Алыми нитями сшитое прошлое, воспоминания мой злейший враг, я разбиваю свое настоящее, мрак одиночество душат опять.
..Иногда.ТИГРЫ на душе скребут. какие уж там кошки.
У вас бывает такое трудноописуемое ощущение, то ли грусть, то ли скука, но это всё внутри тебя, снаружи у тебя всё прекрасно, семья, музыка поднимающая твоё настроение, но это всё не то по сравнению с тем, как там, внутри тебя, пустота, одиночество и тоска…
Безжалостно травлю себя тобой.
Нет, я не жду, я памятью по венам…
Напрасно я до боли откровенна,
И зря себя рассорила с мечтой.
Как капли цианида - в горле спазм -
Я воздух наших прошлых весн вдыхаю -
И многого теперь не понимаю -
Откуда было счастье и экстаз?
С тобой у нас настройки не идут…
Ты на одной волне с непониманьем…
А я смертельной дозой расставанья
Наполнила тоску своих минут…
Я ромашку сорву,
Упаду на траву,
Пусть поведает милая тайну.
Как я жил без тебя,
Как я жил не любя,
Твоё фото с любовью достану.
Ты на фото одна,
Ты стоишь у окна,
Локон падает вниз непокорный.
Взгляд задумчив и смел,
Как же я не успел,
Рассказать тебе всё на перроне.
Ты уехала в даль,
На перроне стоял,
Молча губы до крови кусая.
А теперь от тоски,
Грубо рву лепестки,
Повстречаюсь ли снова с тобою.
Работа… Кофе… И дым с тоскою… Ты стала стервой? Да, нет… Другою. Сомненья в пропасть, улыбки маска, и кто-то верит, что в сердце сказка. Всё больше фальши, всё чаще пофиг. Железней нервы. и крепче кофе…
Все, не злись. Исчерпана. Устала.
Линий жизни нету на ладошках.
Оставляя прочим пьедесталы,
Раскидаю из кармана птицам крошки.
В этом городе давно не видно чувства,
Ни приезжим, ни прописанным по клеткам.
В этой осени, одетой так безвкусно,
Нет тепла и сладости конфетной.
Все, не злись. Смотри, как я упала.
В грязь лицом- и по щекам размазать.
Я давно собой быть перестала.
Только стала ярче губы красить.
До утра проговорить о вечном
Пустяки, запрятав глубже сердца.
Ты такой нелепый и беспечный,
Мне тобой вовеки не согреться.
Все, отстань. В финальном акте пьесы
Сдохнут все- от куклы до урода.
Только полоумная принцесса,
Убежит от принца к кукловоду.
Помолись у постера с Шакирой,
Пригвозди меня окурком к полу.
Покажи, чем закрываешь дыры,
Как тебе все это- по приколу.
Все, уйди. Сейчас смотреть не надо.
Залпом и до дна- со мною в первый.
Как не отравился этим ядом.
Все, не злись. Я кончилась, наверно…
Скука - не что иное, как растворенная во времени боль
Тоска на сердце у меня,
Когда не вижу я тебя,
Когда не слышу голос твой -
Я не могу найти покой!
Где ты сейчас любовь моя?
Мне очень грустно без тебя!
После смерти твоей
Я не знаю покоя.
Сорок дней и ночей
Слёз, печали и боли.
Не ушёл, ты со мной
И душа твоя - птица.
Вьется рядом, с тоской,
В тесной клетке томится.
Скоро ты улетишь.
Станешь ангелом Божьим.
Все обиды простишь.
И мою любовь тоже…
СВОБОДНАЯ ПТИЦА
В глазах тоска… не выразить словами…
Кусочек неба надо мной так мал.
Печален саги северной финал,
И крылья мне в полёте не расправить,
Чтоб полной грудью воздуха набрать…
Взмыть к облакам, поддерживаем ветром,
Упругим сильным ветром, а не сном -
Опять летать… Летать…
Чтоб только в поднебесье очутиться,
За это можно даже жизнь отдать.
Свои оковы тяжкие сломать -
Почувствовать себя Свободной Птицей.
Оставить всё, вдруг ставшее негодным,
И с высоты, не налетавшись ещё всласть,
От рокового выстрела упасть…
Погибнуть рано… Гордым и свободным…
Гонево
Нет, придется все рассказать сначала, и число, и гербовая печать; видит Бог, я очень давно молчала, но теперь не могу молчать - этот мальчик в горле сидит как спица, раскаленная докрасна; либо вымереть, либо спиться, либо гребаная весна.
Первый начал, заговорил и замер, я еще Вас увижу здесь? И с тех пор я бледный безумный спамер, рифмоплетствующая взвесь, одержимый заяц, любой эпитет про лисицу и виноград - и теперь он да, меня часто видит и, по правде, уже не рад.
Нет, нигде мне так не бывает сладко, так спокойно, так горячо - я большой измученный кит-касатка, лбом упавший ему в плечо. Я большой и жадный осиный улей, и наверно, дни мои сочтены, так как в мире нет ничего сутулей и прекрасней его спины за высокой стойкой, ребром бокала, перед монитором белее льда. Лучше б я, конечно, не привыкала, но не денешься никуда.
Все, поставь на паузу, Мефистофель. Пусть вот так и будет в моем мирке. Этот старый джаз, ироничный профиль, сигарета в одной руке.
Нету касс, а то продала бы душу за такого юношу, до гроша. Но я грустный двоечник, пью и трушу, немила, несносна, нехороша. Сколько было жутких стихийных бедствий, вот таких, ехидных и молодых, ну, а этот, ясно - щелбан небесный, просто божий удар поддых.
Милый друг, - улыбчивый, нетверёзый и чудесный, не в этом суть - о тебе никак не выходит прозой.
Так что, братец, не обессудь.
9 апреля 2007 года.
Сердца вырвали кусок,
К горлу подступил комок.
У тебя теперь другая,
Я как-будто неживая.
И летит перед глазами
Жизнь в помойное ведро.
Боже, как мне тяжело…
Небо плачет дождём и о ней и о нём,
Оно не может понять-почему они не вдвоём?
Почему не встретились раньше, почему не нашлись?
Как же птице без крыльев взмыть стремительно ввысь?
Небо ей не доступно… Не достичь облаков…
Дождя капли. солёные. слёзы. падают вновь и вновь…
Трудно сердцу в духовную стужу… Не мила жизнь, сера и горька… Приласкать коль не хочется мужу… Нежность дарит чужая рука…