Первые три дня после рождения пчелка в уборщицах служит - ячейки чистит да опыта набирается. На большее пока не способна - глупа. Потом ее приемщицей назначают, сторожем - все учится. Ну, а к концу жизни только тем и занимается, что нектар собирает. Вот я сейчас как раз в том самом возрасте. Подожди малость, придет и твое время нектар собирать…
- И долго ждать?
- Нет, лет двадцать пять - тридцать, не более.»
К старости не шубой - воспоминаниями греются.
Бог всегда выполняет просьбы людей, он только путает иногда адреса и дает счастье не тому, кто его об этом просил.
«Так трусами нас делает раздумье,
и так решимости природный цвет
хиреет под налетом мысли бледной…»
Случаются в жизни такие чудесные повороты… нужно было просто проявить терпение… весна рано или поздно возвращается.
Хочешь добрый совет? Запиши на листе бумаги все, что тебе приходит в голову, и сделай ровно наоборот!
- Чтобы тебе легче было переживать все ее шалости и закидоны, помни, что только благодаря женщине ты можешь быть,
только благодаря ей ты можешь быть мужчиной.
- Когда наступает межсезонье, хочется прижаться к кому-то
и спрятаться от навязчивых сквозняков депрессий.
Из всех энергий тончайшая есть мысль. Можно, истинно, утверждать, что мысль переживает все. Мысль бессмертна и живет, создавая новые сочетания. Потому, когда сила психической энергии напрягается, то ничто не может ей препятствовать.
«В служебной жизни мы либо собаки, либо кошки. Собака преданно любит своего хозяина, хочет заслужить его одобрение и радуется, когда ей это удается. Она выполняет команды даже тогда, когда ей этого совсем не хочется, потому что ее так выучили, выдрессировали, и она понимает, что, если не выполнит команду, хозяин будет недоволен. Собака - стайное животное, для нее жизненно необходимо одобрение вожака стаи, она так устроена. А кошки - животные не стайные, они делают только то, что считают нужным, и только тогда, когда хотят, и ни в каком одобрении со стороны хозяина не нуждаются, потому что не признают его первенства, его главенства. Именно поэтому кошки практически не поддаются дрессировке.
- А Куклачев как же? У него ведь целый театр кошек.
- Куклачев - мудрый человек, он не заставляет кошек делать то, чего они делать не хотят, он за ними длительное время наблюдает, высматривает, что им нравится делать, и использует и закрепляет только это. Каждый человек волен выбирать, кем ему быть в жизни, собакой или кошкой. Если он выбирает быть собакой, то ему, конечно, важно
чтобы о нем хорошо думали окружающие, чтобы начальство его любило, он стремится угодить главе стаи и получить от него поощрение. Я выбрал быть кошкой. То есть котом. И мне совершенно все равно, что обо мне думают окружающие, если сам я уверен, что делаю правильно и поступаю так, как велит моя душа. Другие люди имеют право на собственное мнение, и я его уважаю. Но я имею право на собственную жизнь и вправе надеяться на то, что они тоже будут ее уважать. Если они ее не уважают, но это ничего не меняет. Я все равно делаю и буду делать только то, что считаю нужным и правильным.»
«Когда мы говорим, что горюем по умершим, на самом деле мы горюем о себе, неужели это не понятно? Нам плохо без них, мы без них тоскуем, скучаем, нам их не хватает. Мы хотим видеть их, осязать, разговаривать с ними. А их нет рядом, и мы от этого страдаем.»
«Если бы мы, действительно, горевали по умершим, то только маленькие дети радовались бы жизни, потому что все мы довольно рано начинаем терять близких. Прабабушек и прадедушек, бабушек и так далее. На земле царило бы одно сплошное черное горе. А это ведь не так, согласись.»